согласна с лагерями.
но Елена, а куда тогда относить нас? *с ужасом*
майнготт, я же книжки читать почти перестала - только Леру да фики!

К интерпретациям шестого порядка я отнесла такой все более и более набирающий популярность в последнее время культурно-литературный феномен, как фанарт, или же фанатское творчество. Строго говоря, область функционирования фанарта распространяется не только на литературу, но и на изобразительное и (пока, правда в минимальной степени) на медиа-искусства. Но бытование фанарта в области изобразительного искусства слишком тесно переплетается с феноменами комиксов и собственно иллюстраций, поэтому данный момент необходимо рассматривать отдельно. Что же касается собственно литературного фанарта, то здесь мы имеем дело с так называемыми фанфиками.
Суть их довольно-таки проста. Существует несколько степеней воздействия произведения культуры (в рассматриваемыми нами случаях это, как правило, произведения литературы, кинематографа и в редких случаях - театра) на человека. Первый уровень – не вызвало никаких чувств. Второй уровень – вызвало положительные или отрицательные эмоции, но пока лишь на уровне ощущений. Третий уровень – эти эмоции оформляются в конкретные мысли и доводы, почему данное произведение понравилось или не понравилось, в результате чего становятся возможными более-менее объективные рецензии. Четвертый уровень – сила эмоционального воздействия произведения превышает его «смысловое воздействие», в результате чего появляется феномен так называемого «огульного» фанатизма. Причем этот фанатизм вовсе не подразумевает положительное отношение к произведению, в этом же качестве может выступать и, наоборот, полное его неприятие и критика – но, самое характерное для этого уровня – неконструктивная, причем неконструктивными является и как критика произведения, так и его «превознесение». На четвертом уровне фанатами «положительными» и фанатами «отрицания» в большей степени движут эмоции и их личные смыслы, которыми они наполнили данное произведение. На этом уровне произведение становится по-настоящему массовым, но одновременно подвергается опасности «раствориться» в навязанных ему смыслах, потерять свою идентификацию. Но фанатизм на этом уровне пока еще остается достаточно пассивным. И пятым уровнем является как раз рассматриваемый нами феномен фанарта. Это уже фанатизм только «положительный», более того, это - «конструктивный» фататизм. Смысл  его прост. Читатель/зритель настолько «погружается» в произведение, настолько (по своему собственному мнению) проникается его смыслами, что считает себя способными (и вправе) написать продолжение данной истории или же на ее основе рассказать свою.
Как пример профессионального фанфикерства (я буду пока употреблять этот термин, поскольку русского аналога ему нет, и обычно используется англоязычный), можно привести уже упоминавшуюся мною серию Волкова по мотивам «Волшебника Страны Оз». Если первая книга писателя – пока еще перевод оригинала, то шесть остальных – «Урфин Джюс и его деревянные солдаты», «Семь Подземных Королей», «Огненный Бог Марранов», «Желтый Туман» и «Тайна заброшенного замка» созданы в лучших традициях фиков. Конечно, соответствующего уровня. Здесь соблюдены основные правила, или, симптомы фика – вторичное (именно по фактически, а не оценочно) произведение, с использованием «чужих» главных героев и коллизий. Но при всем при этом – это произведение самостоятельное, ибо создает свою собственную сюжетную коллизию. 

