Название: Все, что я могу предложить / All I Have to Offer
Автор: Dorryen Golde
Перевод: Violet
Рейтинг: General
Пейринг: Э/К
Основа: Книга Леру
Жанр: Romance
Размер: Мини
Саммари (от автора): «Все, что я могу предложить» - милый мини-фик на тему Призрака, на сей раз всецело основанный на романе Леру, за исключением того, что Кристина и Эрик уже поженились. Действие происходит под Рождество; некоторые детали расстраивают Кристину, а ослепленный  любовью Эрик придает этому времени года особенное очарование.
Ссылка на оригинал: Здесь
Диклеймер: Все персонажи принадлежат Леру и др., автор и переводчик не извлекают никакой материальной выгоды от их использования.
Примечание: Фик переведен для КПП-2010 на Нашем Призрачном форуме, по заданию Мыши_полевой: «мини-фик флафф с пейрингом Э(книжный)/К»

***

Это просто глупо – сожалеть сейчас о чем-то подобном. Но Кристина поймала себя на мысли, что очень жалеет о том, что когда-то сказала «Ангелу Музыки», что Рождество – ее любимое время года. Ее учитель в маске со сверхъестественной точностью вспомнил все беседы со своей ученицей и, очевидно, принял все ее слова близко к сердцу.

Прошло только несколько месяцев с тех пор, как Кристина повернула Скорпиона и тем самым дала согласие стать живой женой Эрика. Ее супруг непрестанно старался выразить его вечную признательность за такую неимоверную доброту.

Сейчас этот святой праздник приближался, и сказать, что Эрик просто переусердствовал, было бы смехотворным преуменьшением.

Как бы невероятно это не казалось, но его подарки с каждым днем становились все экстравагантней. Кристина глядела на броское ожерелье – ожерелье с бриллиантовой подвеской, которая напомнила ей одну из кричащих драгоценностей, которыми Карлотта  любила украшать корсаж. Ужаснувшись, она перевела взгляд на корзинку цветов рядом с бархатной коробочкой из-под украшения. Сжав кулаки, она подавила сильное желание оттолкнуть прочь корзинку. О, как ей стали ненавистны эти цветы! Они были такие… такие идеальные - безукоризненно ровно подрезанные и чинно перевязанные шелковой лентой.

Она отставила коробку с ожерельем на растущую кучу таких же коробок и буквально отбросила корзинку в угол, где она оказалась среди себе подобных. Сердито глядя на несчётные безделушки, загромоздившие комнату в стиле Луи-Филиппа, Кристина подумала: «В комнату скоро будет просто невозможно открыть дверь!» Подарки были размещены; теперь она прошла к платяному шкафу и нарочно выбрала самое простое платье, игнорируя наряды в духе Марии-Антуанетты.

Эрик, вернувшийся домой после дня, заполненного решением «задач, соответствующих занимаемой им должности призрака», ждал ее в гостиной. Увидев свою жену, он нахмурил брови под маской – если только появившиеся морщинки на видимом участке кожи вокруг глаз можно трактовать как нахмуренность.

- Что не так, моя дорогая? Новые платья, что я купил вам, не отвечают вашему вкусу? Эрик приобрел их только потому,  что полагал, что это порадует его любимую жену, которая была к нему так добра. – Он не заметил (или же просто проигнорировал) вызов на лице Кристины. – Разумеется, ваше платье ни в малейшей степени не умаляет вашей красоты, - заверил он.

- Эрик, я должна каждый день говорить вам, чтобы вы не делали мне такие подарки?

- Вздор, - последовал ожидаемый ответ, - моя жена заслуживает только лучшего. Эрик будет дарить Кристине всё-всё, что она пожелает, только бы она была счастлива.

Но сегодня Кристина отказалась сдаться упрямству своего мужа, твердо решив добиться своего.

- Эрик, - терпеливо начала она, - как вы думаете, я была бы счастлива, будучи графиней?

Эрику, хоть и весьма удивленному такой неожиданной сменой темы, в некоторой мере удалось совладать со своей ненормальной способностью тотчас же вспоминать о Рауле де Шаньи.

- Нет! – безотчётно возразил он.

