Глава 7, в которой героиня голодает и скитается, работает уборщицей, психологом и истопником и наконец-то достигает мира в своей душе
*~*~*~*~*
Шелест листвы в кронах высоко над головой. Дятел выбивает дробь. Где-то вдалеке пронзительно кричит сойка.
- Что ты делаешь, Кристина?
- Что?
- Что ты сделала со своим Ангелом?
- Ты сама сказала, что он всего лишь человек.
- И поэтому у него нет сердца? А у тебя оно есть, Кристина? Где оно было, твое маленькое сердце?
- Прости. Я…, но это ведь Рауль!
- Он даже не узнал тебя… Разве так выглядит любовь с первого взгляда?
- Но я… я… Ты права. Почему ты всегда права? Какое у тебя право всегда быть правой?
- Иногда я ошибаюсь. Но не в этот раз. Ты ведь слышала Эрика? Он тебе всю душу отдал, и отдаст еще столько же, если ты просто отнесешься к нему по-человечески.
- Белл?
- Да, Кристина?
- А что у него под маской…?
Шелест, мягкий мох под ногами, одуряюще пахнет нагретой смолой.
*~*~*~*~*
И что Кристину так волнует маска? Неспроста это… Еще отчебучит чего-нибудь…
Я проснулась свежей, отдохнувшей и зверски голодной – ужин с Раулем был легковат: эти голубки за разговорами вылакали бутыль шампанского и заели это дело какой-то фигней, которую и за еду-то принять сложно.
Приподнялась на локтях. Пеньюар лежал на покрывале, чулок видно не было, наверное, где-то сушились. Спустив ноги на пол, я попала точнехонько в туфли. Надо же, какой предусмотрительный… Перед носом у меня болтался витой шнур, увенчанный кистью. Ага, это подъемник для занавески. Я легонько потянула шнур вниз, и полупрозрачная ткань медленно поднялась, открывая великолепный вид на озеро.
Накинув пеньюар, я вышла из спальни. Почти все свечи прогорели, поэтому в пещере царил сумрак. Освещались только пристань и небольшое пространство вокруг органа. Там-то я и обнаружила Эрика. Правда, он отнюдь не творил что-нибудь великое, и даже не ждал, когда я изволю продрать очи. Он банально спал. Дрых, кемарил, почивал, сопел в две дырки… Короче, вы поняли. Бедный – совсем вчера умотался. «Еще бы, - ехидно заметил внутренний голос, отчего-то похожий на Кристинин, - все поломать, посуду там побить – никаких сил не останется». Я мысленно пожала плечами. Ну поломал, ну побил. Так сама виновата – нечего было с виконтом шашни крутить. Внутренний голос заткнулся.
Эрик спал, смешно откинув голову и приоткрыв рот. Он уже успел сменить фрак и жилетку на пижонский бархатный халат, который я помнила по фильму. Я вздохнула… и прошла мимо, держа путь в разгромленный кабинет. Тут был форменный бардак: кругом валялась опрокинутая мебель, обрывки бумаги, поломанные перья, разодранные книги с отлетевшими обложками… Вот за книги я ему точно пистон вставлю. Я поставила на место опрокинутый стул, несколько канделябров и пюпитр, потом напряглась и добавила к ним два стола. С сожалением глянула на обломки миниатюрного театра. Наверное, его можно починить. Если постараться. А уж я постараюсь, чтобы Эрик постарался. Я сгребла обломки в кучу и подняла на стол, собрала фигурки и присоединила к куче. Люстру было особенно жалко: даже в крошечном воплощении ей не повезло… Я отмахнулась от груды ассоциаций, возникших при мысли о падении люстры, и окинула «руины» критическим взором. Так. Эту бронзовую вазу я приспособлю под мусор, а на стол сложу то, что уцелело, и хорошо бы зажечь несколько свечей, а то не видно ж ничего. Подобрав вывалившиеся из канделябров свечи и вернув все, кроме одной, на законные места, я сходила с оставшейся на пристань за огоньком. Так-то лучше. Веселее даже, я бы сказала. При свете вещи находились быстрее, так что минут через десять основные следы погрома были устранены. Книги, кроме нуждающихся в ремонте, заняли свои места на этажерках и вдоль стен, бюсты – на подставках, маски – на бюстах. Большие куски чертежей и нот я свалила, не разбираясь, на кресло, обшитое красным бархатом. Сейчас по центру его сидения красовалась прореха, а спинка была заляпана воском, но в целом выглядело оно прилично. Утешало то, что ни на один из моих – то есть Кристининых – портретов рука у Эрика так и не поднялась. Полотнища, содранные со стен, я аккуратно свернула в кулек и отставила подальше, потому как пыльные они оказались донельзя. Вся керамика и фарфор, конечно же, приказали долго жить, и я сомневалась, что даже такой кудесник, как Эрик, может собрать их из мелкой пыли.
