**
Антуанетта накинула на плечи шаль, шурша юбкой, прошлась по маленькой кухоньке. Подошла к столику, взяла с полки жестяную баночку, и начала приготавливать ингредиенты, чтобы заварить чай.
Целый день погода была скверной, и у нее ужасно болела голова, будто тисками сдавливая виски.
Ее отвлек стук в дверь. Она поморщилась, оставила свое занятие, и прошла к двери. С порога ей протянули конверт.
Антуанетта приняла в руки конверт, и закрыла дверь.
Она поспешно прошла в комнату, по пути поправила кружевную салфетку, которой была покрыта спинка кресла, и, не присаживаясь, прямо у окна, начала открывать конверт.
Она достала вложенную в него бумагу, развернув, принялась читать.
Дочитав столь странное письмо, адресат которого, указанный на конверте моментально взбудоражил ее, она вздохнула, затем, мгновенно вспомнила о горячем чайнике на кухне, убрала письмо в ящик, и вышла из комнаты.
-
С вечера начался сильный дождь. Через несколько часов он превратился в ливень, и начал нещадно барабанить в окно, как припозднившийся путник, просящий предоставить ему на ночь кров.
Сон к хозяину небольшого домика никак не шел. Он то бродил по темной комнате, то, не разжигая свечей, заходил в небольшое помещение, которое ранее он именовал «мастерской», переставлял что-то на столе, благо взгляд его достаточно хорошо и остро видел в полутьме.
В дверь раздался стук. Сердце Эрика сжалось в плотный комок. Затрепетало.
Он подошел к двери, и почти не раздумывая, открыл ее, распахивая перед неизвестностью. В дом залилась вечерняя мгла, объяв его вязким туманом.
Ему в лицо пахнуло влажностью и дождевой свежестью. С крыши в углу торопливо текла струйка воды. Он, почему-то обратил на нее внимание в первую очередь. А потом…
На пороге стояла виконтесса. Плащ ее был насквозь пропитан дождем, капюшон спал с головы, волосы намокли, и в беспорядке липли к лицу и шее. Капли дождя катились по ее бледному красивому лицу, крошечные капельки задерживались на ресницах, и словно крошки чистого горного хрусталя зависали на них на доли секунды. А затем срывались в пустоту, умирая в воздухе, растворяясь налету.
Она облизнула губы, сглотнув пресную дождевую воду, которая попала ей на язык, но медлила говорить о причине своего столь позднего визита.
- Здравствуй.
- Кристина?! – Его губы едва шевельнулись.
Несколько секунд она жадно пожирала его взглядом, огибая контуры его лица и тела глазами.
- Эрик… - Вымолвила она наконец, и словно привидение, нерешительно шагнула через порог. – Прости. Я не могу без тебя. Я не могу… Ты нужен мне.
Он, с изумлением отсчитывая ее шаги, не в силах помешать ей.
- Кристина…
- Молчи! – Выдохнула она с трепетом, понимая, что не слышит своих слов. Лишь стук, биение свого сердца. – Умоляю, только молчи! – Сделала она характерный жест рукой, запрещая ему говорить. – Не говори ничего сейчас, умоляю тебя! Слышишь меня, молчи! Просто послушай. Я не лгу тебе. Прошу, не прогоняй меня, как когда-то… только не прогоняй!
Кристина чувствовала, как испепеляющий разум огонь жег ее изнутри. Она протянула руки к его лицу, провела кончиками пальцев по маске, потом по губам, и прижалась к нему. Он вскинул руки, и ладонями почувствовал мокрую холодную ткань ее платья. Она подняла голову, и их губы сомкнулись в поцелуе. Она вцепилась в него так, будто если бы она разжала пальцы, то неминуемо упала бы в глубокую пропасть. Эрик едва успел притворить за ней дверь.
Он почувствовал резкую боль. Ногти ее впились ему в грудь, словно раздирая в кровь кожу.
Это все так было не похоже на то, что произошло несколько дней назад, но жажда познать и пережить все это снова была непреодолимой. И начинало казаться, что если они промедлят еще несколько секунд, то умрут оба.
Кристина дрожала. Он стиснул ее талию, затянутую в жесткий корсет, влажную ткань платья, поднялся к лопаткам, гладя спину, чтобы хоть как-то согреть. Господи, она была такая холодная! Он едва боролся с желанием содрать с нее эту одежду, и начать согревать ее продрогшее тело поцелуями.
