Sunset  Пользуй как угодно!   :na:

Хеймдалль
так ей же пока до этого-то еще долго-долго... 

Ох, представляю, что будет дальше-то...
Я, честное слово, боюсь уже.
Вы ж меня за все-все-все привяжете к решетке, как ПО Рауля. и будите долго и мучительно душить, а я буду повизгивать, фыркать и хрюкать, а так же высовывать язык...  :ud:

49.

Пока что дом был погружен в тишину.
Но она была настолько тяжелой, что грозилась вот-вот разорваться на тысячи смертоносных осколков.
Филипп, во всей этой спешке, вовсе забыв удостовериться – жива ли еще или уже нет его, судя по всему, бывшая любовница, выскочил из кабинета в другую комнату.
О любовнице можно пока забыть.
Что бы с ней там ни было.
Он найдет во сто крат лучше, вот только бы одолеть эти напасти, которые навалились на него сейчас.
В свете тусклых ламп он различил на главной лестнице фигуру.
О и правда, может было бы легче прикончить его и забыть обо всем?
Он недооценил Дюпена.
Он появился куда раньше, чем граф мог предположить.
- Хотел просто так поживиться?
- Где твой братец, у меня для него сюрприз! А точнее, очень дорогостоящее сокровище, которое он бы не хотел терять. 
- Откуда я знаю, какие черти его носят…
- Тогда… предлагаю узнать!
Филипп взбежал за фигурой злоумышленника вверх по лестнице, но остановился, заметив в руках своего ненавистного противника что-то блеснувшее в тусклом отблеске света.
Дюпен попятился. 
- Может быть тебя сразу пристрелить? – Процедил он сквозь зубы. – А вообще мы можем разобраться и полюбовно… от тебя не так-то уж и много требуется!
Но вдруг рука Дюпена дрогнула, ему почему-то в полумраке показалось, что граф двинулся на него, и он ощутил, как моментально заложило уши и его не сильно, но ощутимо откинуло назад.
Вот уж чего-чего, а вот убивать он предпочитал не сам, и никогда не пылал к этому какой-то неземной тягой.
Вот только он промахнулся.
Точнее, не то что промахнулся, а не попал в графа, зато попал в лампу, которая рассыпалась по ковру коридора множеством огненных горячих крошек.
Да и понял это не с самого начала
Жак с размаху отшвырнул от себя Филиппа.
Того отбросило к стене.
Филипп, ощущая, как поплыло все перед глазами, словно его опустили под воду, закачалась почему-то долговязая фигура Жака Дюпена перед ним, попытался привстать, почти осилил слабость в ногах, сделал пару коротких шагов к своему противнику, упал.

--

Еще за пару миль Эрик заметил какой-то странный всполох впереди.
Он был почти неразличим, но ему заметен.
Его зрение еще никогда не подводило его.
Он слишком хорошо приноровился к темноте.
Он очень долго жил в ней, что бы она не стала для него знакома, как родной дом, в котором провел десяток лет, зная каждый угол, и каждую щелочку.
Он столько лет прожил в темноте, зная лишь ночь, лишь сумрак своей жизни.
Это определенно был всполох огня.
- Что там? Там что-то горит? – С долей беспокойства поинтересовался Рауль, всматриваясь в даль.
Скорее это не было вопросом с его стороны, а больше походило на утверждение.
- Надеюсь… твой братец. В аду. – Спокойно с холодом ответил Эрик.
Рауль судорожно сглотнув, заскрипев зубами, посмотрел на него, сжимая в руках поводья.
Молчание длилось не более нескольких секунд.
До следующего всполоха.
В последующую секунду Эрик успел лишь различить фырканье пришпориного коня виконта и столб поднятой пыли.
Он недовольно вздохнул, не обращая внимание на отдаленную суету.
Самое главное и основное было сейчас найти Кристину, а не спасать имущество графа, которое, возможно. В эту самую секунду почему-то пожирается огнем.

--

Виконт путаясь в сером дыме, слегка затормошил брата.
- Филипп? – Пробормотал Рауль.
Но граф ему не отвечал.
Рауль услышал за своей спиной вздох, и обернулся.
- Я не просил тебя следовать за мной сейчас. Ты мог отправиться куда угодно…
Эрик, ничего не ответив на слова Рауля,  опустился перед графом.
- Он жив. – Нащупав его пульс, сказал он.
- Тогда его надо как можно скорее увести… пока мы можем сами покинуть дом.
- Как мило, стоило отлучиться, и после чего прибыть к догорающей головешке. Твой брат вряд ли заслуживает того, что бы его вытаскивали из огня…
Рауль скривился.
- Неужели для тебя не существует ничего, что ты ценишь? Не понимаю твоих слов. Он мой брат, каким бы он ни был, я не могу вот так просто оставить его, кроме всего прочего есть понятие родства… Ты знаешь, что это такое? Как  ты не понимаешь такого простого,  тебя никогда не было родных… Ты не можешь понять!
Эрик на долю секунды замер, но уже не слушая Рауля.
Ему вообще не очень хотелось выслушивать его рассуждения.
Его слух уловил куда более важное. 
- Что это? – Глядя на Эрика, переспросил виконт.
- Кристина…  ее голос…
Либо он сошел с ума, либо он и вправду слышал ее.
Он резко поднялся на ноги.
- Она где-то рядом… - Оглядываясь, сказал он.
- Филипп…
- Оставь его. Кристина… где-то здесь. Ее надо найти. Быстро! Иначе… мы не успеем!
Рауль замер, смотря на него, не в силах произнести ни слова.
- Ты знаешь, где она может быть? Она где-то здесь… - Рауль молча смотрел на него. - Да быстро же… как только Кристина будет в безопасности, твой брат будет жить… Обещаю тебе, де Шаньи. – Добавил он резко.
Рауль закашлялся.
Едкий дым заволакивал комнату.
- Быстрее!
- А если тебе показалось?
- Мне не показалось. Это она. – Процедил он сквозь зубы.

--

Кристина открыла глаза.
Голова болела.
Она приподняла голову и поняла, что находится в незнакомом ей помещении.
Все, что она помнила, так это холодный промозглый ветер и сгущавшееся темной синевой ночное небо.
Сейчас ей было тепло.
Даже достаточно тепло.
Она немного приподнялась с пола, но бессилие давало о себе знать, и ей пришлось приложить ни одно усилие, что бы заставить свое тело подчиниться ей.
Она проползла немного вперед, к двери, словно маленький беспомощный щенок поскреблась в нее, будто бы надеясь, что ей откроют.
Кристина приподнялась, скользя ладонями по гладкому дереву. 
Комната была темной.
Она не понимала, где она и как здесь оказалась.
Единственное, что она желала сейчас – это выбраться, выбраться из этого лабиринта страшных мыслей, из этой темноты, и знать, что она свободна.
О, как она хотела сейчас  оказаться в таких знакомых, привычных, горячих объятиях…
…В его объятиях.
И что бы он больше никогда не отпускал ее.
Почему-то, лишь рядом с ним, лишь в его сильных и крепких объятиях она может чувствовать себя защищенной  девочкой, которую любят, оберегают и никогда никому не дадут в обиду.
Она знала, что он может дать ей это.
Лишь он.
Только он может это сделать.
Ее ангел…
Пусть он им и никогда не был.
Зато, он был и есть, тем более сейчас, больше, чем ангел.
Она прильнула к двери.
Могла ли она надеться на спасение?
- Пожалуйста… - Ни на что не рассчитывая, простонала она. - Эрик! – Вскрикнула в надежде Кристина, молясь за то, что бы пославшиеся голоса были не ее воображением, а реальностью.
Сейчас она, как никогда желала, что бы именно он был рядом.
Он, и никто другой.
Кристина нащупала холодную ручку двери, и  дернула за нее.
Но ничего не произошло.
Она снова дернула.
Дверь была заперта.
Она ощутила, как от напряжения в висках начинает пульсировать горячая кровь.
Глаза почему-то резко заслезились.
Кристина вздохнула, но не получилось, ей в лицо ударил едкий, хоть и не сильный тяжелый запах дыма.
Кристина на секунду застыла в ужасе.
Дай бог, что бы ей это в очередной раз казалось.
Иначе…
Если в доме начнется пожар, она так и не сможет выбраться.
От этого запаха, да и возможной мысли, что может быть она заперта здесь, а вокруг бушует пламень, ее начало заметно мутить.
Она зажала рот рукой, и медленно скользя, начала опускаться на пол, так как не чувствовала силы в ногах.
Так она просидела несколько секунд, может минут, пока тошнота не прошла, и ей не стало легче, хотя бы дышать полной грудью.
Хотя, при ощутимом запахе дыма это было совсем нелегко сделать. 
Она снова приподнялась, и уже со всей оставшейся в ее ослабевшем теле силы, ударила в дверь.
Ладони заныли. 
- Кто-нибудь, прошу вас, пожалуйста! – Крикнула она. - Эрик! – Еще раз позвала она, в надежде, что ее услышат.  – Прошу, пусть это будешь ты… Не оставляй меня… не оставляй нас…
Пусть это будет именно он.
Господи, только бы это был он, только бы он услышал ее.
Ради их ребенка…
Пусть это будет он!

