Глава 23
Несколько долгих, страшных минут никто из них не двигался. В комнате вдруг стало очень жарко… или это был холод? Оба тяжело дышали, нервы были напряжены до предела, в сердца хлынул страх. Проклятое письмо издевалось, насмехалось над ними.
– Я еду в Париж.
Голос Эрика был низким и спокойным, словно он сообщал, что он собирается прогуляться по саду, или что на завтрак он предпочитает тосты с сыром, или что сегодня он наденет синий жилет вместо чёрного. На самом деле его решение было таким же простым и понятным, как и всё это. Что бы ни надо было сделать ради Кристины – он это сделает. И поэтому он немедленно отправляется в Париж.
Роман даже не сразу понял, что он сказал.
– …Париж. – Он медленно забрал письмо из рук Эрика и перечитал его – раз, два раза, тысячу раз. – Сир, вы же это несерьёзно. Это письмо, – он помахал бумагой перед лицом Эрика, – это же ложь! Рауль де Шаньи мёртв! Он мёртв, сир, и, более того, вы знаете, что он мёртв!
Эрик вырвал у него письмо и засунул его в карман. Он не знал, чувствовал ли он страх или ярость… или и то, и другое одновременно. Он прижал кулаки к глазам.
– Я знаю… я знаю… но, Роман… – его голос снизился до шёпота. – А что если он… жив?
– Вы с ума сошли? – и к чёрту вежливость, некоторые вещи нельзя прятать за страхом и приличиями.
Эрик только вздохнул и, развернувшись, вернулся к своему столу, по пути опять оттолкнув ногой обломки мебели на полу.
Но Роман не мог позволить, чтобы  на него не обращали внимания.
– Барон, в этом письме нет никакого доказательства, что де Шаньи жив – даже подписи нет! Сожгите это письмо, забирайте Кристину и уезжайте отсюда! – Неужели не было видно! Письмо – это только маскировка! Предупреждение, что Коммуна ищет их. Они все должны были немедленно покидать страну…
Спина Эрика напряглась.
– Да… нет доказательств, что он жив… но и нет доказательств, что он мёртв.
Роману захотелось его ударить.
– Вы забыли, что Кристина видела, как его застрелили?!
Эрик повернулся.
– Да, Роман, она видела, как его застрелили… но она не видела его мёртвым. – Роман смотрел на него взглядом, в котором ясно читалось, что он хочет разнести эту комнату ко всем чертям… хотя крушить тут уже осталось почти нечего. – И не надо так смотреть на меня, Роман, иначе ты кончишь хуже, чем Рауль де Шаньи, – огрызнулся Эрик.
Роман, не дрогнув, не отводил взгляда.
Эрик до крови закусил губу.
– Я знаю! Я знаю, что де Шаньи мёртв, я знаю! Я знаю, что они только пытаются заманить её в Париж! Я знаю! Я не идиот, Роман!
Роман хотел что-то сказать, но Эрик оборвал его.
– Но если он жив, если я просто забуду про это письмо, я обреку его на смерть. Когда Кристина будет плакать по нему, я буду понимать, что это моя вина! Она будет горевать по нему из-за меня! – его голос стал жёстче. – А я отказываюсь умирать от вины по милости этого сучонка! – и Эрик смёл со стола остатки того, что на нём ещё оставалось.
Роман не шевелился.
– Почему… с чего вы взяли, что она так горюет по нему? Да, он был ей дорог, но она любит вас.
Эрик едва не расхохотался. Роману казалось, что всё так просто… И он решил не замечать его слов.
– Ты ничего не скажешь Кристине. Не хватало только, чтобы и она заволновалась. Я поеду вечером. Я хочу быть уверенным, что…
Роман почувствовал, что впадает в отчаяние.
– Нет. Если вы поедете, вы погибните. Если вы погибните, то умрём и все мы. Коммуна захватит поместье, и мы все окажемся у них в руках. Нам некуда идти… семьи отказались от нас, когда мы ушли сюда. – Слова Романа хоть как-то отрезвляли Эрика. – Нам нет места в парижском обществе. Сир, а Магда… – он замолчал, словно думал, сказать ли барону. – Магда, она… она ждёт ребёнка. Я не хочу похоронить свою жену и своего ребёнка. Если вы умрёте, то умрём и все мы. Подземелья Оперы – это же могила…
Роман был готов поклясться, что в глазах барона на секунду промелькнул гнев… или это была ревность. Но всего на секунду, а потом Эрик улыбнулся слабой улыбкой.
