Кто просил дальше?    Отдельную благодарность хочу выразить людям, которые помогли зашоренному автору с данной главой  :na: а-то бы еще вы долго ждали =) Бетам большое спасибо! Читателям - читать!!!  :sp:

**
Покинув поместье Шаньи и вернувшись в город, Эдмон обнаружил записку от служанки Кристины, полную робких упреков. Читая эти неграмотные каракули, он не раз рассмеялся и быстро написал ответ. Отправив письмо и заказав легкий обед, он решил заняться тем, что занимало его уже несколько дней. Он держал в руках два одинаковых ключа. Почти одинаковых. Один из них отпирал дверь его комнаты в гостинице. Второй ключ выпал из сумочки Кристины, когда она в карете вырывалась из его объятий, противясь поцелуям. Вероятно, это был ключ от комнаты ее любовника. По крайней мере, Легард очень на это рассчитывал.
Эдмон не собирался сдерживать обещание, данное строптивой виконтессе. Напротив, он намеревался напомнить полиции о событиях шестилетней давности, произошедших в Опера Популер. Дело было закрыто за отсутствием главного обвиняемого. И вот преступник найден, главной уликой будет его чудовищное лицо. Но несколько причин заставляли Легарда медлить с визитом в полицию.
Первой причиной была Кристина. Эдмон не выносил принуждения в делах сердечных, он привык, что женщины сами падают в его объятия, забывая прежних любовников. Ее упорное сопротивление сводило его с ума. Он был молод, богат, красив, эта женщина не могла не чувствовать его страсть, и всё же она отказывала ему. Если б соперник исчез сам по себе, без явного вмешательства с его стороны (разумеется, в глазах Кристины), то всё могло бы сложиться иначе. К кому, как не к нему кинулась бы несчастная женщина за утешением? Ведь он был единственным посвященным в ее тайну, хоть и против ее воли. А обещание помощи и содействия в столь жизненно важном для нее деле сделало бы ее более сговорчивой и покладистой. Какое бы решение не принял суд, а решение могло быть только одно, он предстал бы перед безутешной виконтессой в выгодном свете.
И он надеялся по прошествии некоторого времени занять освободившееся место в ее сердце. Теперь Эдмон хотел не только обладать этой женщиной - это было бы слишком просто. Он хотел владеть ее душой. Причем, чем больший он встречал отпор, тем слаще ему представлялась победа. Это было как наваждение, которое раньше вызывало у него самого лишь усмешку, а теперь превратилось в ежечасную пытку.
И вот ему представилась возможность застать соперника врасплох. Впрочем, это ему ни к чему. Незачем привлекать внимание к своей персоне. Однако, стоит осмотреть логово чудовища и постараться обезопасить репутацию новоиспеченной графини де Шаньи на случай визита жандармов. Скорее всего, у любовника есть ее портрет или письма. Полиция не должна ничего найти.
Хозяйка пансиона говорила, что ее странный постоялец часто и надолго исчезает. Вот в это время и стоит нанести визит, разумеется, позаботившись о своей безопасности.
Легард достал ящик с дуэльными пистолетами. Давно он ими не пользовался, - что ж, пришло время.
Он вспомнил одну скандальную историю с английским баронетом. Тогда отец использовал всё свое влияние, чтобы избавить сына от неприятностей. Но сейчас все будет совершенно по-другому.
Мари ушла, унося записку для Кристины. Супруги де Шаньи должны были вернуться не раньше чем через день, поэтому время в запасе у него было.
Одевался он тщательно и неторопливо. Собираясь вершить возможный правый суд над преступником, Эдмон желал быть одетым, как и подобает человеку его круга. Наконец, шелковый черный галстук на шее был украшен агатовой геммой, и напоследок с удовольствием взглянув на свое отражение, Легард отправился в гостиницу.

Ему не повезло. Урод был дома и никуда уходить не собирался. Легард слышал его шаги за стеной и с трудом усмирял свое нетерпение. Наконец, на исходе бессонной ночи, Легард услышал, поворот ключа в замке, а затем тихий звук открываемого в коридоре окна. Его соперник ушел. Наконец-то!
Подождав еще несколько минут, чтобы убедиться, что хозяин не вернется, Легард осторожно вставил ключ в замочную скважину соседней двери. Он не ошибся – ключ бесшумно сделал поворот, отпирая замок.
В комнате был беспорядок. Это Легард заметил даже при тусклом свете уличного фонаря, пробивавшемся сквозь неплотно задернутые занавески. До рассвета было еще далеко. Осмотревшись, Легард начал поиски.
