Мазохзм тоже, если речь идет о первом портрете (который был вынут из-за спинки кресла в весьма помятом виде, об этом должно быть сказано в тексте, я потом добавлю). А в остальном - желание сделать себя красивее, чем есть, хотя бы на бумаге. Такого рода самообманом многие увлекаются. На самом деле это должно быть целое рассуждение.

Еще немного:

- Да. Для полноты аллегории правая сторона должна быть светлой, а здесь -
наоборот. Вероятно, это тоже автопортрет. Или вот еще...
Это был небольшой набросок, изображавший вполне обычную человеческую голову. Некоторая странность ее заключалась в удивительной, почти противоестественной симметричности. Таких рисунков было около двух десятков, разного размера, в разной технике, иногда цветных, иногда черно-белых, и только необычно строгая симметричность объединяла их всех.
Тем временем народу вокруг становилось все больше. Музыканты столпились в оркестровой яме, переговариваясь и настраивая инструменты, прочие работники театра, порслышавшие о необычной просьбе отца Брауна, стояли групами вдоль стен, то и дело кидая на священника исполеннные любопытства взгляды. Наконец весь необходимый состав оркестра собрался, о чем незамедлительно поставили в известность инициатора этого импровизированного концерта.
- Очень хорошо - немедленно откликнулся он, отрываюся от кипы бумаг и
откладывая их в сторону. - Пожалуй, мне будет достаточно того самого дуэта,
который закончился столь печально.
- А Вы не боитесь, что это может быть... небезопасно? Призрака ведь не поймали... Не известно даже, живой ли это человек или демон ада.
- Можете мне поверить, он так же реален, как мы с вами. И он сам хотел, чтобы его музыку услышали люди. Я, собственно, только этого и хочу - услышать ее.
- Но у нас нет певцов... Никто не знает этих партий.
- А это дейсвительно очень жаль. Но все же я хотел бы услышать хоть что-нибудь.
- Если Вы так настаиваете...
Дирижер поднял смычок и музыка началась.

Кажется, это будет называться "Совсем простая история"

Эх, приятно чувствовать себя не последней дурой И хоть немного оригинальной - тоже. Тешат мое самолюбие
А Честертон - им нужно проникнуться. Это происходит не сразу, просто запаситель терпением, и Вы поймете, что это потрясающе.
P.S. Проверка: кто понял, зачем те картины? И какие именно те?

А если лично написать?

Сама от себя не ожидала, но по просьбам общественности... Вообщем, читайте.

Эхо быстрых шагов разносилось по каменному коридиру. Ему казалось, что все здание наполнено этим эхом и преследователи спешат на его звук. Он старался ступать потише, но ботинки с жесткой подошвой были плохо для этого приспособлены. К тому же трудно на бегу рассчитывать каждое движение, а он бежал изо всех сил, потому что скорость сейчас была важнее. Разумом он понимал, что невозможно расслышать его шаги среди множества других, тоже заглушаемых криками и ревом пламени. Но тошнотворный страх, что из-за ближайшего повората сейчас протянутся руки и схватят его не становился слабее. Быстрее, быстрее
наверх, пока они еще не успели разведать и перекрыть все дороги и пока туда не добралось пламя. Несколько раз он видел совсем недалеко каких-то людей, но они не обратили на него ни малейшего внимания, занятые только одной мыслью - как спастись из горящего здания. Наконец он достиг крыши. Она была пуста, только отблески пожара зловеще блестели на мокрых статуях - казалось, небеса решили сжалиться над несчастным театром, обрушив на него невиданный в такое время года ливень. Беглец быстро осмотрелся и вышел из своего укрытия; холодный дождь на разгоряченной коже доставлял острое наслаждение, граничашее с болью. Он скользную вдоль стены к парапету и взглянул вниз. Так и есть. Эта часть крыши не видна с земли, заслоненая другой частью здания и ни одно окно сюда не выходит. Он осторожно перелез через парапет и цепляясь за почти незаметные в темноте выступы пополз к окну, находившемуся метрах в трех от конца парапета.
Это окно было заложено изнутри, наверное, сразу после окончания строительства. Непонятно, зачем оно вообще было нужно, разве что для того, чтобы в одной из многочисленных кладовой было светлее. Однако на свету краски выстрее выцветают и потому окно было решено заложить. О его существовании все давно забыли - все, кроме негласного хозяина Оперы, который помнил все здание в малейших деталях, так же, как любой обычный
человек помнит свой дом. Собственно, и он нашел окно случайно: еще бдучи ребенком, он как-то залез на статую, стоящую на крыше ниже этажом и в лунном свете увидел неизвестную ранше честь стены и в ней - квадратный провал. Следущей же лунной ночью он отправился его исследовать. Окно представляло из себя довольно большой квадратный проем в толстой несущей стене, изнутри закрытый глухой деревянной рамой. Интересно оно было приежде всего тем, что там вполне можно было поместится и это был тайник, пусть весьма неудобный, но самый недежный во всем здании. Он не единожды прятался там, когда ему казалось, что его ищут и теперь тело легко вспомнило дорогу. Через несколько минут он уже сидел внутри, держась для верности за деревянную перекладину и пытаясь унять дрожь и собраться с мыслями.
Вряд ли его здесь найдут, никто не сообразит забраться на статую или вытащить раму из окна какой-то кладовки. Так что он пока в безопастности. Рано или
поздно им надоест его искать и скорее всего даже довольно скоро. У полиции это далеко не единственное дело и, обыскам все здание пару раз они признают, что никого здесь нет и уйдут. Тогда он сможет вернуться в свой дом и... О том, что будет дальше лучше сейчас не думать. И о том, что только что случилось тоже, потому что от воспоминаний начинало щипать глаза и хотелось завыть. Нет, так нельзя. Сейчас надо думать о том, как бы не задремать от усталости и не разжать руки, потому что упасть вниз, на декоротивную решетку с острыми копьями - верная смерть.