Все с той же приобретённой на практике невозмутимостью, Кристина поинтересовалась:
- Почему вы так считаете?

«Потому что ты принадлежишь мне», - подумал Эрик. Но, тем не менее, впал в молчание, размышляя над наиболее убедительным ответом. Сначала он представил Кристину, ведущую жизнь, лишенную музыки. Затем вообразил ее в особняке де Шаньи, задыхающуюся в блеске роскоши, изнеженную и избалованную, одетую словно кукла…

Немыслимо! Ее искренняя, скромная натура будет сопротивляться такой искусственности. Эрик самоуверенно озвучил свои размышления.

Подавив вздох разочарования, вызванный фальшью ее супруга, Кристина произнесла:
- Дорогой, не могли бы вы заглянуть в мою спальню и сказать, что там видите.

Эрик внимательно изучил взглядом комнату и ее содержимое. Через несколько минут он закрыл дверь.

Кристина подняла глаза на вернувшегося в гостиную супруга. В волнении накручивая золоченую ленточку на палец, она старалась разгадать выражение его лица, скрытого маской. Он был таким… невозмутимым.

Наконец, Эрик, голосом, таким же непроницаемым, как и его лицо, произнес:
- Возможно, сейчас вам стоит отдохнуть, моя дорогая. У вас, должно быть, был тяжелый день.

Кристина хотела было возразить, что иметь «тяжелый день» - это невозможно, так как он не позволяет ей ничего делать. Хотя она и не желала задеть его, она все-таки открыла рот, собираясь возразить. Но Эрик уже переступал порог музыкальной комнаты – и как только он так перемещается, что она этого не замечает? – и дверь за его спиной закрылась с характерным щелчком.

«Всё, определено, идет не так, как планировалось», - подумала Кристина. Она обидела его? Он казался весьма задетым, и никогда он не был так холоден в ее присутствии. Она лишь хотела объяснить, что она всем довольна и без непомерных трат на нее – особенно если он оплачивал свои покупки из нажитой нечестным путем ежемесячной платы в 20 тысяч франков.

Она вздохнула, разглаживая складки платья. Бессмысленно стучать в дверь музыкальной комнаты и требовать его внимания – особенно, если он сел за сочинительство. Она попытается вернуться к этому вопросу позже.
Возможно, в следующий раз ей стоит быть более прямой.

***

Эрик сидел на скамье перед фортепиано, обхватив голову руками. «О, я был просто глупцом!» - с презрением думалось ему.  Он не размышлял – он совсем потерял голову, покупая подарки, будучи подхваченным эйфорией своей любви. Он был ничуть не лучше, чем неуклюжий дурак де Шаньи. Эрик гордился собой – тем, что он понимает свою жену, высокопарно полагая, что знает каждую ее мысль или желание. Но все, что он доказал – это то, что он не знает ничего о том, как быть правильным супругом.

Он лишь хотел сделать ее счастливой! О, он обязан был знать, что она не оценит такие экстравагантные подарки – Кристина всегда была такой скромной! И она утомилась от его магических трюков – он развлекал ее чревовещанием и показывал лучшие из фокусов, что он мог исполнить, в тщетном стремлении развлечь ее. Несмотря на то, что он прожил больше половины века на этой земле, Эрик практически не имел дела с прекрасным полом и уже начал отчаиваться.

И это почти Рождество! Хоть его никогда не волновал вопрос празднования Рождества, он знал, как много этот день значит для Кристины. Он хотел, чтобы их первое совместное Рождество было незабываемым… но у него уже не осталось идей для подарков. Он попытался спросить совета у мадам Жири, билетерши. Она посоветовала ювелирный магазин или цветы – и указала, где он может их найти! Кто еще может помочь ему решить эту дилемму?
Эрик нахмурился.

Он мог быть ничтожным созданием земли, нижайшим из нижайших –– пять этажей под землей- достаточно много, но, в конце концов, он обладал некоторым чувством собственного достоинства.

Ладно, это не будет дорогой в ад - если он поступится гордостью и обратится к дароге.

***

Кристина беспокоилась.

«Чем он там может заниматься?», - удивлялась она, чувствуя легкую обиду. Он не мог работать над Триумфом дон Жуана - в таком случае он бы заперся один, вместо того, чтобы то и дело ходить наверх бог знает зачем. Несмотря на полное осознание того, что она становится ханжой, Кристина предпочла бы, чтобы Эрик продолжал осыпать ее подарками. В действительности она не могла осуждать его за не всегда удачные попытки порадовать ее. Во всяком случае, это было бы лучше чем… чем… чем игнорирование ее подобным образом! Она же, помилуйте, актриса и нуждается во внимании!

Он даже позабыл об ее уроках пения. Кристина никогда не призналась бы в этом, но ей недоставало его изумительного голоса. Теперь,  приходя домой, он лишь бросал не нее взгляд - можно сказать, даже едва замечал ее присутствие! Иногда она слышала невнятное «черт бы тебя побрал, Дарога», перед тем, как он со вздохом закрывал за собой дверь в эту ненавистную ей музыкальную комнату.

Это было совершенно невыносимо.

Вскоре пришло и Рождество. Кристине было весьма стыдно, что она не побеспокоилась о подарке для Эрика (как маленькая девочка, она бы вышила несколько носовых платков для своего ангела в качестве свидетельства ее привязанности – если бы только они могли пригодиться ее безносому «ангелу»). На ее признание Эрик ответил, что она делает его счастливым одним своим присутствием. Не будь она так обижена на его недавнюю отчужденность, она бы посчитала это замечание весьма приятным.

Эрик в нерешительности помедлил, прежде чем робко заключить маленькие руки своей жены в свои холодные ладони.

- Идем, моя дорогая, - сказал он, увлекая ее в музыкальную комнату. - У Эрика есть сюрприз для его любимой жены.

При этих словах досада Кристины тотчас же исчезла, уступив место благоговейному трепету. Что, если… если две минувшие недели были только прелюдией к ужасающей кульминации? Она вообразила необъемное платье, под юбкой-колоколом которого можно будет уместить весь Дворец Гарнье; гигантский букет, составленный из цветов всех сортов, какие только известны роду человеческому…

Кристина невольно вздрогнула, когда Эрик усаживал ее в кресло. Откинув прочь свои кошмарные фантазии, она в смущении наблюдала, как ее муж садится за фортепьяно красного дерева.

На пюпитре были расположены несколько листов какой-то композиции, которую Кристина никогда раньше не видела. После нескольких секунд изучения  почти детских каракулей, выведенных красными чернилами, она разобрала название: «Счастливого Рождества, Кристина»

Музыка, льющаяся из-под волшебных пальцев Эрика, заполнила неописуемым теплом всю ее душу. Когда слова любви слетели с безгубых уст Эрика, они уже не казались чем-то дисгармоничным и неправильным для ее слуха. Хотя Кристина с удовольствием позволила бы себе полностью раствориться в голосе Эрика, она все-таки сделала усилие, стараясь понять слова песни.

Эрик пел пастораль о бедствующем фермере, который искал расположения аристократки. Он желал послать ей знак своей любви, но не владел ничем ценным. Отчаяние фермера, то как он, тоскуя, превозносил исключительные достоинства своей дамы сердца. вызвало слезы на глаза Кристины… Это Эрик так думает обо мне?

Пастораль заканчивалась на оптимистической ноте: бедный фермер надеется, что его дама примет любовь ради его самого, отринув материальные ценности. Кристина плакала уже открыто. Произведение было совсем незамысловатым, разумеется, не того уровня, который Эрик привык сочинять…. Но все его очарование и заключалось в простоте.

Завершая пение, Эрик подошел к креслу, стянул маску, и запечатлел нежнейший поцелуй на подоле платья Кристины. Его голова склонилась в раскаянии, но его золотистые глаза выражали наивысшее счастье.
- Эрик просит прощения, Кристина, - произнес он; слова прозвучали, словно колыбельная – так нежно и певуче. – Но всё, что он может предложить - это его музыка… и его любовь.

Легкая, но искренняя улыбка осветила лицо Кристины. Оставляя почти невесомый поцелуй на пергаментной щеке Эрика, она прошептала:
- Это все, чего я когда-либо могла желать.

Fin.

Отредактировано Violet (2010-01-07 21:53:02)