Не размыкая с ним губ, руки Кристины с остервенением вцепились ему в концы рубашки, и он, не отрываясь от ее губ, услышал треск рвущийся ткани, и стук пуговиц о половицы. Черт возьми, откуда в этой маленькой женщине столько силы?!
Они, пошагово, как слепые, двигаясь в комнату, прямо по дороге, начали в неистовой борьбе страсти стягивать друг с друга остатки одежды.
Их ноги запутались в собственной одежде. Кристина, шумно вздохнув, двинулась вперед. Он сделал несколько шагов назад.
Они рухнули на застеленную тяжелым покрывалом кровать, как уже было несколькими днями ранее. Она упала ему на грудь, царапая плечи, и кусая его губы.
Он так сильно отличался от ее мужа. Ей казалось, что с таким невероятным зарядом сладострастья она еще никогда не ощущала такого блаженного покоя, такую непостижимую отрешенность от этого мира.
-
Усталости обоих не было предела, но они оба никак не могли уснуть. Сон словно отступил от них, погрузив обоих в пустоту.
Кристина, положив голову ему на плечо, беспрестанно вздыхала, будто печалясь о загубленной самой же собой своей женской доле, а он гладил ее влажные волосы, рассыпавшиеся по плечам и подушке.
Почему-то Кристине сейчас меньше всего хотелось что-то говорить. Ей просто хотелось быть с ним рядом, близко-близко. Вот как сейчас.
- Зачем ты вернулась, Кристина?
- Потому что я не могла иначе. Я вернулась к тебе. – Спокойно объяснила она.
- Что это значит?
Вряд ли он знал и узнает, что она пережила за эти несколько дней. Что передумала, что переосмыслила. Но сейчас он рядом.
Господи, разве он мог когда-то это представить? Разве он мог желать чего-то большего?
Кристина, его Кристина в его объятиях, и она не отталкивает его, он ей не противен, она не кричит от ужаса.
Он боялся вздохнуть, опасаясь того, что как только наберет полные легкие кислорода, сон или помутнение его сознания рассеются, и все то, что между ними было – окажется неправдой.
- Это значит, что я вопреки всему вернулась к тебе, наконец, поняв, что мне необходимо!
- Кристина… – Он приподнял голову, а затем резко сел на кровати. – Ты сошла с ума. Пока не поздно, пока у тебя есть время… Я пойму… ты можешь забыть все это, как страшный сон, как кошмар. Если сможешь, конечно. Ведь разве все это не ужасный ночной кошмар для тебя?! Ты можешь отказаться. Я прошу тебя, не совершай ошибок! Ты не простишь ни себя, ни… меня. Ведь я… я… посмотри на меня… - Дрогнувшим голосом произнес он.
О Господи, что он говорил? Что стоило ему произнести эти слова? Ведь он знал, как только она уйдет, покинет его после всего того, что произошло – он умрет.
Она поднялась вслед за ним.
- Уже посмотрела. – Улыбнулась Кристина.
- Кристина, но я… - Было хотел возразить он.
- Эрик!
Он вдруг напрягся, и обернулся на нее.
- Все хотел спросить, откуда ты знаешь мое имя? – Приподняв бровь, задал он вопрос.
Кристина, растерявшись, пожала плечами.
- Мадам Жири…
- Не продолжай. Я понял. – Не дослушал он ее.
- Пожалуйста, замолчи! Лучше бы ты иногда молчал. Ты порою говоришь такие глупости! – Она силой потянула его обратно на подушки, уложив рядом с собою. – Считай, ты все сказал. А я все выслушала. Но сделала свой выбор вне зависимости. Я пришла к тебе второй раз. По своей воле. Это что-то должно значить… Я так долго ждала этого момента. Что бы – просто быть с тобою.
Кристина видела в его глазах детский испуг и растерянность. Господи, неужели это взгляд того самого человека, которого она боялась когда-то?
Уходя от него тогда, после того, как это произошло между ними впервые, она и помыслить не могла, что начнется потом – что сердце начнет заходиться и тосковать, что душа начнет рваться, а разум возвращаться к его образу. Такому обычному, привычному и родному, такому… необходимому.
- Я ничего не хочу менять! – Упрямо сообщила она.
- Но захочешь ли ты продолжать…
- Захочу! – Оборвала его фразу Кристина. - Захочу!
