В смысле - сейчас что?
Сейчас она еще, к сожалению, не готова.  *-p
Ох, вы мои не терпеливые 

18.

- О господи! – Вскрикнула Кристина, и зажала себе рот рукой, чтобы не закричать.
Если гостья, посетившая  maestro, вскрикнула, то тот шумно выдохнул, словно застонав.
- Это ты!? – Проговорила Кристина, непонятно кому, задавая вопрос – себе ли, ему ли. – Ты… - Протянула она снова, словно убедившись в том, что так оно и есть на самом деле – и тот, кого она видит, является именно тем, на кого она подумала.
- Кристина? – Произнес он словно в бреду, не веря своим глазам.
Это была Кристина.
Это правда была она?
Да, это была она.
Ее он мог узнать когда угодно и где угодно, средь многих других лиц.
Женщина всхлипнула.
- Это ведь ты? Правда? – Словно никак не желая в это поверить, повторяла она дрожащим голосом. – Скажи, что это не ты…. Пожалуйста! Этого не может быть! Я не верю! Столько лет… Я думала, что ты… что тебя…
- Уже нет на этом свете в живых? – Догадался он.
- Но столько лет, - попыталась объяснить Кристина, - прошло столько лет. Я не знала, что с тобою стало. Что ты хотел, что бы я думала?
Хотя, Кристина сама предпочитала об этом не думать, не вспоминать о том, что когда-то было в ее жизни.
- Как такое возможно? – Растерянно проговорила Кристина, рассматривая его.
Правда ли это он?
Не ошиблась ли она?
Или это очередная иллюзия, плод ее больного воображения, вернувшаяся спустя столько лет?
Нет, этого не может быть!
Как такое возможно?
Она ничего не слышала о нем вот уже столько лет…
Ничего не знала о нем – что с ним, где он, как он.
И здесь… вот он.
А где же кошмар ее жизни?
Все вокруг выглядело вполне обычно, никаких подвалов, никаких страшных ловушек, ничего.
Да и перед ней был совсем иной человек, нежели тот образ, который запечатлелся в ее памяти.
Никакой призрачности, эфемерности, никакой угрозы, страха.
И, наверное, если бы не маска, по которой она узнала его, которая всегда отличала его  от других, в любой другой ситуации она сочла бы его за самого обычного простого человека – обычная белая рубашка, накинутая на нее распахнутая жилетка, закатанные по локоть рукава, обычная домашние черные брюки. И ничего, что могло бы ей напомнить того человека, чей образ застрял у нее в памяти страшным кровавым пятном ужаса.
Могла ли она подумать, что теперь это был именно тот человек, который принадлежал к черной глубокой пропасти ее прошлого, той ее жизни, о которой она стремилась забыть?
Он был совсем другим.
Разве что, Кристина только теперь чувствовала на себе все тот же, знакомый, тяжелый, притягивающий какой-то незримой силой, взгляд.
Нет, она уже не та наивная девочка, она давно повзрослела, она давно выкинула из головы все возможные сказки и истории про ангелов, она больше не верит им.
Она живет в реальном мире, здесь на земле.
И она больше никогда не позволит никому завладеть своим рассудком.
Никогда и никому!
Она тоже изменилась.
- Возможно что? – Наконец спросил ее Эрик. – Как возможно то, что я до сих пор жив, или то, что мы встретились?
Голос его казался ровным и спокойным, и даже не вздрагивал.
Но это лишь казалось.
На самом деле в его груди трепетало и билось сердце ни чуть не спокойнее, чем у самой Кристины.
Разница лишь в том, что он мог видеть, как сбивается ее дыхание, как она облизывает сухие губы, и как она вздрагивает всем телом, до сих пор не веря в поразительную встречу.
Кристина ему не смогла ответить.
Она могла бы.
Но что именно?
Она сама толком и не знала.
В ее голове, в душе сейчас перемешались все возможные мысли и чувства, и разобраться с ними прямо сейчас она не могла.
Ей казалось, еще минута нахождения здесь – и она упадет на пол без чувств.
Возможно ли вот так, по поразительному стечению обстоятельств, не предполагая, не зная, сейчас стоять перед ликом своего прошлого, думая все это время, что оно навсегда покинуло тебя.
- Почему ты здесь? Как? – Озвучила она мучащий ее вопрос.
- Просто я уехал  оттуда. Из города, в котором я все равно бы не смог нормально дышать. А ты? – Спросил он в ответ. - Зачем ты пришла? Ты ведь не знала, что может принести эта встреча?
