Алекс некоторая часть фика лежит на финфикшн.нет, поищи по имени автора. Пишеться от только потому, что была договоренность о переводе, когда он появииться на фанфикшне, я не знаю *-p

рада, что кому-то нравится флафф по книге, мне вот очень:) особенно привлекает идея фика, что у Эрика были комплексы, благодаря матери. Все как-то обнадеживает, потому, что если придерживаться чисто идей книги,  то вряд ли получиться флафф, а рыдать над такими фиками настроения нет.

в связи с полученной главой отредактировала шапку. Все не точно, автор скрытничает и выдает инфу строго дозировано, но предупреждаю заранее.
-------------------------------------------------------------------------------------------

Я должен найти мою маску!

- Эрик? – мягко переспросила Кристина. Неужто, она не видела меня, поскольку я не услышал ни страха, ни паники в ее голосе. Ее голос полоснул мне по сердцу, как лезвие, я  не смог бы вынести ее страха.

Я постарался рукой закрыть лицо, насколько возможно, где же моя маска? Я же  сидел на скамье, рядом с лестницей…

-Эрик ...

Нежная рука едва касается моего лица, но я не убираю руку. Едва осмеливаясь смотреть, я вижу знакомую черноту своей маски, лежащей там, где я меньше всего ожидал это увидеть – на коленях у Кристины. Гордость не позволила мне попросить Кристину вернуть мне ее, я молча отошел в сторону, стараясь незаметно вытереть слезы, катившиеся, будто сами по себе из моих глаз.
Сегодня мечта моей жизни была растоптана!

Глава 2.
Разоблачение монстра.

Кристина взяла в руки мою маску, и внимательно ее рассматривает. Неужели она не понимает, чего это может мне стоить? Я не мог вечно от нее отворачиваться, закрывать мое омерзительное лицо рукой. В любой момент я был  готов услышать ее прелестный голос, ощутить всю широту и богатство диапазона моего ангела, но, увы, не в песне, а в крике ужаса и отвращения.

Как же трудно дается мне это показное спокойствие перед окончательным падением в бездну, ощущение надвигающейся катастрофы не покидает меня ни на минуту.

- Не имеет значение, кто вы, - наконец произнесла Кристина, нарушив страшную тишину. Голос ее был спокоен. – Я знаю, что вы не ангел, вы – только мужчина. Не стоит скрывать свое лицо от меня. Пожалуйста…вы не будете больше отворачиваться?

Я не выдержал и засмеялся, но то был не радостный смех, а скомканное, ядовитое хихиканье. Она хотела видеть мое лицо! Мой вид, конечно же, потряс бы ее, и у нее началась бы истерика, к чему ей постигать эти жестокие жизненные уроки? Разве не от кошмаров этого мира хотел уберечь ее отец, и я? И все же, она хотела увидеть меня без маски. Храбрая девочка. Непонятная злость охватила меня.
Она хочет меня увидеть?

Платком я вытер слезы, и расчесал пальцами волосы. Должен же я выглядеть презентабельно, или нет?  С каким-то ожесточением я засмеялся снова, и повернулся к Кристине, чтобы предстать ей живым кошмаром, ожившим мертвецом.

Я, сам того не осознавая, считал удары собственного сердца, и едва мог дышать, в то время, пока Кристина изучала мое лицо. Мои глаза встретились с ее, с минуты на минуту я ждал ее крика, вопля ужаса, но после весьма затянувшегося молчания, мне стало ясно, что кричать она не собирается.
Мне следует быть внимательным, чтобы поймать ее, когда она потеряет сознание.

И все же она не упала в обморок. В глазах Кристины было удивление, дыхание сбилось, она вся покраснела, и все-таки не была на грани обморока, как я того ожидал.

- Вы… не боитесь? – спросил я, наконец, нарушив ужасающее меня молчание.
- А я должна? – неуверенно переспросила она.

Ответа у меня не было. Я ошеломленно смотрел на нее. Кристина придвинулась ко мне, взгляд синих глаз остановился на моем лице. Ее платье шелестело при ходьбе, напоминая шелест ангельских крыльев. Я хотел отступить назад, но сил  не было, а Кристина все не опускала взгляда.

