*-p  Ну... к новому году с Рождеством я вряд ли смогу его дописать (а жаль!!)... ну нет, правда, уж если обещала, придется делать х.э. 

Snowflake

зато, какая парочка получается!

Спасибо большое! Дай-то Бог! 

А вообще, я вам наверное, сейчас картинку принесу... фотошопную. 

Отредактировано Night (2007-11-30 17:18:21)

Это ведь кому как После мучений самая большая награда, это могилка  :sp: (в общем, доразмышляюсь я сейчас) 

:heart:
О нет, это совсем не шедевр никакой.    Это всего лишь Кристина...
то есть, ее фотокарточка.

А что если бы ПО хранил фотокарточку Кристины, она была такой? А может какой-то другой? А может, она ему ее подписала?  *-p  А может, он носил медальончик с ее маленькой фоткой?

Отредактировано Night (2007-11-30 16:13:17)

**

Рауль листал за завтраком свежий номер газеты, хмурил светлые брови, морщил лоб.
- Поверить не могу, - горячо заговорил молодой граф, - ты знаешь, что пишут газеты? – Обратился он к супруге, которая потерянно молчала и  рассматривала нетронутую чашку с кофе. – Легард… Эдмон Легард убит! Это ужасно! Какая несправедливость! Мы так легко теряем хороших людей. Эдмон был  хорошим другом, отличным компаньоном и настоящим мужчиной.
Кристина сердито откашлялась. Но Рауль, увлеченный своей речью,   не обратил на это никакого внимания. Его так поразило происшедшее, что он не уставал повторять одно и то же: «у кого хватило дерзости покуситься на жизнь такого замечательного человека, как Эдмон? Бедный, бедный Эдмон! Какая жуткая смерть!»
Кристина вздрогнула – где-то за спиной появившаяся с подносом в дверях Мари с грохотом  обронила его на пол, заохав и заахав, как безумная…

-

Несколько дней Кристина ждала чего-то, что должно было якобы произойти. Она прислушивалась к шорохам и замирала перед темными углами коридоров, осторожно входила к себе в спальню, словно ее там кто-то ждал, иногда ей казалось, что она слышит шаги или знакомый голос.
Где-то в глубине ее души теплилась едва различимая надежда, что Эрик так или иначе даст о себе знать, что все это было недоразумением, что он появится и объяснится. А может быть, с ним произошла беда? Убийцу Легарда ведь непременно будут искать. Но газеты не сообщали об убийце никаких подробностей. Значит, не нашли. Может, его рана была куда серьезнее, чем он говорил? Господи, да что же, в конце концов, происходит? – думала Кристина. Нет, он обязательно появится. Сходить с ума, искать его самой – все это совершенно бесполезно. Надо ждать.
Но ожидание было мучительным и бесполезным. Ничего не происходило - ни письма, ни записки, ни его самого…
Почти все время Кристина проводила с Шарлем. Играя с сыном, выразительно смотрела на него. Ребенок, будто бы сразу догадывался и, не говоря ни слова, хлопал длинными пушистыми ресницами в ответ, словно в знак утешения и уверения, что тайна их останется между ними.

Минула почти неделя. С каждым днем все больше таяла  надежда, превращаясь в тягостное чувство безысходности. Гнетущие мысли давили на Кристину, невольно  отнимая всякое желание жить. Ей стало хотеться уснуть однажды вечером, и уже никогда не просыпаться по утру. Казалось, боль иссякла, как и слезы, которые она выплакала за несколько первых ночей. Больше ни страдать, ни плакать сил у нее не было.
Дни приносили ей отчаянье. Она часами могла просидеть за вышивкой, не сделав ни единого стежка, просто лежать, глядя в потолок, или сидя в саду, наблюдать за хмурыми медленно движущимися по небу облаками. Она будто бы снова вернулась в прошлое, когда жизнь ее была однообразна и пуста.

-

Кристина стояла у окна. За стеклом шел снег. Сад, на который открывался вид из ее окна, был уныло белым. К обеду спускаться не стала. Рауля не было. Пустая столовая наводила на нее тоску. Да и есть не хотелось. Попросила Софи (Мари хозяйка освободила от половины ее обязанностей, и сегодня отпустила на весь день) принести чай наверх. После легкого стука дверь отворилась  и на порог ступила сопящая от усердия Софи с тяжелым подносом.
- Я просила только чай, - обернувшись на нее,  вымолвила графиня.
- Простите мадам, но вы и завтракать не спускались. Так ведь и уморить себя можно. Я все-таки вам бульона горячего принесла. Вы только поглядите, чувствуете аромат? Катрин только приготовила, специально для вас! Ну хоть немножечко поешьте…
Несколько секунд Кристина, не отрывая взгляда, смотрела на тарелку, и как от ее поверхности поднимается густой пар, источая тяжелый аромат. А ведь действительно, поесть было бы совсем неплохо. Но почему-то эта мысль вызвала у нее приступ паники, стало трудно дышать. Она согнулась пополам, желудок сделал сальто, Кристина замычала, и  кинулась в ванную комнату.
- Мадам!? – Раздался у нее за спиной гулкий голос  перепуганной горничной, но Кристина ее не слышала.

Вышла бледная, с землистым оттенком лица, белыми, как у мертвеца, губами,  в  пропитанной холодным липким потом одежде. Мутный взгляд не выражал ровным счетом ничего.  Служанка, кинувшаяся к ней, подхватила под локти, помогла лечь.
- Госпожа, вам нехорошо?
- Мне ужасно нехорошо, - ответила графиня.
- Мадам! Вам надо поесть! Вы совсем ослабли. Вы не едите уже несколько дней, вот  ваш организм уже не принимает пищу.
- Я не хочу ничего. – Поворачиваясь на бок, и утыкаясь лицом в подушки, простонала Кристина. - Оставь меня Софи. Забери все и оставь.

Ужасная догадка об истинности ее недомоганий пришла к Кристине неожиданно, ровно так же мгновенно, как молния во время грозы попадает в сухое дерево, разрывая его в щепки. Как откровение свыше. Страшное и непредсказуемое. Все предположения соединились  в единую картину у нее в голове лишь сейчас. И как она раньше не поняла столь очевидного? Организм так реагирует вовсе не на то, что было подано на обед, а на то, что внутри нее зародилась новая жизнь.
Это значит, что недомогания будут периодическими, и она не сможет это скрывать долго. А она теперь даже не может поделиться этой новостью с тем, кто по идее обязан узнать обо всем одним из первых.
Кристина, как потерянный в темном лабиринте ребенок, не в силах отыскать выход из ловушки, зарыдала, давясь собственными слезами. Нет! Этого не должно было случиться! Именно сейчас…
Первое, что она почувствовала при мысли о ребенке - какой-то необъяснимый трепет. А после все сменилось гневом… теперь это убьет ее, погубит, разрушит и без того уже давший трещину брак, жизнь, отнимет все, чем она дорожит. Принятой радости не почувствовала.
Она провела бессонную ночь. Ворочалась. Плакала. Слезы то катились по ее щекам, то внезапно высыхали. То снова душащей волной подкатывали к горлу. Все утро ее не покидало чувство того, что она  буквально физически ощущала внутри себя существо, о существовании которого еще вчера даже и не подозревала. Что ей теперь делать?
Она поднялась рано утром. С рассветом. Не обращая внимания на утреннюю прохладу, в одной ночной сорочке начала ходить из угла в угол, меряя комнату шагами. Она думала. Думала – как жить дальше, как поступить… Несколько раз ее постигала крамольная мысль – у нее мало времени, и если она промедлит, то все обернется самым ужасным образом. Рауль никогда ее не простит! Если бы она была женой Эрика, все было бы правильно. И тогда бы она могла почувствовать и разделить всю радость этой новости. Но она жена Рауля. А тому, другому, похоже, и не нужна вовсе.
И тут она остановилась, ужаснувшись собственным мыслям… ее охватило омерзение к самой себе и возможным действиям. Нет! Лишать дитя жизни она не посмеет. Оно не виновато! Но ей нужно было обо всем с кем-то поговорить, высказаться и поделиться всем, что накопилось в ее душе. 
За завтраком ее мутило с еще большей силой. Бледная и обессиленная, она смотрела на супруга, чей вид тоже не внушал особой радости. Рауль выглядел разбитым и помятым, сидел напротив нее с жеванным лицом и красными глазами. У него болела голова, вчера он вернулся слишком поздно, и сразу же отправился к себе, даже не проведав супругу. Помешивая кофе в чашке, когда ложка ударялась о фарфор, и раздавался соответствующий звон, он морщился, будто бы его заставили выпить горькую микстуру.

Пока он ни о чем не знает. Но если Кристина позволит себе промешкать еще какое-то время, утаить свое положение она будет не в силах. Если беременность обещает быть такой же сложной, как в первый раз, то она не сможет скрыть явного недомогания, и прочих симптомов, в которых ее супруг наверняка тоже хорошо осведомлен. Кроме того, стоит в ближайшее время животу только-только обозначиться, сразу же все станет ясно как день. Вряд ли ей удастся убедить супруга, что причина смены ее гардероба и большинства  платьев  - злоупотребление чудесными булочками и пирожными, которые печет их кухарка, а не что-то еще…
Рауль после завтрака собрался по делам, и очень быстро покинул ее, видимо сам стыдясь своего вида.
Не раздумывая, Кристина поднялась к себе, позвала Мари, и приказала помочь ей одеться.
- Я хочу навестить одного человека. – Одевая перчатки, сообщила она. - Думаю, я вернусь к обеду. Но если вдруг я очень задержусь, и граф вернется раньше, скажи ему, что я хотела повидать свою одну очень хорошую и давнюю знакомую, и уехала к ней на встречу.
Кроткая, и безмерно благодарная за проявленную к ней щедрость и сочувствие девушка, положительно качнула головой в ответ, сложив руки на переднике.
Кристина окинула ее взглядом. Жестокая шутка судьбы? Совпадение? Она и ее служанка… в до боли схожих ситуациях… Еще совсем недавно Кристина убеждала Мари в том, что материнство – это счастье, и успокаивала ее, желая придать ей сил и стойкости. А что  сейчас? Готова разрыдаться горючими слезами, совсем как Мари несколько дней назад, не зная, радоваться или убиваться. 
- Все хорошо, Мари? – Перед выходом спросила Кристина, погладив девушку по плечу. – Как ты себя чувствуешь?
- Спасибо, госпожа. – Слабым голосом ответила та. – Спасибо вам. Знаете, вы были правы… если бы не вы… боюсь, что у меня не хватило бы сил понять все это. Вы святая, мадам.
- Ошибаешься. – Печально вздохнула графиня. – Я вряд ли когда-нибудь замолю  все свои грехи. Былые и будущие.

Отредактировано Night (2007-12-03 22:30:41)

А кто сказал, что он вообще будет кого-то нянчить?    *-p

Точно )) А он, может, совсем не горит желанием, что б его нашли  :nope: