собссно глава, к которой и была вышевыложенная картинка
2.25. Dialog in the Dark
В комнате полумрак – и ей совершенно не видно их лиц. Да она и не старается их разглядеть. Что она может увидеть, что она может прочитать в них? Не более того, что она слышит.
В первый момент она ждала чего-то громкого. Скандала, разборок, криков – чего еще можно было ожидать от Эмбер?
Но та что-то тихо спросила – он не менее тихо ответил.
Потом он что-то спросил еще тише – та ответила совсем не слышно.
А потом он провел ту в дом.
Скользнул взглядом по лестнице – но что он мог увидеть в полутьме? Уж конечно не нее, особенно когда она так хорошо пряталась.
А ей было видно хоть что-то.
И слышно все.
- Не помню, чтобы ты любил темноту.. Решил заделаться вампиром?
- Я ее и сейчас не очень люблю. Вампиры – это печально, нет.
- Тогда почему темно? И почему печально?
- Что-то с проводкой. Печально жить вечно… и жить вечно в темноте.
- Опять с проводкой? А что более печально – вечно или вечно в темноте?
- Да, у меня все всегда постоянно. Не знаю.. я никогда не думал о вечной жизни – и о жизни в темноте.
- Тогда почему бы не позвать монтера? А если подумать?
- Давно бы надо, да… но как-то.. не хочу. Об этом страшно думать.
- Почему не хочешь? Почему страшно?
- Я не могу звать сюда чужих. Потому что я тогда представляю себе это.
- Но почему? И разве это так страшно?
- Мне так хочется иметь что-то свое, что я прячу от чужих все, что только можно. Это невероятно страшно.
- А разве этот дом твой? И что же тебя так пугает?
- Ты прекрасно знаешь, что у меня нет ничего своего. Вечная жизнь пугает своей вечностью, темнота пугает вечностью не меньшей.
- Но тогда почему ты так защищаешь то, что тебе не принадлежит? Но если бы ты узнал, что тебе предстоит жить вечно – или жить в темноте?
- Потому что тогда я хотя бы представляю, что это мое. Я бы тогда отказался жить.
- Это глупо.
- Я знаю.
- Но тогда почему?
- Просто потому что это так.
- Я не понимаю тебя.
- Поэтому я всегда завидовал тебе.
- Это тоже глупо.
- Я это тоже знаю.
- Но тогда почему?
- Просто потому что это так.
В комнате полумрак – и ей совершенно не видно их лиц. Да она и не старается их разглядеть. Что она может увидеть, что она может прочитать в них? Не более того, что она слышит.
- Я спрашивал тебя, почему ты взяла именно такое имя?
- Нет. И это меня всегда удивляло. Меня спрашивали все - но не ты.
- А ты им отвечала?
- Нет.
- А мне ответишь?
- Не знаю.
- Не знаю - это уже ответ?
Люди разговаривают.
Просто разговаривают.
Но почему ей тогда так печально?
- Слушай.. все хотел спросить…
- Да?
- Если ты прошлась по ювелирке.. То почему не назвалась, например, Эсмеральда? Тоже красиво.
- Она плохо кончила.
- Логично. Веская причина.
Люди разговаривают.
Просто разговаривают.
Но почему ей тогда так печально?
- Скажи..
- Я не знаю.
- Откуда ты знаешь, о чем я пытаюсь спросить?
- Просто поняла.
- Да... он тоже не знает.
- Поэтому не знаю и я.
- А почему бы вам просто не поговорить?
- Страшно.
- Ты боишься... чего?
- Я боюсь, что разрушу то, что уже есть...
- Или еще есть.
- Или еще есть.
- Ты всегда любила сказки и иллюзии.. Но ведь любить сказки и иллюзии - это не значит жить в них.
- Это значит думать, что ты живешь в них.
- Спроси... поговори хоть один раз.
- Он может испугаться.
- Может. Но сейчас вы боитесь оба.
- Оба?
- Да. Сейчас вы боитесь оба. Боитесь спросить. Боитесь поговорить. Боитесь разрушить игру. Два взрослых идиота, которые так и не выросли. И все боятся, боятся чего-то.. чего-то, что ясно скажет вам, что вы все-таки взрослые. Только видишь ли...