--

Рауль дернул за ручку предполагаемой двери.
Если промедлить еще какое-то время, то здесь вообще будет невозможно оставаться.
- Дверь заперта!
- Тогда отойди… - Бросил ему Эрик, отпихнув его от двери, что Рауль едва удержался на ногах.
Наверное, только сейчас он успел осознать, когда понял, что Кристина так близко, что она почти с ним, что он готов на все – он готов отпустить всю свою ненависть, весь гнев и ярость, и позволить себе… убить, если понадобиться.
Снова.
За нее.
Теперь, когда она здесь, он не позволит никому забрать ее, как когда-то позволил уже сделать это этому мальчишке.
И если нужно, он будет за нее бороться, биться... до последнего. 
Наконец-то он нашел ее.
Он слышал ее голос, а значит она здесь и она жива.
Она совсем рядом.
Его Кристина.
- Кристина?
Кристина приложила ни одно усилие, что бы не разрыдаться, услышав его голос.
- Пожалуйста… забери меня! – Часто задышала она от волнения.
- Отойди от двери!
- Это ты! – Кристина бросилась к  нему навстречу, как только не выдержавшая напора дверь с адским грохотом распахнулась, и сразу же с жалобным скрипом застонала. 
Рауль сам не заметил, как вздрогнул, как только увидел ее.
Бледную и испуганную, кинувшуюся навстречу… почти к нему.
Но вдруг забившуюся в объятиях другого.
О, этой картины он боялся все это время.
Но главнее всего было то, что Кристина была жива.
Боже, как долго он не видел ее.
Он почти позабыл, как она выглядит.
Нет, она прекрасна, как и прежде.
И только сейчас смог оценить, как он скучал по ней… по ее глазам, по ее волосам, по ее голосу, по ней…
Она была его женой.
Кристина…
Кристина кинулась на шею появившемуся в дверном проеме Эрику, и начала плакать, сначала по-детски утыкаясь ему в грудь лицом, а потом подняла на него мокрые от слез радости глаза.
- Кристина! – Негромко произнес он, и  аккуратно погладил ее по волосам словно хотел попросить у нее за что-то прощение, и убедиться, что ничего не произошло, что все так же, как и прежде, что она с ним, и что она настоящая.
Невероятно хотелось забыть об окружающем их мире, о том, что происходило вокруг, и о том, что дом грозил вот-вот быть целиком объятым огнем, и они вместе с тем.
Но так хотелось быть лишь с ней.
Быть невероятно близко, что бы чувствовать ее всем телом, знать, что она рядом, и что она только его, и это никогда не изменится, что она как и прежде готова отдать ему всю себя.   
- Это ты! Ты пришел! Я знала… Я так ждала! Это ты! Господи… спасибо! – Начала она сбивчиво, хватаясь за ткань его плаща, и притягиваясь к нему всем телом.
Кристина, привстав на цыпочки,  потянулась к нему, и он, в ответ на ее сбившееся дыхание, прильнул к ее губам, поспешно и жадно поцеловав, понимая, что каждая секунда дорога, но он не мог не сделать этого.
Он с ненасытностью поцеловал ее, после чего неожиданно замерев, словно желая уловить хотя бы еще одну короткую секунду, касаясь ее губ.
Он слишком долго искал ее.
Он слишком долго жил без нее.
После того, как он познал ее всю, ее любовь, ее рядом с собою, даже разлука длинною лишь в один день была долгой и невыносимой.
Ему не хватило бы и целого века, что бы восполнить это время их разлуки.
А как мала эта нещадно быстро утекающая прочь с их губ секунда…
Раулю показалось, что у него внутри перевернулось сердце, и застыло, превратившись в пустой безжизненный комок боли и холода.
Он отвел взгляд.
Отвел, потому что просто не мог смотреть, ощущая, как глаза застилает влага.
То ли от того, что он видел и чувствовал, то ли от дыма. 
Он не хотел этого видеть.
Однажды он стал свидетелем подобного.
И вот снова?
Но… сейчас все было иначе.
Что-то было в них обоих совсем иным.
Более сильным…
Настолько сильным, что сейчас он чувствовал себя совершенно беззащитным и ненужным.
Словно все возможное в его жизни уже  закончилось.
Для него.
Все было решено.
Давно.
И не им.
Эти слезы, этот взгляд, эта улыбка, слова  и прикосновения Кристины были слишком настоящими, и неподдельными, что бы он еще мог на что-то надеться и сомневаться в реальности того, что произошло.
Ему следовало бы увидеть это еще раньше.
Тогда бы многое было иначе.
Многого можно было бы избежать.
Но тогда он просто не мог этого различить, потому  что слишком многое  было сокрыто от его взгляда.
Но не сейчас.
Почему-то раньше он не мог увидеть никого другого, кроме маленькой напуганной девочки, бегущей любыми путями от своего страха; а сейчас он видел  женщину, идущую навстречу своим желаниям и чувствам вопреки всему…
- Кристина… - Вздохнул Эрик.
Кристина открыла глаза и улыбнулась ему в ответ.
Он отстранился от ее лица.
- Я знала, что ты придешь… - Улыбнулась она сквозь слезы.
И ему показалось, что это самая прекрасная ее улыбка.
Он так хотел обнимать ее, говорить с нею сейчас.
- Пойдем отсюда… Уходи Кристина… уходи… скорее. Тебе надо идти… Уходить отсюда… тебе нельзя здесь больше оставаться!
Кристина отвела от него взгляд, и только тогда узнала рядом с ними своего мужа.
- Рауль? – Испуганно произнесла она, и облизнула губы.
Кристина скривилась, и хотела что-то произнести.
Что-то, словно укоряющее. 
- Кристина, не время… - Произнес Рауль, кинувшись вперед.
- Куда ты? – Не отпуская от себя Кристину, проговорил Эрик.
- Филипп… он там… его надо увести, пока от дома не осталось одно пепелище…
Надо было забрать его.
Как можно скорее.
Теперь он мог сделать это, удостоверившись, что с Кристиной все хорошо.
- Стой!
Эрик отстранился от Кристины, и резко дернул Рауля за рукав.
- Уведи ее…
- Но Филипп…
- Уводи Кристину отсюда, пока по главной лестнице можно еще уйти!
Рауль посмотрел ему в глаза.
Странно, за то, что он только что целовал его жену, он бы мог на этом же месте убить его, но у него не возникло такого желания.
- Если ты не уведешь ее сейчас… - Захрипел на него Эрик. – Быстро уведи ее!
- Я… не пойду… - Произнесла упрямо, но вдруг дрогнувшим голосом,  Кристина. - …Без тебя.
- Кристина… я прошу тебя. Слушайся меня… как раньше. – Попытался объяснить он ей, словно она была маленьким ничего не понимающим ребенком. - Здесь опасно. Уводи ее… - Приказал он виконту.
- Кристина. – Рауль попытался взять ее за руку, но Кристина не позволила, и, обернувшись несколько раз в сторону Эрика.
- Стойте!
Кристина остановилась, с испугом  и одновременно с надеждой посмотрев на него, словно ожидала, что он изменит свое решение, в любую секунду готовая кинуться к нему.
Он поспешным шагом подошел к ней.
- Так ты замерзнешь…
Он накинул на нее свой плащ и на секунду задержался взглядом на ее глазах, погладив ее по щеке.
- А теперь… иди.
Кристина кашлянула, задохнувшись едкой гарью.
Дым начинал разъедать горло.
- Скорее Кристина… - Позвал ее Рауль. 
Она сделала пару шагов прочь от Эрика, но вдруг встрепенулась, и кинулась к нему, не пуская его, схватилась за руку, и потянула на себя.
- Эрик!
- Что? – Он замер.
- Подожди! Я должна тебе кое-что сказать… - Глотая воздух, поспешно начала Кристина, словно стараясь успеть уложиться во время, и ничего не упустить.
- Кристина, потом… пожалуйста потом… - Оглядываясь, и понимая, что еще минута промедления может стоить уже всем им жизни.
- Но ты должен знать! Это важно! – Почти выкрикнула она.
- Не сейчас! Идите… Я вернусь к тебе… скоро… и ты все расскажешь… обещаю!
- Но я…
- Что? – Обернулся он, и в его взгляде словно что-то дрогнуло, будто он желал и одновременно не желал услышать что-то из ее уст.
Кристина побледнела.
- Я… я …люблю тебя!
- Я тоже. – Он несколько секунд смотрел на нее.
До тех пор, пока в глубине коридора что-то, объятое языками огня не рухнуло.
- Ты в ответе за нее, де Шаньи!  - Кинул он Раулю, полностью скрывшись в заполненном тяжелым грязным дымом коридоре.

