- Задачка проще пареной репы, брат, - сказал Артищев, снова потрепав Мишу по ушибленному плечу, когда понял, к чему Завражский  клонит своими странными вопросами. – Плохи твои дела, ты угодил в глубокую выгребную яму. Это я могу сказать тебе с полной уверенностью. Наставил рога пузырю генерал-лейтенанту, отхватив у него такой аппетитный куш, вот теперь он и решил тебя за это хлопнуть. Как прилипчивую муху.
- Генерал-лейтенант Толстинский военный человек. Боюсь, это не те методы, которыми он бы стал пользоваться. Можно обойтись дуэлью. - Рассуждал вслух Миша.
- Ага! – Заорал князь на всю улицу, да так пронзительно, что Мишу, в виду недавнего происшествия, передернуло. – Признался! Значит было. Было с генеральшей! Ну проходимец!
Насилу распрощавшись с князем, Миша, поминутно оглядываясь по сторонам, добрался до Малого Знаменского. К Яковлевскому он явился в исключительном волнении.
- Эге! Михаил Аркадьевич, что с вами? – С порога спросил Андрей Сергеевич, без труда разгадав его встревоженный вид. – Заходите.
Медлить Миша не стал, и прямо в прихожей начал рассказ.
- Андрей Сергеевич, я хотел поговорить с вами о нескольких вещах. Я понимаю, вы просили меня не мешаться под ногами. Но так случилось…  я должен вам кое-что рассказать.
И рассказал об услышанном в доме Толстинского. 
Внимательно выслушав Мишу, Яковлевский  потер гладко выбритый подбородок.
- Жаль, Михаил Аркадьевич, что вы не слышали ни имен, ничего-то еще более конкретного. Из того, что я услышал от вас, мало что можно понять. Пока мы можем сделать лишь предположение  – среди гостей мадам Толстинской были революционно настроенные люди. Вы не отследили, кто в этот момент отсутствовал в гостиной?
- К сожалению, нет. – Очень расстроился Миша, да еще и густо покраснел.
Как Михаил Аркадьевич и предполагал, Яковслевский, тактичный человек, не стал даже заикаться, с какой такой стати Завражский оказался в числе приглашенных Анной Карловной Толстинской на ее маленький праздник.
И все же, Андрей Сергеевич, конечно же человек умный, но не рассказывать же все подробности того случая. Иначе придется рассказать про малую гостиную, и про тонкую ручку, втянувшую его в другую комнату, и про случившееся весьма частного характера, а только после этого объяснить, что Мише было вовсе не до разглядывания лиц приглашенных.
Скверно как все, оказывается, представляется.
А он – болван! Наверное, в своих проявлениях даже не лучше князя.
- Вы точно не слышали никаких имен? - Продолжал Яковлевский.
- Простите, Андрей Сергеевич, – скорбно вздохнул Миша. – Может быть, я виноват? И мне нужно было послушать их разговор подольше? Вдруг, я что-нибудь да узнал бы?
- Нет, нет! – Решительно ответил ему Яковлевский. – Вы все правильно сделали. Вы же не филер, в конце концов. Никакими навыками не обладаете. Если бы вас обнаружили, быть беде.
Яковлевский сжал виски.
- Если мы с вами не ошибаемся, Михаил Аркадьевич, то дела плохи. Что же это, неужели снова? Повторение 70-х? Двадцать лет относительного спокойствия. Это были чрезвычайно удачные для Империи годы. Если России дать еще десять-пятнадцать таких же лет, она значительно выдвинулась бы вперед, укрепилась корнями в почве, это было бы, пожалуй, важнее всего. Новый век сулит нам новую, ни с чем несравнимую жизнь. Но боюсь, если плот, на котором находится наша с вами страна, снова начать раскачивать, он рискует перевернуться. И тогда нас ждет поистине что-то страшное. 