Молчание, долгое молчание.
- Что?
- Видишь ли... Вечно бояться неинтересно.
Молчание, долгое молчание.
- А ты боишься?
- Я? Я - уже нет.
- Почему?
- Потому что все, чего я боялся - уже произошло. Так что бояться уже нечего.
- Прямо-таки все произошло?
- Нет. Осталось еще одно. Но я работаю над тем, чтобы это произошло.
- И что это?
- Вы узнаете, когда придет время.
- Но..
- И знаешь...иногда оказывается, что ты зря этого боялся... Оказывается, что это, в сущности, не так плохо... Вечно бояться неинтересно.
- Страх не спрашивает, интересен ли он.
- Тогда и ты не спрашивай у страха, хочет ли он задерживаться в тебе.
- Ты знаешь, чего я боюсь.
- А ты не знаешь, чего боюсь я.
- Так расскажи.
- Я боюсь и рассказывать о том, чего я боюсь.
- Ты дурак.
- Ну вот этого я никогда не боялся.
- Ты врешь.
- Разве?
- Ты всегда хотел быть самым умным.
- Ну быть самым умным не означает не быть дураком.
- Ты хотел быть совершенным.
- Никто не совершенен. А те, кто считает себя совершенными - несовершенны вдвойне.
- Мне казалось...нам казалось, что ты совершенен.
- Я? Ха. Я был совершенен только в одном - в создании иллюзии, что я совершенен. Только направлена она была как раз не на вас.
- А на кого?
- Неважно. Я все равно промахнулся.
В темноте слышен смешок.
Она не знает, чей он.
- Вы же гораздо лучше. Вы же гораздо честнее. Вы же гораздо сильнее. Вы же гораздо красивее. Почему именно так? Почему именно, чтобы никто не догадался?
- Так проще.
- Проще... но почему так проще?
- Проще играть плохого, чем признаться, что ты хороший.
- Так ли это проще?
- Да.
- Так ли это проще?
- Да.
- Так ли это проще?
- Нет. Конечно нет.
- Тогда зачем?
- Так правильно.
- Правильно сделать из себя гада, нежели признаться, что ты хороший?
- Хорошесть - это слабость.
- Гадство - слабость не меньшая.
- Ну она хотя бы отпугивает.
- Хорошесть отпугивает не меньше, поверь мне.
- Ты предлагаешь мне стать хорошей?
- Ни в коем случае. Сейчас, теперь, это равносильно самоубийству. Для всех вас. Ни в коем случае. Нет, нет, нет.
- Тогда зачем этот разговор?
В темноте слышен смешок.
Она не знает, чей он.
- Ты тогда в первый раз попробовала зидрат и так хотела поделиться переполнявшей тебя любовью.
- А ты тогда был такой несчастный и казалось, что тебе больше всего и не хватало любви.
- Разве сейчас она тебя еще переполняет?
- Разве сейчас тебе ее все еще не хватает?
- Нет.
- Да.
- Почему ты тогда так плакал?
- Я не могу объяснить.
Им очень трудно говорить.
Но они продолжают это делать.
- Я не должен был тогда так делать..
- Да, ты потом только это и повторял.
- Я обидел тебя…
- Разумеется.
- Извини, я не хотел.
- Да, и это тоже ты говорил тогда. Раз десять, кажется.
- Ты понимаешь, о чем я.
- А ты – о чем я.
Им очень трудно говорить.
Но они продолжают это делать.
- Я виноват, я знаю…
- Все в чем-то виноваты.
- Да, я знаю. Даже когда будут убивать, человек в глубине души будет знать, что поделом.
- Тебя можно за что-то убить?
- А тебя разве нет?
- Меня - конечно нет.
- Меня - конечно да.
- Ты слишком строг к себе.
- Уж лучше к себе буду строг я, чем другие.
- Другие приходят и уходят – а ты остаешься всегда.
- Иногда мне кажется, что с другими уходит и часть меня.
- Но это ты ушел, Франк.
В молчании чувствуется вина.
- Ты правда убил ее, Франк?
- Разве я мог вас обмануть?
- А что ты почувствовал?
- Хочешь знать, что чувствуешь, когда убиваешь? Спроси Луиджи. Он с удовольствием поделится.