--

Поспешно  ступая по ступенькам, Кристина вдруг покачнулась.
- Что с тобою?
- Голова… кружится. – Хватаясь за перила, прошептала она, только сильнее укутываясь в плащ.
В его плащ…
- Пойдем скорее. – Придержал ее за руку Рауль. - На воздух. Тебе надо подышать, здесь много дыма… прошу тебя  Кристина, не противься. Я не хочу причинить тебе вреда…
Кристина посмотрела на него, и немного помедлив, подала ему руку.
Она облегченно вздохнула через несколько минут.
Главный выход был не полностью захвачен огнем, и потому они смогли почти без лишних опасений выйти.
Кристина, чувствуя, как зашуршала у нее под ногами трава, кинулась прочь от выхода.
От дыма и жара у нее начинала кружиться голова. 
Но что-то заставило ее вдруг обернуться.
Будто бы толчок изнутри.
Словно она желала еще раз взглянуть на фасад ненавистного ей дома.   
Она закричала, словно что-то разорвало ее изнутри, и ее крик потонул в глухой ночи, переплетаясь с холодным ветром.
Крыша, объятая пламенем, с адским грохотом обрушивалась вниз.
У нее на глазах.
Кристина заворожено смотрела несколько секунд, ощущая, как еще один истошный вопль колючим комком застревает у нее в груди, и перекрывает дыхание.
Она задохнулась ужасом.
Наконец, Кристина, роняя истошные вопли, словно раненная птица, кинулась назад, в дом.
- Кристина! – Рауль, бросившись за ней, поймал ее сначала за руку, но не удержал, она вырвалась и побежала прочь от него.
Он едва успел настигнуть ее на пол пути, схватив за талию, и оттащив ее обратно.
- Кристина, ты сошла с ума! – Закричал он, в надежде отрезвить ее. – Кинуться в огонь, Лотта?! Это сумасшествие…
- Пусти меня! – Закричала она, отрываясь ступнями от земли, чувствуя, что ее волокут прочь от объятого огнем дома. – Он там! Он… Пусти меня! Пусти, или я возненавижу тебя, если не пустишь, Рауль! – Угрожающе закричала она, сама не понимая, что происходит. – Эрик! Эрик! – Кричала она. И только сейчас, только в это мгновение Рауль понял, что у него все-таки  было имя. Он никогда бы не мог предположить. Значит, его звали Эрик. И Кристина звала его сейчас по имени. - Он погибнет, если его оставить там! Нет! Пусти, я ненавижу тебя, Рауль! Пусти! Я не могу! Я не хочу… Он там! Он погибнет! Я не переживу! Я умру… Он должен знать о том, что я так и не сказала ему… он должен… Эрик! Да пусти же… - Снова затрепыхалась она в его руках. – Рауль…
Он поставил ее на ноги, но она не смогла на них устоять, упав на колени, на сырую землю, спрятав заплаканное лицо в ладонях.
Ей показалось, что ее  сердце остановилось, что она больше не слышит его стука, что она больше не дышит…
И не хочет дышать.
- Нет! – Глухо стонала она. – Нет! Эрик, нет! Не уходи! Вернись! Ты должен вернуться! Тебе есть ради кого возвратиться!
- Кристина, пойдем же, ты простудишься! – Он взял ее за плечи, и аккуратно приподнял.
Она дрожала.
Кристина, пошатываясь встала, хватаясь за его руки.
Несколько секунд она смотрела то на Рауля, то на полыхающий дом.
Если и не вся, то половина крыши с грохотом точно обрушилась.
Кристина словно не могла понять – правда ли это, или, может быть ей сниться очередной страшный ночной кошмар.
Потом, словно раненная подбитая птица, взвизгнула, и бросилась на своего мужа.
- Ненавижу! – Забилась она у него на груди. – Ненавижу тебя! Прочь! Вон! Оставь! Эрик… Он… Ты…  Вы… Вам всем плевать на него! Не притворяйся! Ты ведь хотел этого? Ты рад?! Рад!? Ты этого добивался? Он ведь ничего не значил для вас всех… никогда… так? Ненавижу…
Она успокоилась лишь минуту спустя, когда силы покинули ее.
И она, истощенная, чувствуя, как ее спутавшиеся волосы противно прилипают к мокрым от слез щекам, снова упала на колени, марая подол своего платья в грязи.
- Кристина, милая… - Единственно, на что хватило сил Раулю. – Прошу тебя…
Он поднял глаза на полыхающий дом, не обращая внимания на происходящее вокруг.
Виконт даже и не заметил, что вокруг была суета.
Огонь заставил сонных слуг кучкой высыпать на улицу, но это не спасло дом, ничего не спасло.
- Он… - Кристина сжалась, словно последние силы покинули ее окончательно, и вот-вот она рисковала потерять сознание. – Эрик… не оставляй нас…
Рауль, не в силах больше смотреть на ее страдания, подхватил ее на руки.
- Кристина… прошу тебя, все хорошо. – Он знал, что вероятнее всего, говорит ей неправду, но ничего другого он сейчас ей сказать не мог.
- О месье... – Простонал кто-то неподалеку, найдя их. 
- Мне нужен экипаж, все равно что… что с конюшней? Скорее… пожалуйста… мне нужно увезти ее… ей плохо. Кристина…
Кристина не слышала его. Ее сознание уносилась куда-то далеко, сквозь дым, огонь и наполненные чернотой ночные тучи. Сознание уносилось далеко от этих мест, оно искало его…

Отредактировано smallangel (2006-10-01 19:42:36)

--

По дороге домой Кристина почти не плакала, не кричала и не билась в истерике, как какое-то время назад. Она была уже не в силах. Кристина была утомлена и измождена. Она просто что-то неразборчиво шептала. Смотреть без скручивающей сердце боли и сострадания на ее белое безжизненное лицо было невозможно. Почему-то сейчас Рауль боялся за нее, как никогда. Он боялся за нее каждую секунду ее вздоха.

- Мой ребенок… - Прошептала Кристина вдруг сухими губами, когда он усаживал ее в экипаж. – Пожалуйста, мой ребенок, Эрик… не оставляй нас.

Руки Рауля дрогнули. Он почувствовал, как сжалось лишь от одного этого слова его сердце. Он мог лишь предполагать это в своих кошмарах, но не наяву. Неужели? Нет, Кристина, молчи! Только не продолжай! Не говори, что это правда! Что это случилось!

Она разомкнула веки, и будто на секунду кинула взгляд на супруга. Но вряд ли узнала его.

- Пожалуйста, он не может умереть… - Застонала Кристина. - Я жду его ребенка. Он даже не узнал об этом… - Кристина схватила его за руку, и открыла покрасневшие от слез и дыма глаза. – Он имел права узнать.

- Кристина. - Он погладил ее руку. – Мы едем домой. Пожалуйста, потерпи, скоро все будет хорошо. Потерпи совсем немного… Прошу тебя, Лотти.

Кристина приоткрыла и снова закрыла глаза. «Мы едем домой…» - звучало безумно странно, тем более после всего, что это могло значить? Наверное, при любых других обстоятельствах Кристина бы воспротивилась, услышав из его уст это «мы едем домой», но сейчас она не могла. Она лишь вздохнула, и снова крепко сомкнула веки, не имея сил ему возразить. Да и не хотела сейчас. Сейчас она вообще ничего не хотела. Даже дышать. Но все-таки еще дышала. Так как должна была дышать, и не ради себя.

- Я так и не сказала ему. Он должен жить ради нас! Ради него… Я не смогу пережить, если его не будет с нами! - Словно забыв о том, с кем она говорила, прошептала она. – Я не хочу так жить.

Рауль снова успокаивающе погладил ее руку. Все это было страшно. Как ужасный сон. О, как бы он хотел все вернуть. Что бы ничего этого не было. Что бы не было этих кошмаров, ничего, что произошло, что бы он просто был тем прежним Раулем, а она той крошкой Лотти, которую он любил… и что бы они были вместе. Почти всю дорогу она пробыла без сознания. Лишь изредка открывая глаза, и осматриваясь туманным взором, словно ища кого-то. Кристина не понимала. Она пока не понимала, что это правда. Ей казалось, что это сон, что он кончиться с наступлением рассвета. Может так оно и лучше, - думал Рауль. – Пока, может быть, так оно и лучше для нее. Всю дорогу он провел в размышлениях. Ему не давала покоя одна лишь мысль, то, что он услышал совсем недавно от Кристины. Это была правда? Если это было правдой, то, что он услышал от Кристины, то значит, многое изменилось. Значит многое уже не так, и это уже не изменить, и не забыть просто так, не вернуть, как было, и теперь уже ничто и никогда не сможет стать прежним, потому что Кристина была уже не той. Потому что теперь в ее жизни будет навсегда напоминание о том, что произошло. Напоминание о другом мужчине.

