Iris, простите, что не ответила в срок. =( Меня просто не было на форуме. И почта сглючила почему-то. Совсем не показала наличие комментария. Дико извиняюсь.
Спасибо за доверие! )) Но я боюсь. Боюсь, потому что могу не справиться и не оправдать ожидания. Совершенно не умею работать с заказами ((
Понравилось в том смысле, что и сама не отказалась бы почитать =)) А вот самой браться что-то страшно. Ну, может, кто-то решится. И возьмет.
Не могу обещать. Потому что, обнадеживать впустую, а потом что-то сорвется и не получится, не хорошо. Но если в душе родится подходящее чувство, чтобы что-то такое написать, напишу, конечно. Но опять же, обещать что-то точно не могу.
Snowflake, спасибо еще раз! Большое-пребольшое! Вдохновение очень нужно. Мне. Особенно сейчас. И за маленькую рекламку тоже спасибо 
Это тааак приятно 
Если он (фик) еще кто-то заинтересует, всегда буду рада услышать мысли (если захочется высказаться).
Честно говоря, уже не помню сколько по времени писала. Достаточно долго. Но это можно посмотреть по датировке первого сообщения и последнего, в котором есть текст. Мне самой интересно. Сейчас пойду смотреть.
Кстати, я же всего-всего этого сначала не задумывала. А он эко как неожиданно в целую трилогию у меня вырос. Аж, можно сказать, целых три тома, которые по-своему являются отдельными произведениями. И в каждом что-то свое раскрывается. Еще раз спасибо)
---------------------------------------------------------------------------------------
Глава, в которой не происходит ничего интересного и герои совершают совершенно НЕ логичные поступки *-p ( я предупредила!!!) 
**
Большие вокзальные часы показывали почти полночь. Моросивший целый день дождь усилился, а ветер пробирал до костей. Эрик утомленно прикрыл веки. Сказывалась вторая, проведенная без сна ночь. Голова иногда кружилась. Раненая рука изредка давала о себе знать, отзываясь слабостью во всем теле, а рана беспрестанно ныла.
Кристина должна была появиться с минуты на минуту. Но по прошествии получаса, а потом и часа, ничего не изменилось. Сердце предательски задрожало в предчувствии недоброго.
Он, сидя в карете, достал из внутреннего кармана паспорта и билеты. В который раз без всякого интереса просмотрел их. Потом снова убрал, и вышел на улицу. Круглый, как откормленный на убой индюк, возница пытался раскупить папиросу. Но занятие это было тщетным. Крупные капли дождя и ветер нещадно тушили спички. Кучер грязно выругался и сплюнул на землю.
- Ну что, может вы надумали все же куда-то ехать? А-то стоим тут под дождем впустую... – Он сделал непродолжительную паузу, так как мужчина развернулся к нему спиной и направился прочь от кареты. Страдающий от дурной погоды и безделья возница в который раз уставился на широкий круп пегой кобылки, проклиная свое добродушие. И чего он согласился на свою голову везти этого странного господина не весть куда. А в итоге-то все равно битый час стоят тут у вокзала, этому-то что, а кучер только мокнет почем зря.
Эрик прошелся по улице, вернулся стряхивая с плаща капли дождя.
- Ну что, нашли кого-нибудь? Ну так… – недовольно протянул болтливый извозчик, шмыгая носом, не желая умолкать. – Мы долго еще будем здесь ждать? Вы никак заморозить нас решили, господин? Ну чай не лето ж! – Подбирая вожжи, бурчал кучер.
- Кажется, ты получил больше, чем можешь заработать за неделю. – Неприязненно обронил заранее уплативший достойную сумму пассажир. Действительно, жаловаться на такую плату было уже и вовсе верхом неприличия. Но мог бы и еще малость надбавить, думал извозчик. Интересно, и кого может принести сюда нечистая в такую непогоду, что он так ждет, весь извелся? - По-моему, этого вполне достаточно, чтобы просто замолчать.
Возница втянул голову в плечи, будто нахохлившийся голубь, и, усевшись поудобнее, прикрыл веки, пытаясь задремать, чтобы хоть как-то скоротать время.