В комоде было почти нечего искать, но все же Эдмон подверг тщательному досмотру несколько рубашек и белье и отметил для себя, что вещи были дорогими и куплены совсем недавно. А может, украдены? Эта мысль понравилась ему больше, и он продолжил обыск. Личных вещей оказалось не так много. Поношенный сюртук с вытертыми рукавами, видимо служивший домашней одеждой, Эдмон осмотрел с нескрываемым отвращением, выворачивая внутренние карманы. Удача, наконец, ему улыбнулась - он нашел шпильку для волос. Точно такую же, с перламутровым листиком, обронила Кристина, и он взял ее себе на память. Эдмон опустил шпильку в карман. Но портрета не было. Разобранную кровать он трогать не стал, но все ж, стараясь не прикасаться к простыни, словно еще хранившей тепло чужого тела, брезгливо провел рукой под матрасом. Ничего.
Оставалось обшарпанное бюро. Два его ящика были заперты, и с ними пришлось повозиться. Эдмон достал из кармана нож и попытался открыть защелку. В этих замках не было ничего сложного, но замок не поддавался. От напряжения его лоб покрылся испариной. Пистолеты сильно оттягивали карманы, и он выложил один на бюро.
- Черт побери! - внезапно вырвалось у него.
Нож сломался, но верхний ящик наконец открылся. Аккуратно завернутый в кусок бархатной ткани в ящике лежал портрет. Эдмон ликовал, он не ошибся, он всё правильно предугадал. Теперь можно уходить.
И в это время он услышал звук поворачиваемого в двери ключа. Ширма в углу комнаты, скрывавшая два таза и кувшин с водой, могла послужить убежищем, и спустя мгновенье Легард затаился за ней, ощупывая в кармане второй пистолет.

Эрик зашел в комнату и тщательно запер за собой дверь. Погода для прогулок была не самой подходящей, тем более, что весь путь ему пришлось проделать пешком. Шел снег с дождем, и редкие фонари казались какими-то расплывающимися светящимися пятнами, а растаявшая за день слякоть превратилась в тонкую скользкую корку. Маска стала влажной, и неприятно холодила лицо, а насквозь промокший плащ вряд ли высохнет и за день. Но оба паспорта на имя мистера и миссис Смит лежали во внутреннем кармане его сюртука. Как и билеты на поезд до Лилля, где им придется переждать некоторое время. Он расстегнул мокрый плащ, стряхнул с него остатки снега и набросил на низкий комод, стоявший у двери и служивший по мере необходимости одновременно столом и книжным шкафом. Какой-то тяжелый предмет с глухим стуком упал на пол. Эрик зажег свечу. На полу лежало пресс-папье с бронзовой ручкой, изображающей голову орла, которое он принес совсем недавно из подвала Оперы. Там в тайнике хранились немногие предметы, уцелевшие после достопамятного разгрома его бывшего жилища.
Но вчера вечером оно лежало возле бюро, в этом он мог себе поклясться. Эрик нагнулся, чтобы его поднять. В комнате было что-то не так, но он не успел об этом подумать. За спиной неприятно клацнул взводимый курок пистолета.
- Советую не делать глупостей! – послышался приглушенный голос. – Стойте, где стоите, и поднимите руки. Одно ваше неверное движение, и я выстрелю. Смею вас заверить, я не промахнусь.
Эрик медленно обернулся и замер в нелепой позе, подчиняясь требованию незнакомца, понимая, что преимущество сейчас не на его стороне. Возле окна стоял неизвестный ему мужчина, щеголевато одетый, словно собрался на бал, и чуть улыбаясь, целился в него из пистолета.
- Кто вы такой, и какого черта здесь делаете? – процедил он сквозь зубы, стараясь подавить вспышку ярости, в полной мере осознавая свою беспомощность в данной ситуации, которую он сам не до конца понимал. Ведь если бы нежданный визитер изначально намеревался его убить, то сделал бы это сразу, не дав ему опомниться. К тому же выстрел наделал бы много шума. Но ночной посетитель не торопился что-либо предпринимать. Кто же он? Человек из его прошлого, который пришел свести с ним счеты? Спустя столько лет? Но этого прошлого больше не существует.
Легард же с нескрываемым любопытством рассматривал таинственного обитателя подвалов Оперы, о котором был так премного наслышан, и, откровенно упиваясь своим превосходством, не спешил отвечать на заданный вопрос. Задавать вопросы будет он сам. Его соперник был просто жалок, ведь граф искренне полагал увидеть вблизи нечто иное, более грозное и вселяющее ужас. Если забыть о том, что скрывала маска, перед ним стоял самый обычный человек с усталым осунувшимся лицом. И своим внезапным эффектным появлением Легард застал его врасплох. Он самодовольно улыбнулся.
