Привет и спасибо всем кто читал!

Автор извиняется за долгое отсутствие и стеснительно шаркает ножкой  *-p

Зато теперь я знаю, чем все это кончится:)

Следующий эпизод:
******************************************************************

Эрик дотерпел и не заглянул в тетрадь до самого дома.

Он занимал квартиру на верхнем этаже в четырехэтажном доходном доме в Швабинге (* поселился в самом респектабельном месте Мюнхена, т.е). Все квартиры в этом необычном доме были сняты представителями богемы, разумеется, высшего ее слоя. Среднему музыканту или певцу такое жилье было бы не по карману. Дом стоял у самого Анлийского парка, протянувшегося вдоль реки и разрезавшего город по радиусу от центра до самой окраины.
В Мюнхене у Эрика, фактически, не было выбора – никакая другая домовладелица не потерпела бы жильца с органом. Некоторое время он от случая к случаю пользовался органами городских соборов. Больше всего ему нравилась акустика в соборе на Театральной площади. Однако в день, когда он дважды – на стройке и в книжной лавке на противоположном конце города – успел услышать рассказ о заведшейся в соборе нечистой силе и о епископском расследовании, Эрик решил, что необходимо что-то менять. Не очень тихий, но шикарно, по последней моде, обставленный дом фрау Альтхейм подходил идеально. Почтенная домовладелица по каким-то причинам крайне благоволила к «людям искусства» и изо всех сил обеспечивала максимальный уют своим не бедным, надо сказать, квартиросъемщикам. Эрик почти не видел прислугу, однако каким-то невероятным образом, когда бы он ни возвращался домой, его ждал разожженный камин и высокохудожественно оформленный ужин. Разумеется, за все приходится платить. В данном случае Эрику приходилось терпеть омерзительный репертуар тенора, проживавшего в квартире напротив, и экстравагантные выходки коллекционера барабанов из квартиры с третьего этажа. Но его успокаивал тот факт, что и соседям квартиры с органом приходилось далеко не сладко.

Поднявшись к себе, Эрик нарочито не спеша переоделся в переливающийся засаленный восточный халат и шитые блестящими нитями тапочки со стоптанными задниками (*еще бы, он расхаживает в этой одежде во всех фиках) и, растянувшись на кушетке, пододвинутой к камину, наконец открыл труд мадемуазель Дайе. Разумеется, он не ожидал шедевра. Внутренне он был готов к тому чувству - смеси отвращения и неловкости - которое в нем пробуждала бездарность.

Эрик пробежал первые страницы, потом с некоторым облегчением вернулся к началу, и принялся читать не спеша. Наивно, местами – предсказуемо, но в целом, пожалуй… Могло бы быть хуже. Язык примитивен, но сделаем скидку на детей-иностранцев, которым сие предназначено… И - cентиментально,  настолько, чтобы каждая вторая фраза вызывала легкую ироническую улыбку.

Так, девочка упала в реку…  В самом начале в списке героев стояло: девочка (возможно мальчик, разобраться до постановки). Эрик хихикнул.

Берег, драконья долина… Ей встречаются говорящие лягушки, самозабвенно поющие (слуха у них нет), беседовать о чем-либо, кроме искусства отказываются. Похоже на сатиру, надо же!
Потом она знакомится с парой неунывающих братьев-енотов (Пек и Лек), описанных настолько живо, что становится совершенно очевидно – это с натуры, среди ее учеников есть парочка, очень подходящая на эту роль. Следуя логике, нельзя бросать удачные персонажи. Еноты обречены сопровождать героиню. Ну так и есть, они ведут девочку-мальчика к старой сове на консультацию – что ей делать дальше. Браво проницательному Эрику!
Сова разражается длинным монологом, включающим в себя краткий экскурс в историю, географию и особенности общественного устройства «этой несчастной земли». Страной правит Дракон, проживающий где-то в горах – мрачная, и судя по всему, не очень чистоплотная личность со вполне предсказуемыми кулинарными предпочтениями.
Основная функция Дракона – поддерживать жестокие драконьи законы. За поддержание законов он взимает с населения плату в виде налогов. За нарушение законов платят, как правило, жизнью.
Разумеется, недовольных много – и законами, и налогами.  Многие рыцари вызывали его на поединок, и ничем хорошим это для них не кончилось. В общем, все его боятся и ненавидят.

