**
Проводив ее, он вернулся в комнату пансиона, которая уже не один месяц служила им пристанищем. Тем не менее, он ненавидел эту безликую клетку, являющуюся сосредоточением обмана и лжи, всего лишь видимого эфемерного счастья. Он огляделся, в темной полупустой комнате, впрочем, по привычке в темноте он видел ничуть не хуже чем при свете. Прошелся по комнате и осмотрелся, будто в надежде отыскать хоть какой-то намек на недавнее пребывание здесь Кристины. Казалось, еще можно было уловить тонкий аромат ее волос и словно услышать шелест ее юбок.
В груди неприятно заныло. У Кристины была какая-то тайна, которую она оберегала от него, которую ему было не суждено узнать, или даже на несколько коротких шагов приблизиться к ее мыслям. Кристина улыбалась ему, но он чувствовал, что она стала холодна, будто отстранившись от всего, что еще недавно их связывало.
Она стала совсем другой. До приезда в Париж Кристина была полна счастья, и казалось, новых надежд. Он даже безоговорочно начал верить, что их встреча возродила в ней нечто, о чем он боялся даже помышлять несколько лет назад. Милая девочка – он ощущал каждый ее вздох, каждый взгляд, по ее глазам мог предугадать каждую ее мысль. Когда она радовалась, открытая улыбка озаряла ее лицо, когда она смущалась, кожа ее розовела, она опускала голову, пытаясь скрыть от него свой взгляд, и голос ее невольно становится приглушенным и вздрагивающим, словно листок от порыва осеннего ветра. В минуты счастья это была все та же шестнадцатилетняя девочка, чистая, наивная, не умеющая сдерживать ни радость, ни печаль. В задумчивости она напевала себе какую-нибудь простую мелодию, услышанную еще в детстве от отца. Казалось, что с того момента когда он заметил ее среди юных балерин театра прошло столько времени, что сейчас тот ее образ, когда она была маленькой напуганной девочкой, почти стерся из его памяти…
Но, даже после стольких сладостных часов, проведенных вместе, его не покидало сомнение – так ли искренне и правдивы были ее признания в любви, страстный шепот и вздохи. Могла ли молодая богатая женщина променять красивого здорового мужа, состояние и титул на жалкое существование с человеком, который прежде внушал ей лишь страх и отвращение. Не станет ли жизнь с ним для нее долгим мучительным терзанием, и почему она должна обречь себя на вечное проклятье?
Он не понимал и не знал ответа на этот вопрос. Кристина никогда не заговаривала с ним на эту тему, а на его вопросы предпочитала не отвечать, сразу же грустнела. Она с мольбою в глазах просила никогда, никогда не задавать ей таких вопросов! Словно они раскаленными прутьями, хлестали ее по сердцу, оставляя лишь кровоточащие раны.
Но когда он, наконец, поставил ее перед выбором – остаться с ним и уехать, либо прекратить этот фарс и игру в тайных любовников раз и навсегда, казалось, глаза ее горели неистовым желанием и уверенностью. Она дала ему согласие.
Так почему же теперь она так печальна, будто бы он принудил ее к чему-то против ее воли?
Он был ненавистен сам себе за то, что не мог дать ей всего того, чего она заслуживала, как он полагал…
Он сел на кровать, и устало опустил голову, задумавшись обо всем прошедшем. Нет, Кристина не могла так поступить, не могла она почти год их встреч лгать ему всякий раз, когда отзывалась на его ласки, на его слова и любовь. Это слишком жестоко и лицемерно. Чистый ангел, живший в ее душе не мог предать его снова…
Он провел рукой по краю кровати, где лежала Кристина. Пальцы нащупали что-то жесткое и холодное – ее шпилька, украшенная перламутровым листиком с тонкими прожилками. Он сжал ее в руке.
С самой первой секунды ее согласия он боялся лишь одного, что она передумает, придет в себя, как после тяжелого сна, дурман рассеется, и она осознает весь ужас своего поступка. Пожалеет о содеянном и снова отнимет у него шанс на несбыточное, который по своей же неосторожности дала ему.
-
Карета размеренно покачивалась на неровной дороге, от этого виконтессу укачивало и клонило в сон еще больше. Кристина следила за темными тенями за окном. Быстрей бы все это уже закончилось, прошли бы дни этого ожидания. Хотя, как знать, не станет ли это началом, еще одной ступенью их новых мук и несчастий? У нее было дурное предчувствие. Такое, когда сердце вдруг обрывается на пол ударе, и падает куда-то сквозь темную холодную бездну, чтобы потом забиться сильнее и быстрее в предчувствии беды.
Когда виконтесса вошла в дом, прислуга сообщила ей, что ее супруг уже прибыл, и хочет с ней поговорить.
Кристина была уверена, что не застанет его дома, когда вернется. Дрожа всем телом, она вошла в гостиную, где ждал ее супруг. Еще несколько минут назад, она, сидя в экипаже, вспоминала детали проведенного ею дня в объятиях другого мужчины, не желая возвращаться к своей нынешней жизни. Она вспоминала его взгляд, его дыхание на своих губах, его прикосновения, вспоминала то, как им не в силах пресытиться и наглядеться друг на друга, и как сложно ей с ним расставаться...