Мужчина, который почти тонул в ночной темноте, и становился едва различимым, расхаживал взад-вперед, его каблуки ударялись о мокрый камень, устилающий мостовую, создавая звук, от которого и без того промерзший до костей извозчик, уже сходил с ума!
- Где ты? Кристина, проклятье… - Произнес Эрик, в который раз глядя на часы.
Они с мальчиком должны были уже давно быть здесь. В его груди все еще теплилась надежда. Он меньше всего хотел уступать своим самым глубоким и потаенным страхам о том, что она уже не придет, она передумала… Она решила иначе. И это пугало куда сильнее, чем мысль о том, что возможно по дороге случилась какая-то неприятность, которая заставила ее так задержаться. Нет, ну это же глупо. Глупо! Неудачная шутка, Кристина!
А может он напрасно ждет? Как полный идиот. Кристина сделала свой выбор! Эта женщина сделала свой выбор еще несколько лет назад! В ту ночь, когда развернулась, чтобы возвратиться к своему жениху, а нынче законному супругу.
Зачем ей бросать все и ехать с убийцей, преступником, человеком, у которого нет ни лица, ни будущего? Ехать неведомо куда? Как он мог принять злую шутку за любовь, за ее истинные чувства? Она издевалась. Издевалась, когда клялась в любви. Должно быть, она сейчас усмехается его глупости, воображая, как он сходит с ума, мечется по улице, словно загнанный в ловушку зверь.
Сердце тоскливо сжималось в груди, мысли путались, не давая рассуждать здраво. Не заигралась ли его чувствами недавно ставшая графиней виконтесса? Весь день он провел в беспокойных думах. Малоприятное занятие. Но тревога не отпускала его. Если бы ему еще раз довелось встретиться лицом к лицу с вооруженным и жаждущим его крови Легардом, это показалось бы ему сущим пустяком в сравнении с теми муками, которые претерпевал он сейчас.
Он снова достал билеты. Под дождем бумага стала вялой и сморщенной. Он еще раз окинул их взглядом, один сунул в карман, а второй резко, с яростью разорвал напополам. Ветер мгновенно затрепал в его руках разорванную бумагу. Эрик ослабил пальцы, и обрывки билета вылетели из его рук. Он развернулся, отпустил карету, и пошел прочь…
-
Кристина зашла к себе в спальню, и только теперь позволила себе дать волю чувствам. Она осела на пол, потонула в складках своего платья, склонила голову, закрыла лицо руками, и не в силах больше сдерживаться, зарыдала. Мир враз потерял все свои краски.
Так она просидела несколько минут, вздрагивая от любого шороха, до сих пор боясь поверить в происшедшее. Сердце больно кольнула обида.
- Никогда… - бессвязно прошептала она, словно безумная, - ничто и никогда больше не заставит меня вспомнить о тебе. Я рисковала своим сыном и жизнью, в то время как ты надсмехался над моими чувствами!
Все, чем она дорожила теперь – было кончено, было потеряно. Чувство, поглотившее ее сердце – разбито. А того, кого она любила – она больше никогда не увидит! Может это и к лучшему теперь?
Она рыдала немо, боясь издать хотя бы малейший звук. Опасаясь, что ее могут услышать. И от этого становилось еще тяжелей. Слезы ручьем катились у нее по щекам.
Графиня очнулась через какое-то время. Все, на что у нее хватило сил – это лишь доползти до кровати, и почти в бессознательном состоянии упасть на матрац поперек кровати.
Она бы хотела верить в то, что все это было сном. Но, теперь утром, с тяжким болезненным похмельем от пережитого, к ней пришло и осознание того, что это все не плод ее воображения, а реальность.
- Господь с вами, мадам! – Кристину разбудил возглас служанки. – Вы в порядке? Вы просили вас не беспокоить, но что же вы так и спали? Не раздевшись? – Удивленно причитала она, зайдя к ней в спальню поздним утром.
Мари помогла ей переодеться, Кристина предпочла остаться этим утром в постели. У нее не было сил даже на то, чтобы отнять голову от подушки. Иллюзия сказки, в которой она жила последнее время закончилась. Сейчас сложнее всего было вернуться в ту пустоту, из которой она так отчаянно пыталась вырваться все это время.
И почему она искренне верила и предполагала, что он ее поймет? Почему она верила, что он согласиться на это безумство? Почему она вообще верила ему?