Кажется, все. Единственное, что смущало – метровая статуя конника с отвалившейся головой и странные резные рамы, ибо я решительно не понимала, зачем Эрику этот хлам. И хрен бы с ними, пора будить хозяина, пусть, в конце концов, покажет, где здесь туалет, и сварганит даме завтрак с видом. Я понадеялась, что ситуация с туалетом не отражена известной фразой: «Вам везде».
По мере приближения к стулу, на котором спал Эрик, я чувствовала нарастающий зуд в правой руке и тонкий звон в ушах
Что у него под маской? Что у него под маской? Что у него под маской…
И в самом деле – что?
Я шла и шла, и правая рука вытянулась вперед против моей воли, и я поняла, что хочет сделать Кристина. Черт! Она все же прорвалась сюда!
Нет! Не позволю, не сейчас, рано, еще слишком рано. Рано для него, для тебя, девочка, да и для меня тоже. Мы боролись за управление рукой с такой неистовой силою, словно это была корона повелительницы мира. Миллиметр за миллиметром я проигрывала схватку – ведь это тело было не совсем мое. Вот кисть, трепеща от напряжения, зависла над маской, опустилась, осторожно потянула… маска отклеилась и оказалась у меня в руке. Судорожным усилием воли я заставила руку остановиться и разжать пальцы. Маска упала обратно, задев Эрика по носу.
Призрак проснулся.
И сразу все понял.
- Не смей!!! – раненым тигром взревел он, одновременно вскакивая, отбрасывая меня от себя и подхватывая поехавшую вниз маску. – Не смей к ней прикасаться! Никогда!!! Слышишь?!
Я-то, конечно, слышала, но было не до того. Отлетев назад, я пребольно ударилась локтем о каменную стену – наверняка по нерву попало, - взвыла и теперь стояла, согнувшись и обхватив правый локоть. Вниз по руке разливалось онемение.
- Ты этого добивалась, да? Поздравляю! Ты погляди, какой успех! – мои мысли сочились сарказмом.
- Я… я не думала, что он так… отреагирует, - раздался в голове неуверенный тонкий голосок.
Ага! Кристина. Значит, есть контакт. Теперь мы еще и в режиме онлайн общаться можем. Занятно.
- А как он должен был реагировать, интересно? Это же его самая страшная тайна.
- Ой.
- Вот тебе и ой. Ну что, рискнем подойти и помириться?
- Может, не надо? Вдруг он сделает что-нибудь?
- Ты же сама слышала вчера, как он к тебе относится. Ничего не сделает. Проорется, потом сам же извиняться приползет. Нормальная мужская психология.
- Ты уверена?
- Уверена. Смотри и учись, пока я жива.
Судя по тому, что Эрик успел переместиться к зеркалам, что стояли за органом (никак не возьму в толк, зачем ему в доме столько зеркал в полный рост – я успела насчитать семь – если он их все равно завешивает?), и теперь мрачно уставился в одно из них, пассажи про Пандору и Далилу я уже пропустила. Вечно я пропускаю все самое интересное! И ведь даже назад не отмотаешь…
Я подкрадываюсь сзади. Где-то было написано, что самые действенные аргументы – невербальные, поэтому я быстро-быстро преодолеваю оставшееся расстояние, утыкаюсь лбом ему между лопаток и обхватываю его левой рукой – правая по-прежнему свисает вдоль тела, – крепко прижимая к себе. И кажется, начинаю приговаривать:
- Ну все, все… все, Эрик. Ничего страшного не случилось. Все хорошо…
Тут он поворачивается так резко, что я отшатываюсь и невольно зажмуриваюсь, опасаясь… сама не знаю, чего опасаясь.
- Кристина… - шепчет Эрик совсем близко, так близко, что я открываю глаза – и он стоит передо мной, потеряно опустив руки, - я тебя напугал… я только и делаю, что пугаю тебя, - и горькая улыбка кривит губы, и за зрачками прячется такая тоска, и я… Кристина… мы – мы больше не боимся человека в белой полумаске.
