А вот и я. Не хотела было сначала углубляться в подробности насчет Жири старшей и папаши Даае, но в итоге размышлизмы довели меня до крайней меры. Но это во втором куске, а тут...В общем сами увидите.

Я улыбнулась и помахала рукой в ответ одной из своих балерин-товарок. Мы только что попрощались после генеральной репетиции оперы, премьера которой намечалась уже на эту неделею. Однако, нас всех отпустили отдыхать чуть ли не на час раньше предполагаемого времени окончания репетиции потому, что мадемуазель Гудичелли в очередной раз не смогла сдержать свой итальянский темперамент и ушла, снова хлопнув дверью в "последний раз". Она выступала в нашем театре только второй сезон подряд, но уже успела изрядно подпортить нервы всем тем, кому приходилось работать вместе с ней. Мама на дух не переносила  взбалмошную приму и старалась как можно меньше находиться с ней в одном помещении и вообще не разговаривать. Именно поэтому сегодня она ушла с большей половины репетиции, сославшись на сильную головную боль и доверив свои обязанности юной протеже. Мама была уверена в нас и понимала, что Карлотта просто не даст ей спокойно делать свою работу. Я направилась прямиком к двери в мамины комнаты, чтобы проведать ее. Подойдя к двери, я уже хотела было постучать, но услышала странный, словно ласкающий слух, голос. Моя рука, сжатая в кулачек, остановилась на пол пути, а сама я прислушалась к разговору:                                                                                                                                                       
- Антуанетта, твои доводы не имеют абсолютно никакого смысла, - слегка раздраженно произнес приятный мужской голос.                                                                                                                  - Ты не мог бы говорить несколько потише? Иначе..., - голос мамы был настолько тихим, что я едва различила эти слова. Вероятно ее очень сильной утомлял этот разговор, и единственным желанием для мамы сейчас было его долгожданное завершение.                               
- Иначе что, Антуанетта? Жалкие людишки из твоего мира сбегутся сюда, чтобы послушать и поглядеть на..., - каждое произнесенное слово было настолько полно лютой ненависти, что невозможно было не ненавидеть наш мир в данную минуту вместе с этим человеком.  Голос словно подчинял себе. Заставлял разделять точку зрения своего хозяина.
- Не смей, - перебила его мама. В ее голосе прозвучали стальные нотки злости. - Не смей так говорить. Это и твой мир тоже. Не забывай об этом.                                                                                     
- Ты прекрасно знаешь, что это не так. Это далеко не так. И не зачем меня обманывать. Мы давно уже стали слишком взрослыми для того, чтобы тешить себя ложными надеждами, - пронзительная грусть наполнила маленькую комнатку за тонкой дверью и мое юное сердце. Невозможно. Абсолютно невозможно было сдержать эмоции, которые солеными слезами стекали по разгоряченным щекам и комком вставали в горле. Я ломала голову, гадая, что же это за человек такой, способный в нескольких фразах уместить грусть всего мира.                                                                                                                                   
- Даже взяв в расчет все твои слова, я все равно понимаю, что приняла верное решение. Ты мастер на пышные фразы, но они не стоят ничего. Я слишком хорошо знаю тебя, - равнодушный тон голоса моей мамы явно намекал на то, что разговор давно окончен.             
- Ты не можешь запретить мне..., - но мужчина все еще не сдавался.                                                     
-Могу, - без колебаний ответила мама. - Я могу сделать так, что Она навсегда разочаруется в своем мнимом Ангеле.                                                                                                                                     - Ты так не поступишь, - незнакомец чуть ли не срывался на истерический крик, произнося каждое из слов  неприятным визгливым голосом.                                                                                         
- Отнюдь. Я не бросаю своих слов на ветер, - твердо произнесла мама. Из-за тона ли, а может из-за самих слов, но в комнате повисла пауза, которая вскоре была прервана очень тихим голосом оппонента:                                                                                                                                   
- Почему ты так заботишься о ней?  Больше, чем о Маргарите?                                                           
Этот человек знал как меня зовут. Откуда? И почему я никогда не видела и не слышала его прежде?                                                                                                                                                                       - Потому что она дочь моей сестры. Этого достаточно? - произнесла мама, едва контролируя эмоции. Но потом уже спокойнее добавила:                                                                                       