Кристина пришла в себя лишь к обеду. До полудня она, забывшись, проспала в своей постели. Граф, которому Мари сообщила, что госпожа все еще спит, не стал ее тревожить, и уехал по делам к нотариусу.
Когда Кристина разомкнула веки, на мгновение она ощутила, что душа ее настолько изгоревалась, что вообще уже больше не способна ничего чувствовать, она словно опустошенный сосуд, и пустоту эту она сейчас ощущает почти физически. Ничего, кроме злобы и обиды… И ей стало легко. Она будто позабыла все прежние ощущения и чувства. Стерла из памяти свою боль. Но надолго ли? Она не будет ни о чем думать и вспоминать – ни о том, что произошло с ее мучителем, ни о том, что случилось вчера… Она не будет оплакивать свою жизнь и несбывшиеся надежды, она не будет думать о разочаровании…
- Вам нездоровится, мадам?
- Да. Немного. – Кристина подавила зевок.
- Может послать за доктором?
- Нет. Просто легкое недомогание.
Мари шныряла из угла в угол, стараясь не шуметь, приготавливая хозяйке платье.
- Мадам, вы будите сегодня вставать? Время обеденное. – Поинтересовалась она, глядя куда-то сквозь Кристину.
- Не знаю, Мари. – Она приподнялась на кровати, чтобы встать, но замерла, лицо ее болезненно исказилось. – Нет, пожалуй, сегодня я останусь в постели. – Ответила она, когда перевела дух, и снова смогла дышать. - У меня все болит, будто меня переехал экипаж. Думаю, мне лучше полежать.
- Как скажите. – Холодно протянула девушка. Казалось, ей было совершенно все равно.
- Мари?!
- Да госпожа.
- С тобою все хорошо? Ты такая странная последнее время. Может быть, у тебя какие-то неприятности?
Девушка нервно начала расправлять складки на фартуке.
- Что-то с родными? Может, я могу помочь?
- Госпожа, у меня нет родных. Вы же знаете.
- Да. Конечно, прости. Но что же произошло?
- Мадам Кристина, все хорошо. Я пойду, позвольте…
- Мари! – Повелительно произнесла графиня. Девушка, будто провинившись, склонила голову и остановилась на пороге. Кристина похлопала рукой по матрацу свободной части кровати.
- Иди сюда, сядь.
Мари несмело подошла к кровати хозяйки.
- Ну же, Мари, присядь. Я хочу просто поговорить с тобою. Я не съем тебя.
Та безропотно подчинилась.
- А теперь расскажи мне, что тебя тревожит.
- Мадам, зачем вам слушать о бедах какой-то служанки? – Уныло промолвила девушка.
- Ты не какая-то служанка. А моя горничная. Кроме того, у меня предостаточно времени, и я готова слушать, что бы ты мне там не поведала. Ну же!
Кристине действительно хотелось сейчас поговорить. Если она не может никому открыться в том, что ее гнетет, так пусть хоть это сделает несчастная девушка, над которой и впрямь довлело какое-то горе.
- Ох, мадам! – И тут из глаз ее ручьями хлынули слезы. Девушка заревела белугой. – Откажите мне в работе, госпожа, или уж просто прогоните! Умоляю вас! Мне теперь все равно. Все одно, никакого спасения.
- Да ты что, Мари? Что такое? Объясни по-человечески. – С волнением воззрилась на горничную Кристина.
- Уж скорее, и дело с концом. Все равно выгоните скоро.
- Мари, почему я должна тебя выгнать? Что случилось?
- Госпожа… я вам теперь все равно не нужна. – Твердила о своем та, - да кому я теперь такая вообще нужна!? Но уже все равно ничего не поделать.
- Да что случилось? – Теряя терпение, повысила голос Кристина.
- Я-я… - горничная, заикаясь от волнения, не могла подобрать слов, - у меня ребенок будет. Вот что, госпожа.
Кристина успела лишь развести руками и растерянно вздохнуть.
- Мари, - Кристина протянула к ней руки, видя лишь безысходность в светлых глазах девушки. Она почувствовала какое-то необузданное желание приласкать и пожалеть ее. Это все, что сейчас она могла сделать. И именно в этом Мари, наверное, больше всего и нуждалась.