Мы потянулись к нему, и тут же боль пронзила правую руку до самых кончиков пальцев. Нерв ожил, и я прошипела сквозь зубы:
- Ну твою же мать, - рефлекторно хватаясь за локоть.
- Что случилось? – мгновенно обеспокоился Эрик.
- Ушибла о стену, - коротко ответила я, благоразумно промолчав о том, кто именно помог мне с этой стеной встретиться.
Впрочем, не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться. Лицо Эрика – видимая часть – как по мановению волшебной палочки стало виноватым, а взгляд наполнился искренним раскаянием. Я с трудом сдержала смех.
- Видишь? Я же говорила, а ты не верила.
- Да-а… Ну не мучай его, скажи что-нибудь доброе.
- Пожалела?
- Пожалела. Это плохо?
- Это здорово.
- Эрик, не волнуйся, сейчас все пройдет, - я бесшабашно заулыбалась, как бы говоря, что все это пустяки и яйца выеденного не стоит.
Кстати о яйцах: неплохо было бы все же позавтракать хотя бы до обеда.
- Я принесу лед, - упрямо проговорил он и просочился мимо меня куда-то в сторону спальни, - а потом пора возвращаться. А то глупцы, управляющие моим театром, начнут тебя искать.
- Стоять! – рявкнула я, удовлетворенно отмечая, как резко Эрик замер и как скоро повернулся, должно быть, не веря, что его хрупкая девочка может издавать такие звуки. – Значит, так. Во-первых, никуда я не пойду, пока не получу завтрак. Хороший плотный завтрак. Во-вторых, не найдется ли у тебя одежды попроще, нежели свадебное платье, а то мне надоело рассекать по твоему дому в пеньюаре. И в-третьих, покажи, где тут у тебя ванная, я хочу… освежиться.
Пока я распиналась, Призрак краснел, бледнел и зеленел попеременно, словно не мог выбрать, какой цвет ему более к лицу.
- Завтрак, - просипел он наконец, - ты хочешь со мной позавтракать? Правда?
- Нет, шучу я так! – я опять начала злиться. – Ну сам подумай: я торчу тут уже бог знает сколько времени, наверху, небось, все сроки завтрака прошли, а это означает, что я должна буду идти в кафе. Но до этого придется еще умываться и переодеваться, тут уж не завтракать, тут обедать будет пора. И учти, что ужина у меня, считай, не было…
Я осеклась и мысленно дала себе пинка. Язык мой – враг мой, это про вашу покорную слугу. Эрик мигом помрачнел, но почти сразу же и просиял.
- Скряга твой виконт.
- Да уж, что есть, то есть, - мысленно отозвалась я.
- Нам не до того было… - влезла Кристина
- И чем это вы так заняты были?
- Фу, как пошло. И грубо. Ничего не было.
- Да я в курсе. О, нас, кажется, наконец-то проводят в ванную.
Пока мы препирались с Кристиной, Эрик расцвел майской розой.
- Ты… - ты – сама – по своей воле – будешь со мной завтракать. Я и не мечтал о таком, - отрывисто говорил он, показывая дорогу.
- Спокойнее, Эрик, спокойнее, не надо так торопиться, я никуда не денусь, - с трудом переводя дух, я спешила за Призраком, который несся, перепрыгивая через две ступеньки и поминутно оборачиваясь, точно я могла растаять в воздухе.
Мы прошли в спальню. Он обогнул кровать справа и отодвинул неприметную занавеску мышиного цвета. За ней оказался небольшой коридор, в который выходило три двери.
- Налево кухня, направо ванная, прямо кладовая, - прокомментировал Эрик.
Я заглянула в ванную. Ничего так, да. Скромненько и со вкусом.
- Эрик, откуда у тебя деньги на керамическую ванну и позолоченные краны? – поинтересовалась я.
Призрак смутился.
- Директора платят мне.
- Ага. А за что?
Разговаривая, я вошла в комнату, со вздохом опустилась на колени перед водонагревателем и взяла с приступки коробок спичек. Конструкция была мне знакома – такой же здоровяк, немного похожий на гигантский самовар, стоял когда-то на даче моей бабушки. Внизу у него была топка, которую надо было раскочегарить, а потом еще ждать минут двадцать, пока не нагреется вода. Судя по тому, что кроме крана нагревателя был и еще один, с подведенной свинцовой трубой, нагревать можно было хоть до кипятка.