Он вздрогнул всем телом, и Кристина ощутила это. Но она не лгала.
- Поверь мне, я не хочу обманывать тебя!
Почему-то, сам не понимая – почему, он верил ей! Или просто хотел в это верить…
Он провел пальцами по ее лицу, вглядываясь в ее глаза. Господи, сколько времени он мечтал услышать эти слова от нее. А сейчас, кажется, когда услышал, не почувствовал ничего, кроме сжимающей сердце боли.
Кристина поймала его губы, и он моментально ответил на поцелуй. Осторожно, словно опасаясь чего-то. Однако желание в ней разгоралось с неистовой силой с каждым его прикосновением, и безудержно, переплетаясь с частым дыханием заходило вверх-вниз сердце вместе со всем телом, разгоняя по жилам утопающую в огне кровь.
Она впервые была благодарна творцу за свое женское тело, за свою женскую суть. Он касался ее столь благоговейно, как касаются нежных лепестков роз у нераскрывшегося бутона, опасаясь разрушить красоту, причинить вряд.
Тяжесть его тела кружила ей голову, пробуждая безрассудные силы. Кристина с трепетом шептала что-то, податливо, еще теснее приникая к нему.
Воздух, тяжелый от влаги давил на легкие, не позволяя продохнуть в полную силу. Кристине того и казалось, что еще мгновение, и она задохнется.
Вдруг все тело ее начало сотрясаться от мелкой дрожи, он ощутил, как у нее перехватило дыхание, расслабившееся тело свела судорога. И рыдание в миг сотрясло ее.
Он, в испуге, поднял на нее глаза.
- Тебе больно? Прости, Кристина…
- Нет… нет… - Прошептала она не своим голосом, скрывая дрожь. – Наоборот. Понимаешь? Наоборот. Я… Просто… я никогда, никогда не испытывала ничего подобного с… с ним. – И отвела глаза, вся сжавшись внутри от какого-то необъяснимого смущения и страха.
Он, задыхаясь, спрятал лицо у нее на груди, слушая частое биение ее сердца. Гроза утихала, беснующийся дождь, стучащий по крыше, молотящий по стеклам окна смолк.
И лишь через несколько часов, потеряв счет времени они оба позволили себе уснуть в объятиях друг друга. Ночь подходила к своему завершению, уступая место занимающейся заре, где-то поднимался первый луч.
Кристина мирно дышала, обняв его. И это была безмятежность. В полудреме он ощущал ее рядом с собою.
Эрик пробудился от легкого стука в дверь. Черт возьми. Кто там еще? Он приподнялся на кровати, тряхнув головою.
- Эрик? – Кристина разомкнула веки, и сонным взглядом посмотрела на него. Она была безумно красива. – Что там? – Не проснувшись окончательно, залепетала она, даже толком не поняв, что именно происходит. У нее была твердая уверенность в том, что так и должно быть, что ее место отныне и навсегда в постели этого мужчины, и она теперь принадлежит ему. У нее не было ни доли беспокойства. – Не уходи, пожалуйста. – Поймала и сжала она его руку.
- Ничего. Спи… - Он поцеловал ее в лоб, и встал. – Я сейчас вернусь.
- Не оставляй меня... – Снова пробормотала она сонно, потом закрыла глаза, и, путаясь в смятых простынях, перевернулась на бок, мирно вздыхая.
Эрик первым делом быстро поднял с пола скомканную одежду, поспешно натянул на себя, потом так же быстро накинул халат, и вышел.
В дверь по-прежнему стучали. Что его будет ждать, когда он откроет дверь? На долю секунды он представил на пороге виконта, мужа Кристины. Совсем не мудрено и вполне естественно, если он ищет ее. А если он уже нашел ее?! Он отнимет ее. Прямо здесь, стоя на пороге его дома, его, Эрика, дома. Если это так – он не мог даже вообразить, что за всем этим последует. Но он был готов. Он все равно теперь не отдаст ее.
Он дернул дверь. На пороге стояла мадам Жири. На секунду он позволил своему сердцу возобновить спокойный ход.
- Антуанетта? – Упавшим голосом спросил он.
Мадам Жири оглядела осунувшееся лицо Эрика. Небрежно накинутый на плечи халат, безучастный уставший взгляд, и какую-то странную несвойственную ему расслабленность.
Он отметил, что на дворе было утро. Солнце уже поднималось над кронами деревьев.
- Здравствуй. – Каким-то натянутым тоном сказала она.
Он не ответил ей ничего.
- С тобою все хорошо? Ты не очень хорошо выглядишь.
- Да.
- Ты здоров?
- Да. – Ответил он, как отмахиваются от назойливой мухи.
- Что-то произошло? – Вдруг спросила она.
Ее вопросы, посыпавшиеся, как горох из корзины, которую опрокинули, начали выводить его из себя. Ему так хотелось и на этот раз ответить ей «да». Да, произошло. Там, в соседней комнате в его постели мирно спит женщина, любовь всей его жизни. И в данный момент никто не должен нарушать этот момент, принадлежащий только им обоим. Они заслужили это! Ему не хочется ни кого-то видеть, не говорить.
- Ничего. – Процедил он сквозь зубы.
Антуанетта вошла в дом, и он с размаху, не заботясь о спокойном сне женщины, спящей в соседней комнате, недовольно грохнул дверью, притворяя ее, за спиной у мадам Жири.
Антуанетта остановилась, повернувшись к Эрику лицом. Ей нужно было о многом ему рассказать. Почему она выбрала именно это раннее утро – так вышло. Она сейчас не смогла бы ответить на этот вопрос.
- Тебе не спится в такую рань? – Потирая затекшую шею, недовольным тоном пробормотал он, и сделал шаг от входной двери в комнату.
- Я думала, ты уже проснулся. Ты не имел обыкновения нежиться в постели.
- Откуда ты знаешь? – Мрачно усмехнулся он. - Будто ты когда-то караулила у моей постели. Хотя, с твоею проницательностью, не удивлюсь, если так оно и было.
- Прекрати! – Повысила голос женщина, сдвинув брови к переносице. - Это крайне важно. Я думаю. Просто…
- И поэтому тебя притащили черти с рассветом. – Возмущенно вставил он.
- Да что с тобою, в самом деле?! Ты как с цепи сорвался.
- Эрик, что произошло?! – Тонкий женский голосок. До боли знакомый. – Что-то случилось?
Антуанетта поспешно обернулась. На пороге спальни стояла виконтесса де Шаньи. Черт, какая виконтесса, просто Кристина. Кудрявые спутанные волосы ее рассыпались по голым острым плечам, руки ее сжимали узел простыни, который она крепко прижимала к своей груди.
Взгляды женщин встретились. Кристина запустила острые ногти в спутанные волосы, и ахнула. Лгать, придумывая оправдания, уже не было смысла. Зачем теперь скрывать от мадам Жири, мудрой женщины то, что произошло?
Ей бесполезно что-то говорить, она и так все поймет, увидев женщину, вышедшую из его спальни. И ни какую-то женщину, а Кристину… Его Кристину. Его примерную ученицу.
Нет толка врать ей о том, что так случилось, и что между ними ничего не было. Она и так, наверное, все поняла уже. По одному взгляду Эрика. По взгляду изголодавшегося мужчины, который теперь сполна пресытил свою жажду любви и близости.
- Мадам Жири?! - Простонала Кристина, прижимая еще крепче узел простыни к груди, словно боясь, что руки предательски изменят ей, и ткань соскользнет с нее, обнажив все ее тайны, и обнаженное тело чужому взгляду, выдавая их секрет с Эриком, будто на кожи ее остались видимые следы от его поцелуев.
- Кристина?! – Выдохнула она.
Виконтесса ей ничего не ответила, словно потеряла всякий дар речи. Мадам Жири обернулась на Эрика.
- Мне нужно с тобою поговорить. – Потом кинула взгляд на Кристину. – Надеюсь, виконтесса де Шаньи не будет против, если мы оставим ее на несколько минут? Я отниму у вас, мадам, - выделила она это обращение интонацией, - вашего… поклонника!
Кристина, побледневшая и растерянная, вдруг вздрогнула от холодного, словно лезвие ножа, которое приблизили к ее горлу, тона своей названной матери.
Эрик сделал шаг вперед, не поднимая глаз на Кристину, резко, почти неласково взял свою нежданную гостью под локоть, и повел ее в другую комнату, будто желая избавить Кристину от присутствия мадам Жири.
Он и Антуанетта прошли на маленькую кухоньку.
- Ты объяснишь мне? – Чувствуя, что он не спешит начинать разговор, произнесла мадам Жири.
- Что тебе объяснить? – Почти со злобой огрызнулся он. – Объяснить, что я сплю с женой виконта де Шаньи? – Зло ответил Эрик, присаживаясь на стул, и обессилено опуская голову. – Этого объяснения ты от меня требуешь? Ты этого хочешь?!
- И это тоже.
- А что именно ты хочешь знать? Тебе рассказать все в подробностях?
- Ты грубишь. Не дерзи мне! Ясно!? Ты хоть понимаешь, что произошло? Господи, вы оба хоть представляете, что натворили?
Эрик ничего не выражающим взглядом смотрел на сокрушающуюся мадам Жири, подняв голову.
- И давно? Давно это все происходит?
- Тебе это важно?
- Я хочу знать, как давно вы оба обезумили.
- Тебе самой не смешно? Хватит, ты ведешь себя со мною, как с мальчишкой. Но забываешь, что я уже давно не тот ребенок, которого ты так усердно растила. Спасибо, но не стоит!
- Ты мне не безразличен!
- Ты всегда стремилась меня воспитывать, и тогда, когда я был ребенком, и тогда, когда уже вырос!
- Но ты до сих пор мальчишка. Мальчишка, который выдает желаемое за действительное, Эрик. Ты лжешь себе. Лжешь ей… Ты не понимаешь?
- Послушай, давай не будем говорить на эту тему! Ты все время видела во мне лишь своевольного мальчишку! По какой причине?
- Потому что, так оно и есть. Ты упрямый, и подчас безрассудный! Но я и так помогала тебе! Я пыталась помогать тебе!
- Спасибо и на этом. – Развел он руками.
- Ты хочешь сказать, что тебе это было не нужно? Что ты не нуждался в моей помощи? Тогда, чтобы ты делал, Эрик, добиваясь всего, в чем нуждался? Продолжал убивать? – Жестоко спросила она.
- Замолчи!
Антуанетта хотела ему что-то возразить, но он не позволил, продолжив:
- Тебе всегда нужно было знать каждый мой шаг. Ты всегда укрывала ее от меня!
- Я не мола знать, на что ты способен, и что у тебя на уме, касаемо ее! Я никогда не знала твоих мыслей и планов.
- Вот как!
- Ты… ты был взрослым здоровым мужчиной. А она… она всего лишь наивным невинным ребенком, девочкой. А что ты хотел, чтобы я направила заблудшее дитя прямо тебе в руки? Я знала, что из этого ничего не выйдет хорошего. Все будут страдать. Ты, она… все. Я не знала, чем все это может закончиться.
Он усмехнулся.
- Ты тоже, ты, как и все видела во мне лишь животное.
- Ты знаешь, что это не так!
- Как тебе не понять, мне нужна была ее любовь. Я не желал причинять ей вред. Неужели ты думаешь, что если бы я желал утешиться от тоски, мне бы могло что-то помешать? Неужели ты думаешь, что я бы в таком случае не мог бы взять силой то, что мне нужно от любой из ваших миленьких хорошеньких балерин, мадам? И поверь, я бы нашел способ, чтобы твои девчонки не раскрыли бы даже и рта! Только, к чему? Принудить, чтобы потом наблюдать, как она корчится от омерзения? Мне нужны были ее чувства, чтобы она осталась со мною по собственному желанию, а не силой, не принуждением…
- Теперь, полагаю, ты получил то, что жаждал?!
- Ты ничего не понимаешь…
- Я понимаю, что вы оба подвергаете друг друга опасности!
- Зачем ты пришла? – Перевел он тему разговора.
- Я пришла поговорить с тобою.
- О чем?
- О кое-чем важном. Но, думаю, тебе сейчас будет вовсе не интересно выслушивать мой рассказ.
- Ты права. Абсолютно. – Кинул ей он, отворачиваясь.
- Я думаю, нам надо поговорить с вами, мадам Жири. – В дверном проеме стояла Кристина. – Простите, что нарушаю ваше уединение и ваш разговор. Но, пожалуйста, я бы хотела поговорить с вами. Ты позволишь? – Она обратила свой взгляд на сидящего на стуле Эрика.
Тот встал со стула, и, не говоря ни слова, не оборачиваясь, вышел из кухни, оставив их вдвоем. Из-за занавешенного окна в кухне было темно. Создавалось впечатление, что на дворе не утро, а наоборот, вечерние сумерки.
- Я полагаю, вы скажите, как я низко пала?! – Кристина села за стол, и уронила на руки отяжелевшую от мыслей голову. Напротив нее присела Антуанетта. - Что я стала похожа на шлюху. И будете правы, мадам Жири. Да, если вы хотите считать меня таковой, это ваше право. – Произнесла Кристина, и встала из-за стола.
- Я этого не говорила, девочка.
- Но подумали. Ведь так?
- Ты не знаешь, что я думаю.
- Мадам Жири… - Кристина обхватила себя руками, будто чувствовала холод. – Я понимаю, что слишком многого прошу, и не заслуживаю снисхождения, но… об этом ведь никто не узнает? Я прошу вас, умоляю. Если не ради меня, то… - Кристина обернулась на дверь, - то ради него. Я не хочу, чтобы что-либо подвергало его опасности. Я не вынесу этого!
- Ты уже сама подвергаешь его опасности.
Кристина покачала головой.
- Да, да… я знаю, мадам Жири. Вероятно это так. Я не могу предположить, что может сделать Рауль, узнай он обо всем.
- Но, рано или поздно он все равно узнает. Сможешь ли ты укрывать это вечно? Сможете ли вы укрывать это вечно? И нужно ли это вам?
- Когда-нибудь. Но не сейчас!
- Ты зря умоляешь меня. – Антуанетта поднялась со стула. – Ты прекрасно знаешь, что никто ничего не узнает.
Кристина подошла к ней, взяла за руки.
- Спасибо! Спасибо, мадам Жири. Простите!
- Мне не за что прощать тебя. Я полагаю, вы сами должны разобраться во всем. Скажи, это было именно твоим решением?
- Это было моим решением в первую очередь. Поверьте, я бы не находилась в его доме против своей воли.
- Что вы творите… - Прикрыв веки, произнесла укоряющее он. – Но это ваш выбор. Что ж…
Антуанетта прошла к двери. Покидая дом Эрика, она произнесла ему:
- Мне все-таки нужно будет поговорить с тобою. Позже. Я заеду как-нибудь позднее. Позаботься, что бы в следующий раз не получилось того, что произошло сегодня. И… будь осторожен ради всего святого. Не делай глупостей!
Он, ни сказав ей на прощание ни слова, с грохотом захлопнул за нею дверь.
Кристина стояла на пороге кухни, сжавшись.
- Что вы решили? – Спросил он, облокотившись спиной о дверь.
- Ничего. – Пожала плечами Кристина, и подошла к нему. Большие карие глаза подернулись дымкой. – Мы просто поговорили.
Он понимающе ей кивнул.
- Тебе нужно идти. – С холодом сообщил он. – Уже рассвело.
- Да. – Грустно, с обреченным видом согласилась Кристина.
- Я… я провожу тебя.
- Хорошо. – Едва улыбнулась она, согласившись.
- Вот что, Кристина, - сказал он, когда она покидала его дом, - знай, если ты вернешься ко мне в третий раз – я уже не отпущу тебя. Никогда.
Они расстались в рощице, перед холмом, за которым раскидывалось поместье виконта. Он прижал ее к себе, провел губами по ее виску, потом по лбу, вдохнул запах ее влажных от утреннего тумана волос, неловко снял с ее плеч свой плащ, и отстранился.
Но Кристина притянулась к нему, обхватила обеими ладошками его лицо, и поцеловала в губы. Жадно и одновременно робко. И здесь он понял, что не надел перед выходом маску. Ему захотелось как можно скорее скрыться с ее глаз, с этого места, и вообще укрыться от дневного света.
Кристина молча попятилась от него, и быстро побежала по засыпанной хвойными иголками тропинке.
А он, какое-то время наблюдал, как волнами развивается на ветру ее юбка, утопая в тумане, а через несколько ее фигурка и вовсе скрылась из виду. Он, накинув на плечи плащ, развернулся, и, участив шаг, поспешил вернуться домой.
После всего этого в нем сильна была уверенность в том, что это была их последняя встреча с Кристиной. Что больше уже он никогда ее не увидит, не услышит ее голоса.
Так, наверное, и должно быть. Он и так уже слишком многое получил.
Она совершила ошибку, и не сегодня, так завтра одумается, и поймет это. И раскаянье ее будет страшным...
Больше всего меня порадовал Надье, который опять внёс нотку юмора в бесконченые душевные переживания Призрака
-0
Вот ПО бы было б "щастье" ))