- Вот так. Так гораздо лучше. Теперь мы можем поговорить...  Мне давно хотелось вас увидеть. Мое имя вам знать необязательно. Но раз уж вы изволили вернуться не вовремя, я с удовольствием познакомлюсь с пресловутым Призраком Оперы, прежде, чем это сделает полиция.
- Призрак Оперы…? Не понимаю, о чем вы. Сударь, а вам не кажется, что вы ошиблись дверью? - Эрик постарался, чтоб в его голосе звучало удивление.
- О, нет, - к насмешке примешивалась нескрываемое презрение, - я именно там, куда собирался наведаться. Улику, изобличающую вас, вы носите на своем лице, подобно каиновой печати. Я знаю, что скрывает ваша маска.
- Даже так? – Эрик собрал всю свою выдержку в кулак. - Любопытство никогда не доводило людей до добра. Вы неосторожны, сударь. Весьма неосторожны.
- А вы весьма самоуверенны. Постарайтесь не делать резких движений, иначе наша беседа может прерваться, даже не начавшись. Заметьте, мне ничего не стоит убить вас. Я всего лишь пристрелю опасного преступника. И суд меня оправдает.
Сердце Эрика бешено колотилось. Ночной гость оказался куда опаснее, чем он думал. Вот только откуда он узнал? Полицейская ищейка? Вряд ли. Такие не геройствуют в одиночку. Если бы его выследила полиция, дом был бы окружен взводом жандармов. Значит, он преследует свои личные интересы. Но какие? А Легард тем временем продолжал:
- Несколько лет назад один преступник в маске, точь-в-точь напоминающей вашу, поджег театр из-за отказа некоей Кристины Даэ, впоследствии графини де Шаньи, уступить его домогательствам. Полиции не удалось напасть на его след, он скрылся. Но с тех пор он явно преуспел, раз замужняя графиня, забыв о долге и чести, удостаивает его своими посещениями. Я имею честь быть близким другом графини, к которой питаю исключительно нежные чувства, и совершенно случайно стал свидетелем одной сцены, после которой потерял покой, стремясь раскрыть тайну этой чудовищной привязанности. Чем такой урод смог околдовать красивую женщину? Как удалось ему полностью подчинить ее своей воле, завладеть ее душой? - голос незваного гостя даже дрогнул от гнева. - Это и привело меня сюда.

Суть сказанного медленно доходила до его сознания. Судьба его возлюбленной и его собственная находились в руках этого человека, кем бы он ни был - тайным соглядатаем, нанятым ее мужем, или просто негодяем, каким-то образом раскрывшим их тайну и решившим на этом поживиться. Или, или…
Взгляд Эрика упал на чуть приоткрытый ящик бюро, где он хранил портрет, и который был обычно заперт. Сломанный нож валялся рядом. Нож…Мысли стали краткими и отчетливыми, похожими на приказы. Эрик сам удивился охватившему его ледяному спокойствию. Этот щеголь не выйдет из комнаты живым, даже если это будет стоить жизни ему самому. Впрочем, он должен постараться сохранить свою жизнь, расставаться с ней по вине самодовольного болвана у него не было никакого желания.
Слишком рано он решил, что может быть таким, как все. Прошлое не отпускало, оно шло по его следу, как охотничий пес за раненой дичью, и наконец настигло. Длинное обоюдоострое лезвие было сломано возле самой рукоятки, как и следовало ожидать. Неслыханная удача, что ящик пытались открыть именно таким ножом. Длинным и тонким. Эрик чуть переместился в сторону бюро, его противник, увлеченно продолжавший что-то говорить, казалось, не заметил этого. Он словно забыл о сломанном кинжале, не подозревая, как может быть опасен этот обломок в умелых руках. Он по-прежнему считал себя хозяином положения. Сжимаемый в руке пистолет был серьезным аргументом.
Если бы он хоть на мгновенье отвел взгляд…, на одно мгновенье. Эрик мог рассчитывать лишь на одну попытку. На таком близком расстоянии, выстрелив, сложно промахнуться, и он это понимал. А он был безоружен. Пока безоружен. Он снова чуть передвинул ногу, и мысок башмака наткнулся на какой-то тяжелый металлический предмет.
- Так что же вам угодно? - Эрик смотрел Легарду прямо в глаза, стараясь не позволить противнику отвести взгляд.
Легард принял вызов. Наглость этого типа, по его мнению, не имела предела и заставляла его терять самообладание. Жалкий выродок, вынужденный всю жизнь прятать омерзительное лицо под маской, смеет отвечать ему как равному!