- Потому что Даае попросил меня позаботиться о маленькой девочке с каштановыми волосами.                                                                                                                                                                                    Она замолчала, видимо обдумывая то, что только что сказала мужчине.  А я не могла молчать. Я просто не могла сдержаться. Мне хотелось кричать на весь коридор, на весь этаж, на весь театр, на весь мир о том, что только что открылось. Меня переполняли смешанные чувства, которые внутри создавали вулкан необычайной силы, готовый в любую минуту взорваться. Я едва могла стоять на ногах, опираясь о стену. Но я промолчала. Я все-таки промолчала. Я хотела узнать о том, что же будет дальше...                                                                                                   
- Я видел ее, - произнес незнакомец, спустя продолжительное время. - Я видел ее в твоих руках. Я видел, как твой взгляд скользит по ней и мгновенно смягчается. Слишком часто, чтобы поверить в то, что ты мне говоришь. Слишком мало, чтобы понять истинную природу твоих чувств.                                                                                                                                   
- Теперь это не играет уже никакой роли, - отстраненно сказала мама, тяжело вздохнув. - Это всего лишь старая фотография. Одна из многих.                                                                                       
- Но не для тебя...                                                                                                                                                     
- Я не хочу сейчас об этом говорить, - нотки раздражения царапали слух. - Достаточно того, что уже и так произнесено. Уходи. Наш разговор не имеет больше никакого смысла, поэтому его уже давно стоило завершить. Надеюсь, ты понимаешь...                                                                         
- Это не важно, - грубость его голоса кольнула в самое сердце. - Просто не мешай мне, Антуанетта. Так будет лучше. Нам всем.                                                                                                           - Прощай.                                                                                                                                                                   
- Прощай, Антуанетта.                                                                                                                                           
Из комнаты послышались едва уловимые звуки шагов этого человека, и я отшатнулась от двери, понимая, что сейчас она распахнется, и мне сильно достанется от тех, кто находится за ней. Я в панике огляделась по сторонам, но не нашла никаких возможных укрытий. Уже готовясь к самому худшему, я на секунду замерла, и мое сердце пропустило один удар, но...Дверь не раскрылась. Шаги и голоса стихли, а она просто не раскрылась. И это очень сильно удивляло. Настораживало. Заставляло задуматься. Ведь как так? Почему он не вышел? Остановился. Вряд ли. Мама ясно дала понять, что им не о чем больше говорить. Тогда все-таки вышел? Куда и как? В мамины комнаты вела только одна дверь, которая все еще оставалась закрытой. Люди ведь входят и выходят через двери. Они же не приведения, чтобы ходить через стены. Или...О, не может быть. Нет. Абсурдно. Невозможно, чтобы...А вдруг? Тогда...Тогда все имеет смысл. Письма на имя директора театра месье Лефевра, которые передает мама. Постоянно. Она очень странно себя ведет всегда, даже со мной. Мало говорит, а если и говорит, то только о балете. Не то, чтобы она была очень разговорчива всегда, но в последние несколько лет особенно. Призрак, требующий денег и ложу № 5. Человек, аферист, мошенник, очень хорошо изучивший чертежи театра. Это определенно все меняет. Все ставит на свои места. И в этом нет сомнений. Незнакомец, лишивший себя имени. Просто Призрак. Очень умно. И слова Кристины. Они стали реальностью. Мечты об учителе, который сможет снова поднять ее голос на невиданные высоты. Этот человек добрался и до нее. Искусный мастер своего дела...Да, определенно о ней шел этот разговор. Определенно Он что-то хочет от нее. Он что-то значил для нее. Но что? Кристина - двоюродная сестра, не любимая мною сестра. Пусть. Словно на ней сошелся весь свет. Пусть. Словно не было в нашем театре сотен других людей, таящих свои секреты. Пусть. Но я не оставлю все так. Ни за что. Она все-таки моя сестра. Теперь я просто обязана вести ее за руку. Иначе это будет грех. Иначе я не прощу этого себе...                                                                                                                                                     
Мама. Да, мама определенно знает очень многое. Гораздо больше, чем может показаться. Мама связалась с этим плохим человеком. Но почему? Может быть это отец Кристины? Все еще живой, но по какой-то причине скрывающийся? Нет. Тогда разговор теряет всякий смысл. Эти признания...Безусловно это кто-то другой. Кто-то, кто очень хорошо и давно знаком с моей мамой. Кто-то, кто смог уговорить ее помочь в таком деле. Но Кристина. Почему речь пошла о ней? Почему она важна ему? Почему так важна? Как много вопросов. Слишком много вопросов, на которые непременно нужны ответы. Эти тайны, прячущиеся в людских сердцах, пора раскрывать. И про меня. Есть что-то, что мама скрывает и про меня. Но что? Я хочу знать. Я имею на это право. Но не сейчас. Все-таки не сейчас. Не так сразу. Еще нужно все обдумать. Понять и принять. Еще не пришло время. Слишком много всего навалилось. Но я хочу знать. В ближайшее время я узнаю. Я обязательно все узнаю...