Ее руки потянулась ко мне, и коснулась моего лица. Я стоял, не зная, что делать и как реагировать. Как могли ее пальцы ощутить без омерзения плоть мертвеца? Даже я никогда не обладал достаточной храбростью, чтобы касаться собственного лица без носового платка, зная какой ужас мне предстоит почувствовать. Кристина же, не отрывая руки, провела пальцами вниз по скуле, почти до челюсти.

Наконец, она заметила.
- Я была не права.

У меня упало сердце, я не осмеливался открыть глаза. К моему еще большему ужасу, у меня потекли слезы, но она исчезли, когда я почувствовал прикосновение ее  губ к моему лицу. Поцелуй! Поцелуй!

- Я была не права, - повторила Кристина, - вы не только человек, вы – ангел. Я люблю вас!

Ее щеки вспыхнули, и она отстранилась, отводила глаза  и прятала взгляд.

Я же стоял, загнанный в ловушку, не зная, как очнуться от этого кошмара, происходящего наяву. Не зная, что говорю, какой-то непонятный самому мне гнев, охватил меня.

- Вы шутите? Мне не нравятся такие шутки, Кристина!

Восторг и нежность исчезли из ее глаз, и я понял, что она сейчас зарыдает. Этого бы я не выдержал! Жестоко я схватил ее за руку, и потащил прочь из дома. У меня никогда не было зеркала, но вода в озере могла помочь.

Я схватил канделябр со стола, света было недостаточно, но для прекращения этой безумной игры, что затеяла Кристина, его должно было хватить. Я стал на колени перед водой, света все же было достаточно.

- Взгляните! – прошипел я. – Что вы видите? Лицо смерти?

Глава 3.
Увидеть мужчину.

Кристина испуганно вырывалась.
- О чем вы говорите, Эрик? Вы пугаете меня! Давайте вернемся!

- Нет, только когда вы увидите!

- Я вижу вас, Эрик! Что вы хотите еще?

Возмущенный, я держал канделябр, чтобы свет от свечи падал на воду.
- Я хочу, чтобы вы видели меня! Скажите мне правду!
Я с ужасом рассматривал собственное отражение. Темные волосы, открывающие широкий с залысинами лоб, тень, падающая на глаза, что кажется, будто их нет вовсе, тонкие губы и искривленный нос – поистине гадкое зрелище.

Я наклонился еще ближе, что почти мог видеть свои глаза, но не мог разобрать их цвет.

- Мое лицо, - пробормотал я в смущении. Я посмотрел на Кристину, которая разглядывала меня без малейшего страха. Не в силах, что-либо сказать, я отвернулся, чтобы еще раз посмотреть в озеро. Я выглядел отвратительно, таким, как говорила моя мать.

- Эрик?

Я повернулся. Кристина стояла рядом со мной, протягивая мне руку. Это было ошибкой, теперь я надолго запомню свой ужасающий лик

- Что вы видите? Скажите, или я умру!

- Я вижу моего ангела, - без колебания ответила она, проведя ладонью, будто лаская по моему лицу.

- Да, но…вы видите…это? Это- лицо обычного человека? То, чего касаетесь, нормально?

- Все не так плохо, Эрик. У вас лицо ангела, теперь я вижу это…- румянец вернулся к ней.

О, господи! Она думала, что я красив? В какое безумие она впала? Я отвернулся от Кристины, не зная, как себя вести. Моя собственная мать называла меня монстром, говоря, что само мое существование для нее невыносимо. И в тоже время, она всячески препятствовала мне в том, чтобы я мог видеть собственное лицо.

Именно из-за нее я возненавидел этот мир, из-за нее я учился обходиться без таких естественных для каждого вещей : дружба, солнечный свет, любовь. Ее постоянный, болезненный страх, заставил меня носить маску, и теперь я жил, в  подвалах Оперы скрываясь от мира, опасаясь выходить на солнечный свет.