- Вы встали на моём пути в тот момент, когда женщина, которую я любил, была готова отдать мне свое сердце! Мне угодно, чтобы вы исчезли! И я буду вынужден вам в этом помочь! Но сначала я хочу увидеть Ваше лицо, о котором так много слышал. Снимите маску! Аааа!!! Проклятье!
Что-то тяжелое с силой ударило его по ноге, и на секунду он отвел взгляд от странных немигающих светлых глаз, и белеющего в полутьме пятна маски. Он не ожидал ничего подобного, рука человека в маске метнулась к крышке бюро, и одновременно с этим прогремел выстрел.

Ослепленный гневом и потерявший бдительность Легард не был готов отреагировать на молниеносное движение противника и выстрелил, скорее от неожиданности, почувствовав легкий толчок в шею. Рука инстинктивно, потянулась к месту удара и наткнулась на что-то твердое. Боли он не чувствовал и как-то лениво удивился этому обстоятельству. Что-то теплое потекло за воротник. Перед глазами поплыл туман, предметы утратили четкость очертаний. Плохо слушающейся рукой Эдмон выдернул лезвие из раны, и горячая струя брызнула в лицо. На миг он ощутил страх: «Неужели это конец? И я сейчас умру?! Нет, этого не может быть!» История всей его жизни пронеслась перед внутренним взором со скоростью обезумевшего скакуна. «Значит, не лгут, что перед смертью бывает именно так, - последнее, что успел он подумать перед тем, как его сознание заволокла тьма.

В комнате повис кисловатый запах пороха. Эрик прислонился к двери, зажимая ладонью левую руку чуть выше локтя. Он не понял, достиг ли цели. Его противник не промахнулся, но Эрик был жив, хотя рукав уже намок от крови. Рука, словно онемела. А незнакомец у окна некоторое время стоял, как ни в чем не бывало, потом потянулся к шее, и тонкая струя крови брызнула из-под руки маленьким, но жутковатым фонтанчиком.
В ушах у Эрика неприятно зазвенело, комната вдруг показалась нестерпимо ярко освещенной, а одинокая свеча почему-то источала черный свет. В голове стучал тяжелый молот. Это было совершенно невыносимо, Эрик застонал и…пришел в себя. В дверь стучали. В ответ на его стон за дверью кто-то испуганно охнул.
Черт! Как все некстати! Надо бежать, и как можно, скорей.
Эрик взглянул в сторону противника. Мужчина лежал на полу, не подавая признаков жизни. Вокруг него чернело пятно пугающих размеров, а от тяжелого запаха крови кружилась голова. Эрик не выносил вида крови. В детстве, когда цыгане резали свинью или барана, он стремился спрятаться подальше, чтобы не видеть ужасного зрелища. Там же, в бродячем цирке, он научился метать ножи, сбивая пламя свечей, не задевая их, но до сих пор он ни разу не использовал нож, как оружие.
С трудом подавив накатившую волну дурноты, Эрик подошел к окну и распахнул его. Холодный морозный воздух вернул ему трезвость мыслей и заставил вернуться к насущным проблемам.
Левая рука ныла. Морщась от боли, он осторожно разделся и осмотрел рану. Судя по тому, что рука свободно сгибалась, хоть это и причиняло боль, кости были целы. Пуля прошла навылет. Однако, рана продолжала кровоточить.
Достав носовой платок, он попытался наложить повязку. Тонкая ткань тут же пропиталась кровью. Так дело не пойдет! Эрик достал из комода чистую рубашку, разорвал ее на полосы.
Суета и голоса внизу заставили его поторопиться. Кое-как забинтовав рану и одевшись, Эрик отпер нижний ящик бюро и торопливо сунул в карман небольшую пачку ассигнаций. Взломанный верхний ящик был пуст.
В дверь вновь постучали. Эрик замер, замок был не слишком надежным препятствием, его взгляд упал на комод – массивный, из потемневшего дуба, обитый металлическими пластинами и совершенно неподъемный. Сдвинуть его с места было делом непростым, почти невозможным. Рана тут же отозвалась пульсирующей болью. За дверью раздались испуганные голоса. Эрик отчетливо услышал слова «убийство» и «полиция». У него было в запасе всего несколько минут,
Эрик наклонился над убитым, стараясь не глядеть на черное липкое пятно на полу, и методично обшарил его карманы. Портрет, завернутый в шелковый платок, кошелек с несколькими крупными купюрами и небольшим количеством мелких монет, два, на первый взгляд одинаковых, ключа от гостиничного номера, и две одинаковые заколки для волос с перламутровыми листиками. Эрик с недоумением смотрел на эти кокетливые и изысканные украшения. Одну из этих заколок когда-то забыла у него Кристина, и он берег ее как реликвию.