– Да, могила… Я знаю это лучше других.
– Если вы поедете, то я поеду с вами.
Эрик покачал головой.
– Нет, Роман.
– Но вы…
– Роман, нет, – громче повторил Эрик. Он достал из верхнего ящика стола какие-то документы и протянул их Роману. – Забирай Кристину, Магду и всех, кто в доме, и уезжайте в Англию. У меня там есть поверенный, Джеймс Бронсон, он заведует половиной моего состояния. Это отдашь ему…
– Но, барон…
– Передашь ему это письмо, что ты Роман Майект и что ты представляешь мои интересы. Ты единственный будешь управлять моими делами.
На миг Роман потерял дар речи.
– Сир, я не могу… Я не могу оставить вас на смерть, а самому принять на себя, – он запнулся, – миллионы франков…
Эрик покачал головой.
– Ты сможешь, потому что тебе дорога Кристина. Ты сможешь, потому что знаешь, что Кристина дорога мне. Ты сможешь, потому что ты любишь Магду. И потому что у тебя будет сын или дочь, которым будет нужен отец… Я… я никогда не знал своего отца.
У Романа внутри что-то оборвалось, и он не понимал, оттого ли это, что зашла речь о ребёнке, или оттого, что барон доверяет ему то, что дороже ему больше всего в жизни – Кристину.
– Я не знаю, почему вы делаете это. Она любит вас. Если вы не хотите, чтобы она всю жизнь носила траур, вы останетесь, не поддадитесь на это безумство…
– Она любит де Шаньи! – рявкнул Эрик. – И я не могу винить её за это.
Больше всего Роману хотелось ударить его.
– Она любит вас! Не де Шаньи! Вас!
– Не говори мне, кого она любит! – ему и так было больно. – Не надо жалеть меня, Роман! Я позволил своей гордости ослепить себя. Я ошибался, когда думал, что она хочет прожить жизнь со мной, что хочет родить мне детей, хочет стать матерью от меня…
Кровь отхлынула от лица Романа.
– Сир…
– А она расплакалась, Роман! Она только рыдала и умоляла меня не говорить про ребёнка!
Роман чувствовал, как в нём медленно вскипает гнев и отчаяние.
– Вы говорили… вы говорили о детях? И она…ох, сир, нет…
Он разрывался между желанием сказать барону правду, почему Кристина боится иметь детей, что она просто потеряла ребёнка, и между клятвой, которую он дал Кристине, что никогда не скажет барону.
Но Эрик уже успокоился.
– Я еду в Париж, – спокойным, холодным голосом сказал он. – Постарайся не говорить Кристине так долго, как это возможно. Возможно, я смогу от них просто откупиться… и тогда я найду вас в Англии. Но в любом случае уезжайте, пока сюда не пришла Коммуна. А если не выживу…
– Нет! – выпалил Роман. К чёрту Кристину и его обещания. – Барон… ждите здесь! Никуда не уходите из этой комнаты! Никуда не уходите!
И Роман выбежал в коридор.

Кристина сидела в кресле у окна, её глаза всё ещё были красными от слёз, когда дверь в комнату распахнулась так резко, что едва не слетела с петель, и с грохотом ударилась о стену. На пороге, запыхавшийся, возбуждённый, стоял Роман.
– Кристина, ты с ума сошла!
Голова Кристины дёрнулась.
– Роман, что…
– Какого чёрта ты всё это вытворяешь?
У Кристины отвисла челюсть. Он пересёк комнату и легко выдернул её из кресла. Его дикие глаза смотрели на неё таким взглядом, словно хотели убить на месте.
– Роман, да в чём дело?
Он рассмеялся! Он рассмеялся ей в лицо!
– Какая же ты трусиха! Глупый ребёнок!
Кристину захлестнул гнев.
– Да как ты…
– Он верит, что для тебя будет омерзительно родить ему ребёнка!
Сердце Кристины упало в её желудок.
– Роман, Роман, я не могу! Я не могу сказать ему о своём безумстве, о своём прошлом…
– Да к чёрту твоё прошлое! – слова обожгли ей уши. – Маленькая дура! – он посмотрел на неё и поймал себя на мысли, что уважает её не больше лягушки. Хотя нет, лягушки хотя бы сидят в своём болоте и знают, что они должны делать. – Как ты посмела подчинить нас всех твоим смешным страхам? – его губы скривились. – Ты потеряла ребёнка… как тысячи других женщин в этом мире! Но не надо убивать из-за этого других людей! – она пыталась вырваться, но его хватка была стальной. – Здесь тебе не опера, Кристина! Я не участвую в этой мелодраме, которую ты устроила! Он же любит тебя!
Кристина безуспешно пыталась остановить слёзы. Слова Романа были словно ножи, которые ударяли её по ещё не зажившим ранам и ранили самую душу.
– Господи, Роман, ты же знаешь, что всё не так просто!
– Ты права, – ответил он, наконец отпустив её. – Я знаю и он тоже узнает. Я всё скажу ему. Я пришёл к тебе только потому, что этого требуют правила этикета.
Он отвернулся от неё, собираясь уходить, но она схватила его за запястье.
– Он оставит меня! Как Рауль!
Роман оттолкнул её от себя.
– Ох, да заткнись ты! Ты сама же в это не веришь, а если и веришь, то мне очень жаль, что я уважал кого-то настолько безмозглого.
Она не обратила внимания на его оскорбление и опять схватила его за сюртук.
– Роман, ты поклялся!
– Грех, в котором я собираюсь покаяться. – Он направился к двери, даже не взглянув на неё. – Ты что, совсем слепа? Неужели ты думаешь, что я действительно «защищаю» тебя, если держу всё в секрете… нет, я уничтожаю тебя! – Кристина не отпускала его и бежала за ним к библиотеке. – Он готов умереть ради тебя. Он рискует жизнью ради девчонки, которая этого не заслуживает! Мне всё это надоело! Мужчина в маске и его возлюбленная, любовный треугольник, предательства, ложь… никто мне не поверит, даже если я поклянусь на могиле своей матери!
Роман чуть ли не бегом пересёк холл, испытывая и вину, что так разговаривал с Кристиной, и облегчение, что наконец всё откроется и жизнь успокоится.
– Роман! – Кристина бежала за ним. – Роман, что ты имел в виду, что он рискует жизнью?
Он не обратил внимание на её вопрос и продолжал бежать к библиотеке.
– Роман, пожалуйста, скажи мне!
Не постучав, он ворвался в библиотеку, Кристина за ним. Он слышал, как она ахнула, увидев хаос в комнате, поломанную мебель, разбитый хрусталь, сорванные картины…
…но кое-чего они не увидели – барона.
В библиотеке  никого не было.
Роман закрыл глаза и пробормотал старинную молитву на забытом цыганском языке.
– Роман? – Кристина дрожала, её захватил страх. Что-то было не так… что-то было совсем не так… – Где он?
Он не повернулся к ней, даже не открыл глаза. Роман боялся, что если он посмотрит на неё, гнев всё-таки вырвется наружу.
– Париж, – проговорил он.

Глава 25
– Так почему я здесь, Старр? – Аманда пригубила свой первый бокал вина. Было одиннадцать утра – обычно она начинала пить намного раньше.
Генри Старр посмотрел на красивую женщину, которая сидела в его кабинете – и его глаза вспыхнули. Если бы она не пришла сюда по делу, он бы с удовольствием получил то, чем она одаривала стольких мужчин.
На ней было ярко-красное платье с бежевым лифом. Часть её волос была собрана, но остальные упали ей на шею и обрамляли камни, которые, как думал Старр, были рубинами. На её шее было колье с бриллиантами и рубинами – скорее всего, оно когда-то принадлежало Кристине де Шаньи.
Он откусил кончик сигары и прочистил горло.
– Мы здесь, мадмуазель Морриган, чтобы обсудить ваши намерения, и мои заодно.
Аманда пожала плечами и скрестила руки.
– Вот как? Мои намерения?
Старр кивнул.
– Вы любовница Лорана, так?
Аманда рассмеялась.