Только из-за такого отношения ко мне, я начал красть, понимая, что законным образом никогда не смогу получить того, что желаю. Я стал убийцей, почти животным.

Я верил ей, что был монстром с рождения.

Я будто заледенел и ничего не чувствовал, только понял, что Кристина, взяв мою руку, ведет меня  в дом.

Глава 4.

Встреча с прошлым.

Кристина не понимала, бедная девочка. Как она могла? Ее родители любили ее  до того самого дня, как умерли, она не могла сомневаться в себе! С ее красотой и талантом, любое общество приняло бы ее.

Она не могла понять, что я всю жизнь жил с сознанием собственной чудовищности, что был порождением некой страшной мутации, и годился что, разве только для балагана. Она видела рядом с собой своего ангела и наставника, который страдал.

Я до бесконечности искал ответ: Почему? Что могло заставить женщину сделать такое собственному ребенку? Ответа я не находил.

В конце концов, благодаря Кристине, я перестал мучиться. Я выжил лишь благодаря ей, теперь я не боялся этого мира.

И все же я знал, что должен был сделать.
***

Поездка в Руан, казалось, длилась бесконечно. Кристина увязалась за мной, она стала самым дорогим и близким мне существом. Как бы я жил без нее?

Когда мы оказались на месте, я велел Кристине ждать меня в вагоне, она протестовала, что, учитывая мое состояние, было неудивительным. Но это я должен был сделать один.

Я шел по знакомой дорожке к дому, аромат пионов заполнял воздух, вызывая неприятные воспоминания.

Я посмотрел назад, лицо Кристины выражало беспокойство, я  улыбнулся, чтобы показать, что все в порядке. Как же это, наверное, трудно, скрывать чувства без маски!

Дрожащей рукой я постучал в дверь. После минутной паузы, дверь мне открыла служанка. Моя мать никогда не держала служанку, пока я здесь жил.

- Я могу вам помочь?

И тут я увидел мою мать, она стояла передо мной, гораздо старше на вид, чем я помнил ее. У нее по- прежнему был безупречный вкус, но годы были беспощадны.

- Я знаю вас? Возможно, мы встречались прежде? – спросила она.

Я медленно и холодно кивнул, в моем голосе звучал металл, то был голос Призрака Оперы.

- Да, мы встречались, мадам, но это было так давно, что вряд ли вы вспомните.

Она побледнела при звуке моего голоса, моя рука скользнула в карман, я видел, как трепещет ее горло в опасении.

Я улыбнулся. О, да! Она точно знала, кем я был.

Отредактировано layara (2006-03-14 10:27:44)

Алекс ну почему сразу, придушить? )  может он ей на шею кинется? V/
а вообще предположить,что будет дальше здесь не трудно    Он же осознал, что на самом деле не такое страшное чудище, а вес больше из-за мамочки страдал, вот и пришел, спросить, почему.
Вообще на самом деле, первые впечатления, и как правило, это отношения ребенка с матерью накладывают самый яркий отпечаток, так что фик мне интересен именно поэтому.
Честно говоря, здесь просматриваются и моменты из Кеевского призрака, там реакция матери на Эрика описывается достаточно ярко, поэтому, думаю, что развитие этой мысли пошло оттуда.

Алекс, ну что за мысли в самом деле!
<_< Утрированность Эрика тут безусловно прослеживается, а многим фикам этого удается избежать? Везде, почти во всех фиках атворы раздувают те или иные черты Эрика или сводят на нет всю логику в черту, но ведь это и радует читателей, что получается счастливый конец, и здесь тоже самое.
Невозможно написать убедительный фик с флаффом по книге, не найдя какие-нибудь свои ходы. Здесь взят как вариант комплексы Эрика, ведь еслиб он действительно был так страшен, то Крис бы с криком "Демоны" кинулась бы от него куда подальше и никакой бы голос ему не помог, из АНгела он был стал порождением дьявола. она ведь очень набожная девушка, и прочих объяснений способностям Эрика не увидела бы.

Ты вот спойлер хочешь, а я просто ничего не хочу говорить! прелесть фика именно здесь в том, что не ожидаешь просто, что будет дальше. Я вот до момента, пока не получила главу, понятия не имела, что там дальше. Так что давай терпи.

Алекс да не навожу я ничего!
Вот тебе спойлер, свежий, как полученная глава.
Э/К - получат и щастья, и страдать будут. Бить, калечить, укладывать в кому Эрика никто не собирается. Не боись.
Щастье будет не сразу, так как не представляется возможным 16-ти летней Крис справиться со всеми его слабостями. Чуть позже. :mar:
Елена будет хэппи энд только для Э/К но не сразу.

Получите и распишитесь *-p

Глава 5.
Крушение надежд.

Мы едем в купе, Кристина крепко держит меня за руку, будто опасается, что я могу исчезнуть. Мы оба молчим. У меня странное ощущение, казалось бы, сегодня, с этого часа должна начаться моя новая, счастливая жизнь. Жизнь Эрика, а не Призрака Оперы. Фантом Оперного театра умер и тело, и дух его остались там, на небольшой железнодорожной станции, куда я никогда не вернусь.

Передо мной открыт весь мир, тысячи дверей и тысячи возможностей, я родился только несколько часов назад, и Кристина мне в этом помогла. Непродолжительная часовая стоянка поезда, и мы возвращаемся в Париж. Как мало нужно времени, чтобы начать новую жизнь.

- Эрик,- робко зовет меня Кристина, и по ее немного испуганному выражению лица, я понимаю, что она пытается это делать не в первый раз.
- Да, мой ангел, - наконец отвечаю я.
- Мы увидимся еще?
Сколько неуверенности в ее голосе. Сердце мое вот-вот выскочит из груди - Кристина сама хочет еще видеться со мной.

- Безусловно, мой ангел, безусловно, - мягко отвечаю я, и она, успокоенная, засыпает, положив голову мне на плечо.

Остаток пути до Парижа я провожу в состоянии, очень близком к счастью. Как это, оказывается просто.

На вокзале мы спешно нанимаем экипаж, чтобы успеть в Оперу до того, как будет обнаружено столь длительное отсутствие Кристины. Ни я, ни Кристина не хотим доставлять лишних волнений мамаше Жири и матушке Валериус.

Убедившись, что Кристина благополучно вернулась к себе, я хочу пойти в подземелье, но на половине пути, что-то заставляет меня вернуться. Я не хочу возвращаться во тьму, не хочу больше жить добровольным отшельником в своей собственной, пусть и комфортной тюрьме.

Я изменился. Слова ли Кристины, или же что-то еще, но теперь я другой. И этот новый я не будет больше таиться во мраке подвалов Оперы. Это грандиозное сооружение, столько лет бывшее для меня родным домом, теперь давит на меня, вызывая почти отвращение. Я с трудом могу дышать, и сначала быстрым шагом, а потом и вовсе бегом, покидаю Оперу.

На улице поздний вечер, почти ночь. Парижские улицы не безопасны в такое время, но меня это не останавливает. Сейчас во мне ожил прежний Эрик, и я нисколько не боюсь нападения. Пусть боятся те, кому не повезет встретиться со мной.

На мостовой лужи, дождь, что ли шел? Я долго гуляю, и оказываюсь на самой окраине Парижа. Сам мне зная, почему, я пробираюсь осторожнее, лужи чавкают под ногами, и не видно ничего, кроме темных веток, и не слышно ничего, только капли глухо падают на мокрую траву.

В верхушках деревьев что-то шелестит тревожно, и меня с ног до головы обдало холодными каплями, я смахнул воду с лица, а рукой сжал в кармане удавку.

Тишина уже больше не нарушалась никакими звуками, и я отбросил осторожность.
Впереди за кустами мелькнуло что-то, вновь послушалась какая-то возня, на этот раз гораздо отчетливее, я двинулся вперед, наступил на какую-то палку и чуть не взвыл от боли.

Пролетел ветер, обдал водой с ног до головы, но в этом ветре послышалось что-то еще, и я оглянулся. Ничего не было видно, только мокрые деревья серебрятся под редкими звездами. И снова тишина.

Что в ней происходит в этой тишине?

Сзади вдруг что-то громко не то замычало, не то пыталось рычать, я так и не понял, но в  следующий момент, я уткнулся лицом в черную траву, мельком удивившись, почему это вдруг трава со всей силы бросилась мне в лицо.

Когда я пришел в себя, вокруг сгущались легкие осенние сумерки, и несколько секунд я пытался сообразить, что произошло.

Меня кто-то ударил. Я осторожно сел, проверяя себя на целостность и сохранность. По лицу что-то текло, я потрогал ладонью, пытаясь определить, кровь или грязь. В затылке было тяжело, будто напихали чего-то лишнего.

Я встал на четвереньки и выбрался из кустов, не заботясь ни о какой конспирации. Даже если за мной кто-то наблюдает, изменить уже ничего нельзя.

Как странно, я даже не насторожился в момент удара, инстинкт не успел прочувствовать и предупредить. Это было внове, почти животное чувство опасности, не раз спасало мне жизнь. Но то было у старого, прежнего Эрика, нынешний, обновленный я, любовался ночью и звездами.

Тут мне стало страшно. Если я сейчас должен умереть в этих самых кустах…

Умирать не хотелось, только не теперь.

Вдруг с левой стороны раздался некий угрожающий звук, и я повернул голову. Здоровый бык стоял совсем рядом, и, кажется, собирался напасть. Так вот, кто меня ударил. Повторять этот ценный опыт не хотелось, и я встал, стараясь не оглядываться и не бежать, с трудом побрел в сторону города.

Странное было чувство. Я пролежал без сознания почти весь день, позорно сраженный обыкновенной домашней скотиной. Было неловко и стыдно, что этот невольный противник переиграл меня, и теперь мне предстоит грязным и жалким добираться до Оперы по окружным улочкам Парижа.

Я шел довольно долго, балансируя и отчаянно пытаясь не свалиться, потом придерживался руками за стены, и все-таки мне удалось с неимоверным  трудом добраться до здания Оперы.

Не желая никого видеть и слышать, я рухнул в кровать и забылся тревожным тяжелым сном.

Проснулся я только около полудня, от дикой головной боли. Голова болела так, что хотелось сунуть ее под какой-нибудь пресс, чтобы сдавило ее как следует и она болела бы не так сильно.

И смешно, и опасно.

Нельзя так расслабляться, терять чувство реальности от распирающего мою душу абсолютного, невозможного счастья.

От ледяной воды кожа из сухой и горячей превратилась в прохладную и упругую, в голове все расправилось и определилось, и стало можно жить дальше.

Я даже завтракать не мог, так мне хотелось увидеть Кристину. Сколько же времени я потерял из-за собственной глупости?

Я заглянул в спальню хористок,  гримерную, часовню, осмотрел все места, где она могла находиться, но поиски  были безуспешны. Непонятная тревога охватила меня, я еще раз проверил все комнаты, но Кристина будто исчезла.

Когда я проходил по коридору последнего этажа, через открытое окно ветер донес до меня нежный голос моего Ангела. От радости во мне все запело, и я хотел вылезти через люк, но, опасаясь того, что не удержу равновесия, из-за ночного приключения, предпочел воспользоваться лестницей.

Кристина меня не видела. Она была не одна.

И в следующее мгновение, я понял, что такое настоящая, первоклассная ненависть. Кристина была на крыше с Раулем, этим мальчиком, и они целовались.

С огромным трудом, неимоверных усилий воли, мне стоило сохранить спокойствие и не выдать себя. Больше всего на свете, я мечтал сейчас пустить в ход удавку. Но так бы сделал Эрик из прошлого, я не такой, я не смогу его убить, я не должен!

- Кристина, я люблю тебя… - услышал я голос юноши. В нем было столько любви.

Кристина отвечала гораздо сдержаннее, но в этом тихом голосе, шепоте почти, я услышал и нежность, и некое затаенное чувство.

Ярость окатила меня, как волна, и я бросился прочь, не глядя под ноги.