Фик как бы к нему ни относились, как к наиболее низкому жанру литературы (и даже отказывали ему в праве называться литературой), тем не менее, весьма любопытный культурный феномен (уж принадлежности к культуре ему не откажешь).
Во-первых, он чрезвычайно интертекстуален. Более того, как и приквел фик можно назвать феноменом постмодернисткой культуры. Культуры, в которой зритель/читатель, то есть, потребитель, одновременно становится наравне с автором, и более того, становится своеобразным со-автором. Фики могут быть продолжениями первоисточника, могут быть их приквелами, могут представлять нам иной взгляд на имеющиеся события с точки зрения иного персонажа, могут даже представлять нам «параллельную вселенную» - иной вариант развития действия.
Во-вторых, с развитием интернета, фик можно отнести уже к проявлению сетевой литературы. Разумеется, фики (то есть литературные произведения, которые попадают под эти категории) писались и тогда, когда не было интернета и в помине. Кроме уже приведенного примера с «Волшебником Изумрудного Города», можно вспомнить два продолжения «Золотого ключика» А. Толстого (тоже, как мы помним, вольного пересказа книга Карло Коллоди) – «Побежденный Карабас» Е. Данько (1941 г) и «Вторая тайна золотого ключика» А. Кумма и С. Рунге (1975 г). Интересно то, что если действие второй книги происходило в реалиях первоисточника, то время и место действия первой было перенесено в довоенный Ленинград –  рядом с Буратино и его друзьями весьма колоритно смотрелись бабушка Дуня, пионерка Майя и пенсионер Николай Иванович. О художественной ценности данных продолжений можно умолчать, ибо нам сейчас в первую очередь важна прежде всего их культурная ценность – причем не только то, что они яркие примеры детской литературы своего времени (особенно книга Данько), но и то, что они показывают, какие именно элементы традиции первоисточника были наиболее интересны авторам, и более того – какие элементы они считали нужным передать детям современного им общества. В случае с книгой Данько традиция первоисточника попадает в прямую зависимость от идеологии общества, в случае же с Кумма и Рунге она уже в большей степени зависит от вкусов авторов.
Тем не менее, с распространением интернета, общение фикрайтеров чрезвычайно облегчилось. Во-первых им стало легче общаться по маской неузнанности. Во-вторых, с их творениями достаточно быстро знакомилось большое количество народа. Тем более того, кому это было наиболее интересно и стало возможным вести конструктивные беседы. И третий момент – стали возможны совместные фики. Но этот момент, если будет интересен, можно будет рассмотреть отдельно.
Итак, фикерское творчество интертекстуально. Ибо, каждый постмодернистский текст считает себя вторичным и на этой вторичности и строится его интертекстуальность. Фики становятся интертекстуальными из-за своей фатальной вторичности, тем не менее – парадокс - идеальные фики вторичны даже по языку и стилю. Данная интертекстуальность интересна тем, что все связи и элементы, которые выцепляются из оригинального текста, уже выбираются и избираются не писателями и режиссерами, которые принадлежат к «элите» общества, а самими потребителями, самыми что ни на есть массовыми зрителями. В этом плане фикерство можно назвать своеобразной лакмусовой бумажкой, ибо если отбросить стандартные любовные линии (в каждом культурном слое можно найти и свою шелуху и свои замечательные экземпляры), которые с замещением имен действующих лиц и места действия можно пристроить практически к любому произведению, то можно обнаружить некоторые весьма любопытные моменты.
Кроме того, повторюсь, ибо это лишним не будет, то в качестве фика можно рассмотреть очень многие произведений культуры ХХ века. Не только уже упомянутые мною литературные произведения, но и даже кинематографические. Классика – типичный фик-кроссовер –  фильм Стивена Соммерса «Ван Хельсинг» (2003), и если уйти глубже – то и многочисленные юниверсаловские фильмы-встречи «Франкенштейн встречает Человека Волка», и даже все серии, объединенные одним героем – как-то Дракулой или Фракенштейном, тоже попадают под понятие фика.
Таким образом мы сталкиваемся в лице фанфикерского творчества с достаточно древним и популярным и распространенным культурным явлением.
Более того, в настоящее время фикерское творчество уже не стихийно и непредсказуемо. В нем выделяются свои жанры, как-то ангст (самый черный и мрачный готический хоррор), слэш (отношения между персонажами одного пола), флафф (сентиментальное повествование с обязательным хэппи-эндом) и так далее (все это термины, которые используются в среде самих фикеров). Интересно то, что у одного и того же первоисточника в среде фанарта могут возникать продолжения, написанные в самых разных жанрах. Иногда это – «веление сердца» фаната, а иногда – обычно желание эпатировать своих читателей, как правило, таких же фанатов и в 70% тоже фикеров. 
Скорее всего, это всего лишь профанация самого момента творчества, исчезновение пиетета и преклонения перед авторами. Ну кто во времена Гюго мог подумать написать продолжение к его «Собору Парижской Богоматери»? А теперь фикерские изыски на эту тему ширятся и плодятся.
Это можно было бы назвать гибелью культуры. Но с другой стороны – это ее омассовление. И с этим обезличиванием она одновременно начинает проникать в культуру.
Не каждое произведение может повлечь за собой волну фиков. Тем более, не каждое способно породить действительно интересные вещи.
Что заставляет?
Что можно переделать в фик?
Как можно заметить, сейчас практически невозможно отделить настоящую литературу от интерпретаций и вторичных текстов. Но вопрос – а насколько необходимо это делать?
Что сейчас можно понимать под литературой?
Насколько фики – даже и профессионально написанные  - могут являться литературой? Их можно безоговорочно принять в данном качестве или нет? А если нет, то в каком случае? Когда они пишутся по основе литературного первоисточника, или когда являются переработкой уже имеющейся масскультурной интерпретации текста?