– Я спала с ним, если вы об этом. – Она вскинула бровь. – А разве вам не пора быть в Опере? Кристина де Шаньи уже наверняка получила письмо. Думаю, она будет в Париже уже сегодня.
Старр пожал плечами.
– А вам?
Аманда сделала ещё один глоток.
– Лоран сообщит, когда она приедет. Я не хочу ждать в этих катакомбах. Там повсюду гниют трупы… Лоран – садист. Было бы быстрее убить их, чем пытать.
Старр улыбнулся.
– Потрясающе.
– Что?
Он только улыбнулся ещё шире.
– Вы мне нравитесь, Аманда. У вас крепкая хватка. Я могу сказать, что вы умнее любого в этой чёртовой организации. Скажите, вы верите Лорану Бретту?
Аманда махнула рукой и закатила глаза.
– Боже, Старр. Если бы вы думали, что я во всём верю этому идиоту, вы бы меня не спрашивали. Вы же знаете, что я верю только себе. Коммуне не заинтересована ни в чём, что мне дорого.
Он кивнул.
– А ваш отец? Ему вы верите?
– Моего отца интересует только его счёт в банке, но я верю ему. Я ненавижу его, но благодаря ему я появилась на свет. Только поэтому, собственно, я ему и верю. – Она посмотрела ему в глаза. – Я не знаю, почему вы меня об этом спрашиваете, но… я вам клянусь – если вы что-нибудь с ним сделаете, вы не доживёте и до рассвета.
Старр не сомневался, что Аманда выполнит свою клятву. Но, к счастью, он не собирался что-либо делать с Эдвардом Морриганом. Этот человек, как заметила Аманда, верил только своему счёту.
– Я попросил вас приехать, Аманда, потому что я устал от неумелого руководства этого мальчишки. Он слишком глуп. Я отказываюсь подчиняться двадцатисемилетнему ребёнку. – Он усмехнулся. – Единственное, что у него есть, так это красота.
Аманда кивнула и он продолжил.
– Он идеалист. Ему нужны деньги, чтобы он мог перестроить Францию. Он мечтает о равенстве и братстве и ему всё равно, какой кровью он этого добьётся. Мы же, – сказал он, имя в виду их двоих, – понимаем, что это не только невозможно, но и абсурдно. Нам нужны деньги, потому что, ну, – он хохотнул, – кто о них не мечтает?
Аманда качнула головой.
– Я слушаю.
– Несколько месяцев я наблюдал за всем этим со стороны, подчиняясь Лорану, но я обзавёлся кое-каким связями. А Лоран убил бесчисленное количество аристократов.
Аманда хмыкнула.
– Было бы логичней их шантажировать… это было бы гораздо проще.
Старр с готовностью согласился.
– Он убивает их, потому что думает, что так он «очищает» землю. Ну, Лоран Бретт – не Господь Бог, а у меня для убийства кишка тонка… если только дело не зайдёт слишком уж далеко.
Аманда кивнула.
– Вы предлагаете убить Лорана?
Старр в очередной раз поразился, насколько она догадлива.
– Когда придёт время, – ответил он. – Я пригласил вас, потому что мне нужна ваша помощь. В Опере нас никто не найдёт и никто не сможет помешать.
Она громко рассмеялась.
– Вы просите меня, потому что знаете, что я прекрасно умею стрелять. Вы застрелите Лорана, а потом, думаю, и меня подумаете убрать.
Старр не стал ничего говорить на это.
– А ещё мне нужна ваша помощь с де Шаньи и фон Алсингом.
Голос Аманды затвердел.
– Думаете, он будет с ней?
– А вы думаете, нет?
Аманда почувствовала, что в ней поднимается ревность. Обычно она смеялась над такими чувствами, но сейчас что-то помешало.
– Да, – проговорила она, сжав зубы. – Если они любовники, – она нахмурила брови, – то я сомневаюсь, что он позволит ей приехать одной.
– Вот я также думаю, – Старр подлил Аманде ещё вина. – Лоран использовал «виконта» как приманку…
Аманда тяжело вздохнула.
– Чей труп гниет, пока мы тут разговариваем…
Старр пожал плечами.
– Нас не волнует, что подумает Кристина. Лоран просто узнает у неё номера счетов, может, ещё и номера счетов фон Алсинга, и убьёт обоих.