Рауль аккуратно вытащил обессилевшую Кристину, которая была по-прежнему без сознания, из экипажа, и направился к дому. Его голова раскалывалась. Столько всего произошло за эту ночь. Кажется, в эту ночь он потерял брата, ему предстояла тяжелая и нужная бумажная волокита, касающаяся всего этого, поместье Филиппа сгорело, после предстоит разбирательство с полицией. Кристина, кажется, в эту ночь тоже немалое потеряла, но она была жива, в его руках сейчас. А Эрик - имя которого он узнал лишь сегодня, случайно, человек, с которым он провел бок о бок эти несколько дней… Что с ним – не понятно. Кристина – ждала от него ребенка? Рауль тряхнул головой, что бы избавиться от этих ненужных сейчас мыслей. Об этом у него еще будет время подумать. Потом. Не сегодня. Не завтра. Лучше не думать. Никогда.

- Месье! – Вскрикнула выскочившая горничная на грохот дверей.

Дорога заняла немало времени, и прибыли они с Кристиной в его поместье уже к раннему утру, когда прислуга уже пробуждалась и приступала к работе.

- О господи, месье, мадам Кристина! – Вскрикнула горничная, увидев выглядящее бездыханным тело Кристины на руках виконта. – Что с ней? Она жива? Мадам? – Застонала женщина. - Мадам? Да что же с ней!

- Скорее, пошлите за доктором. - Устало произнес виконт. – Будет лучше, если он осмотрит ее, пока не произошло что-нибудь дурного. И приготовьте спальню моей жене, сейчас же. Ей нужен отдых. Она очень устала.

--

- Доктор Бернар. – Произнес Рауль, увидев на пороге доктора.

Немало времени зная семью виконта, он слегка нахмурил брови, замечая его беспокойство.

- Что-то случилось, виконт? Вы так срочно послали за мною? У вас кто-то заболел? Что произошло?

- Нет… вернее – да, точнее не совсем. – Запутался Рауль.

Доктор удивленно приподнял бровь, так и не поняв самого главного, что хотел сообщить ему Рауль.

- Да на вас нет лица, виконт. Что такое?

- Моя жена...

- Что с мадам де Шаньи?

- Я вас так срочно вызвал, потому что она не совсем здорова. – Произнес Рауль, вздыхая. - Вам лучше было бы осмотреть ее. Прошу вас, пожалуйста.

- Что-то не так? Что именно произошло?

- Кое-что. Но это не важно. Я просто беспокоюсь за ее здоровье.

- Хорошо. – Спокойно ответил доктор, делая несколько шагов вперед. – Я помою руки, и осмотрю мадам де Шаньи.

- И еще… - Поспешно произнес Рауль, оборачиваясь на уходящего доктора.

Тот задержался в дверях.

- Да виконт! Что-то еще?

- Да, еще. Она беременна.

Доктор поиграл густыми бровями.

- Так вот почему вы послали за мною столь поспешно, дорогой мой друг. Это ваше предположение! – Доктор улыбнулся. - Ну так успокойтесь, посмотрите на себя в зеркало, вас хоть самого ко врачу. Отдохните сами. И успокойтесь, в самом деле. Если ваше предположение верно, то вам бы стало радоваться! Я осмотрю ее. Не волнуйтесь. – Доктор засмеялся и вышел из комнаты.

Доктор вошел в комнату спустя какое-то время. Какое именно – виконт не знал, он просто забыл о времени. Рауль сидел в кресле, откинувшись на мягкую спинку, закрыв глаза. Услышав шаги, он моментально их открыл и посмотрел на доктора.

- Да доктор.

- Ну что же, - спокойно протянул доктор, наблюдая, как виконт приподнялся со своего кресла, и прошелся по комнате.

- С ней все в порядке? – Осторожно спросил Рауль. – Последнее время она многое пережила. Я боялся, что она может не перенести столько переживаний. С Кристиной все хорошо?

Доктор положительно кивнул.

- Да, с ней все в порядке. – Подтвердил доктор. - Не беспокойтесь за вашу жену. Она устала и пока довольно слаба, у нее наблюдается небольшое физическое и моральное истощение. Но это проходит. Ей нужен покой, хорошее питание, хотя, думаю, в связи с некоторыми обстоятельствами она может от него отказываться, но это пройдет, и рекомендую побольше питья. Ей нужно восстановить силы. Пусть побольше лежит, и конечно же, как можно меньше беспокойства. Думаю, вы сможете окружить ее вниманием, требуемым женщине в ее положении. Она обессилена, но не более. В целом мадам де Шаньи здорова.

Рауль, не моргая, смотрел на доктора.

- И, - продолжил доктор, - должен с большой радостью за вас отметить, что ваши предположения оказались верны. Мадам действительно…

У Рауля перехватило дыхание.

- Да, да… я знаю это. Доктор, а сам ребенок? Они будет жить? Он вне опасности? – Не дал он договорить ему.

Тот пожал плечами.

- С ребенком тоже все в порядке, Рауль. – Спокойно заключил доктор и улыбнулся. – Как я уже отметил, Кристина слаба, но она справится. К счастью, у вашей жены сильный организм.

Рауль вздохнул. Был ли этот вздох вздохом облегчения, или чем-то другим, в любом случае, доктор этого не понял. Врач еще раз улыбнулся. Правда, Рауль сейчас не совсем был похож на счастливого человека, который был до безумия рад о столь долгожданной новости о том, что станет отцом. А уж насколько она была долгожданной, доктор Бернар уж сам знал не понаслышке, становясь не раз свидетелем беспокойства виконта за то, что его жена долгое время после постигшего их несчастья с потерей ребенка, никак не могла снова почувствовать себя будущей матерью.

- Поздравляю вас. – Произнес доктор. - Я помню, вы переживали за это, не находили себе места. Вот видите, я же говорил вам, что все непременно примет должный оборот, всего лишь нужно было подходящее время для этого, и ваша жена непременно забеременеет. Могу теперь поздравить вас с тем, что в скором времени ваша жена, наконец, подарит вам наследника.

Рауль нахмурил брови, словно хотел что-то сказать, возразить доктору. Тот это заметил.

- Ну, или наследницу. – Добавил он, сузив глаза.

Да уж… чудесная новость. Которую должен был принимать сейчас вовсе не он. Рауль наигранно улыбнулся. Скорее даже, не то что улыбнулся, а даже оскалился.

- Поздравляю, поздравляю... – Протянул ему руку доктор.

- С-спасибо. – Без всяких эмоций ответил ему Рауль. – Если понадобится ваша помощь в отношении здоровья моей жены и ее ребенка… - Рауль вдруг резко замолчал. «Ее» ребенка. Он сказал «ее» ребенка! Доктор собрал складку на лбу, не совсем поняв его слов. – Н-нашего. - Быстро поправил себя виконт. - Я могу рассчитывать на вас?

- Несомненно. Если у мадам будут какие-то осложнения, срочно и безотлагательно посылайте за мной. Вы же знаете, что я всегда готов помочь вашей семье. Но я надеюсь, у мадам все будет хорошо. Я буду периодически следить за ее здоровьем, и течением беременности. Вы ведь об этом хотели попросить, так? – И он снова улыбнулся.

Виконт растеряно вздохнув, положительно качнул головой.

- Понимаю ваше беспокойство, ведь это важно для вас. Да, должен вам сообщить, когда я осматривал Кристину, она невнятно звала кого-то. Какого-то Эрика, кажется…

Рауль закусил губу. Что ж теперь логично бы сказать, что в этом нет ничего странного – она звала отца своего ребенка. Закономерно для женщины в ее положении. Рауля передернула, как от сильного холода.

- Это… это… да вполне возможно. Это ее родственник. С ним небольшое несчастье. Кристина сильно беспокоилась.

- Ммм. – Кивнул доктор задумчиво. - У мадам есть родственники. Я не знал. Простите. – Сконфузился он.

- Друг ее отца. – Зачем-то сказал Рауль, и сразу же возненавидел себя.

Его ответ вызвал у врача еще большее недоумение. Похоже, виконту и самому нужен был покой и отдых. Выглядел он не самым лучшим образом.

Он как-то не очень походил на счастливого человека, наоборот, больше на озадаченного какими-то проблемами.

- А сейчас Кристина…

- А сейчас она уснула. Ну что же, мне пора, виконт. – Торопливо произнес доктор.

- Доктор Бернар, - позвал его Рауль.

- Да.

- Я хотел бы вас попросить, я бы не хотел, что бы о беременности моей жены кто-то узнал. Ну просто, пока не хочу раньше времени...

- Конечно! – Воскликнул врач. – Что вы, виконт, у вас не должно быть сомнения. Безусловно. Это одно из правил моей профессии.

--

Одновременно на Рауля свалилась масса всего. Ему предстояло разобраться с множеством дел. Филипп, Кристина. И главным образом, он понятия не имел, за что из всего этого надо браться первым, а за что уже потом…

- Месье, к вам пришли. – Несмело произнесла горничная, постучав в дверь.

- Мадам Жири… - Произнес Рауль, привставая, и узнавая ее на пороге.

- Виконт, что-то произошло, - произнесла она, - что вы вот так срочно послали за мною, попросив приехать меня к вам? Я не ожидала.

- Произошло. Кроме того, мне сказали, что вы недавно искали меня.

- У меня не было выхода, я должна была.

- Это касалось Кристины?

- Да.

- Она нашлась.

- Значит, все решилось!

- Да.

- И где она?

- Она здесь.

- В вашем доме?

- Да.

- Но, я до сих пор не понимаю, почему вы попросили столь срочно приехать меня? – Сохраняя выдержку, произнесла Антуанетта, хотя при упоминании Кристины она ощутила, как сердце забилось чаще.

- Мадам Жири, увы, вы знаете, наверное, что последнее время наш брак был не столь счастливым...

Мадам Жири промолчала.

- А Кристина сейчас нуждается в поддержке. Вы ведь знали ее, когда она была еще ребенком, вы были ей близким человеком, всегда присматривал за ней.

- Девочка осталась сиротой. Как я могла повести себя?

- Я знаю, вы любите помогать сиротам.

Мадам Жири с осуждением посмотрела на него, и ее взгляд заметно похолодел.

- Молодой человек, вы попросили меня приехать за этим? – Приподняла она одну бровь.

- Нет. Простите, я не это хотел сказать.

- Вы это уже сказали. Тогда, скажите, что хотели.

- Я думаю, вы единственный человек, который остался у нее, которому она доверяет. Вы нужны ей. Кроме того, вы сможете ей помочь сейчас куда больше чем я, или кто-то другой. Думаю, с ней просто нужно побыть рядом.

- Я не понимаю вас.

- Я не смогу рассказать вам всего сразу. Это сложно. И долго.

- Тогда расскажите кратко и быстро.

- Ей плохо сейчас. Ей нужна поддержка. Она очень многое пережила за это время. Но дело даже не в этом. Дело в том, что… ваш друг, или… неважно... Эрик, ведь его так звали?

- Звали? – Глаза мадам Жири округлились, но выражение лица не изменилось, а вздох резко прервался.

Рауль замолчал на несколько секунд, словно переводя дух.

- Виконт, вы не ответили мне, что вы хотите сказать?

- Дело в том, что его больше нет.

Мадам Жири глухо вздохнула, словно поняла окончание фразы, при том, что Рауль не закончил ее.

- Я не уверен. Но вероятнее всего, что это так.

Мадам Жири опустила глаза, и поджала губы.

- Как это произошло?

- Мы нашли Кристину в доме моего брата. Это долго пересказывать. К моменту нашего прибытия дом горел…

Мадам Жири, слушая его, нахмурила брови.

- Но позвольте рассказать вам обо всем позже.

Мадам Жири положительно качнула головой.

- Я не могу поверить! Кристина здорова? – Поспешила перевести она тему разговора.

- Да, она здорова.

Рауль пристально посмотрел на мадам Жири, выражение лица которой изменилось в одно мгновение, не смотря на то, что она почти не позволяли проскользнуть хотя бы одной соответствующей данной ситуации эмоции на своем лице.

- Вы всегда знали о нем больше, чем остальные. Так ведь?

Мадам Жири предпочла не отвечать на этот вопрос, так как не видела в нем никакого смысла.

- Он был для вас кем-то большим, чем…

- Он был для меня в первую очередь человеком, виконт. Вы же все сами знаете. И знаете, как я относилась к нему. Увы, я рассказывала вам обо всем. К чему эти ваши вопросы? – Раздраженно произнесла она.

Действительно, это вопросы и, правда, были ни к чему. Тем более - сейчас.

- Полагаю, я должна навестить Кристину. Вы ведь за этим послали меня.

Рауль согласился с нею.

- Да. Я хотел бы вас попросить. Я думаю, ей понадобиться ваша помощь. Так как есть еще одна причина, почему вы должны быть рядом с нею. Кристина…

- Да? Что еще?

- Кристина, она ждет ребенка.

Антуанетта нахмурилась, и уголки ее губ дрогнули.

- От него? – Догадавшись, сказала она обреченно, словно прописывая Кристине приговор.

Только это лишь звучало как немыслимый вопрос. Она-то более чем была уверена, что это утверждение.

- Зачем вы спрашиваете! – Недовольно вздохнул Рауль. - Вы же сами, должно быть, знаете ответ. Я сказал вам, потому что, думаю, вы должны знать. Тем более сейчас, когда произошли все эти несчастья.

Мадам Жири несколько секунд молчала, безрадостно глядя куда-то сквозь него, после чего сухо произнесла:

- Позвольте спросить вас, виконт.

Рауль вопросительно посмотрел на нее, положительно моргнув, давая ей понять, что согласен на ее вопрос.

- Теперь, когда его нет, а Кристина в вашем доме, до сих пор на положении законной супруги, но в ожидании ребенка, не принадлежащего к вашей фамилии, и находясь ранее в связи с другим мужчиной, которого вы, как я понимаю сиим даже и не считаете, но знаете обо всем этом… что вы будите делать? И что будет с ними теперь?

Рауль отвел глаза, пытаясь избавиться от ее пристального взгляда.

- Я полагаю, вы думаете, что-то дурное, мадам Жири, намекая на мои возможные действия.

- Нет. Просто спрашиваю, так как Кристина мне далеко не чужая. Вы сами знаете об этом.

- Должно быть, вы считаете, что я должен сойти с ума от ревности, и так, как не чужая вам не только Кристина, но и отец ее ребенка, которого она носит, вы беспокоитесь еще и за будущее этого младенца?

Это было вполне логично.

- Нет мадам Жири, вы не должны беспокоиться. Я хочу Кристине добра. Тем более, после всего того, что случилось. Наверное, это не совсем правильно точки зрения чести и иных взглядов. И куда разумнее было бы мое иное поведение, не знаю, правда, не знаю, мадам Жири, что бы я сделал в другой ситуации, зная обо всем этом, зная, что в моем доме моя законная жена, которая носит в себе ребенка другого мужчины. Наверное, я должен полагать, что это плод греха, и предпринять все возможные меры, что бы избавить свою семью от такого позора, и не позволить родиться этому ребенку. Но я не могу. Я всячески попытаюсь защитить Кристину, и позаботиться о ее благополучии, а соответственно и о благополучии ее ребенка.

- Я уверена, все, что вы не предпримите – будет правильным решением. – Бесцветно проговорила мадам Жири. – А теперь позвольте мне навестить Кристину.

- Конечно, И еще, мадам Жири…

- Да. – Мадам Жири остановилась.

- Мальчик, который был раньше с Кристиной, это ведь его сын! Я думаю, будет лучше, если он будет, как и прежде рядом с Кристиной. Уверен, она захочет видеть мальчика рядом с собою. Тем более, сейчас.

- Конечно же, виконт. – Согласилась мадам Жири. – Я тоже полагаю, что так будет лучше. Всем.

Она поспешно вышла, закрыв за собою дверь. Рауль снова опустился в кресло. Надо пойти и хотя бы прилечь на несколько часов. Несколько дней бессонницы сказывались страшным шумом в голове и полным бессилием. Но он не мог. Он не считал сейчас себя в праве придаваться отдыху. В дверь снова постучали. Достаточно тревожно. Он ответил разрешением войти.

- Простите виконт, что-то произошло?

Рауль поднял глаза. В дверях стояла Эмили.

--

Кристина лежала на постели, поджав под себя ноги, как в детстве, когда ее мучил какой-нибудь неодолимый страх или холод. Да и чувствовала она себя теперь как маленький незащищенный ребенок, чей песочный замок накрыло высокой волной, разнеся песчинки по глубокому дну, чья сказка разрушилась, как от дуновения ветра, рассыпавшись на множество крошечных осколков. У нее все болело. Все. Но больше всего – душа. Его больше не было в ее жизни. Но в ней жил его ребенок, и это заставляло ее насильно дышать. Жестокая игра судьбы. Зарождаясь, на этом свете одна жизнь отнимает другую, причем не менее родную и необходимую. И это произошло с нею, хотя она никогда не хотела бы познать этого кошмара, и всего того, что ей пришлось пережить. Она просила так мало – лишь счастья. Которое она, спустя столько времени нашла, столько преодолев, вынеся столько боли и горя, и все-таки смогла вернуть себе то, что требовал ее рассудок и сердце. Но у нее отняли и это, лишь подразнив находкой. И сбросили ее детские наивные надежды в бушующую пучину боли и горести.

И вот теперь, когда у нее ничего нет и она совершенно одна и бессильна на этом свете - сможет ли она пережить все это, что выпало ей на ее долю? Да и, хочет ли она этого? Кристина закрыла глаза, и невольно вспомнила все, что было какое-то время назад. Ей казалось, что так уже будет всегда. Но она ошиблась. Это было слишком наивно полагать, что счастье и безмятежность пришли к ней навсегда. Воспоминания, крутясь подобно калейдоскопу живыми картинами у нее перед глазами, доставляли ей ощутимую, почти невыносимую физическую боль, словно ее душу безжалостно выворачивали наизнанку, не смотря на кровоточащие раны в ее сердце. Ей хотелось стонать от этой боли, плакать, умереть, только что бы не чувствовать этого ужаса, сдавливающего ее грудь, словно железным обручем. Ей казалось, что ее воспоминания отравляют ее сознание. С каждой минутой по капле впрыскиваясь в душу, и убивая ее. Она не хотела верить всей своей душой в то, во что верил ее рассудок. Она закрыла глаза, зажмурилась настолько сильно, что ощутила боль во всем теле. Словно наяву она услышала легкий плеск воды и плавное покачивание. Лодка. Своими мыслями она оказалась в знакомой ей лодке. Тогда, впервые, там, глубоко в подвалах оперы он был для нее чем-то нереальным, бестелесным, и неподдающимся описанию здравого рассудка, ангелом, посланным ее отцом свыше, великим и незримым учителем, ее защитником; он был всемогущим, внушающим страх, какие-то странные неописуемые чувства, он обладал какой-то высшей силой, что заставляла тянуться к нему вопреки всему. Она понимала это – и все-таки тянулась. Но она боялась и уважала его. Она была еще слишком далека от того, что поняла уже гораздо позже, когда природа взяла свое. А может быть тогда, там, глубоко в подземельях и не могла понять, так как не может понять ребенок того, что постижимо лишь взрослому. Она была еще совсем девочкой, чистой, наивной, сказочницей, чей ум просто не мог постичь и открыть многие запертые для нее на тот момент, двери жизни. А он был лишь частью ее сказки. Слишком больно было понимать, что на самом деле сказка была лишь жестокой маской тьмы и обмана. Но вопреки даже этому он переплетал в едином звуке безукоризненной мелодии ад и рай, свет и тьму, боль и радость, жизнь и смерть. Это не могло не притягивать. Это не могло не пугать, не отталкивать. Картинка снова прыгнула. Кристина вспомнила дни рядом со своим мужем, так хорошо обставленные под антураж дней счастливой семьи, совсем недавно сочетавшейся браком.

Боже, как было глупо убеждать себя в том, чего, наверное, на самом-то деле никогда и не было в природе. Каждую минуту нахождения радом со своим супругом она, еще глупая девочка, скрывая от самой себя кажущиеся ей непристойными мысли, гадала – а как бы все могло быть, что бы она чувствовала, что бы было в ее жизни – будь на месте ее мужа… он.

Она прятала эти мысли глубоко в темноте своей души, запрещая себе думать об этом, считая, что она, как минимум, нечестна с Раулем. Но образ другого преследовал ее неотступна, где, с кем и что бы она не делала. Не говоря уже о такой естественной для замужней дамы – близости. Она не сразу поняла, что это может значить. Что может значить для женщины, обнимая или беря за руку своего мужа – думать о другом мужчине, желая познать именно его.

Было ли это правильным? Раньше она задумывалась об этом – сейчас уже нет, так как знала ответ. Кристина всхлипнула. Картинка в ее сознании снова прыгнула. Она почувствовала напряжение в висках. Свод церкви. О, она бы отдала все, только что бы пережить ту ночь снова. Она бы даже сама согласилась умереть, только если бы ей дали шанс пережить ту ночь снова, вместе с ним, несмотря на жуткий страх, который она испытывала тогда, испытывала от его прикосновений, от его дыхания, от его голоса, от вспышек молний, освещающих холодные стены церкви. Кристина вздрогнула – возможно ли, что их ребенок жил именно с того момента? Дверь ее спальни приоткрылась, и Кристина машинально перевела на нее взгляд.

- О, мадам Жири. - Увидев ее, плаксиво пробормотала она, приподнявшись на кровати. – Это вы, мадам… - Ее губы дрогнули, и она заплакала, как маленькое напуганное ночным кошмаром дитя.

Мадам Жири присела на край ее кровати.

- Девочка моя, - наклонила она голову, - дорогая… ты в порядке?

- Я – да… точнее – нет. – Начала путаться в собственных словах Кристина. – А он, Эрик…

- Я знаю. – Антуанетта погладила ее по волосам, не дав ей договорить.

- Нет, вы ничего не знаете, Ничего больше нет. Его больше нет… Я видела, это ужасно… Почему? Теперь я снова одна… Меня все… все покидают, хотя обещают, что этого никогда не произойдет… Сначала отец, теперь… он. Зачем? Он не мог! Он ведь говорил, что никогда не отпустит меня! А сам…

- Приляг. Тебе не стоит сейчас так волноваться. И… - она провела по ее щеке, смахивая слезы, - и плакать тоже, Кристина… Я думаю, ты сама понимаешь это.

Кристина сглотнула слезы.

- У меня снова никого нет. Я одна, совсем одна! Я пережила весь этот ужас… надеясь, что все будет хорошо, что он придет. Мадам Жири, если бы вы только знали, что я пережила… - Кристина вздохнула, и закрыла глаза, словно хотела прогнать нахлынувшие воспоминания. - Это было так страшно… Я сама не знаю, как я все это пережила, мадам Жири, как я не умерла, не сошла с ума, как я выжила… Я не хочу об этом вспоминать. Мне больно. Но я пережила все это, и теперь осталась одна.

- Не одна, Кристина.

- Он ушел. Он оставил меня одну. Совсем одну, мадам Жири.

- Но он подарил тебе самое главное – своего ребенка, Кристина.

- Вы знаете! – Опустила она глаза, вспыхнув.

- Да. И ты должна жить ради этой жизни!

- Это так сложно.

- Я знаю.

- Но он не должен был умирать. – Упрямо повторила Кристина. - Он столько раз выживал, столько раз боролся за жизнь. И столько раз побеждал смерть.

- Когда-то мы проигрываем. – Горестно вздохнула Антуанетта, понимая, что ее боль ничуть не меньше боли Кристины. Она знала его почти с детства.

Кристина сжала руки в кулачки.

- Вы так легко говорите об этом, словно… словно… ничего не произошло.

- Нет. Вовсе не так. Просто, - мадам Жири нахмурилась, - просто Кристина, его жизнь такова, что я всегда была готова к такому исходу. Я просто была готова к тому, что вероятнее всего это может когда-то произойти.

Кристина скривила искусанные в кровь губы.

- Он не мог, не в этот раз. Хотя бы ради нашего ребенка!

Антуанетта ничего не ответила ей. Ей просто было нечего ответить. В такие моменты лучше вообще не говорить ничего, чем пытаться успокоить пустыми, не имеющими никакой силы словами, которые лишь сильнее растревоживают и без того кровоточащие раны.

- Я не хочу больше жить! Я хочу к нему! – С детской наивностью простонала Кристина.

- Кристина, не смей так говорить! Не забывай, ты беременна!

- И что? Все это теперь бесполезно, вся жизнь… бесполезна! Я одна! Он умер. Отняв у меня желание жить. Он сам виноват! Он – это все что у меня теперь было! – Злясь на что-то более могущественное, кинула она. – Господи, за что все именно так! Все могло бы быть так хорошо, я могла бы быть счастлива! Я могла бы жить рядом со своим мужем, с Раулем, я могла бы радоваться, я бы улыбалась, я была бы все той же крошкой Лотти, которая наивно верит в чудеса и счастье. Я мирно жила бы!

- И все это время помнила бы о нем. – Заключила мадам Жири с поразительной твердостью и уверенностью, что Кристина побледнела, поняв, что она говорит правду – это было бы именно так.

- А теперь у меня нет не только своей жизни, у меня нет ничего.

- Кристина, ради себя, а если не ради себя, тогда ради ребенка, его ребенка, что растет в тебе с каждым днем, а так же его сына. Малыш Анри остался без матери с самого рождения, а теперь, - она вздохнула, - потерял и отца. Бедный мальчик. Кто мог бы предположить, что с появлением на этот свет его ждет такая судьба. – Она покачала головой. - Ты, как никто должна знать – что это такое! Девочка моя, пойми же, теперь у них только ты! И ты должна найти в себе силы!

Кристина растерла по щекам едкие слезы.

- Я любила его, мадам Жири. Правда любила! Я не знаю, как это произошло. Но я знаю лишь то, что это произошло не сразу, сначала он был для меня совершенно одним, потом другим, а потом мужчиной, который изменил мою жизнь. Я как-то незаметно для самой себя полюбила его, мое сердце не устояло, и я поняла, что было сокрыто все это время в самой его глубине. Я думала, что так не может быть, что так не должно быть, что не смогу, и что это не любовь, пыталась убежать от нее, но не смогла. Я полюбила сильно, как только это возможно. Вы мне верите?

- Верю. – Негромко сказала Антуанетта. - Он тоже любил тебя… Безумно любил. В прямом смысле этого слова. Он никого и никогда не любил так, как любил тебя, Кристина.

- И даже… ее? – Несмело спросила Кристина, словно боясь произносить это имя. – Даже Жюли?

- И даже ее. – Ответила мадам Жири, с тяжелым вздохом. - Это любовь, моя дорогая, ее невозможно вырастить искусственно, как цветок, без света и воды. Даже если и прикладывать все силы. Любовь рождается лишь тогда, когда это угодно Всевышнему. И отнимается тоже. Но у этой любви не наступил конец. Ее продолжение живет в тебе.

--

- Господи виконт, что-то произошло? – Обеспокоено заморгала девушки длинными ресницами. – У вас такой вид…

Почему-то она выглядела так, будто страшно напугана.

- Эмили! – Рауль подошел к ней.

- На вас лица нет, что-то…

- Эмили, я прошу прощения, но вы пришли не в самый подходящий момент. По крайней мере, для чаепития. – Он попытался улыбнуться ей. - Я помню, я ведь обещал вам.

Девушка почти незаметно улыбнулась ему в ответ, и ее глаза потеплели.

- О, вы такой трогательный. – Зачем-то сказала она, и сразу же густо покраснела. - Ну что вы…

Обескураженный Рауль просто смотрел на нее, не зная, что ответить ей на ее слова.

- Простите за не гостеприимство, и может совершенно глупый и неприличный вид, но просто у нас в семье произошло слишком много всего…

- Я сожалею.

- С моим братом произошло несчастье… у меня сейчас масса дел, которые мне, как можно скорее необходимо решить.

- Граф?

- Да… - Он потер ладонью лоб. – Надо отправить людей… туда… может, они что-нибудь найдут. Или… кого-нибудь. – Вдруг сказал он дрогнувшим голосом, и почему-то подумал вовсе не о графе. - Господи, за что только это все? Иначе, если о Филиппе ничего не будет известно, в свете этих несчастий графом вынужден буду стать я… - Сказал он без особой радости, а, скорее всего даже с отвращением.

Эмили не отводя глаз, смотрела на него. Он выглядел безумно уставшим, и полностью беззащитным под гнетом этих своих проблем, которые сильно давили на него, что можно было заметить невооруженным взглядом. Он был больше похож на ребенка, который совершенно не знал, что ему надо делать, нежели на взрослого мужчину.

- Не самая радостная новость на фоне всех событий. – Заключил Рауль, пряча глаза от Эмили, замечая, что она пристально смотрит на него.

- Рауль… - Вдруг произнесла она робко, и он резко перевел на нее уставший взгляд, который только что отвел, что бы не встречаться с ней глазами.

Она никогда не называла его так.

- Мне так жаль... – Часто заморгала девушка, что бы скрыть навернувшиеся слезинки.

- Спасибо.

- А Кристина?

- С ней тоже своего рода несчастье. Я… не буду все это пересказывать, да и поверьте, оно вам и не надо!

- Но с Кристиной все хорошо? Она в порядке, я надеюсь?

- Да. С Кристиной все хорошо.

- Я могу вам помочь с нею, ели вам что-то понадобится…

- Спасибо Эмили. Конечно. Спасибо. Думаю, как только ей станет немного лучше, и она отдохнет, вы можете навестить ее. Пусть… - невнятно начал Рауль, - ей сейчас лучше общаться с людьми. Так она будет знать, что не одна, и не будет думать об случившимся…

Эмили посмотрела на него, вздохнув, и вдруг несмело подняв руку, прикоснулась холодными пальцами к его виску. Странно, но вот от такого неожиданного и простого прикосновения ему стало легче, словно голова стала болеть меньше.

- Похоже, вы и сами не здоровы. Присядьте… у вас кровь.

- Кровь? – Приложил он руку к виску. – А ерунда… наверное небольшая царапина… я даже не смотрелся на себя в зеркало… после всего этого.

- А надо было бы. – Улыбнулась Эмили.

- Простите, если что-то не так в моем виде. Я же сказал, что не готовился принимать гостей. Простите.

- Ну что вы. А вот эта царапина, как вы сказали, вы правы, всего лишь царапина… но… все же ее лучше промыть ее. Что бы потом не стало хуже. Поверьте мне!

- Потом.

- Не стоит откладывать это.

- Эмили, не стоит беспокоиться. – Чувствуя, как кровь приливает к его лицу, и щеки начинают гореть, произнес он еще раз, все еще чувствуя ее пальцы.

- Пожалуйста… - Она нахмурилась. – Присядьте пока. Я сейчас приду…

- Эмили…

Но девушка, не слушая его больше, поспешно развернулась, и, зашуршав юбками, вышла из комнаты. Он все же, вопреки тому, что им овладевал какой-то странный стыд, только за что именно – он сам пока не мог понять, все же присел обратно в кресло, так как пронимал, что ноги его с трудом держат. Она вернулась очень скоро. Рауль посмотрел на ее сосредоточенное лицо.

- Я все же промою ее. Позвольте. – Она присела перед ним, и посмотрела строго, как на маленького непослушного ребенка. – Я так мало могу сделать для вас… Рауль. Если вы, конечно, позволите мне вас так называть… Просто… я не хочу, что бы вы заболели.

- Да. К-конечно. – Рауль позволил ей прикоснуться к своему виску.

Девушка несколько мгновений смотрела на него, не моргая, замерев, почти не дыша, не отводя руки, а затем вдруг подалась немного вперед, к нему, словно желая приблизиться, как можно ближе.Их взгляды встретились, и что-то было в глазах этой девушки, что на секунду напугало его. Что-то такое… уже порядком забытое, но такое знакомое, притягивающее к себе. Он подался вперед, настолько, что они оба ощутили дыхание друг друга. Так прошло около нескольких секунд, может больше. И может быть, привело бы к чему-то, если бы Рауль резко не отпрянул от нее.

- Эмили…

- Больно! – Она отдернула руку от него, словно ее опалили огнем.

- Нет. – Рауль отвел глаза, и поспешно перебирая мысли, начал искать подходящие слова, что бы найти для нее ответ. – Кристина…

- Конечно же, Кристина… - Закусила губу девушка.

- Нужно узнать, как она…

- Конечно.

- И еще сделать массу дел…

- Да… я понимаю… простите… я… я задержала вас… - Поспешно начала искать оправдание она.

--

- Кристина, - Рауль присел перед ее кроватью.

Она открыла глаза, но не пошевелилась, даже не подняв головы. Ее губы зашевелились, словно она что-то прошептала. Рауль смог понять, что именно – это было имя… Он протянул руку, и дотронулся до ее волос.

- Кристина, - еще раз произнес он, - тебе ничего не нужно?

- Нет. – Сказала она.

- Крошка Лотти, я… если тебе что-то будет нужно…

- Мне ничего не нужно. – Ответила она безрадостно, почти не поднимая на него глаз. – Спасибо. Но ничего не нужно.

Рауль несколько секунд смотрел на ее ставшее почти безжизненным лицо. И эту девочка он раньше знал… любил ее. Она давно уже не была его Кристиной… такой забавной, порою наивной до неимоверности, с детским задорным смехом, и огромными выразительными глазами, в которых отражался весь мир, точнее одна его часть, самая прекрасная – чистая, добрая и светлая. Она уже давно не была той Кристиной – с тех пор, как в ее жизни появился он, ее Ангел музыки, как она его называла... Он увел ее за собою, погрузил во тьму. Разбил все ее надежды и ожидания.

- Кристина… я пришел сказать тебе одну важную вещь.

Кристина не ответила на его слова.

- Я хочу, что бы ты знала, я всегда готов принять тебя, Лотти, и… твоего ребенка с маленьким Анри тоже. Если ты, конечно, посчитаешь, что им, как и всем нормальным детям, необходим отец.

Кристина вздрогнула, словно по ее телу прошел разряд, и резко приподнялась. Поднялась настолько резко, что ощутила внезапную тошноту. Она хватила губами воздух, что бы наполнить им до основания свои легкие.

- Рауль. - Простонала она. – Что ты такое говоришь? Ты… ты готов? - Ее голос дрожал, а слова путались, она не могла не то, что повторить его слова, она не могла вообразить их в своем сознании.

Она была готова ко всему, готова была защищать и отстаивать то, что у нее осталось, была готова к самому страшному, что теперь могло ожидать ее, так как, увы, она до сих пор была его женой… Но то, что он сказал ей минутой ранее… Господи, не может быть! Она была едва в силах выговорить то, что сказала. Она не могла поверить. Это невозможно!

- Рауль… - Испуганно пробормотала она не своим голосом, и по ее щекам потекли слезы.

- Да, Кристина. Я готов. – Сказал он спокойно. – Только скажи.

- Ты готов принять меня, после всего, что произошло?

Он положительно кивнул ей.

- И ребенка? Зная, что он…

- Да. – Не позволил закончить ей Рауль. – Да.

Кристина прижала руки к груди, словно контролировала свое сердце, боясь, что оно выскочит из груди. Или остановится навсегда.

- Нет, Рауль. Я сожалею. – Ответила она резким отказом. – Но я должна сама преодолеть все это. Я должна выжить. Но сама. Теперь это только моя жизнь. Ты не должен, ты ничего не должен. Ты имеешь права на все. Ты имеешь это права. Я не могу больше оставаться в этом доме, на правах твоей жены. Слишком многое разъединяет нас.

И всегда разъединяло. – Промелькнула мысль в его голове, но он не стал озвучивать ее. Это было лишним.

- Нет, Кристина! – Возразил он. - Милая крошка Лотти… где та крошка Лотти, которая верила в сказки и была такой забавной и счастливой! – Он взял ее подбородок, и приподнял, что бы заглянуть в ее глаза. В них больше не было света. Были лишь слезы.

- Сказок больше нет, Рауль. - Произнесла Кристина, сдерживая слезы. – Его больше нет. Ничего больше нет. И Кристины больше нет. Странно, - Кристина зло усмехнулась, глумясь над своей жизнью, - но похоже, я сама стала призраком.

- Не говори так.

- Так оно и есть. Рауль, умоляю, отпусти меня. Не держи. Это все, что я могу попросить, уповая на твою помощь. Ты же видишь, слишком многое произошло!

- Да. Слишком многое. – Отвел он глаза. – Что ты хочешь?

- Уехать.

- Куда?

- Не знаю. Но знаю, что здесь мне больше нет места.

- Ты ждешь ребенка. – С осуждением ее выбора, произнес он.

- Это только мой ребенок. Он принадлежит ему. Его нет. Значит он только мой! Я клянусь, что сделаю все возможное и невозможное, что бы он был счастлив. Но пойми – оставаться здесь – это не возможно. Это выше моих сил. Мне сложно быть здесь. И кроме того…

- Кроме того – что? – Рауль нахмурил брови.

Что она говорила? Господи, что она говорила? И он позволит ей?

- Ты заслуживаешь гораздо большего. Правда Рауль. Неважно, что было между нами. Да, последнее время мы больше были похожи на врагов, но тем не менее, я хочу, что бы ты был счастлив. Ты ведь можешь быть счастлив. Но я не смогу тебе дать этого счастья.

- Господи, Кристина, что ты несешь? – С надрывом произнес Рауль.

- Нет, Рауль, я знаю, что я говорю. – Твердо ответила она. - Слава богу, рассудок еще не покинул меня. Хотя, я готова поклясться, что была на грани несколько раз. Видит бог. – Честно призналась Кристина. – А сейчас я говорю то, что считаю правдой. Пойми Рауль, все стало слишком сложно, и нам… именно нам с тобою не дано уже возвратиться в прошлое, вернуть потерянное, преступив через все, что было. – Она вздохнула, что бы перевести дыхание. - Я знаю, что для тебя это будет слишком сложно и тяжело, даже если мы и совершим эту глупость и попробуем вернуться к прежней жизни. Тебе не удастся забыть всего того, что уже произошло, это словно, как отпечаток, того, что мы пережили, это будет мучить тебя... А тяжело жить, вечно скрывая то настоящее, что ты ощущаешь. Я не хочу, чтобы всю оставшуюся жизнь ты страдал и жил в мучениях. Мы и так многое, очень многое пережили… Ты можешь своей неосторожностью сейчас и поспешностью обречь себя на долгие годы мучений… Именно потому – я не дам тебе согласия на то, что ты предложил мне ранее. Никогда.

Она снова вздохнула. Но вздох получился какой-то прерывистый, не полной грудью. Кажется, она уже разучилась дышать. Да и в эти несколько дней ей не очень-то и хотелось этого делать. Было тяжело не только дышать, но и думать, просто жить.

- Рауль, я уже никогда не смогу забыть… о нем. – Напряженным, задрожавшим голосом произнесла Кристина, словно еще сомневалась – следует ли ей говорить об этом со своим мужем сейчас.

Кристина по-детски шмыгнула носом, дабы скрыть накатившие слезы.

В последние дни она слишком часто плакала. Ей казалось, что можно было бы выплакать уже все слезы, но они все равно не иссякали, предательски накатывая в самые неподходящие моменты, застила глаза.

- Моя память слишком живо помнит все, что было. Тем более, во мне растет живое подтверждение тех чувств, которые были между мною и… им. Он любил меня. Очень любил. – Немного помолчав, добавила она, теребя кончик покрывала, который нервно крутила в руках. - И он, этот ребенок никогда не позволит мне забыть о его отце.

Если бы Кристина только могла когда-нибудь представить, что она будет вот так, рассказывая о самом сокровенном, что порою некоторые до конца жизни таят в глубине своей души, разговаривать со своим мужем. Наверное, сейчас у него было полное право осудить ее, отвергнуть, как он уже однажды сделал, выгнать прочь из своего дома, но он почему-то медлил, и не делал этого.

- Кристина. - Устало произнес Рауль, встряхнув головой. - Ты и правда настолько сильно любишь… любила… его?

Кристина отвела взгляд, не в силах смотреть ему в глаза. Сложно отвечать на подобные вопросы. Тем более своему собственному мужу, когда он задает вопрос о чувствах, которые принадлежат вовсе не ему, а совсем другому, которого он долгое время считал лишь тенью из прошлого. Хотя, надо признаться, в эти несколько дней она совершенно забыла о том, что Рауль все еще ее муж. Она словно вернулась в детство, когда она была всего на всего маленькой одинокой наивной девочкой, которая видела в нем своего хорошего и единственного друга, готового придти на помощь, играть с ней, рассказывать забавные истории, что бы на ее лице появлялась радость.

- Кристина, - он взял ее за руку, но буквально через несколько секунд, почувствовав на себе ее пустой взгляд и после этого выпустил ее ручку из своей ладони, - но насколько я помню, ты боялась этого человека, ты даже сначала не имела понятия – человек ли это, ты просила защиты. Помнишь? Он жил обманом, в том числе он обманул и тебя тоже… Я не знаю, что произошло и как это произошло… я не хочу, и не буду устраивать сцены ревности, которые я, наверное, имею право себе позволить, но правда ли все то, что ты говоришь, Кристина? Этот человек все время стремился подчинять себе других, ему была нужна ты. Он готов был на все, он пытался соблазнить тебя, всяческими доступными и не доступными путями. И вот, наконец, вижу, он добился этого. Ты правда любишь этого человека? Раньше ты испытывала к нему лишь страх. Я помню это, Кристина. А теперь…

- Рауль! – Воскликнула Кристина, остановив его. – Это было давно! Очень давно! В самую пору обо всем этом забыть. Я знаю, многое – это правда. Что говоришь ты, но многое успело измениться!

Он нахмурил брови, словно не понимая, о чем она хотела сказать ему.

- Что?

- Все! – Коротко ответила Кристина с упрямством.

Рауль вздохнул ей в ответ, так как сказать ему было просто на просто нечего. Действительно - все, она права. Во-первых, они сами. Во-вторых, их чувства. И еще много-много всего. К счастью ли, к сожалению, но это произошло.

- Я знаю, тебе сложно понять. Но понимания – всего, что я прошу.

Ее голос потерял силу, и она перешла на шепот.

- Прости Рауль. Но я не могу больше здесь оставаться, и не смею больше отягощать тебя своим присутствием. Так не должно быть.

- Это не так, Кристина. Ты здесь, так как имеешь право находиться здесь.

- Рауль, я не понимаю, - Кристина подняла на него взгляд, - я помню, как все было… что было между нами. Тогда ты изменился до неузнаваемости, мне было порою страшно смотреть на тебя. А сейчас… что заставило тебя изменить свое отношение ко всему? – Кристина нахмурилась, ожидая от него ответа.

Но виконт так и не смог ей дать ответа, которого она ожидала.

- Не знаю. – Пожал он плечами. – Не знаю. Но я заверяю тебя, у тебя не должно быть никакого беспокойства по поводу пребывания здесь. Кристина, где еще, если не здесь. Ты будешь в безопасности, обещаю тебе. Так же, как и твой ребенок.

Он посмотрел на нее. Кристина смотрела на него большими, покрасневшими от слез глазами. О, сколько времени он мечтал о том, что однажды в этом доме, наконец, появится ребенок – его, и Кристина будет самой лучшей, самой прекрасной матерью. Он вздрогнул от странного чувства где-то глубоко в груди.

- Нет, Рауль. Завтра же утром я уеду. Я не могу оставаться в твоем доме по очень многим причинам. Прости. И спасибо. - Кристина попыталась улыбнуться, но в ее глазах было слишком много тоски, что бы это стало похожим на улыбку.

- Куда ты пойдешь, Кристина?

Она пожала плечами.

- В конце концов, у него есть дом. Точнее был. Точнее… - Кристина опустила потухшие глаза, - у этого дома был хозяин. Но я не думаю, что останусь даже там. Я хочу уехать, что бы смочь справиться. А ни здесь, ни там я этого сделать не смогу. Мне нужно ко многому привыкнуть. Привыкать. – Поправила себя она секунду спустя.

- Кристина, ты совершаешь глупости! – С осуждением произнес Рауль.

- Рауль, прости. Но это не большая глупость, чем та, что ты озвучил некоторое время назад…

- Кристина, что ты творишь…

- То, что считаю нужным. Увы, выбор не велик. И ты не переубедишь меня. Прости.

Отредактировано smallangel (2006-10-01 19:45:37)

*катается по полу и ржет*  :sp:  :sp:  :sp:

Нет, ну захочешь сделать трагедию, а они оптимистично настроены...
Как в таких условиях можно работать?!  :shok: