Причем еще бы и дал по шее за обман - что, собственно, и сделал.

Иногда подобные вещи делаются без осознания их истинной причины, без обдумывания того, какими были намерения.
Да, и поэтому. И потому, как он ей потом сказал. И еще по ряду причин. Какие-то из них более важны, какие-то менее - просто их слишком много, они слишком перепутаны между собой, вросли друг в друга - особенно в этой ситуации - и их очень тяжело отделить друг от друга, осмыслить, иерархизировать.

Ненене

Вот тут все верно.

Ну и да, соваться к Нейту ему сейчас вообще не резон. Во-первых сейчас силы надо бросить на совершенно иное дело, да и времени нет. А во-вторых, добрых чувств они не питают друг другу взаимно. Поэтому любая их встреча - даже случайная - очень быстро перерастет в ругань, а потом и даже рукоприкладством может окончиться.

М?

Ну он еще не умирает. Для него ничего не закончено, пока остается еще хоть один шанс. Сейчас - пока - у него еще шансы есть. Причем довольно ощутимые. Но пока.

Если я все-таки пойду на 7 частей, то там будет видно, что это постоянство граничит с патологией.

Отредактировано Елена (Фамильное Привидение) (2011-01-13 15:48:45)

2.33. Nobody Seeks You/Where is You Home?

Она делает было шаг назад – но вовремя понимает, что там, сзади пустота.
И тут же чувствует ладони на своих плечах.
- Вы что-то потеряли? – спрашивает теперь уже его голос.
- Вы кто? – вопросом на вопрос отвечает человек в форме.
- В правом кармане, - наклоняется он к ней. – Покажи им мои документы.
Она долго не может найти их – и то, что она видит, как люди в форме напрягаются, заставляет ее нервничать и еще дольше копаться в кармане.
Наконец она протягивает карточку.
Люди в форме, бросив взгляд на то, что там написано, напрягаются еще сильнее  - но уже по другой причине.
- О, - коротко говорят они.
Повисает пауза.
- Вы.. вы что-то потеряли? – спрашивают его.
- Скорее нашел, - мягко отвечает он.
- В смысле?
- В том смысле, что все в порядке офицер. Все в порядке.
- У вас кровь на руке.
- Наверное, я порезался о камень.
- Она течет у вас из рукава.
- Но если она течет у меня из рукава – значит она моя, не так ли? Значит, я никого не убил.
- На вас было совершено нападение?
- Нет, нет, нет, все в порядке. Офицер, все в порядке.
Один из людей переводит взгляд на нее.
- А где ее документы?
- Господи, зачем вам ее документы?
- Она может быть в розыске.
- Кем? – он держит руки на ее плечах, и она понимает, что не боится. Хотя нет, боится. Да, боится – но почему-то не за себя, а за него.
- ГенКо.
- Скажите, может ли она быть в розыске ГенКо, если она находится со мной? Или с другой стороны – может ли она находиться со мной, если она в розыске ГенКо?
Снова повисает пауза.
- Значит, все в порядке? – уточняет первый человек.
- В совершенном, - отвечает он.