Но в кармане убитого лежала точно такая же вторая. Что могло связывать этого человека и Кристину? Эрик нахмурился, но на раздумья не оставалось времени, надо было спешить. Он сунул портрет за пазуху, руки должны оставаться свободными. Плащ также придется оставить. На бюро лежал пистолет, секунду поразмыслив, он сунул и его в карман сюртука.
Эрик подошел к окну и посмотрел вниз. Снаружи ни души, хотя освещены почти все окна первого этажа. Окно его номера выходило на улицу и было крайним от угла. А за углом начиналась крыша соседнего одноэтажного дома. Именно этим путем чаще пользовался Эрик, выходя и возвращаясь в неурочное время. Обычно он пользовался окном в коридоре, выходящим прямо на крышу соседнего строения. Но сейчас этот путь был отрезан.
Он внимательно осмотрелся. Узкий покатый карниз, опоясывающий стену дома, был покрыт наледью. Но другого выхода не было, приходилось рисковать.
Пройти несколько шагов оказалось сложнее, чем он предполагал. Болела рука, но он на миг забыл про неё, когда изъеденный временем камень обвалился под ногой, и ему удалось сохранить равновесие и удержаться на карнизе каким-то чудом, буквально вцепившись в стену ногтями. Спина неприятно взмокла, на лбу выступила испарина. Шаг, еще один, осталось повернуть за угол.
И вот, наконец, спасительная крыша. Он на секунду остановился перевести дыхание, зачерпнул ладонью горсть снега. Во рту пересохло, мучительно хотелось пить. Голова кружилась, колени дрожали от слабости. Он снял маску. Даже в свете ночных фонарей она может привлечь к нему внимание. Ведь ему придется идти через весь город, чтобы добраться до прибежища, холодного и негостеприимного, но долгое время бывшего ему домом.

--

Когда Кристина открыла глаза, был вечер. На какое-то мгновенье ей показалось, что она пришла в себя после тяжелой болезни - такая слабость была во всем теле. Большие уродливые  часы,  тикали мерно и успокаивающе. Почти восемь. Мысли текли вяло, она думала о себе отстраненно, словно о каком-то другом, совершено ей безразличном человеке. Эдмон ждал ее завтра днем. И он должен был написать ей ответ. Как странно, что ей всё равно, что с ней будет. Когда она пришла, Мари что-то пыталась ей сказать и казалась взволнованной. Кристина позвонила. Но к ее удивлению на пороге появилась Софи, ее вторая горничная, к чьим услугам она прибегала крайне редко. Приседая и краснея, девушка сообщила, что поскольку госпожа спала так крепко, Мари ненадолго отлучилась и вот-вот должна вернуться.
-Когда она вернется, скажи ей, чтобы она поднялась ко мне, - собственный голос казался ей чужим и незнакомым.
Через полчаса Мари торопливо вошла в ее комнату. Кристина стояла у окна, не поворачиваясь к ней лицом.
- Где ты была?
- Я выполняла Ваше поручение, мадам… Вы просили передать письмо…
- Ты принесла ответ? - ее голос звучал равнодушно и бесцветно.
- Нет, мадам. Простите, мадам. Я не застала господина Легарда. Его слуга не знает, что и думать. Второго дня, как он уехал, никого ни о чем не предупредив. Самое странное, что он не взял с собой ни денег, ни свой дорожный саквояж. Луи очень обеспокоен, мадам… - Мари осеклась и невольно покраснела.
- Спасибо, Мари, а где моё письмо?
Девушка порылась в кармане  и извлекла чуть измятый конверт.
-Вот оно, мадам!
- Ты можешь идти, я позову тебя, если мне что-то понадобиться. И не забудь - никто ни о чем не должен знать.
- Разумеется, мадам. Только…только если господин Легард уехал, то почему он никому ничего не сказал? Он приглашен на завтрак к бельгийскому посланнику,  и эта встреча никак не может быть перенесена.  Господин Легард обещал ему быть непременно…Луи говорит, мсье Легард всегда держит свои обещания. Раз уж сказал, то сделает непременно.
Сделает непременно…Кристина закрыла глаза, едва сдерживая вновь подступившие рыдания. Он сдержал обещание. Когда Мари ушла,  она  бросила  письмо в  камин. Пламя радостно взметнулось, жадно пожирая  бумагу. Кристина смотрела, как корчится в огне конверт, красный сургуч напоминал запекшийся  сгусток крови. Внезапно она почувствовала подкатившую к горлу дурноту.