- Вы о чем? – Переспросил Миша.
- Видите ли, Михаил Аркадьевич, все это до боли похоже на то, что уже было. Мы наивно полагали, что уже никогда с этим не столкнемся. Неужели революционно-террористическая опухоль все это время инкубировалась в подходящей среде? Двадцать лет – хороший срок чтобы вызреть. Похоже, она медленно просыпается, начинает шевелиться и расти. Конечно, возможно, и методы у них теперь будут другими, более зрелыми. – Андрей Сергеевич поднял глаза на Мишу, и тот содрогнулся. Никогда он еще не видел во взгляде этого уравновешенного человека столь откровенной паники. – Вы, конечно же, этого настолько подробно и хорошо помнить не можете. В те годы вы были совсем младенцем. Однако фанатизм так легко не искореняется.  И каждый, непременно, желает быть тем самым, который при помощи точки опоры перевернет мир. Кто-то довольствуется пассивными сходками, сборами кружков, после перерастает и успокаивается, кто-то же наоборот, бредит радикальными мерами, это некая услада для больного самолюбия. У этих людей есть и всегда была только идея, всего же остального они лишены. А человек с голой идеей,  и без душевного составляющего это лишь примитивное существо. Адская машина. Точно такая же опасная и неудержимая, как та, которую привыкли пускать в ход они сами. Последнее время революционно-террористических вспышек в стране не наблюдалось, если только в отдельных городах единичные колебания. Но они довольно быстро подавлялись. Именно поэтому убийство Шульмана в виду революционного аспекта выглядело абсолютно по-идиотски. А убийство Штейнера больше похоже на убийство своего своими, как раз по той версии, которую я вам озвучивал ранее. «Игрушки» Шульмана с агитационными листовками были лишь попыткой молодого человека, пресытившегося своим образом жизни, разнообразить существование. Это ведь романтика. – Горько усмехнулся Яковлевский.
- Но ведь не мог Карпов убить его по озвученной им же причине. Это глупо! – Не удержался Миша, заерзав на стуле.
Андрей Сергеевич же продолжил, будто не слышал Мишиного замечания.
- А теперь вы меня не на шутку взволновали. Что же это может значить? Еще любопытнее, почему этот разговор случился именно в доме Толстинского. Вы ведь знаете, что генерал-лейтенант Толстинский главнокомандующий части жандармского корпуса при Московском военном округе? А раньше, между прочим, служил в Третьем отделении, пока оно существовало.
Миша молча покачал головой, мол, «не знаю».
- Андрей Сергеевич,  а как вы объясните слова «за каждую нашу смерть они будут платить своей»?
- Очень просто, варварский принцип «око за око». Радикально настроенные лица желают устранить верхушку, а кто-то желает устранить их раньше, чем они осуществят свои планы.
- Но как же…
- Нужно отрядить толковых людей, понаблюдать за домом генерал-лейтенанта.  - Перебил его Яковлевский, чего раньше за ним никогда не замечалось. – Его супруга уж наверняка знает поименно приглашенных, может быть, это сможет как-то помочь делу.
- Нет, нет! – Вскричал  в  каком-то необыкновенном волнении Миша, прервав Яковлевского. – Я уверен, Толстинская об этом сама толком ничего не знает. Как бы она не оказалась в опасности! Андрей Сергеевич, возможно ли как-нибудь защитить госпожу Толстинскую? – С жаром продолжил он. - Ведь нельзя рисковать жизнью беззащитной женщины! В конце концов, никто не знает, на что способны эти люди.
