***

Они сидели в ярко освещённой столовой, всё ещё несмело улыбаясь друг другу и обмениваясь лишь отдельными короткими фразами. Похоже, оба они ещё не до конца смогли осознать, что же с ними произошло. Наконец, Кристина устремила взгляд на свои руки и, поколебавшись, задала вопрос, который, похоже, давно Её мучил:

-  Скажите, пожалуйста, Эрик, почему, когда я пришла к вам, вы приняли меня сперва за некую Алису?

Он вздохнул. Для него невыносима была мысль, что он причинил своей Девочке хотя бы малейшее огорчение.

- А как я мог признать Вас в таком неожиданном виде, когда лишь накануне услышал рассказ о подобной Вам девушке, одолевшей дракона в доспехах бравного воина и с вострым мечом?

В глазах Кристины мелькнуло недоумение.

- Как вы сказали, Эрик? Бравного воина?

- Не обращайте внимания на такие пустяки, Кристина. Лучше объясните, чего ради Вам пришло в голову предстать передо мной в таком странном виде?

- Это всего лишь новый мой сценический костюм, - мягко пояснила Она. – В Опере ставят «Жанну д’Арк», и я получила в ней главную роль.

Он вздрогнул от изумления.

- Так Вы остались в театре? Вы с Вашим юношей не уехали из Парижа?

Кристина снова виновато опустила глаза.

-Нет, Эрик, я не смогла. Я поняла, что мне невыносима жизнь без музыки и этого театра. И без Вас.

- О!.. Но почему Вы решили прийти ко мне в образе Орлеанской Девы?

Её подбородок задрожал, и Она отвернулась.

- Потому что, Эрик… Я ничего не решала. Я совсем не думала о том, как буду выглядеть, это уже не имело значения.

- Я Вас не совсем понимаю.

Она посмотрела на него измученными глазами, полными слёз.

- Эрик, я глубоко виновата перед вами, я знаю. Мне не следовало уходить и не следовало так долго медлить. Кто знает, сколько бы я ещё пребывала в сомнениях, если бы не… Но всё-таки, Эрик, неужели Вы не понимаете, какую боль причинило мне ваше объявление? Вы… нет, я вас не виню, но всё-таки это было жестоко. Я едва не умерла сама вместе с вами. Неужели вы думаете, что после такого трагического известия я могла думать о платье?

Он совсем растерялся.

- Кристина, о каком объявлении Вы говорите?

- О том объявлении, которое вы опубликовали в газете «Эпок», как было условлено. Объявлении о вашей смерти.

Одна нелепость за другой…

- Кристина, поверьте мне, я не давал никаких объявлений.

- Ну, не вы сами, конечно, а Перс. Но ведь сигнал ему должны были дать вы… Кто-то из хористок принёс газету на репетицию, и во время перерыва я решила просмотреть её… И, прочитав эти два слова, я, как была, побежала к себе в артистическую, схватила ключ и фонарь и со всех ног устремилась к вам. Я не помнила о том, что мне надо переодеться, а если бы и вспомнила, то ведь без юбок пробираться по подземелью гораздо удобней.

- Нет, Кристина, я не давал ему сигнала, и это чистая правда. Но я был у него, рассказал ему всё, и, возможно, он был слишком тронут и, по своей всегдашней привычке, решил вмешаться. Он очень добрый человек, Кристина, несмотря на внешнюю суровость... Но всё же его самоуправство перешло все границы, он причинил Вам боль, и…

Она порывисто пересела поближе к нему.

- Нет-нет, прошу вас, Эрик! Мы должны его только благодарить.

-Но он заставил Вас страдать.

- Главное то, что вы живы, Эрик. Всё остальное уже не имеет значения.

- Всё остальное?

-Да, всё. Хотя… - Тут Она улыбнулась смущённо, - есть одна вещь, о которой я вас хотела спросить.

- Какая вещь, Кристина?

Она застенчиво взглянула на него.

- Эрик, я знаю о тонкости вашего вкуса. Но, пока не погас фонарь, я успела рассмотреть на вас такую нелепую шляпу…

- На мне не было шляпы. Моя чёрная лежала на полу, там же где и перчатки.

- Нет, шляпа на вас всё же была. Я отчётливо помню, что мне пришлось снять её, прежде чем поцеловать вас в лоб. Я совсем не видела её в темноте и слегка уколола палец о что-то острое, наверно, об одну из тех огромных булавок, которыми она была утыкана, словно игольница. И она была совсем не чёрная, Эрик.

- Может быть, мы с Вами оба сошли с ума? – воскликнул он, окончательно ошеломлённый.

- Нет, Эрик, это не так. Я могу принести вам эту шляпу из своей комнаты.

Его сердце оборвалось, когда Она выбежала из столовой – ему показалось, что Она тотчас покинет его навсегда. Но Кристина уже через минуту вернулась и протянула ему ту самую шляпу, которую он получил в подарок во сне.  Он держал её в руках, ощупывал, изучал её. Она была точно такой же, как он её помнил, и она была реальна. Но что он мог Ей ответить, как мог рассказать? Его ведь и без того считают безумцем.

- Я не могу представить, Эрик, чтобы вы изготовили себе подобный убор.

Он уже готов был возразить Ей, что даже не думал шить себе эту шляпу, но в этот миг взгляд его остановился на его собственных пальцах – исколотых пальцах. Но ведь он ничего не шил с самого маскарада!.. Ему внезапно стало весело, так весело, как не было уже давно. Он улыбнулся недоумённо смотревшей на него Девочке и произнёс:

- Неужели Вы ещё не поняли, Кристина, что для Эрика нет ничего невозможного?

- О, я знаю, знаю это, Эрик! – произнесла она с жаром. – Просто эта шляпа… Да и вы… вы словно стали каким-то другим.

- Хуже?

- Нет-нет, просто другим. Может, это оттого, что вы научились улыбаться.

- Но я всегда умел улыбаться, Кристина. Это Вы прежде знали совсем другого Эрика.

Отредактировано amargo (2010-06-21 16:58:06)