Рауль был хмурым, он, понурив голову, ходил перед камином в гостиной, спрятав руки в карманы коричневого сюртука.
Кристина остановилась в дверном проеме, не поднимая плотную вуаль шляпки. Тяжелый взгляд мужа ей не понравился. А что если… что если он разгадал их секрет? Или, что еще хуже, ему предательски все-таки рассказали? Что будет теперь? Господи, что будет с Эриком? – Вдруг промелькнула у нее ужаснейшая мысль.
Нет, она не сможет пережить, если с ним что-то случится. А если уже… уже что-то случилось? Как знать, что теперь будет с ними всеми.
Она приложила руку, затянутую в атласную перчатку, в груди. Если все раскрылось, она ничего не станет отрицать, отстаивать себя и свою добропорядочность, и тогда сию же минуту покается перед супругом, признавшись, что любит другого, и будь, что будет. Но спасет ли она его этим теперь?
- Я не думала, что ты уже вернулся...- произнесла она неуверенно.
- Кристина, дорогая, - начал севшим голосом виконт, - мне сообщили ужасную новость...Я хотел бы думать, что это неправда, но это правда, дорогая...
Он подошел к ней и взял ее за руки. В его глазах стояли слезы, Кристина видела, что он весь дрожит. Внезапно он с силой сжал ее ладони и отпустил их. Вновь прошелся по комнате. Кристина закрыла глаза - он все знает. Боже, что же теперь будет. Она схватилась рукой за спинку кресла.
- Я даже и не знаю, как тебе и сказать. Филипп... - голос Рауля дрогнул.
-Что Филипп? - едва слышно выдохнула Кристина. Значит Легард все рассказал Филиппу! Это был конец, рассчитывать на великодушие графа она не могла.
- Что-то произошло? – Вновь повторила она вопрос, ожидая услышать ужасную правду.
- Да, произошло. Несчастный случай. Кристина, мой брат… погиб. – Выдохнул Рауль, будто стремясь как можно произнести страшную новость. – Я узнал сегодня.
Казалось, эти слова отняли у него последние силы. Он достал из кармана платок и отвернулся от жены.
Виконтесса перевела дыхание. Кажется, сейчас она даже не оценила всего смысла этих слов. Она спасена. У нее не отнимут Шарля. У нее на глаза навернулись слезы счастья.
Она подошла к мужу и тихо погладила его по плечу. Рауль не ожидал от нее этой ласки, внезапно он порывисто схватил ее руку, и осыпал ее пальцы поцелуями. Он был жалок, потерян, и искал в ней сострадания и утешения.
- О, Рауль… мне так жаль. – Потерянно ответила она, отводя глаза. - Как это произошло?
- Нелепый несчастный случай. Прогулка на лошадях. Он был прекрасным наездником. Я не могу поверить. Бедная матушка… Что я ей скажу? Она еще ничего не знает. – Рауль потер висок. – Ты ведь понимаешь?
- Я сожалею, Рауль. – Коротко вымолвила она. – Я… мне нездоровится. Я должна прилечь. Прости.
- Да, конечно, дорогая. Ты прости, я не думал, что это так на тебя подействует. Ты просто сама не своя. Я позову Мари.
Кристина, кивнула служанке, давая понять, что ей потребуется ее помощь, так как она желает отдохнуть. Рауль, оглушенный и подавленный почему-то с горечью смотрел вслед супруге, поднимающейся по лестнице. Какая она хрупкая и беззащитная, ему всегда казалось, что она недолюбливает Филиппа. А она просто ангел.
Рауль на цыпочках прошел в детскую и остановился возле кроватки сына. На столе горел ночник, мальчик спал, его кудрявые волосы разметались по подушке. Рауль поправил одеяло и тихо вышел.
А виконтессе хотелось сейчас лишь одного – побыть в одиночестве, отдохнуть, и собраться с мыслями. Она зашла в свою спальню, и обессилено опустилась на кровать. Ей почему-то захотелось плакать. Но слез не было.
- Мадам, вы будете переодеваться? Я уже приготовила вам ванну.
- Да, Мари. Помоги мне. – Не поднимая головы, произнесла она.
Девушка присела на краешек кровати.
- Госпожа, почему у вас всегда иначе зашнурован корсет, хотела бы я знать, - возясь с застежками платья, тихо проворчала себе под нос горничная, но так, чтобы хозяйка ее услышала.
Кристина приподнялась и обернулась, вглядываясь в лицо девушки.
- Что ты хочешь сказать? Я была у модистки. И ты всегда так его затягиваешь, что мне становится дурно…- сказала она, и отстранилась от девушки.
:hmm: 
То есть, даже пара не важна, важно наличие самого процесса? 
:nope: Очень несчастный. 
С сумасшедшей Кристиной? Тогда, я думаю, им всем будет крайне несладко, не говоря уже о ХЭ. 
Я просто выдвинула предположение 
А чем он так перед тобою провинился? =)