В диссере параграф по фанфикерству

О, можно мне это целиком и с описанием? Для диплома.

Все равно же у масс на основе фильмов сложилось примерное представление о Монстре

"Когда они пишутся по основе литературного первоисточника, или когда являются переработкой уже имеющейся масскультурной интерпретации текста?"

Не совсем поняла. Т.е. если по книге сняли фильм или что-то в этом духе?

В принципе да. Я имела в виду, например, книгу Грегори Магвайра "Злая: Время и Жизнь Западной Ведьмы". Он базируется на "Волшебнике Страны Оз", иногда полностью цитируя оттуда отдельные сцены, но тем не менее ,визуализация геров имеет явные истоки в фильме Виктора Флеминга "Волшебник Страны Оз" 1939 года.
Полосатые чулочки, образ ведьмы, метла, облик Дороти - все это абсолютно иконографично для массовой американской культуры. Поэтому в книге есть эпизоды, во время который и появляются эти символы (ну, например, ведьма учится летать на метле, или почему она носит именно черную одежду). Кроме того, в книге есть сцена, где героиня поет какую-то песню. Есть предположение, что это именно Over the Rainbow из фильма.
Или если будут писать фик..ну.. предположим по "Франкенштейну"? Все равно же у масс на основе фильмов сложилось примерное представление о Монстре. Автор и будет опираться на него. Хотя бы на уровне образа.

:sorry: - цитата длинная, но из песни слова не выкинешь.

Елена назвала случаи, когда в интерпретации произведения появляются образы, значимые для массовой культуры - но они вполне независимы от канонического текста. И исходный текст все-таки один.
А в призрачном фэндоме ситуация, наверное, почти уникальная -  наличие МНОГИХ канонов и сложившихся образов ПО. И Призрак Леру - "правильный", и уэбберовский, и кеевский, и шумахеровский. Это названы только важнейшие источники, причем в случае с Кей каноническим текстом стал фик. И на каждом ПО топчутся фикрайтеры, причем иногда в фике присутствует не один канон - достаточно вспомнить "Демонов", где у фильмовского Призрака в жизни был эпизод из жизни Призрака Кей.
В мировой культуре много сюжетов, на основе которых разные авторы создавали свои произведения (тот же "Дон Жуан"), но как-то эти произведения не имеют статуса фика.

ЗЫ: Елена, а как поживает ваш фик на musicals.ru?

:off: Елена (другая), "Изаура" - это та брошюрка, в которой "Терзаемый угрюмой тревогой, Леонсио некоторое время стоял молча, мрачно пялясь в пустоту?"

Отредактировано Donna (2006-05-05 03:06:04)