Девушка плакала, закрыв лицо руками. Кристина погладила ее по плечам, успокаивая.
- Ну, будет. Что же в этом плохого, что ты так плачешь?
- Госпожа, простите меня! – Снова закрывая лицо руками, будто опасаясь смотреть в глаза графине, начала девушка. – Простите! Но у меня теперь все равно нет выхода, все равно…
- Подожди, - Кристина отвела руки девушки от ее лица. – Мари, дорогая, но это же замечательно. Разве это повод для твоих слез?
- У других, может, и нет. А я… я… понимаете…
- Я понимаю, что ты не должна плакать. Успокойся, Мари. Это не совсем мое дело, я понимаю, но кто отец?
- Ох мадам… - Девушка зарыдала еще сильнее, ее начало лихорадить, - лучше вам и не знать вовсе…
- Почему?
Возникла паузы.
- Потому что… потому что…
- Мари, но у твоего ребенка ведь есть отец, правда? Он бросил тебя, или с ним произошло что-то дурное?
Девушка вздохнула поглубже и зажмурилась:
- Я не знаю, как вам все объяснить. Но это мсье Легард.
Кристина едва заметно вздрогнула, у нее прошла судорога по лицу и ее бросило в жар, липкий пот покрыл ее лоб.
- Кто? – Переспросила она, словно отказываясь верить словам горничной.
Девушка будто еще пуще испугалась, и замолчала вовсе, словно проглотила язык. Кристина засуетилась на постели, схватила Мари за запястья и затрясла, что есть мочи.
- Мари, не молчи! Это правда? Как такое могло случиться? Эдмон Легард? Он?– С состраданием глядя на опозоренную девицу, спросила графиня.
- Понимаете, я думала, что он любит меня… - едва высохшие слезы покатились по щекам сызнова. А Кристина испытала странное до омерзения чувство – вряд ли Легард вообще мог кого-то любить. – Я, правда, так думала! Он говорил мне, что я красивая, добрая… умная. – С надрывом вымолвила заплаканная девушка.
- Но Мари… – У Кристины чуть не сорвалась с уст правда, которую, видимо, пока что девушка не знала. Иначе, рыдала бы втрое сильнее.
- Это я виновата. Я сама, я верила ему, - неумело оправдывалась бедолага, - и пошла к нему ведь без единой задней мысли. Он говорил столько красивых слов, я и подумать не могла, что может такое быть, что б такой господин на простую служанку-то обратил свой взгляд. Вот ведь счастью своему не могла поверить. Только вот, раз от раза он становился все холоднее и холоднее, все грубее и грубее… Я должна была догадаться, что я ему, на самом деле, не нужна.
Кристина погладила девушку по гладко зачесанным назад светлым волосам: – Успокойся. Ну тише же.
- А ему нужна была только вы, госпожа! – С обидой пробормотала девушка и по-детски вытерла рукавом нос. - Он смотрел только на вас, на одну вас! И просил, чтобы я рассказывала как можно больше о вас, обо всех подробностях, куда вы пошли, что вы делаете… а мне было особо нечего рассказывать. И я стала ему не нужна. Вот господь и наказал меня. - Девушка покраснела, и снова опустила глаза.
Кристина глубоко вздохнула.
- Я потом хотела ему сказать о ребенке. – Уже не в силах остановиться, продолжила Мари. - Но, но… он даже слушать не пожелал, ни разу после на порог не пустил.
- Теперь и, правда, так лучше. – Вдруг произнесла странную фразу Кристина.
Бедняжка! Что же с ней будет? Подумать только! - Кристину охватила паника. Хватит ли у нее когда-нибудь сил и смелости рассказать этой бедной девушке, кто именно и при каких обстоятельствах лишил ее ребенка отца?
- Успокойся! – С напускной серьезностью проговорила Кристина. - Господи, Мари, забудь об этом человеке. Навсегда, слышишь?! Мари, милая, я попрошу помощи у Рауля, он найдет как тебе помочь!
Девушка вскочила на ноги, и тот час же бухнулась на колени перед хозяйской кроватью.
- Умоляю вас, госпожа, только не говорите хозяину! Никому не говорите! Позор-то какой! Он меня точно выгонит! Только не говорите, умоляю вас! И про мсье Легарда не говорите, мадам! Мне тогда точно один путь, только в петлю!
