Martian, я что-то разошлась и принесла тебе не один, а целый мешок подарков по твоей просьбе:
"Хочу иллюстрацию к своему «Длинному Кошмару» - непременно с портретом Ренара. Или же - фик любого пейринга, размера и рейтинга - но трагический до запредела".
Авось, что-нибудь из моего набора и придется тебе по вкусу.
Подарок № 1.
Название: Before the Night / Прежде, чем наступит ночь.
Автор: MissGabriellaXIII.
Переводчик: Мышь_полевая.
Пейринг: нет.
Рейтинг: PG
Жанр: Angst
Основа: книга Гастона Леру. Цитата: "Моя мать, дарога, моя бедная несчастная мать не хотела, чтобы я целовал ее. Она отстранялась, бросая мне мою маску..."
Саммари: зарисовка из детства Эрика.
Разрешение на перевод: получено.
Оригинал: здесь
Диклеймер: все персонажи принадлежат Леру, автор и переводчик не извлекают материальной выгоды от их использования.
Примечание: фик переведен для КПП-2010 на Нашем Призрачном Форуме, по заданию Martian: "Хочу фик любого пейринга, размера и рейтинга - но трагический до запредела."
Прежде, чем наступит ночь.
Море тихо захлестнуло серую гальку, устилавшую побережье, заклокотало и вспенилось между камнями, прежде чем отхлынуть обратно, оставляя их темными и блестящими на свежем воздухе. Облака, покрывавшие небо, так плавно соединялись, что казались одним, отчего небо производило впечатление грязно-белого покрывала без малейших признаков солнца. Сегодня ветер пришел с моря, родившись где-то над далеким английским побережьем. Он колыхал соленые зеленовато-коричневые растения, которые неохотно качали своими ломкими ветвями, устремляясь к невидимому солнцу.
Дальше по пляжу находилась небольшая куча камней. Они были тщательно и аккуратно размещены таким образом, что образовывали миниатюрные стены очень небольшого строения, со скрупулезной точностью сложенного из гальки. Через минуту рядом со строением очутилась пара ног, и маленький мальчик, одетый в белую рубашку, спускавшуюся до колен, положил на землю охапку заботливо отобранных голышей и улыбнулся своему произведению. Его замок будет самым большим и величественным из всех каменных замков, оставленных на берегу моря другими детьми! Забыв обо всем на свете, кроме своего маленького каменного сооружения, худенький мальчик начал устанавливать сверху новые камешки, приводя их в равновесие, чтобы они держались ровно. Соленый ветер трепал его черные кудри и шевелил отделившиеся нити на краях тканевой маски, закрывавшей лицо.
Мальчик провел много часов, расковыривая глазные отверстия маски, чтобы сделать их больше, вытаскивая отдельно каждую нить, пока он не смог нормально видеть, и его длинные ресницы больше не задевали за них. Его мать вырезала их слишком маленькими, торопясь скрыть его черты, и она ни разу как следует не взглянула на него, чтобы проверить расстояние до его блеклых желтых глаз. Но, конечно, теперь это не имело значения, ибо он методично устранял эту проблему, и теперь мог видеть. Ткань над его носом причиняла столько неудобств, хотя ...
Мальчик прервал свою работу, быстро проверил, нет ли кого-нибудь в поле зрения, а затем приподнял нижнюю часть маски. Закрыв глаза, он медленно и глубоко дышал морским воздухом. Насытившись, он позволил ткани снова упасть на лицо, закрыв зияющую дыру на месте его отсутствующего носа, и возобновил начатую работу. Он устанавливал камень над камнем, его скрытое лицо выражало предельную концентрацию, окружающий его мир снова потерял всякое значение.
Это был странный ребенок, известный лишь немногим людям как Эрик, сын женщины, которая жила в небольшом доме на берегу моря. Его отца местные жители не знали, но пришли к выводу, что он, скорее всего, умер сразу после появлением мальчика. Люди, жившие поблизости, часто предупреждали своих детей, чтобы те держались от него подальше... Было что-то странное в манере поведения мальчика - казалось, он всегда находился в своем собственном мире, в его глазах сверкал нервирующий, обжигающий интеллект за этой тканевой маской, что была столь странно плоской спереди - и вы слышали рассказы, что на самом деле...
Ребенок, Эрик, установил вниз последний камень и восхищался своим замком, влага с мокрой гальки пропитывала его штаны на коленях. В своих мыслях он видел замок еще больше, еще величественнее, и его порой сильно расстраивало то, что представляемые им картины не могут просто появиться в реальном мире. Почему все не может получаться так, как было задумано? Если он мог увидеть это, то почему это не могло произойти?
Ночью картинки в его голове становились поразительно реальными, и это восхищало его больше всего. Когда он спал, он мог видеть удивительные вещи, однажды даже возникла странная и счастливая картина - его мать держала его в своих объятиях, позволяя ему спрятать лицо в ткань ее платья. Тем не менее, эта пришедшая ему на ум сцена, как всегда, заставила его плакать на следующий день, когда его мать мягко, но решительно оттолкнула его, закрывшись у себя в спальне, едва он попытался повторить то, что случилось во сне. Поднявшись оттуда, где он сидел, Эрик скорчил недовольную гримасу и, нахмурив лоб, пристально посмотрел на море. В его мечтах мать охотно держала его в объятиях - так же, как обнимала свою дочь женщина, которую видел за неделю до того. Увидев их на другом конце пляжа, он стоял и смотрел на простые жесты любви, которыми обменивались мать и ребенок. Именно это беспокоило его уже долгое время - почему бы его матери не поцеловать его, не обнять его, не улыбнуться ему? Даже когда он нарисовал ей самый лучший рисунок, какой только сумел, даже когда он часами искал прелестные ракушки, чтобы подарить ей, она по-прежнему отстранялась от него с выражением глубокого отчаяния в глазах. Может быть, что-то было неправильно с его дорогой мамой, если она вела себя не так, как все другие матери, которых он видел?
Эрик по привычке обхватил себя руками, обеспокоенный пришедшей к нему мыслью, мыслью, иметь которую не должен ни один ребенок его возраста: "А может быть, что-то неправильно с ним?"
Он знал, что ни у кого из других мальчиков или девочек, живущих поблизости, не было такого лица, как у него. Это никогда не беспокоило его до недавнего времени, его лицо было всего лишь тем, что надо было укрывать заплесневелой, грубой тканью - тканью, которую он охотно носил, чтобы его мать перестала грустить. Он был убежден, что если только он сумеет достаточно ей понравиться, она полюбит его... но теперь он начал понимать, что, хотя другие дети и отличались друг от друга, все они имели носы, хорошую кожу и прекрасные глаза ярких оттенков. Все они были красивы.
Эрик посмотрел на небо, чувствуя, как в горле растет комок, его маленькие руки обхватили его бока поверх рубашки в тщетных поисках комфорта. Может быть, именно из-за этого мать избегала его, становилась напряженной и испуганной, когда он подходил близко к ней? Неужели это потому, что он не обладал красотой? Нет, этого не может быть... у него была красота, - он делал для нее красивые вещи, собирал для нее красивые раковины и куски плавника... но она всё равно держалась от него подальше! Она смотрела на него иногда как будто с разочарованием - это так отличалось от той счастливой картины, которую он когда-то увидел во сне. Но теперь, конечно, счастливые картины, которые он видел раньше, превратились в кошмары, которые заставляли его с криком просыпаться в темноте, задыхаясь и плача. Его мать в конечном итоге приходила, и он сползал с постели, плача и рыдая, бежал к ней босиком через комнату, тянул руки, стремясь найти объятия и покой. Но она всегда бледнела и протягивала руки - вовсе не для того, чтобы обнять своего плачущего сына, а отстраняя его.
- Возвращайся в постель, Эрик, - говорила она. - Пожалуйста... вернись в постель, это был всего лишь сон. Перестань плакать...
Это был приказ, а не утешение, но тем не менее он слушался ее, его громкие, испуганные рыдания превращались в тихий плач, когда он возвращался в свою постель. Тогда она уходила, оставив его в темноте, наедине со своими ужасами.
На пляже Эрик, страдая, сжимал кулаки. Он так часто ловил ее, когда она смотрела на других детей во время игры - на других родителей с их сыновьями и дочерьми, с их совершенными, прелестными детьми без масок. Тоскливое выражение ее глаз причиняло ему боль, это выглядело так, словно ей хотелось иметь одного из тех детей вместо него. Это заставило его сделать вывод, что... наверное, она ни капельки его не любит.
Глухие рыдания вырвались из груди Эрика, его лицо исказилось за маской. В порыве гнева он набросился на свой замок, расшвыривая гальку руками и ногами, пока не уничтожил его до основания. Некоторые камни попали в него, там останутся синяки, но в пылу ярости он этого не заметил, пиная замок снова и снова, пока на земле не осталось ничего, кроме уродливой кучи камней. Теперь, когда замок, который он так долго и тщательно возводил, был разрушен, Эрик опустился на колени, тканевая маска стала влажной и прилепилась к его мокрому от плача лицу. Со вздохом вытерев слезы после недолгого тихого, безнадежного плача, он протянул руку и начал строительство с самого начала, тщательно укладывая камни, снова затерявшись в своем мире, где ничего не имело значения.
Отредактировано Мышь_полевая (2010-09-06 04:29:45)