Аманда поморщилась.
– Лоран не убьёт фон Алсинга.
– Почему это?
Её глаза похолодели.
– Потому что я скорее вырву его сердце, если он притронется хоть к одному волоску на его голове. – Она поняла это ещё до того, как предложение слетело с её губ. Ты ведь убьёшь его, не так ли? Ты убьёшь любого, кто будет угрожать ему… кто будет угрожать вам…Интересно, Клеопатра, влюблённая в Марка Антония, думала также, пока её страна умирала?
Глаза Старра расширились, он рассмеялся.
– Господи, да неужели это возможно? Аманде Морриган дорог мужчина?
– Так о чём вы говорили? – зло напомнила она.
– Я? Ах да. – Он откинулся на мягкую спинку своего кожаного кресла, довольный собой. – Как я выяснил, у фон Алсинга нет родственников. Так что непонятно, кому перейдёт его состояние. Впрочем, это меня не волнует, я просто заберу его деньги, а самого барона оставлю тебе. Я не хочу, чтобы у меня вырвали сердце.
Она кивнула. Фон Алсинг – её забота. Старр был или умён, или просто удачлив.
– У Кристины, однако, родственников много, – продолжил он. – Через замужество она породнилась с Гантингтонами, Нортпортами и Гринлоунами в Англии. Все три семьи очень богаты и их можно с лёгкостью шантажировать.
– Как? – к простому деловому интересу подмешивалось самое обычное любопытство. Три аристократические семьи – это миллионы… это новая жизнь. Подальше от Парижа, подальше от Коммуны. Даже с теми деньгами, которые были у неё сейчас, она всё ещё была привязана к Коммуне. А Старр предлагал выход… деньги и убийство…
… сочетание, которое её всегда поражало.
– Кристина, – объяснил он, – последняя из де Шаньи. После её смерти титул должен перейти к французской монархии, которой, как вам известно, более не существует. Одна из этих семей будет готова на всё, чтобы выдать кого-нибудь из своих отпрысков за её ребёнка. Титул де Шаньи один из самых уважаемых не только во Франции, но и во всей Европе. Тем более в высшем классе чопорной Англии.
Аманда молчала. План Старра был хорош, это она не могла отрицать. Она открыла ридикюль, достала сигарету и вставила её в свой новый мундштук, инкрустированный драгоценными камнями.
– Вам повезло, что у неё был выкидыш, – усмехнулась он. – Иначе бы у вас была проблема в виде её наследника.
Его глаза потемнели, словно кто-то задел его больное место.
– Впрочем, вы бы с этой проблемой разобрались, – продолжила она, – если бы почувствовали опасность. Смерть для вас ничего не значит, вы убьёте любого – мужчину, женщину… даже ребёнка… если вам помешают достигнуть своей цели… – она рассмеялась и её смех неожиданно разрядил атмосферу. – Правда, мсье, вы же врач! Думаю, вы лучше других знаете, как управлять жизнью и смертью.
Закурив, Аманда успокоилась.
Старр, казалось, о чём-то думал.
– Да… да, этот «выкидыш» получился у меня очень удачно.
Аманда едва не поперхнулась дымом.

Вот это как раз одна из моих самых любимых сцен в этом фике - когда Эрик после встречи с Кристиной обвиняет Бога в том, что он у него всё забрал, хотя Эрик мог бы дать гораздо больше.
И опять же кстати - перекличка со сценой Аманды в церкви, когда та обвиняет Деву Марию.
Ох, боюсь, начну я потом этот фик разбирать с литературной точки зрерия, искать скрытый смысл, подводные камни и т.д. Не прошла даром подготовка к сочинению по лит-ре.

Hell, все обсуждения фика "Чёрные Ангелы" пожалуйста в соответствующую тему.

Гиллуин, а ссылку на ЖЖ можно?

Отредактировано Эра (2005-05-26 13:49:54)

Автор подаёт как роман/драму.
А я вот всё думаю, кого там убьют в конце.

Да нет, это я просто рассуждаю в свете последних глав, которые я ещёне выкладывала. По всем законам жанра должны убить Романа.
*пошла писать автору, чтобы она его не трогала*