Отредактировано Ангел в Аду (2010-06-05 01:53:39)

Возвращение блудного попугая вновь состоялась. Половина экзаменов уже пролетела, как будто ее и не было. А пока есть свободное время, есть возможность выложить проду. Кстати, я еще пораздумывала насчет Даее как возможного отца Мег. Если вспомнить, что в фильме Мег - кареглазая блондинка, а мадам Жири русая и сероглазая, то появляется резонная мысль о том, что папаша мог иметь карие глаза или генетическую расположенность к этому. Усе сходиться!

Мир кажется другим,
Хотя я знаю, что он не изменился, -
Это все мое сознание...
Я не могу оставить все это.
Я должна выдержать, стать более сильной...
(Within Tempation - Pale)

Часть 2: Настоящее.

Не смотри в прошлое с тоской. Оно не вернется. Мудро распорядись настоящим. Оно твое. Иди вперед, навстречу туманному будущему, без страха и с мужественным сердцем.

Генри Лонгфелло.

Десятки глаз сейчас смотрели на Кристину.  Она вышла вперед, к краю сцены, и начала петь. Сначала несколько неуверенно, но потом все громче и чище. Яркий свет выделял ее тонкий стан и красоту юности из десятков других людей, стоящих на сцене. Голос Кристины разливался, словно ручей, по зрительному залу и заполнял его.  Актеры, музыканты, новые директора - все были шокированы его хрустальным звучанием. Она действительно была ученицей великого учителя. Она была Его единственной ученицей. Его творением. Его музой. Он создал Ее. Он развил Ее талант. Он вложил в Нее частицу своей души. И Она стала проводником для Него и Его музыки. Ее голос стал глотком свежего воздуха для людей, задыхающихся в этом пошлом мире. Она сама была сейчас так свежа и прекрасна, что невозможно было ею не любоваться. Я была рада за Кристину. Она обрела то, что сотни лет ищут в небесах метафизики, но безуспешно. Она обрела свой маленький рай на земле...       
Я спустилась вниз по узкому лестничному проходу и очутилась в небольшой церквушке при театре, в которую Кристина часто приходила, чтобы помолиться и поставить свечку за упокой отца. Нашего с ней отца. Большую часть свободно времени она проводила здесь. С каждым днем Кристина разговаривала со мной все меньше. На все расспросы она только и делала, что загадочно улыбалась и двусмысленно отговаривалась. Только ангелы на витражах были ей сейчас близкими существами. Но и не только они. Был еще Он. Еще один ангел и демон в одном лице. Я знала, что Он посещает ее. Я знала, потому что теперь она порхала словно бабочка даже тогда, когда мы все уходили из танцкласса едва переставляя ноги от усталости. Близился новый сезон и нагрузки с каждым днем становились все больше.  А она словно не чувствовала усталости. Совсем. Словно и не танцевала вовсе. Словно не ощущала ничего кроме... Когда наступал таки долгожданный небольшой перерыв между занятиями, то она сразу уходила куда-то. И я прекрасно знаю, куда...   
Я заметила, что Кристина изменилась. Но не как другие люди. Они изменяются постепенно, под давлением внешних обстоятельств. А она изменилась быстро. Очень быстро.  Еще вчера она как будто бы была веселым и беззаботным человеком, который, казалось, излучал яркий свет своей молодости на окружающих людей, наполняя их теплом. А сейчас этот свет словно потух. Она стала слишком замкнутой в себе, нелюдимой. Совсем недавно она была такой, какой я запомнила ее при первой нашей встрече. Но теперь все изменилось. Но я понимаю. Я очень хорошо понимаю, почему. Просто однажды он пришел к ней и сказал: "Меня прислал к тебе твой отец..."     