- Нет. – Закачала она головой. – Нет. – Кристина, словно не зная, что ей делать, поспешно сняла шляпку, и начала теребить ее в руках. – Я всего лишь слышала, что есть некий человек… Я искала учителя для своего сына. – Наконец, ответила она правду.
- У тебя есть сын?
- Наш с Раулем сын. -  Заметила она. - Его зовут Андре. Он очень милый ребенок. Он занимается музыкой. У него очень хорошие музыкальные способности. – Словно начала она оправдываться. - Он чудесный мальчик… чудесный. – Хотя, в глубине души она запрещала себе говорить. Вряд ли стоит рассказывать сейчас все. – Он – моя жизнь. – Заключила она с осторожностью, словно показывая тем самым, что не переживет, если с ним что-то случится.
- Ты приехала сюда искать для него хорошего учителя, верно?
- Я слышала о тебе… Точнее, не о тебе, о неком maestro. Я решила поговорить с ним об нашем Андре. Думала, может быть, он возьмется его учить.
Эрик усмехнулся.
- Ты хотела, что бы я учил твоего сына, Кристина?
Кристина пожала плечами.
- Я не знала – кто ты. – Как глупо звучала эта фраза. Настолько глупо, что Кристина почувствовала, как ее щеки залил стыдливый румянец. - Я думала… Точнее, не ты, а он… тот…
За все это время, казалось, виконтесса так и не сказала хотя бы одной полной связной фразы.
Все это время она роняла какие-то рваные куски своих мыслей, не в силах свести их воедино.
- Но… ты же не думаешь, что я, и впрямь - Эрик на секунду замолчал,  - буду учить твоего малыша? Или, ты еще хочешь этого, Кристина?
Кристина втянула воздух ноздрями.
Она задыхалась.
Нет, она не хотела, чтобы ее ребенок мог хоть каким-то образом касаться того, что было когда-то в жизни его матери. 
- Не знаю. – Облизнула сухие губы Кристина, растеряно ища в его глазах ответа. – Не знаю. Нет. Наверное, нет. Я думаю, Андре не стоит встречаться с тобою. И мне тоже, никому из нас. А тебе – видеть его.– Быстро заговорила она. – И я… мне лучше уйти. Прямо сейчас!
- Подожди! – Остановил ее он. – Что стало с Оперой? Я не был там столько лет. – Совершенно спокойно спросил он.
Кристина, отведя глаза, скользя пальцами по полам шляпки, произнесла:
- Опера живет, как и прежде. Все хорошо. С ней ничего не случилось. Но я не была там давно. Я ничего ни о ком не знаю, что касается прошлого. Ничего.
- Вот как. – Протянул он, и Кристина почувствовала боль в его голосе. 
Она ничего не смогла ответить ему.
Он спросил, возможно, о самом главном для него, о том, что было важно – о нем никто ничего не знал, а он в свою очередь, будучи здесь, ничего не знал о том и тех, кто остались в его прошлом.
- Ты не бываешь там?
- Я порвала с прошлым. – Жестоко заметила она. – Со всем, что связано с прошлым. Я не смогла бы…
- Совсем? – Переспросил он.  Его мучило любопытство, словно маленького ребенка. Он ничего не знал на протяжении всего этого времени. Ничего не знал о Кристине. Сейчас – узнать о том, что с ней стало – было первым шансом, который выдался ему за столь продолжительный срок. – Ты порвала со всем? И ты не поешь больше?
- Нет. – Уронила она.
- И ты счастлива?
Кристина огляделась, она искала опоры.
Она облокотилась на спинку стоящего рядом стула, и покачнулась.
- Да.
Не может быть! – Закричал его внутренний голос. – Такого не может быть!
- Зачем ты оставила это?
- Я не могла! Пойми меня, не могла! – Дрогнувшим голосом простонала Кристина.
Она снова чувствовала себя той несмышленой девочкой, которая провинилась перед своим учителем, человеком, который так много дал ей и сделал для нее.
Но этого было не изменить, она избрала другой путь, и она не виновата не в чем, она не должна оправдываться перед ним.
У каждого свой путь.
Свой путь! – С болью ворочались мысли в голове Кристины.
Она выбрала именно этот.
- Ты не имеешь права меня осуждать.
- Разве ты можешь быть счастлива, лишая себя всего, что у тебя было?! Неужели тем самым, отняв твою душу и голос, твой муж рассчитывал сделать тебя счастливой, Кристина? Заключив в пустоту этого мира, отняв единственный свет, который давала тебе музыка…