Вложенный листок – корявым подчерком, видимо одного из учеников:

Прямо под небом летает Дракон -
Пламя в глазницах горит.
Выше Дракона – только Закон -
Так Дракон говорит.

Не ведая дружбы, не зная любви
И чтя лишь один Закон,
Бесстрастно закон утверждает в крови
Безжалостно-правый Дракон.

Пометка рукой Кристины: хорошо бы музыку. Ханс?

Интересно, кто такой этот Ханс?

Девочка: - Его совсем никто не любит?
Сова: - Ну конечно, дорогая. Как можно, ведь он и сам никого не любит. И потом, он отвратителен. Да ведь я уже рассказывала? Запах… Морда в бородавчатых наростах…
(Эрик приподнимает брови)
И жадный. Дань собирает непомерную… И между прочим, он не будет против того, чтобы полакомиться маленьким ребенком.
Девочка: - А друзей у него совсем нет?
Сова: - Дитя, ты мне не слушала совсем? Кому захочется дружить с огромным чудовищем?
Девочка: - А может он потому и страшный, что одинокий?
Сова: - Дитя, ты предлагаешь МНЕ с ним дружить?
Девочка: - Нет… (задумывается)
Сова: - А если бы нашлись друзья, то точно такие же злодеи!

Вечер…

Девочка: - Пек, Лек, смотрите, вот там в небе, рядом с луной!!!
Пек: - Ой, это Дракон.
Девочка: - Да ведь это же танец! (мечтательно и нараспев) Танец в небе вокруг луны. Так красиво…   
Пек: - Это потому что издалека зубов не видно…
Девочка: - Кажется, сердце останавливается.
Лек: - Ну конечно, ведь он может запросто тебя проглотить.
Девочка: - Да нет же! У меня такое бывает: когда на каждой ветке каждого дерева
лежит пушистый снег и блестит в лунном свете… Или когда солнце встает и
светит сквозь туман… Или когда поет соловей, и вот ему отвечают второй,
третий… Или когда кто-то делает что-то очень доброе… Мне так хорошо,
что сердце почти останавливается…
Лек и Пек переглядываются.
Лек: -Ты хочешь сказать, что сейчас видишь что-то хорошее?
Девочка: - Знаете, он такой изумительный, этот полет. Печальный и прекрасный. Это танец одиночества. Я… я бы хотела увидеть Дракона.
Пек: - А сейчас ты что делаешь?
Девочка: - Я имела в виду, увидеть ближе. Я не думаю, чтоб существо, которое ТАК  летает, было настолько плохим.
Лек: - Забыла про зубы, очень плохой характер и мерзкие наросты на шкуре?
Девочка: - Нет, но все-таки…

Эрик прикрывает глаза. Мерзкие наросты на шкуре и очень плохой характер. Губы его искривляются в некотором подобии улыбки, порожденной смешением противоречивых желаний. Хочется и дочитать, и отшвырнуть тетрадь… куда подальше. Но он – читает наивную пьесу о том, какой Кристина хотела бы быть, но – не была. Параллелей было много: видимо, прошлое никак не оставляло ее в покое.

Девочка становится свидетелем сговора коварных благородных рыцарей, вознамерившихся Дракона изничтожить, предварительно заманив в ловушку. Недолго думая, они предлагают быть приманкой первой попавшейся девочке – главной героине. Она соглашается для виду, обещает явиться «к дубу через неделю» и удаляется со сцены. Рыцарей такое поведение не настораживает. Однако девочка решает спасти-бедную-зверюшку-во-что-бы-то-не-стало. С этой целью она отправляется к пещере Дракона, разумеется, в компании енотов. По дороге отважной спасительнице драконов в основном встречаются существа недобрые.

В частности, злобная красивая колдунья. Она притворяется милой, кормит, укладывает девочку спать (Эрик перевернул страницу)…
и поет ей колдовскую колыбельную. Следующая страница была кривовато расчерчена нотными линейками. Эрик сел. Машинально подергал себя за накладную бороду. Это было очень похоже на то, что он слышал на мосту… Безусловно, он слышал фрагменты. Значит это – её?

Эрик пересек комнату и вынул скрипку из футляра, лежавшего на письменном столе поверх груды бумаг. Она, конечно, не для скрипки писала. Мужчина поднял смычок, готовясь почувствовать… понять.

Слов было мало, и сами по себе не производили особого впечатления. А музыка… в первый момент, и во второй, - она показалась ему попросту отвратительной. Совсем несложная…  хорошо, употребим слово «мелодия». Противоестественная. Полное отсутствие гармонии. Вкрадчивые «спи», после которых следует откровенная злоба:

Спи… Ночь неслышно ждет за окном
Спи… Спи тяжелым и недобрым сном
Спи… Тихо, тихо подступает полночь
Спи… В мире нет ни дружбы ни любви…
Спи… Не придет никто тебе на помощь
Не зови –
Лучше спи… Спи-и-и-и…. Спи-и-и-и-и-и-и-и-и-и…

Последнее «Спи» было совсем уж отватительно-пронзительным. Эрик отложил скрипку и смычок. Мягко ступая по ковру, прошел по комнате. Пожалуй, то, что у нее вышло, соответствовало ее замыслу. Однако откуда в Кристине - такое? Хмыкнув, он подумал, что начинает понимать ее желание уйти в монастырь. Однако от себя она там не спрячется, нет…

Но вставить ЭТО в детский спектакль? Интересно, а в здравом ли рассудке автор? Да какие бы там не были юные гении… Разве что все они напрочь лишены слуха! Хмыкнув, Эрик вернулся к тетради.
Ну, разумеется, еноты помогают героине выпутаться из всех опасных передряг. Она добирается до драконьей пещеры. Увидев Дракона, героиня с разбегу и безо всяких оснований становится в позицию «я верю, что внутри он хороший».
Образ Дракона Кристине никак не удавался – об этом свидетельствовали несколько исписанных и перечеркнутых страниц с пометками на полях. У нее никак не получалось сделать Дракона достаточно привлекательным, чтобы его захотелось спасать, и достаточно мягким, чтобы он согласился быть спасенным. Ну не странно ли, что именно этот эпизод изо всего шитого белыми нитками сюжета ей захотелось сделать психологически достоверным? В последнем варианте Дракон представал унылым созданием, погруженным в меланхолию и безразличным к окружающим. У Эрика промелькнула мысль, что это похоже на месть автора несговорчивому персонажу. Крупными буквами поперек страницы было написано ДУМАТЬ!

И приписка: «А может, она спасет его не от рыцарей, а от него самого? Быть может, ему тяжело наедине с собой, но он этого не видит?»

Эрик перевел взгляд на камин, задумчиво проследил за искоркой, бегающей по прогоревшему полену. А Эрику не тяжело ли наедине с самим собой? А как можно остаться наедине БЕЗ себя? Как бы то ни было, он для себя самый близкий, понятный и, хоть не любимый, но безусловно самый уважаемый и интересный человек под этим небом. С другой стороны… Дальше размышлять на эту тему не хотелось.

Уж лучше подумать о бедной начинающей писательнице. Девять лет назад ей не приходило в голову спасать чудовище. Она выбирала – предать или устраниться, и выбрала предательство.
Странно. Ему должно быть все равно. Он давно перерос бесполезное чувство обиды. Но что-то сдавило грудь, дышать было тяжело.

Вздохнув, Эрик вернулся к тетради. Середина была не заполнена, а на последних страницах она, видимо, записывала мысли. Нашлось там и несколько обрывков музыкальных этюдов. Простых чуть ли не до примитивности, и далеко не таких экспрессивных, как колыбельная, но что-то тут было, над чем можно было бы поразмыслить на досуге...  Когда-нибудь.

А странное чувство – внутренней неустроенности? сожаления? обиды? – все не уходило. Мысли Эрика вернулись к колыбельной. Он тихонько пропел ее. Никогда бы не подумал, что же, Кристина способна на ТАКОЕ!

Остаток вечера Эрик слонялся по своим апартаментам, изо всех сил стараяся не думать, не чувствовать. На душе было тоскливо, и, казалось, пустота - лучшая альтернатива мыслям. Вдобавок ко всему, в голове то и дело всплывало дикое музыкальное творение его бывшей ученицы. Вот ведь привязалось!

Утром, одеваясь, он мурлыкал его под нос, а по дороге на стройку, пропев его раз в двадцатый, внезапной вспышкой Эрик осознал, что ему – нравится.

Отредактировано morein (2008-07-05 00:27:12)

Vika SP, спасибо
Буду стараться не пропасть!

Прода будет, честное слово будет.
*-p