Если с Анной по его вине случится беда, он этого не переживет!
Андрей Сергеевич посмотрел на разрумянившегося юношу, и изрек:
- Ох, Михаил Аркадьевич,  чувства личного характера иногда могут очень мешать делам.
И пропел весьма неплохим баритоном: «У любви, как у пташки крылья»…
Миша устыдился, побледнел и закусил губу.
Неужто заметно? Знает?
- Я ведь не обвиняю Толстинскую. – Объяснил Яковлевский, не иначе, что бы успокоить встревожившегося молодого человека. – Нам надо выяснить, кто эти люди. Иначе нам придется ждать эту вспышку чумы неизвестно в каком месте и неизвестно среди каких людей. Еще не ясно, каков радиус поражения у этой заразы.
- Я хотел с вами еще кое о чем поговорить, Андрей Сергеевич. А убийство в аптеке, что-то стало известно? У вас ведь есть кто-то, кого вы подозреваете больше остальных? – Начал Миша, чтобы реабилитироваться в глазах Яковлевского, показать, что он не какой-то там влюбленный юнец, а человек серьезный, и заботят его куда более весомые вещи. - Понимаете, мне довелось, совершенно случайно, - Миша посчитал необходимым объяснить этот факт, - поговорить с Хведкевичем, хозяином аптеки, в которой произошло убийство.
- Удивительный вы человек, Михаил Аркадьевич, - улыбнулся Яковлевский. – У вас не жизнь, а сплошные случайные совпадения.
- Это, действительно, совпадение. Клянусь! Но я успел с ним немного поговорить, и знаете, оказался довольно любопытным экземпляром. Его воззрения, манера держаться. А что, если предположить…
- …Что хозяин и есть убийца. – Кивнул Андрей Сергеевич. – Вполне возможно, Михаил Аркадьевич. И я разделяю ваши предположения. Но, понимаете, в чем сложность, у нас нет  твердого мотива. А без этого, Михаил Аркадьевич, наши слова остаются словами, и только. Запомните это. Нет конкретных подтверждений, все ваши домыслы –  фикция. Даже если вы будете тысячу раз правы. К каждой версии нужно подбирать реально существующие объяснения. То есть, доказательства. На данный момент у всех трех подозреваемых можно предположить имеющиеся мотивы для убийства. И у Хведкевича, и у Антонины Титухиной, и даже у малахольного сторожа.  И вместе с тем, объективно, против этих троих нет ни прямого, ни косвенного доказательства вины.   
Миша сосредоточенно водил карандашом по подвернувшемуся под руку листку бумаги.
- Что вы там чертите или пишите? – Поинтересовался Яковлевский.
- Пытаюсь найти у этого уравнения хоть какую-то логическую связь. Ну, как-то же можно вычислить неизвестное, зная результат. А что известно о хозяине аптеки? – Надо сказать, что здесь Миша снова проявил душевную слабость, и задал вопрос не столько для пользы дела, сколько ради Анны. Очень уж хотелось узнать, что за фрукт этот Хведкевич, и что же все-таки их с Анной может связывать.
Яковлевский открыл лежащую на столе папку.
- Хведкевич Григорий Яковлевич. Вырос в вполне обеспеченной семье. Вместе с братом получил хорошее домашнее образование. Брат погиб из-за любовного недоразумения. Интересующий же нас субъект окончил  Императорский Новороссийский университет  в Одессе по биологическому факультету. Параллельно с этим посещал фармацевтические курсы. Во время обучения был автором более десяти статей, шесть из которых в ключе своего факультета, и еще несколько по фармацевтическому делу. Был крайне способным молодым человеком, просто какой-то золотой слиток с очень выдающимся будущим. Почему зарубил на корню свой талант и не пошел в науку – не понятно. Ныне проживает в Москве, держит свою аптеку. Не женат… 
