Ну дык.... вот так вот. 
А я говорила, что разрешение будет непредсказуемым... )

Ну пока до энда далеко, не то что до хэппи... 

8(
No, no........ 

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ.

Возвращение во тьму.

1.

- Кристина!
Она была столь потеряна, что не находила в себе сил отвечать, хотя, она должна была ответить. Но она не могла не ответить. Хотя, хотела кричать. 
- Кристина… – Голос стал более насыщенным и глубоким.
Она застонала и, задохнувшись резкой болью, выдохнула, в ответ на  что, ее тело наполнилось свинцовой тяжестью.
Тьма, горячая и твердая заполнила ее тело и начала медленно скользить внутри, доставляя ей скорее боль, нежели какое-то другое ощущение, которое она могла ожидать,
- Кристина! – Все, что она могла слышать – это свое имя. Самое страшное и ужасное было то, что она не могла понять, кто и чей голос зовет ее.
Она так часто слышала свое имя из уст других. Но сейчас слышать его было просто невыносимо. Это имя она слышала сначала от Рауля, потом слышала собственный голос, а потом она начинала слышать свое имя из уст другого человека. Она не хотела слышать своего имени от него. Не хотела. Он жестоко звал ее, не давая ей покоя.
Каждый раз.
- Я не могу без тебя!
Вздох.
Она ощутила горячее дыхание у себя на губах.
Судорога во всем теле. У нее свело скулы, и она почувствовала, что не может даже пошевелить губами.
- Замолчи пожалуйста! – Застонал ее рассудок. – Замолчи… пожалуйста…
- Кристина-а…
Вздох.
Выдох.
Еще одна судорога по всему телу. 
Боль. Кровавые всполохи кругами перед глазами.
Если бы она могла ответить сейчас, она бы закричала, закричала, так громко, как только позволила бы ей природа, но ей не хватает воздуха, чтобы произнести хотя бы слово в ответ.
Ее тело начинает трепетать, то ли от страха, то ли от боли, то ли от чего-то еще.
Выдох.
Вздох. Вздох. Кислорода нет. Она начинает задыхаться, пытаясь освободиться, но от собственных мыслей и боли, которая внутри освободиться невозможно. И здесь она бессильна. Ей надо кричать. Но она не может кричать, потому что в ее горле нет воздуха.
Ей страшно. Это страшно, когда ты чувствуешь, что ты становишься чужой сама себе.
Боль наполняет тело. Даже не физическая. Какая-то другая боль, в самой глубине души. Она намного страшнее физической. От физической ей хочется стонать, а от этой у нее появляется желание умереть.
- Нет, пожалуйста! – Крик Кристины. – Ты же обещал не причинять мне боль… Обещал! Ты же любил меня… ты говорил, что любил! – Всхлип Кристины. - Зачем ты делаешь это? Зачем ты мучаешь меня? Мучаешь все это время… мучаешь каждую ночь?
Из ее глаз покатились слезы, обжигая кожу.
- А боль, которую причинила мне ты? – Голос наполнился яростью, и Кристина ощутила, как ее сердце начало стучать еще сильнее, быстрее, страх наполнил ее тело, и судорожно качнулся внутри нее. У Кристины перехватило горло. - Ты должна платить мне за МОЮ боль… Ты забыла?
Всхлип.
Боль.
Толчок.
В мозгу со страшной силой пульсирует горячая кровь, разливается по всему телу. Страшное ощущение. Кристина ощутила, что ей никогда не освободиться из этой тьмы, которая сейчас захватывала ее.
Не сейчас. Давно. Это было давно. И длится по сей день.
За что? Она всего лишь беззащитная девушка, которая, как и все желает мира и счастья. Но желаемый мир сменился войной между разумом и телом, рассудком и чувствами. Самое страшное наказание, которое могло постичь ее когда-либо - это самая страшная война – война самой себя с собой же.
- Ты навсегда моя! Неважно, умом или телом… – Гневный голос вовсе не ласкал ее слух, причиняя ей страшную боль внутри ее тела. – Тебе никогда не уйти от реальности! От страшной реальности, если хочешь считать ее таковой!
Она молчит. Она не знает что сказать. Ей страшно.
- Ты знаешь это. – Она слышит утверждение.
Она снова молчит.
- Ты знаешь это? – Вопрос.
Она молчит.
- Знаешь?
- Да…
- Твоя душа страдает, признайся! Я знаю это. Предательств не прощают! И если ты предашь меня снова…
Кристина всхлипывает не в силах бороться. 
- …тогда ты будешь страдать Кристина! Ты же не хочешь страдать, Кристина?
- Нет, не хочу. Но я  уже страдаю… страдала…
Новый толчок боли во всем теле.
Вздох.
Боль.
- Ты должна искупить свою вину.
Всхлип.
- Я искуплю…
- Твои слова лживы!
- Я искуплю… Верь мне! Пожалуйста… Как мне доказать тебе?
Боль.
Вздох.
Вздох. Снова попытка вздохнуть. Кислорода нет. Она задыхается.
Боль во всем теле.
- Мне больно, пусти…
Ее мышцы сжимаются до предела, пытаясь освободиться.
- Пусти… мне больно, пожалуйста! Это страшнее смерти!
- Ты сама хочешь этого!
- Нет!
- Хочешь и ждешь сама…
- Нет… ты не знаешь, чего я жду! Я жду свободы…
- Я дал тебе свободу, разве ты не свободна? Чем ты недовольна, Кристина?
- Ты не пускаешь меня! – Она снова начинает всхлипывать, но в ее голосе появляется укор. – Зачем ты так? Уходи пожалуйста, не терзай меня!
- Нет, я отпустил тебя… я больше ничего не требую от тебя!
- Лжешь! – Со злостью простонала она сквозь зубы. – Тогда отпусти меня прямо сейчас!
- Не сейчас. Ты еще моя!
- Отпусти, я прошу тебя! Дай мне жизнь, о которой я мечтала всегда, не отнимай ее! Ты разобьешь мою жизнь, мою семью… Я не хочу этого.
Она просит. Она желает этого. Но с кем она разговаривает?
- Ты сама разбила ее! Свою жизнь. И мою… мою… ты слышишь? 
- Я сожалею, сожалею… - Закричала она.
Она почему-то видела, как из ее глаз катятся слезы. Как это могло быть? Она видела собственные слезы. Это было ужасно, это было самое жалкое и страшное зрелище, какое могло предстать перед ее глазами.
Но больше, увы, она не видела ничего. Тьма. Одна тьма.
Она не видела даже глаз, которые сейчас смотрят на нее. Хотя, прекрасно знала, что смотрят. Она чувствовала чужой холодный взгляд. Чувствовала судороги, проходящие по ее телу. Она чувствовала, что ее тело больше не принадлежит ей. Ее тело сопротивляется ее мыслям.
Дышать. Дышать. Она должна дышать, иначе она не сможет жить.
Вздох, вздох.
Воздуха нет.
Она была уверенна, если она вырвется, она сможет вздохнуть.
Она вырвалась.
Кристина с возгласом вскочила на кровати. Она в своей кровати, но ее по-прежнему окружала лишь тьма. Страх медленно начал спадать. Хотя, страх уходил, оставляя с нею совсем иное чувство, которое в данный момент ее пугало.
Через секунду она  поняла, что уткнулась лицом в подушку, и пыталась вздохнуть во сне, но у нее не получалось. Подушка душила ее. На самом деле – не подушка… Живой человек, но  в ее разуме. Он был живой. Он был настоящий. Он был сейчас здесь, с нею всего лишь несколько секунд назад она просила не причинять ей боль. Это был тот, которого желало ее тело, но отторгал ум. Ибо иначе она просто не могла.
Это был сон. Сон, даже не кошмар, не смотря на весь ужас пережитого. Просто сон. Ее тело не могло позволить назвать это кошмаром, при всем ужасе, который испытывала ее душа.
Чем больше проходило времени, тем чаще Кристина ощущала подобные чувства во сне.
Не важно было, с чего этот сон начинался, что она ощущала во сне, но она слышала один и тот же голос, с котором говорил ее разум. С кем она говорила во снах? С ним или сама с собою?
Когда она просыпалась, и ее разум снова возвращался к ней, ей казалось, что эти сны – разговор ее здравого рассудка и безумного от боли и тоски сердца.
Она знала, что ее мысли, пусть и тайные, которые она скрывала, все еще погружены в ту тьму, из которой она желала вырваться, но было что-то, что не пускало ее.
Она никогда не видела снов, когда вышла замуж. Снов о своем прошлом и о НЕМ. Странно. Хотя, ничего странного. Она запрещала думать себе об этом.
И это у нее получалось. Она была сильной до одного определенного момента.
Эти сны она стала видеть, когда в ее семье начались раздоры с мужем, когда ОН снова вернулся. Видимо, она стала слабеть.
Рауль отвернулся от нее тогда, она ощущала себя столь одинокой и покинутой, что ее контроль над собственным рассудком стал терять силы. Мысли сами овладевали ею, так же, как и странная неразличимая тьма во снах. И иногда она чувствовала, что еще чуть-чуть, еще секунда, и она будет просить, умолять в эту пустую тьму забрать ее, минуя все то, что сейчас ее окружает, только бы она больше не мучилась, только бы она не слышала бы эти упреки в своих снах, упреки, которые сопровождались чувствами и ощущениями, которых она была лишена, как не странно, даже в своей реальной жизни.
Она просыпалась разбитая и вымотанная. Терзания, которые не покидали ее во снах, приобретали странный изощренный вид. Это могло испугать кого угодно. Тем более ее. Обычную девушку. Запутавшуюся девушку.
Она боялась, что эти сны сведут ее с ума. Она не выносила просыпаться  в холодном поту, чувствуя, что пробуждается от того, что больше не может контролировать свое тело. Зато, как только ее глаза открывались, и она понимала, что это лишь сон, по ее телу растекалась какая-то странная невыносимая истома, и предвкушение чего-то непонятного ей, после чего ей еще труднее было уснуть.
Она понимала, что она обычная женщина, и не властна над природой. Она тосковала. Но даже воспаленный разум не мог желать столь изощренной пытки.
По кому она тосковала меньше всего – так это по мужу, который, как раз и отнял у нее свое внимание.
Но ее сердце шептало ей совсем иное имя, чье она никогда не произносила в слух, боясь, что сама себя услышит.
Жажда хотя бы узнать о нем хоть что-то была в ней так велика, что заставляла не контролировать себя в своих иллюзиях, пренебрегая всеми разумными барьерами чести. Одновременно, страх и вина, которая была на ней, не позволяли безболезненно вспоминать ей это имя.
За все, что она причинила ему он, наверняка, ненавидел ее. Она страдала в неведенье, в одиночестве, в страхе. А он, скорее всего, просто ненавидел ее. Она не могла избавиться от уверенности в том, что он проклял ее за ее малодушные поступки. Она считала их таковыми не смотря ни на что. Она считала, что в чем-то она позволила себе испугаться, и сделать то, что, возможно, сейчас никогда бы не допустила. Изначально.
Потому, ее сны были столь кошмарны. В них переплетались ее страсти, иллюзии, тревога и страх, потопляемые в чувстве вины.
Сейчас она тяжело дышала, вспоминая, что именно заставило пробудиться ее, по лицу тонкими струйками тек холодный пот. Боль в груди преследовала ее и после пробуждения. Все тело ныло, словно ее и, правда, насиловали наяву. Пару секунд назад она была в грубых объятиях того человека, который причинял ей страшную боль. Которая концентрировалась, как ни странно,  в ее душе, не в теле. Но тело желало этой боли. Она бы вынесла все что угодно, перенесла всю боль, только бы он был рядом с нею, сейчас, здесь. Только бы он простил ее, только бы она могла знать, что самая ее большая вина прощена ей.
Последнее время ей было очень сложно и тяжело. Это желание следовало за ней неотступно.
Эти сны были следствием ее одиночества, ее боли, ее страха, когда она была одна, покинута. И чувствовала, что ее муж далек от нее. Она это знала – это всего лишь следствие.
Но теперь все наладилось. Все было хорошо. Что еще можно было желать? Отношения с мужем, кажется, вернулись в прежнее русло. Но сны остались. Пусть и посещали ее не так часто.
- Кристина…
Кристина вздохнула так глубоко, как только могли ее легкие.
Она обернулась. Ее душой завладел страх, а если она выкрикнула во сне что-то ужасное, что не должен был слышать ее муж? Она не вынесет, если из-за ее «слабости» их семейная жизнь снова разрушится. Она не хотела больше доставлять неприятности своему мужу.
Нет, кажется, она ничего такого не выкрикнула. Слава богу.
После появления ребенка их отношения стали налаживаться. По крайней мере, ее муж перестал пить и пропадать где-то ночами. Со временем он стал более учтив к ней. А она попыталась искупить свои ошибки, пообещав ему, что будет достойной женой.
Она старалась.
Но, кажется, это было теперь не так-то и просто сделать. Ей казалось, что до тех пор, пока она будет слышать, пусть даже во сне, внутри своего сердца голос другого мужчины, она никогда не сможет быть верной до конца своему мужу.
По телу Кристины прошла дрожь. Это было безумно безнравственно, видеть, слышать,  быть во сне с другим мужчиной после того, как она провела со своим мужем законную ночь.
Кристина ненавидела себя за это. Бывает такое, что ты сопротивляешься чему-то, но это что-то все равно поглощает тебя, и ты бессилен. Она была бессильна, хоть и пыталась казаться сильной.
- Что с тобою? – Спросил  с тревогой в голосе ее муж.
- Ничего. – Вздохнула Кристина. – Ничего. Просто…
- Просто что? Ты же вся холодная…
- Мне не хватало воздуха.
- Что это значит?
- Я уткнулась носом в подушку, – натянуто засмеялась Кристина, возвращаясь в кровать, касаясь головой той самой подушки, - я мне приснилось, что я задыхаюсь. – Она договорила, и облегчено вздохнула. Не объяснять же ему, что она видела и ощущала пару минут назад.
- Теперь все хорошо? – Поинтересовался у нее муж.
- Да. Теперь да! – Еще раз искусственно улыбнулась она, молясь за то, чтобы он не понял этого.
Тело Кристины изнывало. И в висках пульсировала горячая кровь. Если она сейчас покажет свое желание, свою горящую внутри нее страсть своему мужу, то она будет жалеть. Она все равно не получит того, что желает.
Это ужасно, Кристина! – Думала она, восстанавливая сбитое дыхание. – Твоя душа не попадет даже в чистилище, а будет гореть в самом аду, в самом его пламене… Ад. Она вспомнила это слово – ад. Если там будет ОН, то она готова… Пускай это будет ад. Она и так уже в аду. Потому, теперь ей нечего страшиться. Страшнее всего того, что ей выдалось пережить – не может быть ничего.
Кристина вздохнула.
- Ты, правда, в порядке?
- Да. – Попыталась уверено ответить она. – Правда. Просто… ты же понимаешь, как сложно придти в себя после подобных вещей. А если бы я задохнулась?!
Если бы я задохнулась, - прошептал ее внутренний голос в глубине ее души, - это было бы куда лучше, чем вот так сейчас лежать и оправдываться, скрывая весь ужас…
- А если бы я задохнулась, - еще раз повторила Кристина, - то думаю, тебе было бы куда лучше. – Неожиданно для самой себя закончила она фразу.
- Что ты такое говоришь? – Почти с укором сказал ей муж. 
Она чувствовала его любовь и заботу до тех пор, пока он откровенно не стал понимать, что ее мысли и сердце заполнены другим образом, другим человеком, что ее тело не трепещет при его прикосновениях, и как любого нормального, любящего человека это не могло не обижать. Потом был этот ужасный случай, который подорвал их семейную жизнь окончательно. Наверное, он всегда боялся лишь одного – это однажды снова увидеть Кристину рядом с НИМ. И это произошло.
Он долго не мог ее простить. Его память постоянно играла с ним в страшную пытку, возвращая его в момент того вечера.
Пережить и осмыслить все это было слишком тяжело. Ему нужно было время. А для времени нужно было терпение. Его всегда недостает в такие моменты.
Очень сложно пережить то, чего всегда опасался. Он всегда пытался оградить ее от самого ужасного, что могло быть в их жизни. Пытался. А вышло, что она сама позвала ЕГО. Сама. Наверное, было бы не столь больно, приди он сам. Но здесь – она сама позвала его. Это было самым сильным ударом по их чувствам. Его чувствам, в первую очередь.
Ему стоило многое перебороть в себе, что бы позволить себе хотя бы снова смотреть на Кристину. Потому что, каждый раз, как он видел ее. Ему становилось невыносимо больно.
Кристина знала, что как бы их жизнь не наладилась, ее муж никогда не забудет того, что когда-то было в их жизни. Не в ее жизни, а в ИХ жизни.

Отредактировано smallangel (2005-09-11 01:38:42)

Спасибо. Я аж засмущалась.
пожелайте мне, лучше, всегда подобного вдохновения *что б мне хотелось и моглось!*
Как я понимаю, вам всем больше подуше изощренность в отношениях, где хоть стой, хоть падай. И вместе с тем, что б не было слюнявой романтики, и одновременно, что б было красиво...
А вот теперь представляете. как я ломаю голову над этой самой красотой в подобных делах.
У меня уже совсем едет крыша. Зато представляете, как кайфую, познаю мир.......     

Отредактировано Night (2005-05-26 21:10:37)

Нравится вам Крися! 

Интересно, а что ПО должен для этого сделать? мне интересно просто. Ну правда, появится он еще не скоро, хорошо, если через глав шесть-семь, а то и того больше =)