- Я – мастер на все руки.
Призрак остался стоять на пороге, привалившись к косяку и сложив на груди руки.
- Как это? – я искоса глянула на него: не бросится ли мой галантный кавалер на помощь даме сердца?
Галантный кавалер со вздохом подошел и отнял у дамы спички.
- Так это, - он присел на корточки, сложил наколотую лучину шалашиком, оторвал кусок от листа помятой бумаги, поджег его и подсунул в самый низ «шалашика». - Задники к «Ганнибалу» видела? Их рисовали по моим эскизам. И костюмы делали. И весь реквизит…
- И слона, - добавила я ему в тон, наблюдая, как крошечный язычок пламени пробует на вкус тонкие деревянные палочки, постепенно разгораясь.
- И слона… - задумчиво повторил Эрик, тоже, как завороженный, глядя на огонь, но сразу же спохватился. - При чем тут слон? Слон был уже давно.
- Давно… - я задумчиво взяла полено и потянулась сунуть его в печку, - И как давно?
- Сколько я здесь живу, - Эрик перехватил полено, коснувшись при этом моей руки, но не отдернул, как поступал обычно, а задержал свою ладонь поверх моей и даже погладил ложбинку между большим и указательным пальцем.
Осмелел. Это не могло не радовать.
- А если точнее? – продолжала любопытствовать я, - это сколько лет?
Эрик помолчал, сунул в топку еще несколько поленьев, закрыл заслонку и выпрямился во весь свой великолепный рост.
- Двадцать, - сухо произнес он наконец, не глядя на меня. – Больше, чем ты живешь на свете.
Вот же ж засада.
Я утомленно потерла виски. Как же с ним было сложно: не одно, так другое. И так всю жизнь? Это большая жертва. Хотя… что я знаю о жизни и о жертвах? По крайней мере, скучать и унывать мне точно не придется. Я поднялась с колен, опираясь на предложенную руку, но, поднявшись, и не подумала разжать пальцы, наоборот, перехватила его запястье покрепче. Если я что и умею, так это идти по жизни ва-банк.
- Действительно, больше. И что? Надеюсь, это не означает, что ты будешь относиться ко мне с пренебрежением, взирая с высоты своего опыта? – я запрокинула голову, чтобы посмотреть Эрику в лицо.
Кажется, он не ожидал таких слов. Он нервно сглотнул и поглядел на меня, будто увидел впервые.
- Ты – удивительная девушка, Кристина, - Эрик покачал головой. – Я знаю тебя десять лет, но теперь у меня такое чувство, что я никогда толком и не знал тебя.
Моя правая рука поднялась, погладила его по щеке, да и задержалась там. И я не была уверена, кто из нас – я или Кристина – ею управляет.
- Познание всегда следует начинать с себя, - прошептали мы.
Эрик вздрогнул всем телом – от слов ли или от прикосновения – и прильнул к моей ладони, прикрыв глаза и наслаждаясь лаской. Он будто хотел весь целиком уместиться в эту узкую ладонь с длинными пальцами и аккуратно подстриженными ноготками.
Я не знаю, сколько мы так простояли. В конце концов, коснувшись напоследок его губ большим пальцем, я опустила руку.
В животе предательски заурчало, разрушая романтику момента.
- Так что насчет завтрака? - как ни в чем не бывало осведомилась я.
Призрак открыл глаза и встряхнулся, приходя в себя.
- Д-да. Завтрак. Там тоже нужно разжечь плиту… Могу я попросить тебя…?
- Приглядеть за нагревателем? – подхватила я. – С удовольствием. Обожаю смотреть на огонь. Ты иди, не бойся.
Я снова опустилась на колени. Разлетевшиеся полы пеньюара напомнили мне о крайней необходимости в смене костюма – то, что было на мне сейчас, мало того, что слабо подходило для завтрака, так еще и испачкаться успело незнамо как.
- Эрик! - он обернулся. – Костюм. Поищи, пожалуйста, что-нибудь подходящее. И полотенце бы не помешало.
Призрак кивнул и скрылся за дверью.
Отредактировано Lupa (2011-06-03 19:21:58)
Молодец она 
Это не критика. Сама такая. :friends: 
Эх, это я так, сама себе. Понимаю, что вы заняты 
