23 января 1872 года

Эрик возвращался в свой дом на бульваре принца Евгения по заснеженным улицам, периодически он останавливался, поправляя капюшон
своего широкого траурного плаща.
  Он медленно брел, увязая в снегу. Людей на тротуарах почти не было. Что впрочем, в такую омерзительную погоду, было совсем неудивительно.
Наконец практически у самого дома его обогнал черный катафалк, украшенный белыми цветами. Вероятно, хоронили молодую девушку или ребенка…
Едва войдя в дом, Эрик, даже не сбрасывая плаща, нашел ключ от бара лежавший на широкой каминной доске в гостиной.
Руки немного тряслись и он не смог сразу открыть замок. Наконец его усилия увенчались успехом. Он достал высокий хрустальный графин с виски и тяжелый бокал.
Удобно устроившись в глубоком вольтеровском кресле перед камином, он поставил графин и бокал на маленький столик, столкнув для этого прямо на ковер стопку истрёпанных книг Мольера.
Стянув с рук тонкие черные перчатки и сняв маску, он налил виски в бокал и залпом выпил почти половину содержимого бокала. Живительное тепло на несколько мгновений успокоило его.
Но перед глазами, как и прежде неотвязно стояла жуткая картина.
Мадам Жири в черном шёлковом траурном платье, с траурными украшениями из черного янтаря. И посмертное фото Мэг в изысканной серебряной рамке на столе покрытой бордовой скатертью…
Мэг покончила с собой три дня назад, оставив короткую записку. Эрик не обвинял ее. Это был ее выбор.
Вчера на кладбище, он стоял вдали от Антуанетты, Кристины де Шаньи и Гектора Кастелло-Барбезак, жениха Мэг и его совсем юной сестры Тамары. 
Впрочем, видел он только Кристину, она была очень бледной и тихой, очевидно не вполне сознавая, что происходит, она крепко держалась за Рауля…
Сегодня же он решился навестить мадам Жири. Дверь ему открыла красавица Тамара, затянутая в черный атлас. Она проводила Эрика к Антуанетте, не задавая никаких вопросов…
Тихая и очень деликатная девочка, решила, что он один из эксцентричных друзей мадам Жири из театральной сферы.
Эрик был искренне ее благодарен.
Антуанета держалась очень хорошо. Она печально улыбалась, выслушивая все, что говорил ее Эрик, но была где-то очень далеко.
Наконец они простились, и он вернулся домой, унося за собой тягостное видение сломленной женщины и жуткого фото Мэг…
Глупышка приняла мышьяк и умерла в страшных муках. Как фотограф не пытался их скрыть, искаженное судорогой лицо с заострившимся носом
и запавшими глазами – было мало похоже на очаровательную приму-балерину Гранд-Опера Маргарет Жири.
Эрик поднялся на второй этаж своего дома, по скрипучей лестнице, сбросив по пути плащ и сюртук.
Он вошел в пустующую оранжерею и лег на кушетку, не обращая внимание на грязь, стекающую с сапогов на голубой с серебром бархат обивки.  В другой день, он себе бы такое не позволил…
Рядом с кушеткой, оставшейся здесь еще от прежних жильцов, лежал томик «Рубаи» Омар Хайяма. 
Время за чтением шло незаметно, стало темнеть. В стерильной пустоте белоснежной оранжереи Эрик зажег длинные белые свечи в высоких серебряных подсвечниках,
заранее принесённых из столовой.
Небо за сетчатыми окнами стало почти темно-синим, когда дверь приоткрылась.
Эрик ожидал чего угодно, но не этого. На пороге стояла Кристина в черном бархатном траурном платье. Ее глаза покраснели, а волосы были растрёпаны.
Приподнявшись с кушетки, Эрик взглянул на карманные часы, было уже восемь.
- Что ты тут делаешь? – нахмурившись, спросил он.
- Сегодня такой день… Я хотела быть с тобой. Адрес мне сегодня дала мадам Жири…
Эрик нехорошо усмехнулся.
- Столько снега… Как ты попала сюда?
Кристина, немного помолчав, призналась:
- Меня привез Рауль…
- Уходи. Мне не нужно твое милосердие. А если ты желаешь утешений, то тоже попала не по адресу…
Эрик вновь лег на кушетку и открыл книгу.
- Я пришла потому что, хочу быть с тобой. Потому что я люблю тебя… - робко ответила Кристина. – И Рауль понял это и помог мне приехать сюда…
- Ты выбрала самый лучший день для признания в любви… - косо усмехнулся Эрик.
- Но… - Кристина, не нашла чем возразить ему. Она присела на уголок кушетки и привычным жестом расправила платье. Она была готова заплакать.
- Мне страшно… - призналась она.
- Иди ко мне.
Кристина легла рядом с ним, глядя в темноту за окном и Эрик обнял ее.
Они не знали, сколько пролежали так, может быть всего несколько минут, а может пару часов.
Эрик не отрываясь смотрел в темноту.
Наконец стекла в окнах оранжереи задрожали. Затем задрожал и весь дом,
послышался гул и по небу медленно поползла огромная зеленоватая комета, освещая ярким дневным светом все небо.
- Не смотри… – сказал Эрик. И Кристина уткнулась лицом в его плечо, ища защиты.
Гул нарастал. Небесное тело прошло над городом, вызывая ураганы и валя столетние вязы, вырывая с корнем чахлые дубы
и унося крыши с ветхих лачуг до которых еще не дотянулась вездесущая рука барона Османа. 
Наконец раздался оглушающий взрыв.
Эрик крепче обнял Кристину и закрыл глаза.
- Теперь уже все…

Отредактировано Кэрис (2013-09-24 17:26:26)

Елена, учту. Спасибо.
Тучка, не знаю... Просто боялась жить, ненавидела своего жениха или как и все герои ждала конца света.
Надо было честно признаться в начале фика, что это мой кошмарный сон, только снились мне другие герои. 

Отредактировано Кэрис (2013-09-24 22:09:12)