- Он уже не помнит, как это было в первый раз. Да он вряд ли осознает.
- Тогда он счастлив.
- Франк…ты действительно убил ее?
- Да.
- Франк… ты врешь.
- Я всегда вру.
- Франк… что ты сделал?
- То, чего от меня ждали
- Франк.. что ты сделал…
- А разве ты не хотела, чтобы я убил ее?
- Не знаю.. не знаю…
В молчании чувствуется вина.
- Я помню твое настоящее лицо…
- А я нет…
- Зато ты, наверное, помнишь мое…
- До этого момента мне казалось, что оно всегда у тебя твое…
- О нет. Я часто так говорю… но разве ты не замечала, что оно меняется? Все время чуть – но меняется?
- Чужие гены…
- Чужие гены.
- Но что тогда у тебя твоего?
- Ничего.
- Твой разум.
- Я иногда в этом сомневаюсь.
Два человека просто сидят рядом.
Два человека просто разговаривают.
И она понимает, что совершенно не знает этих людей.
Она понимает, что завидует этим людям.
Потому что с каждым из них так разговаривает другой.
Два человека просто сидят рядом.
Два человека просто разговаривают.
Кто-то кладет голову на плечо другому.
Кто-то проводит кончиками пальцев по лицу другого.
Кто-то грустно улыбается.
Кто-то закрывает глаза.
Два человека просто сидят рядом.
Два человека просто разговаривают.
- Зачем ты пришла?
- Ты уже спрашивал меня об этом.
- Я не знаю, сказала ли ты мне правду.
- Но зачем мне было врать.
- Поэтому я и спрашиваю еще раз.
- Я просто захотела прийти.
- Но почему именно сейчас?
- А почему не сейчас?
- Потому что сейчас не отличается от того, что было раньше – но раньше ты ко мне не приходила.
- Разве не отличается?
- А чем отличается?
- А какое «раньше» ты имеешь в виду?
Почему-то от молчания ей хочется плакать.
- Франк… я хочу, чтобы все вернулось, как было.
- Никогда, никогда не будет как было. Никогда. Особенно у нас.
- Но если попробовать.. чтобы было похоже…
- Похоже – это не так.
От молчания ей хочется плакать.
- Франк…
- Да?
- Мне кажется… мне кажется, что сейчас..
- Да?
- Сейчас…все как было…
- Мне тоже так кажется.
- Но разве нельзя это задержать навсегда?
- Для этого надо задержаться здесь навсегда…
Ей хочется плакать.
- Франк..
- Да?
- Я хочу задержаться здесь навсегда…
Половица скрипит под ногой резко, неожиданно – и визгливо ябедничает об ее присутствии.
Эмбер вскакивает.
И смотрит прямо на нее.
И она понимает – что та видит.
Та видит ее.
Нет смысла прятаться.
Поэтому она выпрямляется.
И смотрит на Эмбер.
Эмбер смотрит на нее.
Смотрит очень долго.
- Что это значит, Франк? – наконец спрашивает, не оборачиваясь к нему.
Тот молчит.
- Что это значит, Франк?
Тот молчит.
- Франк!
- Это не то, что ты думаешь.. – тихо говорит тот в пол.
- Я ничего не думаю, Франк! Я спрашиваю, что это значит.
Тот ничего не отвечает.
Эмбер разворачивается и с размаху бьет его по щеке.
Он даже не вздрагивает.
Через пару секунд за той захлопывается входная дверь.
Она продолжает стоять наверху лестницы.
Он продолжает сидеть на диване.
Наконец она медленно спускается вниз и подходит к нему.
- Что я тебе сделал плохого? – не поворачиваясь в ее сторону, спрашивает он.
- Извините… - говорит она.
- За что ты со мной так?
- Извините… - больше ей нечего сказать.
Она не решается даже сесть рядом с ним – просто стоит и ждет.
Он молчит.
Пусть уж лучше орет, грозится – но пусть не молчит.
Но он молчит.
А потом звонит телефон.
- Нового Конфискатора просят прибыть в ГенКо, - голос Эмбер сух и официален. – Немедленно.
- Извините.. – говорит она ему в спину.
Уходя, он выключает свет окончательно