- И никогда не был? – Состроив кислую гримасу, поинтересовался Миша, вдруг почувствовав, как всколыхнулась в груди ревность.
Да, прав Андрей Сергеевич, мешают чувства плавному течению сознания, не дают мыслить так, как того требует серьезная ситуация.
- Нет, не был. Холост.
- А этот провизор…
- Витковский.
- Он. Возможно ли, что он был связан с этими вольнодумцами? Вероятно, вот в этом и может заключаться  причина его смерти.
Андрей Сергеевич полистал бумаги в папке.
- Мне нравится ваше мышление. – Подмигнул он своему юному собеседнику. – Но, увы. Здесь вы фантазируете, хоть книжки с ваших мыслей пиши. Я об этом уже не раз думал, сначала тоже придерживался этой версии, когда вы мне рассказали про Шульмана. Проверил и ее, как возможную. Однако допрос свидетелей и невесты Витковского, некой Марфы Денисьевой двадцати одного года от роду, не подтвердили никакой связи Витковского с террористически-настроенными личностями. Витковский был молодым человеком, полностью погруженным в свое дело. - Миша скомкал листок, и выкинул. - Даже дату свадьбы с Денисьевой два раза переносил, мотивируя это тем, что пока не время, так как то у него появлялось много работы, то он был занят написанием очередного научного труда. Ну а теперь, как видите, свадьбе и вовсе не бывать. Вот такой жизненный каламбур.
- Бедная девушка. Должно быть, это ужасно, потерять любимого человека, когда впереди целая жизнь.
Яковлевский покачал головой, мол, да вы, друг мой, еще и неисправимый романтик.
- Увы. Как видите, причастность убитого к революционерам исключается.
Миша уронил голову на руки. Просидел так  несколько минут.
Неужели все это не имеет разгадки? Замкнутый круг? Но где-то же таится ниточка от этого клубка. Только пока что ни Яковлевский, ни Миша ее не ухватили. Второй же и вовсе вслепую рыщет голыми руками по земле, надеясь все-таки нащупать этот хвостик.
Поднял взгляд, внимательно посмотрел в  живые  блестящие глаза коллежского советника, который увлеченно продолжал свою речь. Но к своему удивлению и стыду, Миша почти его не слушал.
В его воображении нарисовалась Анна, и все попытки вернуться в мир реальный заканчивались неудачей.
- Михаил Аркадьевич! – Будто откуда-то издалека звал его глухой голос Яковлевского. –  Очнитесь. Вы что, спите?
Миша опомнился, устало потер покрасневшие глаза.
- Что с вами такое? У вас вид, будто вы не отдыхали целую вечность! В конце концов, нужно же себя беречь. Вы очень молоды, но здоровье превыше всего, оно тоже имеет предел. 
- Простите, я задумался.  – Тряхнул челкой Завражский, все еще находясь в своих размышлениях. – Я, действительно, немного устал. Простите меня. Еще эта карета сегодня…
- Какая карета?
И Миша рассказал Андрею Сергеевичу и про случай на улице. Тот аж со стула вскочил.
- Что же вы раньше не сказали, Михаил Аркадьевич? Разве такое умалчивают! Интересно все у нас с вами складывается.
Очень интересно! – Сыронизировал Миша.
Сначала шайка революционеров у Анны в доме, потом ни с того, ни с сего взбесившаяся карета, которая его чуть не убила.
Можно с полной уверенностью вешать себе ярлык неудачника.
- Вставайте, Михаил Аркадьевич. Поехали.
- Куда? – Воскликнул окончательно потерявшийся Миша.
- Это я вам расскажу по дороге. Видите ли, хочу перестраховаться. Думаю, вам это будет не лишним. Да и взбодритесь заодно, вам, в виду вашего состояния, полезно!