- Это не так! Не так! Это ты… ты это сделал. Это ты хотел обречь мою жизнь на медленное сгорание, на опустошение. А он помог выбраться мне из этой пустоты. – В глазах Кристины вспыхнул огонь гнева.
- И ты любишь его?
- Я прошу тебя! К чему ты это спрашиваешь? Ты же знаешь все сам! Сам! – С надрывом выкрикнула  Кристина, глотая слезы. – Я же сделала выбор на твоих глазах! Прошу, не мучай меня этими расспросами! Не надо!
Кристина вздохнула.
Через секунду ее гнев, объявший сердце, сменился тянущей, приносящей боль, тоской.
- А ты… - Осторожно спросила она тихо. – А ты счастлив?
А он счастлив?
Неужели он до сих пор любит ее, помнит, и не забыл?
Почему?
Столько лет прошло, столько можно было изменить.
Зачем она спросила об этом?
Неужели сама не знала ответа?
Что он мог ей ответить?
Что да, он счастлив?
А это было так?
- Ты же знаешь ответ, Кристина.
Да, наверное, она знала ответ, она чувствовала, каков он может быть.
Это был глупый вопрос с ее стороны.
Зря она спросила.
- Прости меня… - Попросила она. – Но я, правда, хотела бы, что бы ты…
И замерла.
Был счастлив, – хотела она сказать.
Но остановилась.
Наверное, не стоило об этом больше говорить.
Кто знает, к чему заведет их разговор.
Да, несмотря ни на что, ни на то, что было в прошлом, ни на ее страх,  который она пережила, наверное, ее душа все равно была открыта на встречу ее учителю, или ангелу. Уже не важно, как его можно было называть теперь.
Она просто помнила его.
И помнила, что за образом ангела всегда был всего-навсего человек. Простой человек. Нуждающийся в понимании, тепле, любви…
Она вряд ли могла дать ему все это.
Ни тогда, ни, тем более, сейчас.
Но простое, открытое женское сердце искренне желало этому человеку счастья.
Тем более теперь, когда ей выдался шанс узнать – где он, что с ним, и что он жив.
Было бы ужасно осознавать то, что все происшедшее когда-то убило его.
Никто и не заслуживает страшных страданий, ужасов одиночества, кто бы он ни был…
Это не правильно.
И, наверное, единственное, что сейчас было в ее силах, что она могла сделать, так это сказать ему об этом – что сожалеет.
- Я простила тебе все, - сделав над собою усилие, сказала Кристина, до сих пор так и не понимая, кто на самом деле виноват в чем-то, что бы кто-то его прощал. – То, что ты обманул меня всей этой сказкой , и то… что ты хотел сделать. Я хочу, что бы ты был счастлив.
- Я? Счастлив? – Удивился он.
Наверное, она сейчас говорила смешные и глупые вещи.
- Счастлив, если ты оживишь мою музыку. – Надежда на то, что когда-нибудь настанет момент, и все, над чем он так усиленно трудится все это время снова понадобиться ей, все  эти годы давало ему силы жить ради будущего. -  Ты не сможешь жить без музыки. А я… не забуду  тебя. Ты всегда будешь жить с моей музыкой.
Кристина закрыла глаза и глубоко вздохнула.
- Господи, ты говоришь сейчас страшные вещи. – Сжав виски, проговорила Кристина, чувствуя, как горячая кровь бьется в ее венах. – Прошу тебя, не говори так. Не надо. Мне страшно.
- Я никогда не причиню тебе вреда Кристина! Я просто хочу снова слышать тебя… Ты снова должна  петь… Ты не сможешь так поступить, и отвергнуть то, ради чего ты жила! Я знаю, этот момент все равно настанет! Ты вернешься…
- Прошу, замолчи. – Решительно проговорила она. – Я не могу это больше слушать.
Кристина решительно развернулась, и хотела сделать шаг, как он поймал ее запястье, и крепко сжал его.
Но крепко настолько, чтобы не причинить ей боли.
- Прошу, отпусти меня. – Попросила она слабым голосом. – Прошу тебя… Не забирай меня снова! Теперь у меня есть слишком многое, чего я не могу потерять! – Попросила она дрожащим голосом. – Не заставляй меня страдать!
Он разжал руку, и выпустил ее хрупкое запястье из своих объятий.
Рука Кристины обессилено опустилась.
- Спасибо тебе. – Сказала она многозначительно.
Кристина посмотрела на него, и  попыталась улыбнуться, но застилавшие глаза слезы не позволяли этого сделать.
Кристина сделала несколько шагов к нему, остановилась, закрыла глаза, чтобы избавиться от слез, привстала на цыпочки, и ее горячая, мокрая от соленых слез щека, коснулась неживой холодной маски.
Но он почувствовал это.
Так явно, что у него было ощущение, что он ощущает тепло ее щеки.
- Прощай. – Проговорила Кристина почти неслышно, и ее слова тяжелым осадком упали на самое дно души. 
Он почувствовал, как его сердце вздрогнуло от этого прикосновения и ее слов. 
- Прощай. – Прошептала она еще раз, словно хотела повторить это еще раз для самой себя.
- Кристина... – Безжизненно пошевелил он губами, позвав ее. – Ты обязательно будешь петь снова. Обещаю тебе…
Пусть она не хочет это слышать и верить.
Главное, чтобы он верил, что в ее душе еще жива частичка той девочки, которая безоговорочно верила ему и доверяла, чувствуя и понимая его музыку, в которую он вкладывал всю свою любовь, которую не мог отдать ей. 
- Не надо, прошу тебя. Не надо. Умершее не воскрешают.
Кристина отняла свою щеку от него, и, отстранившись, подняла на него  большие, увлажнившиеся от слез глаза, словно пытаясь найти в его взгляде какой-то ответ, осознание того, что он понял ее.
- Все это время я жил для тебя. – Зачем-то сказал он.
Это так мало.
Разве он чего-то просил?
Он знал, что это бессмысленно. У него нет на это права.
Кристина вздрогнула, и ее губы скривились.
- Не говори так. Прошу тебя!  – Прошептала она. - Живи. Пожалуйста, живи… Я знаю, ты сможешь! – Ее голос смягчился. Она искренне хотела этого. - Я хочу знать, что ты жив, и только… я ничего большего не прошу. – Она глотала горькие, словно ядовитые слезы.
Зачем судьба погрузила ее снова в этот ужас, заставляя чувствовать ее эту ужасную боль?
Разве она заслужила это?
- Кристина…
Из ее глаз бесшумно катились слезы.
Она больше ничего не могла ответить.
Она уже ничего не могла сделать. Она и так сегодня попыталась сделать все, что могла.
Все, что бы не переступить те грани, которые окружали ее с обоих сторон ее жизни.
Она сделала все, чтобы остаться твердо стоять на ногах.
- О, Кристина!
Он наклонился, и лицом зарылся в ее не туго стянутые сзади, густые волосы, глубоко вздыхая, пытаясь поверить, что это она, и она рядом.
Кристина, бесшумно дыша, стояла не шевелясь, словно боялась сделать хоть одно движение, вслушиваясь в беспокойный стук своего сердца.
Кристина почувствовала, как он вздохнул, и его губы почти не ощутимо, слегка, прикосновением полным осторожности и бережности, коснулись ее виска.
Это не было даже поцелуем, лишь прикосновением.
-  Иди Кристина. – Проговорил он тихо ей на ухо, словно отпуская, и Кристина почувствовала горячее сухое дыхание на своей коже. – Иди…
Она еще раз подняла на него глаза – почему-то полные сострадания и боли. Снова этот взгляд.
Эрику показалось, что он уже видел его. 
Затем, она, словно виновато, не зная, чем откупиться от боли и вины, опустила глаза, не в силах встречаться с его взглядом, и больше не произнеся ни слова, поспешно пошла, почти побежала к двери.
Дверь на короткое мгновение отворилась, и через такое же короткое мгновение захлопнулась.
Звук закрывшейся двери отразился где-то в груди, словно ее пронзили чем-то.
Он не мог передать, что он чувствовал сейчас.
Он просто на просто не понимал этого.
- Я люблю тебя, Кристина. – Сказал он, когда дверь уже закрылась, он поднял руку, и положил себе на грудь, словно проверить, бьется ли еще сердце, бьется ли оно там, в груди, на которой он носил ее кольцо…

Отредактировано melody (2005-08-13 00:19:34)

Это не я мучитель. Это правда жизни. А что, вам нужны розовые пузыри бубль-гума? 
Нет, ну если Кристину присовокуплять к свету, то может и беспросветно.
А так... вообще не знаю. Смотря как глядеть. 

Отредактировано melody (2005-08-12 23:41:44)

Послаблений?    Это... выпустить досрочно, под амнистию? ))
Не буду, конечно, переубеждать читателей, что мол, Эрик счастливый и довольный. Это не так, конечно.
А бывает ли кто-то счастлив на все сто вообще? Но и вопрос - почему не счастлив-то?   

Ща я вам финал принесу.... *побежала за эпилогом*