Сев в машину, он долго-долго молчит, а потом спрашивает, обращаясь скорее к лобовому стеклу, чем к ней:
- Ну вот почему вроде бы кругом полнейшее наплевательство на все и вся, так почему же они решили именно сейчас докопаться именно до меня? Почему всем всегда – с самого начала – было наплевать на меня, но именно сейчас всем же стало что-то нужно?
- Они бы вас арестовали? – осторожно спрашивает она.
- Меня? За что?
- За меня.
- Нет, - спокойно качает головой он. - Если до них доходят самые свежие распоряжения – то нет.
- В смысле?
- В том смысле, что тебя больше не ищут.
- Почему?
- Потому что покойников не ищут.
- Но Эмбер же знает…
- Да, она знает. Еще бы она не знала! Ей нужно впасть в маразм, чтобы забыть о том, что она видела тебя!
- Но она…
- Но она будет молчать.
- Почему?
- По той же самой причине, почему молчал и Пави, - быстро отвечает он.
- Но почему?
- Неважно. В общем, теперь ты можешь спокойно отправляться хоть к себе домой.
Она затаила дыхание.
Не дай Бог…
Однако он уже зацепился за эту мысль.
- Возможно, это и стоит сделать… - медленно произнес он. - Пока еще что-то не произошло…
Она промолчала.
- Где ты живешь?
Она помотала головой.
- Где. Твой. Дом.
Безумно хотелось сказать – «там, где вы», но это было глупо и неуместно.
- Хорошо, - сказал он. – Хорошо. Тогда я покажу тебе город. А ты покажешь свой дом.
- Нет, - попросила она.
- Да, - отрезал он.

Ну а ему больше ничего не оставалось.
С другой стороны действительно никому ничего не грозило - просто сама ситуация была малоприятна.

Пы Сы. Надо было ему тут же им и перепоручить Шайло - вот, дело государственной важности. Заберите и доведите до дому. Можно в целости и сохранности, можно без оной. Дом она вам как-нить да покажет.  :sp:

Ну а кто у нас тут в каждой бочке затычка, кому до всего есть дело?  :sp:

2.35. Where is You Home Reprise

Машина ползет очень медленно, словно облизывая улицы.
Он внимательно следит за ее лицом в зеркало заднего вида.
Кажется, он понял, что она не признается, какой из домов ее. Понял – и надеется, что она просто выдаст себя.
Пока все было в порядке – они проезжали совершенно незнакомые ей улицы и чужие дома. Она даже с интересом смотрела в окно – она и подумать не могла, что город такой.. такой разный.
Он мертвый – и одновременно живой.
Он опасный – и то же время манящий.
Он уродливый – и в тот же момент такой прекрасный в этой своей уродливости.

Но вот…
Стоп.
Это всего лишь похожая улица.
Ведь могут же быть похожие улицы. Совершенно похожие улицы. Как две капли крови похожие улицы.
И на таких похожих улицах могут быть совершенно похожие дома. Один к одному похожие дома.
Это не ее улица.
Это не ее дом.
Они просто похожи.
Просто похожи.
Просто…
Дом темен.
Дом пуст.
Это больше не ее дом.
Разве он не может этого понять?
Разве он так и не понял, она же все время пытается ему об этом сказать – что ее дом теперь в другом месте, ее дом там, где он? Ведь он же взрослый – он так часто говорит о том, что она еще ребенок, значит он несомненно взрослый – и умный – неужели он не может этого понять сам? Неужели он не может сам понять этого?
Или же.. или же он давно все понял – просто ему это не надо? Просто не нужно. Не нужна она - не нужна как обуза, как лишний предмет – просто как чужой элемент в жизни. И он точно так же как и она сейчас злится – но уже по поводу того, что она не может понять. Не может понять, что она не нужна ему.

Почему они так медленно проезжают этот дом?
Почему он так пристально смотрит в зеркало?
Неужели он понял, что это ее дом?
Неужели…
Сердце замерло.
Он внимательно следит за ее лицом.
Потом остановил машину.
- Ну так как, будешь говорить? – спрашивает он ее в зеркало, не оборачиваясь.
- Нет, - попросила она.
- Почему?
- Пожалуйста, нет.
- В чем проблема? Я довезу тебя до дома. Я даже не буду заходить туда.
- Пожалуйста…
- Я же сказал, все вопросы с ГенКо закрыты. Тебя больше не будут искать, если не будешь нарываться сама.
- Пожалуйста…
- Тогда выходи. Выходи прямо сейчас и иди сама.
- Пожалуйста.
- Пошла вон.
- Пожалуйста.
- Мне выволочь тебя силой?
- Вы дали мне время до конца недели, - неожиданно для себя твердо говорит она.
- И что?
- Вы дали мне время до конца недели, - упрямо повторяет она.
- Ну и что?
- Вы дали мне время…
- И ты хочешь им воспользоваться на всю катушку?
- Да.
- И зачем же?
- Я просто хочу его, - ей нечего больше терять.
- Но ты же понимаешь, что ты никуда со мной не уедешь?
- Да.
- Ты понимаешь, что бессмысленно будет подлизываться эти дни?
- Да.
- Тогда зачем?
- Просто…
Он оборачивает и смотрит на нее.
Смотрит долго-долго.
- Ну и черт с тобой, - наконец говорит.
И резко трогает с места.