Я увидела Кристину, сидящую на каменном полу. В своем роскошном костюме она напоминала сейчас королеву, уставшую от болтовни своих придворных дам и шума гостей. Она действительно была королевой. Королевой сегодняшнего вечера. Все взгляды были прикованы к ней. Но я знала, что Кристине было непривычно являться центром торжества. Торжества настоящего оперного искусства. И она просто сбежала. Сбежала сюда, как делала это каждый раз в перерывах между  репетициями. И я не осуждала ее. От взглядов сотен глаз может закружится голова. От оглушительных аплодисментов может заложить уши. От яркого света может ослепить глаза. От тонких похвал и десятков дорогих букетов цветов может появиться тщеславие.  Но она отказалась от этого. Она выбрала одиночество . Одиночество с Ним.             
- Кристина, кто же твой учитель? - спросила я, хотя знала. Я прекрасно знала кто Он. Я прекрасно знала, что она мне ответит.   
- Ангел из папиных сказок... -  она рассказала мне свою маленькую, но такую очаровательную сказку, которую она теперь считала воплощенной. Эта сказка была чем-то нежным и прекрасным, как маленький лепесток фиалки. Я предалась грезам, забыв о Кристине. Вдохновение от этой истории наполнило меня чувством удивительного покоя.  Мне захотелось оказаться в каком-нибудь далеком месте, о котором никто не знает, и смотреть, смотреть, смотреть. На то, как сменяют друг друга день и ночь. На то, как лето превращается в осень, а осень в зиму...На то, как пролетают мимо птицы. Свободные, словно ветер ... Кристина притихла, думая о чем-то своем. А я медленно, но все же вернулась к реальности. Сейчас так хотелось одновременно и смеяться, и плакать, но... Я сдержалась и отвела взгляд, подумав о реальной стороне всего происходящего. Мне было очень жалко бедную Кристину, которая как доверчивое дитя, была так жестоко Им обманута.                   
- Неужели ты думаешь, что...Что твой учитель - это дух твоего отца? - я надеялась, что здравый рассудок все же возьмет верх и Кристина засомневается в своем ангеле. Внезапно я услышала какой-то звук справа от себя. За стеной. Он напомнил мне стук ,упавшего на пол, маленького камешка, поддетого носком ботинка. Я не подала виду, хотя отчетливо понимала, что мне это не показалось. В этом театре было очень много, слишком много, потайных проходов. И Призрак нашей оперы безусловно пользовался большей частью из них. Сопоставив несколько очевидных вещей можно было без труда догадаться, каким образом Он давал Кристине Даае уроки музыки...
Я взяла Кристину за руку и повела прочь из этого места. Я знала, что Он сейчас слышит нас, если не следит за нами через какое-нибудь из потайных отверстий в стене. Скорее всего даже с самого моего прихода. Кристина говорила что-то несвязное про ангела, отца и музыку, а я с заботой спрашивала, хорошо ли она себя чувствует. Я побаивалась за нее, потому что я знала, на что Он способен. Я знала, как Он умеет подчинять себе чужое сознание. Как умеет им манипулировать. Но я была уверена в одном: Он затеял какую-то игру. И эта игра может плохо кончиться для всех нас...

Отредактировано Ангел в Аду (2010-06-09 03:27:56)