- Мари! Ну хорошо, хорошо! Поднимись! – Приказала Кристина. – Я никому не расскажу подробностей. Но что же ты думаешь делать?
- Я не знаю. О мадам Кристина, а что если господь меня накажет! И я умру?
- Дурочка! Что ты такое говоришь?! Разве ты заслуживаешь наказания? За то, что была слепа от чувств? Нет!
- Но как же я буду смотреть людям в глаза? С таким позором?
- Глупости! – Решительно произнесла Кристина, стирая со щек девушки слезы. – Никто на тебя даже не посмеет косо посмотреть! Не думай об этом. Пускай лучше сами подумают, на ком из них нет греха. – Тихо добавила она. – Все будет хорошо. У тебя будет маленький, и это чудо! Это божий дар, Мари, принимай его.
- Но если умру, у него никого не останется…
- Не говори так. Ты не умрешь. У тебя родится прекрасный и здоровый ребенок. Он ведь ни в чем не виноват. Ты ведь будешь любить его?
Мари безнадежно пожала плечами.
- Конечно будешь. – Улыбнулась Кристина, гладя склоненную голову девушки. – Это не кара, Мари. Ты поймешь это, совсем скоро, как только возьмешь на руки своего ребенка. Отныне, это самое дорогое, что у тебя есть. И забудь об этом мерзавце. Пообещай, что больше никогда о нем не вспомнишь и не проронишь ни слезинки, чтобы не случилось! Ты ведь больше не одна!
- Я так долго не протяну, мадам. Одним добрым словом сыт не будешь. Как мне потом с ним быть? Куда меня возьмут с младенцем на руках? Вам-то я больше не нужна буду.
- У тебя будет все необходимое. И тем более, у меня и в мыслях нет тебе отказать в работе. Твой ребенок родится в покое и уюте. И деньги у тебя тоже будут.
Девушка обомлела, ее тонкие бескровные губы безмолвно шевелились, будто она что-то шептала про себя.
- Мадам, зачем вам это?
- Что? – Удивилась Кристина. – Мари, ты во всем можешь рассчитывать на меня. И хозяин все поймет. Я придумаю что-нибудь.
- Госпожа, вы – святая. – Влюблено глядя на хозяйку, пролепетала девушка.
- Ошибаешься. – Как-то совсем обреченно вздохнула женщина. – Ошибаешься, Мари. А теперь, вытри слезы. Ну вот, так лучше. Кроме того, как знать, может быть, ты встретишь свою настоящую любовь. Совсем скоро. Наш привратник, по-моему, очень давно питает к тебе чувства!
- Ну и что? Я-то нет. К тому же, это же значит, что мне пришлось бы обманывать его, выйти за муж ради того, чтобы выдать ребенка за его?
Кристина молчала.
- Ох, мадам, окажись вы на моем месте, вы ведь так бы никогда не поступили!?
- Не знаю. Может быть и нет… но речь сейчас о другом.
- Спасибо вам госпожа! Я ради вас теперь что угодно сделаю! Что угодно! Мне самой от себя тошно. Я на вас так злилась, госпожа. Не знала, что с собою поделать.
- За что?
- Ну как же! У вас и муж, и ребенок, и он – многозначительно выделила интонацией Мари, - к вам неровно всегда дышал. Мыслимо ли? Вот я и думала – не много ль вам одной-то счастья! Завидовала. Простите меня, если сможете!
- Было бы чему завидовать, не все так просто. Ну вот что, - Кристина попыталась изобразить улыбку. – Хватит об этом. Я ни за что не сержусь, прощения у меня тебе просить не за что. Слова я свои назад не возьму. Не бойся. И не переживай ни за что. Того, кто тебя и не любил вовсе – позабудь. Не стоит это все твоих слез. Будешь, как и прежде при мне, но половину работы я с тебя сниму.
- Ну что вы, хозяйка, я ж как-никак здоровая.
- Ничего. Так будет вернее. Я теперь… ступай. Я хочу отдохнуть.
Отредактировано Night (2007-11-23 22:32:19)
Мне кажется, пятилетний ребенок бы, устав, начал кукситься, просить пить и писать, засыпая на ходу.
Они пока от меня "съехали". Простите.