2.36. He Can Raise From the Dead?/Glass Ball Reprise

Ярд.
Два фута.
Фут.
Он вывернул из проулка - и тут же отпрянул назад.
По улице медленно-медленно, как белое привидение, ползла машина, словно осматривая дома.
А может и правда, осматривая.
Он сделал еще шаг назад.
Как глупо было бы проколоться именно сейчас – сейчас, когда до дома было рукой подать. Нет, конечно, те люди в машине вполне – да даже и абсолютно точно – не признали бы его, с чего бы это. Но все равно не стоит привлекать лишнее внимание. Не стоит. Сейчас у него есть цель – единственная цель. И нельзя рисковать ей. Нельзя. Когда-то это было его ошибкой – больше ее нельзя повторить. Шайло ждет его – нельзя ее подвести. Нельзя.

- Доброй ночи.. господин бывший Конфискатор… - медленно и тягуче произнесли за его спиной.
И настолько омерзительно знакомым было ему это обращение – что он, развернувшись, практически уже инстинктивно выкинул вперед руку – то ли для того, чтобы ударить, то ли для того, чтобы схватить за горло – как получится.
Но ощутил лишь пустоту.

- Эй! – тень обладала отменной реакцией. И именно той, которая была необходима в этот момент. Нет, это точно был не… не эта тварь.  – Эй!
- Кто вы? – быстро спросил он.
- Какой аспект моей деятельности вас интересует? – белая маска в темноте ухмыльнулась – и он тут же признал эту тень.
- А, вы один из стервятников черного рынка, - облегченно махнул он рукой. Маргинал, девиант – уж тот-то точно не нес ему никакой опасности.
- Поэтично, да, - тот ухмыльнулся и вышел в лужу тусклого света, отбрасываемого грязным фонарем. Надо сказать, для маргинала тот выглядел весьма… весьма довольным жизнью. Во всех отношениях. -  Мне нравится. Надо попросить, чтобы меня так отныне называли.
- Что вам нужно? – спросил он. Ему сейчас совершенно не хотелось ни с кем разговаривать. Машина почему-то стояла напротив его дома.
- Мне? Вообще или от вас?
Ему была чем-то знакома эта манера говорить. Это раздражало еще сильнее.
- Слушайте, идите своей дорогой, - грубо ответил он.
- А я иду, - пожал плечами тот. -  Я всегда иду своей дорогой.

Машина стояла около его дома.
Это ему не нравилось.

- Слушайте.. а ведь вы должны быть мертвы, - тихо говорят за его спиной.
- С чего вы взяли?
- Вы совершенно точно должны быть мертвы.
- Но как видите, нет, - огрызнулся он, продолжая выглядывать за угол.

И оборачивается, почувствовав на себе внимательный пристальный взгляд.
Человек смотрит на него, не мигая. Его взгляд сначала ощупывает его лицо – а потом упирается в горло.
Человек усмехается – но как-то странно. Словно что-то понял, что-то узнал – и мгновенно рассчитал, прикинул, увидел последствия… такая усмешка бывает у дельцов, готовящихся провернуть аферу, у юристов, которые знают истинное состояние дел – и уверены, что другие этого и не представляют, и у убийц… которые уже час держат свою жертву на крючке.
- Если вдруг – не дай Бог, конечно, столкнетесь с кем-то из Ларго – закрывайте горло, - вдруг говорит ему неожиданно доверительно.
- Почему?
Человек снова ощупывает его взглядом.
- Он что, умеет оживлять? – неожиданно спрашивает.
- Вы его знаете? – он внезапно понимает, о ком идет речь.
- Ну думал, что да, - медленно говорит тот.
- Но как… как вы догадались?
- У него..- человек делает жест рукой. - …у него стежки специфические.. швея-надомница хренова.
- Вы что, знаете про него?
- Думал, что да…
Все это время тот подбрасывает в ладони невесть откуда взявшийся стеклянный шарик - и игра света и тени завораживает.
Хочется протянуть руку и перехватить этот шарик – просто так. Кажется, словно сам человек предлагает ему сделать это… Но зачем? К чему это?

На улице слышен шум – машина уезжает.
И он, даже не желая прощаться с этим человеком, делает шаг к выходу из проулка -
- Погодите.. но вам же не резали горло… вас же убили по-другому, - слышит за своей спиной задумчивый тягучий голос.

Он оглядывается, еще не решив, что ответить этому назойливому типу – и сталкивается с еще одним взглядом, за спиной того.
Удивленным, въедливым – и одним из самых опасных для него сейчас.
Взглядом Луиджи Ларго.

2.37. Ask Frank/Glass Ball Reprise – From Julian to Luigi

- Кто это? – Луиджи цедит тихо и размеренно. Ясно, что тот в шоке. Луиджи в шоке – это такой редкий случай, что им хочется любоваться и любоваться.
- Понятия не имею, - он отвечает лениво. Луиджи в шоке – и это значит, что тот безопасен. Поэтому и стоял как статуя Командора – когда бывший Конфискатор отшатнулся от них и выскочил из проулка. Поэтому и не сделал ни единого движения вслед. Луиджи будет опасен, когда выйдет из шока – но он-то сам тогда рядом не будет. Еще чего.
- Но ты разговаривал с ним…
- Я все время с кем-то разговариваю. Обычно я не спрашиваю имен у собеседников, - интересно, с какого момента тот стал свидетелем этого разговора? И что более интересно – как это он не почуял Луиджи? Как мог сам прохлопать момент, когда, что появился кто-то третий? Совсем нюх потерял, мда.
- Но это невозможно..
- Почему? Я думаю, вполне возможно не спрашивать имен.
- Нет, я не про это. Он не может быть живым. Не может быть… - Луиджи в растерянности. Какое чудесное зрелище.
- Почему? – шарик падает вверх, падает вниз, падает вверх, падает вниз.
- Потому что я видел его мертвым.
- Ну.. сегодня ты видел кого-то мертвым, завтра ты увидишь его живым… Се ля ви.. или се ля морт.. ла морт… как там… надо спросить у Франка.
Луиджи переводит взгляд на подбрасываемый шарик.
Потому резко протягивает руку и перехватывает его.
- Хорошо…  Я спрошу у Франка.

Отредактировано Елена (Фамильное Привидение) (2011-01-14 20:06:49)

2.38. GenCo’s Man/Blood on the Hands Reprise

Опасность миновала…погодите, с каких пор она начинает называть возвращение в свой собственный дом опасностью? Что произошло? Как так можно говорить.. это ведь..это ведь отдает...предательством. Да.. но зато честно. Это честно. Это именно так.
Как бы то ни было, она выторговала себе еще несколько дней здесь. Да, без гарантий. Да, без особого его желания. Просто выторговала. И она больше не будет стараться как-то обратить на себя внимание, что-то показать, что-то доказать, о чем-то рассказать. Она просто будет тут. Она просто будет жить. Она просто проживет эти несколько дней здесь. С ним. И будь что будет. Потому что иначе такого больше не будет никогда.