* * *

Куда его привез Яковлевский, Миша сообразил не сразу. Остановились в коридоре с множеством дверей. Яковлевский показал на одну из них:
- Ступайте и раздевайтесь, Михаил Аркадьевич.
- Что? – Оторопел молодой человек.
- Раздевайтесь, и одевайте трико.
- Мы что, купаться будем? – Наморщил нос Миша.
- Не совсем. Хочу посмотреть, как у вас обстоят дела с самозащитой.
Место, куда они приехали, к огромному удивлению Завражского, оказалось гимнастическим залом, очень похожим на тот, который был в гимназии. Правда, этот, конечно, был намного серьезнее, здесь был и козел, и кольца,  и плинт, и кожаные мешки, чем-то плотно набитые, и лежащие в углу гири.
- Расскажите, - попросил Андрей Сергеевич, лихо скинув верхнюю одежду, - вы со спортом дружите?
- Мы с папенькой раньше имели обыкновение заниматься фехтованием. Сейчас, правда, папенька забросил уроки. Ну и в гимназии был спортивный кружок, рекордов я, конечно, не ставил. Однако участвовал с удовольствием.
- Ну и отлично, - одобрительно похлопав по плечу Завражского, сказал Андрей Сергеевич. – Что-нибудь, ведь да помните?
- Смотря что.
- Фехтование развивает координацию движений. А это основной принцип половины упражнений. Больше вы ничем в спорте не интересовались?
Миша промолчал.
- Футболом, например?
Собеседник отрицательно покачал головой.
- А жаль. У вас длинные ноги, наверняка мог бы выйти толк. Теннис?
Миша снова отрицательно покачал головой, все сильнее и сильнее сутулясь от неудобства перед Яковлевским. Нечем ему было перед этим удивительным во всех смыслах человеком, похвастаться.
- Какой вы, однако, лентяй! – Не упустил момента поддразнить Мишу тот. – Да не переживайте вы так, я шучу. Это не смертельно. Все поправимо. Вот сейчас пойдем в зал, и проверим, на что вы способны.
Подвергаться проверке на способности Мише все-таки не очень хотелось. Но выбора не было. Не препираться же с Андреем Сергеевичем.
- Будем считать, что я ваш враг, - весело сказал Яковлевский. – Предпочитаете голыми руками или перчатки.
- По правде говоря, мне все равно, - ответил Завражский, предчувствуя, что и в первом, и во втором случае результат будет приблизительно одинаковым. Он всегда был уверен, что насильственные методы не самые результативные для решения каких-либо проблем. –  Мне не очень по душе ни то, ни другое. Я что, должен с вами драться? Увольте, Андрей Сергеевич. Что за шутка? Да мне и неудобно. Я ведь не зверь какой-то.
- Неудобно через щелку в женскую баню подглядывать. – Несерьезно заметил тот, рассмеявшись. – А вы представьте, что я это не я. Ну, к примеру, человек, от которого завит ваша жизнь. Давайте, попробуйте поработать воображением.
Потоптавшись на матах без всякого энтузиазма, Миша поглубже вздохнул, и решил сделать так, как советовал ему Андрей Сергеевич – выбора-то, все равно, не было – отвлечься, отдаться во власть своей фантазии. Яковлевский в атаку перешел быстро и стремительно. И не только в физическую, но и словесную.
- Необходимость тренировать тело так же велика, как и надобность в развитии и упражнении ума! – Произнес он сентенциозно.
- Неужели? –  Иронически спросил  Завражский, пытаясь следить за быстрыми движениями Яковлевского, и не подставиться под удар.
- Вы что, Гутс-Мутса не читали?
Миша наморщил лоб, будто припоминая.
- Нет, - ужасно смутился он, и тут же получил нехилый удар в нос.
Не такой сильный, конечно, чтобы пошла кровь, но в черепной коробке слегка загудело.
- Урок первый, - торжественным голосом победителя, сообщил Андрей Сергеевич, наблюдая, как Завражский трет ушибленный нос. – Никогда столь увлеченно не слушайте противника во время  боя, а следите за его движениями и контролируйте свои. А иначе он вас заболтает, и вам не только свернут нос, но он вам, возможно,  в последующем вообще может не понадобиться, как предмет личного пользования.
- Бьягадаю, - гнусаво произнес Миша, закрыв нос ладонью.
Честно говоря, продолжать этот ужасный поединок не было никакого желания.
Но, судя по сказанному Яковлевским про «первый урок», у него в запасе имелось еще несколько.
О Боже!
И оказался совершенно прав. Андрей Сергеевич и не думал останавливаться. За это недолгое время Миша успел получить апперкот в подбородок, нехилый хук в правое ухо,  все-то господину нападающему было мало.
Ну, довольно! – Подумал Завражский. – Что же я, кукла, набитая соломой, чтобы надо мною так издеваться? Не бить товарища, это, конечно, благородно, но что делать, если он тебя всего исколотил, да еще и посмеивается, мол, глупо вы, Михаил Аркадьевич, поступаете, что не отвечаете?
И когда только Миша вошел во вкус, твердо для себя решил, что больше он себя колотить не позволит, напружинился, от мыслей и слов отвлекся, готовый, наконец, отправить Андрей Сергеевича в knockout, как тот, подставившись ему один раз (от чего Миша пришел в непередаваемый словами восторг), вдруг резко присел, и, сделав своему противнику подсечку, самым коварным способом сбил его с ног.
- Черт! – Выругался Миша, рухнув всем своим весом на пятую точку, и весьма болезненно ушибившись сим нежным местом. Такой уж, видно, был у Миши сегодня день – что жизнь укладывала его на лопатки. – Это против правил! Где ваши джентльменские принципы, Андрей Сергеевич? Вы меня обманули, а сами поступили нечестно!
Яковлевский мягко рассмеялся.
- Однако вы лежите, а я продолжаю стоять на ногах, и готов продолжать борьбу. Запомните, Михаил Аркадьевич, в некоторых случаях, когда дело касается жизни, не всегда годятся принципы джентльменства. Понимаете? Вставайте, - он протянул Завражскому руку. 
Миша несколько секунд колебался, не будет ли подвоха и в этот раз.
Тактика нечестного боя ему пришлась не по душе, кроме того, от Яковлевского он такого совершенно не ожидал.
- Ну, смелее. – Подбодрил его Андрей Сергеевич. -  Уроки закончились, обещаю, ничего дурного вам больше не сделаю. Ничего. Поупражняетесь немного, поднаберете сил, практики, можете полистать нужную литературу, и станете чемпионом. Опять же, польза для здоровья. Пойдемте умываться, а там я хочу вас в еще одно весьма увлекательное место сводить.
Увлекательным местом оказалась просторная площадка с мишенями и стрелковыми позициями. Миша сразу понял цель своего здесь пребывания, и сказал Яковлевскому:
- Зря мы сюда пришли. Я боюсь, что стрелок из меня не самый отменный, Андрей Сергеевич, - скорбно вздохнул Завражский, взвешивая в руке тяжелый револьвер, протянутый ему коллежским советником. – Я с детства не очень хорошо вижу.
- Тогда просто покажите мне свою скорость реакции.
- Скажите, зачем вы все это делаете?
- Хочу убедиться, что вы можете за себя постоять. В жизни бывают разные моменты, неизвестно, что вас будет ждать завтра. Вы славный молодой человек, однако, судя по всему, не любите сидеть на месте. Взять хотя бы недавний случай. Я бы не хотел, чтобы с вами что-то случилось. Да и, в конце концов, считайте это моим желанием побыть в вашей компании. Мне даже по мишеням стрелять приятно на пару с хорошим собеседником. 
Столь лестный комплимент Мишу, кажется, не ободрил.
- Вряд ли мне когда-нибудь это пригодится. Вас можно понять, у вас служба. Но я представить не могу, что из этой штуки смогу убить человека.
- Боже упаси, у меня и в мыслях не было подталкивать вас на убийство. И все-таки, Михаил Аркадьевич, не упрямьтесь. Просто вскиньте руку на счет три, вот там находится мишень, кукла, в которую нужно попасть. Или не попасть. Все равно.
Уж если этот насыщенный день обещал Мише много нового, он решил не упорствовать и в этот раз. В конце концов, ради Андрея Сергеевича можно было сделать все, что угодно.
- Поразительно. – Воскликнул Яковлевский, когда грянул хлопок. - Ну и скорость у вас. Я едва успел произнести «три».
- Скорость? – Прокричал Миша. В ушах у него заложило, да и рука теперь неприятно ныла после выстрела. - Я попал?
Присматриваясь, Андрей Сергеевич ответил:
- Попали, еще как. В руку.
- Вообще-то, я целил в грудь. – Честно признался Миша.
- Зачем вам в грудь? В руку обездвижили противника. Весьма хороший ход.
- Это случайность. Повезло. – Без воодушевления ответил Миша.
- А вы что хотели, попасть в яблочко с первого раза? Так, друг мой, не бывает. Это тоже наука. По воронам стрелять я вам, конечно, не советую, но если когда-нибудь возникнет желание, я всегда к вашим услугам. Буду рад вам составить компанию.
- Благодарю, - искренне ответил Миша, про себя же подумал, что лучше всего, конечно, таким желанием не загораться.  - Андрей Сергеевич, а можно у вас все-таки попросить… - не удержался он, прощаясь с Яковлевским. – Можно мне все-таки будет сходить в аптеку Хведкевича. Повидаю хозяина, думаю, мы с ним найдем о чем поговорить. Ну а вместе с этим, потолковал бы со сторожем. Про провизора.
- У вас странная тяга к общению. А вообще, похоже, вы обладаете даром находить общий язык с разными людьми. Может быть, вам и правда, откроется что-нибудь этакое, чего не уловил я.
Но после этого разговора с Андреем Сергеевичем Миша повел  себя странно. В аптеку, как и обещался, не пошел, а отправился в университетскую библиотеку. А там его действия и  вовсе потеряли всякое разумное объяснение.
Он набрал  множество фармацевтических журналов и медицинских книг, коими никогда в жизни не интересовался, и сосредоточенно их изучая, провел там все оставшееся время, вплоть до темноты.

Отредактировано smallangel (2009-04-03 02:29:31)

  О нет)) "Первым делом, первым делом самолеты"=)) В смысле, сначала текст, потом уже  картинки. 

Марти, я тоже весьма неоднозначно отношусь к революции. И всему, что она принесла. Но это другая история. И весьма сложная. Озвучивать свои точки зрения я не буду, ведь политика - это такое дело (кстати, предпочитаю считать себя аполитичным существом, никогда не была фанатом, просто,  однажды на фоне некоторых фанатеющих людей пришла к этому выводу, ну, не совсем "мое"). Да все это тут ведь, собственно, и не при чем. =) Сюжет сюжетом. Он требует этого.  А в уста героев свои личные точки зрения я предпочитаю не вкладывать. Рассуждать с разных углов зрения - да. Вешать свои собственные убеждения - нет.
Так что, так называемая "революция" и все, что с нею связано, ничто иное, как рычаг управления сюжетом, то есть, одно из его составляющих, такое же, как герои. 

Daisy, да, мне, кажется, Анна и не смогла бы с кем-то дружить. Она, просто, не такой человек, судя по всему.  :nope:
Но что-то ведь Миша в ней нашел.  :gmm:

А вот тут я даже не знаю))
Пока герои дают мне лишь некоторые намеки на свое будущее.
Но мне почему-то кажется, что не надо ему это совершенно.  :hmm: Он хоть и любопытное существо, но, кажется, стремится к чему-то другому. А вот уж что угодно Судьбе... будет видно.

Господа!!  :crazy: Кстати говоря, сегодня утром проснулась с жутким ощущением - а скоро ведь конец.  :a:  Осталось буквально несколько глав... и так меня скрутило, мама дорогая))

Martian, разумеется. Попытка. Но не про революцию.  -0 (зачем на ней так жестоко концентрироваться вообще?)
Про героя. Разве нет?
У меня в этом тексте фигура и фон таковы - главный герой и декорации (из которых революция является таковой, и даже НЕ революция, заметь, Марти, до нее ого-го как далеко, Миша успеет возмужать и войти в зрелый возраст. При условии, конечно, если доживет. Вот тогда я может, буду думать на этот счет), а не революция и главный герой.
Человек (герой) – вот главное, о ком и через кого я могу совершить свою попытку сказать что-то новое. По-моему, уже сам по себе факт высказывания нового или старого отметается, т.к. любой авторский герой  обладает своим внутренним миром,  которым наделяет его автор. Со своей историей (и тут мне пришла шальная мысль про "новое", но озвучивать не буду, т.к. шутковатая).
Ну, разумеется, по ходу образуются какие-то ключевые моменты о тех или иных событиях. Если они и будут, то они будут вплетаться в сюжет, а не выходить на первый план, преследуя цель – отразить все мысли автора на этот счет.
Если бы я хотела сказать что-то новое по этому временному отрезку, а тем более, высказать свое ЛИЧНОЕ мнение – я бы не писала развлекательный текст, а занялась бы работой над какой-нибудь серьезной научной статьей (но у меня как-то нет в этом потребности, Найт такое писать не будет, господа). И это был бы  уже иной жанр.

Я о том и говорю, ближайшие главы и будут той расческой, которая уберет торчащие нитки.
Интересно, а у кого-нибудь вообще есть мысли, как вот, например, к  имеющемуся сюжету и (будем говорить Мишиной терминологией) данными нам известными этого уравнения, привязать ПО? Он что, на старость лет подался в революционеры, в народ пошел? =)
ПО может возникнуть, но не сейчас и не здесь. Ведь здесь, если логически рассуждать, ему просто нет места.

Angel de la musica, героя я не брошу, честно! Потому что он хороший, как я могу))  :heart: Я ощущаю его практически сыном))) Это такое... такое чувство! А!
Ну, если читатели, оценив, так сказать, первый пробный текст, захотят "продолжения" и оно действительно будет желанным, о нем можно будет задуматься.  :sp:
"ПД" же затевался, как первая ступенька. Я просто физически не смогла бы в одной книге написать что-то типа "Вечного зова", собрав в тексте всю жизнь героя от пеленок до глубокой старости (хотя, у меня был и такой опыт написания - отражая буквально целую эпоху). Как раз в этом эксперименте я решила пойти иначе, ступенями, разрозненными.  Что бы, если что, был шанс отклониться куда-нибудь - назад, например, или вперед.

Ведь не известно, чем еще закончится "ПД"...

Я сама переживаю, продолжение главы не могу уже несколько дней написать. *-p :hmm:

Отредактировано smallangel (2009-04-05 02:06:48)

На этот раз будут обещанные иллюстрации и картинки (т.к. кроме них ничего нет. Черт! Я так соскучилась по всем!).
Начнем с обложки (книжной, если бы она была).    В которой, если захотать, можно усмотреть ответы на происходившую какое-то время назад дискуссию про некий смысл.  :sp:
зы: вместо Найт так, конечно, должно быть имя. =) Но т.к. это пока лишь воображаемая обложка, там остается давно всем привычной Night. ))

Отредактировано smallangel (2011-03-10 22:50:29)