Они уже вышли из машины, когда за спиной уныло произнесли:
- Мистер Шелли, я ожидаю вас уже час.
Она схватила его за руку – и была невероятно благодарна за то, что тот не выдернул ее.
У человека были генковские нашивки – но она не смогла идентифицировать, к какому ведомству тот принадлежал.
- Вы что-то хотите от меня, Лоуренс? – был усталый ответ.
- Мисс Свит велела, чтобы вы вернули форму, - безразлично произнес человек.
- Сейчас? Она же мне дала три дня.
- Она велела передать, что передумала.
- Она что, думает, что я решу самостоятельно… - он осекается. – Но это глупо. Я б никогда.. для себя….Хорошо. Хорошо, я сейчас вам отдам ее.
Она продолжает держать его за руку – поэтому ему приходится открывать замок левой, и ключ то и дело срывается. Ей кажется, что человек за спиной наблюдает за ними – она понимает, что на самом деле нет, что тот всего лишь мелкий служащий, что тому все равно, что происходит – но ей кажется, что через этого человека за ними наблюдает Эмбер.

Человек не проходит вслед за ними, а останавливается на пороге – да, он действительно какая-то мелкая фигура - и с любопытством оглядывает дом. Ее он удостаивает лишь скользнувшим равнодушным взглядом. Он не знает о ней. Он не знает, кто она. Ему все равно, кто она. Неужели Эмбер правда поставила на ней крест.. неужели..  Но почему? Почему? Это прекрасно, да.. но… странно..невероятно странно – но это и немного обидно. Обидно.

У него в руках тяжелый ворох плотной ткани – он буквально скидывает его на руки человеку ГенКо.
- Мисс Свит ничего больше не велела передать? – высокомерно спрашивает.
- Нет, - пожимает плечами тот.
- Даже спасибо?
- Нет,  - разве может столь мелкая сошка разговаривать так пренебрежительно? - Она уточнила, что спасибо вы не дождетесь.

- Что за форма? – спрашивает она, когда дверь закрывается.
- Спортивная, - отвечает он.
Все понятно.
- Я… - осторожно говорит она.
- Да, иди, - отвечает он. – Иди, иди, иди отсюда.
Это даже не обидно. Это просто действительно так. Это надо принять – и понять – и снова принять. Нельзя все время быть рядом с человеком – особенно когда ты..ну…несколько подпортил ему день. Другие тоже имеют право на обиду, на желание побыть одним – у них такое же право на это, как и у тебя. Поэтому надо, надо дать им исполнить это свое желание.
Кроме того.. кроме того у нее есть завтра. Она выторговала себе несколько завтра. Завтра все будет лучше – она не говорит хорошо, нет – завтра просто будет лучше. Ведь для чего нам даются завтра как не для того, чтобы быть лучше?

Только в своей комнате она замечает, что так и не сняла его пальто.
Да, надо вернуть. Причем лучше прямо сейчас. Вдруг ему снова понадобится выйти из дома. Конечно, сейчас уже ночь – но она уже поняла, что это его не останавливает.
Да, надо вернуть. Кроме того.. кроме того, это предлог. Просто предлог. Еще раз увидеть, может что-то сказать, что-то сделать. Просто предлог. Хороший же предлог, да?

Она спускается вниз очень тихо и осторожно – но предательская половица молчит. Может быть, лучше, если бы та снова подала голос. Иногда надо, чтобы кто-то другой сообщил о твоем присутствии. Недаром в обществе принято представлять – а не представляться. Но половица, видимо считает, что уже выполнила свою функцию – а может снова ждет момента. Самого неудачного момента. Но она постарается, чтобы больше не было неудачных моментов. О, как она постарается.

Он еще не ушел. Он и не собирается уходить. Потому что он сейчас спит. Именно спит, а не дремлет – она понимает это по тому, как лежит рука, как подрагивают веки – ему снится какой-то сон, но она не может понять, каков этот сон, потому что на лице нет ни тени эмоций. Ну что ж, это не кошмар – и это уже хорошо.
   
Она осторожно садится рядом.
Почему-то вспомнился первый день, даже час в этом доме. Тогда он был удивлен и обеспокоен, тогда она явно не хотел, чтобы она оставалась здесь и пытался откреститься от этой неожиданной обузы в ее лице. Но тогда он был.. сложно подобрать слова… более живым, что ли. Да, и тогда в нем была усталость и тень бессонной ночи, а то и ночей – но было и еще что-то, что-то, чего сейчас уже не было. Было что-то.. что-то.. то, что отличает живого жука от жука, наколотого на иголку и приобщенного в коллекцию. Да, это один и тот же жук – и в то же время это уже не тот. Словно какой-то личный, жучиный ангел, побалансировав пару мгновений на кончике иглы, покинул своего подопечного, даже не попрощавшись. А тот все ждет. Ждет, когда он вернется – чтобы сказать если не «до свидания», то хотя бы «прощай». И в этом ожидании как-то и не заметивший, упустивший момент своей смерти. О ней уже знают все – только сам жук не заметил ее.

Кровь, которую тогда заметил наряд, уже пропитала длинную и широкую полосу от плеча до манжеты.
Это правая рука – та, на которую она опиралась все время.
Но ее ли вина здесь?

И она вспоминает то странное ощущение под пальцами, когда она коснулась ключицы и кровь, которая почему-то оказалась на них.
Нет, это было и раньше.
Да… и что-то подобное тоже было раньше…
Кажется..да…
Но.. почему?

Она осторожно-осторожно, затаив дыхание, протягивает руку – и медленно отворачивает воротник его рубашки. Пуговица практически не держится в петлице – и достаточно чуть потянуть, чтобы та выскочила из нее.
Но.. откуда это? И как.. как при таком он никак..никак не показывает, что ему больно?

Ее осторожно берут за запястья – она даже не успевает отдернуть руку. А может эта осторожность и мягкость движения была именно для того, чтобы она не отдернула руку.
- Почему ты никогда не делаешь того, о чем тебя просят? – тихо спрашивает он.
Он держит очень крепко. Не больно, на этот раз совсем не больно – но очень крепко.
- Я… - ей нечего сказать. Просто нечего.
- И почему ты всегда делаешь то, что тебе запрещают?
- Извините…
- И почему ты всегда извиняешься?
- Я…
- Особенно когда это совершенно бессмысленно и не нужно?
Она молчит.
Он отпускает ее руки и садится.
- Уйди, пожалуйста, - просит он.
Но она не может уйти просто так. Уже не может.
- Что это? – спрашивает она.
- Я, - отвечает он.
- Нет, там..
- И там тоже я.
Она осторожно отводит воротник. Он расстегивает еще одну пуговицу – и глядит в сторону.
На это страшно смотреть.
И очень страшно прикасаться.
Но она делает это, чтобы понять, что это на самом деле.
Он даже не морщится. Просто смотрит в сторону.

- Кто вы? – тихо спрашивает она.
- Какая разница, кто я? – устало спрашивает в ответ он.
- Но..
- Какая разница, кто я? – повторяет он, вставая.
И она понимает, что это правда.

Он уходит  - и она только сейчас замечает, что на пальцах у нее снова кровь.

Отредактировано Елена (Фамильное Привидение) (2011-01-16 10:12:22)

Скоро его еще немного будет. )

ну вы же знаете, какой это говнюк интересная личность. Зажал-с.  Завтра принесу.

Любопытство - антидот от любого шока.

Выплеск сублимированной шоком энергии.  :sp:

Он не умеет рисовать. Он ничерта не умеет.

Да тут уже не только активная нелюбовь, а достаточно жесткая ненависть - которая со временем только усугубится. Компромиссы тут уже просто невозможны.