Глава 12
Париж
– Неплохо выглядишь, Аманда.
Она только скривилась в улыбке в ответ на комплимент.
– Приходится. Фон Алсинг неплохо меня обеспечил.
Её отец посмотрел на неё, казалось, он веселился. Он кивнул ей, чтобы она села в одно из кожаных кресел в кабинете.
– Обеспечил? С чего это барон тебя обеспечил?
Аманда вставила сигарету в перламутровый мундштук, который достался ей от матери, прикурила и выпустила облачко дыма, успокаивая нервы.
– Потому что барону больше не требуются мои услуги. У него больше нет, – гордость была более чем задета, – желания держать меня как любовницу.
На секунду Эдвард Морриган позволил себе улыбнуться. Его дочь всегда была упрямой девушкой, и всегда было интересно смотреть, как она признаёт своё поражение.
– Теряешь хватку, девочка?
Она посмотрела на него таким взглядом, словно хотела прожечь в нём дыру.
– Следи за языком, старая свинья. Без меня у Коммуны не было бы таких средств. – Он смог только кивнуть. Это была правда – его дочь приносила немалую пользу своим образом жизни… её красота позволяла ей легко стать любовницей любого дворянина, которого потом уничтожала Коммуна. Мысль о том, что кто-то мог отказать такой женщине, казалась невероятной.
– Признаю, что ты очень талантлива в своём деле, Аманда, но Коммуне нужен фон Алсинг! Мы потеряли миллионы, когда эта сучка де Шаньи сбежала… – Он сузил глаза. – А ты всё испортила.
Она хмыкнула.
– Это не моя вина, что виконт был так предан своей жене. – Она хохотнула. – Ну, убрали её. Посадили в какую-то лечебницу в Италии. Я думала, они оставят виконта одного. Разве девчушка не потеряла рассудок и всё остальное? – она ещё раз затянулась. Она не знала, чтобы другие женщины курили, но ей это давало ощущение свободы.
Её отец поднял руку.
– Никто не знает, что за странные вещи крутились вокруг этой семьи. Но она вернулась в Париж с мужем в конце его жизни… её взяли вместе с ним.
Аманда засмеялась.
– Коммуна не смогла убить сумасшедшую виконтессу? Это настолько глупо, что даже смешно.
Лицо Эдварда задеревенело.
– Слушай, что говоришь, девочка. Наше положение в организации и так пошатнулось! Они уберут меня, если мы не найдём выход. А теперь они только убедятся, что от нас им никакой пользы!
Аманда вскочила на ноги.
– Он был не в своём уме! Он носил маску, отец! Маску! И не спускал глаз со служанки с изуродованным лицом. Он ненормальный, говорю тебе, абсолютно ненор…
Она вдруг похолодела.
Она шла к библиотеке, торжествуя над этой безобразной служанкой. Чувство победы только усилилось, когда властный голос барона отразился от стен фойе:
– Мадам де Шаньи, надеюсь, вы будете вежливее в будущем. Вы взрослая женщина!
– Отец, у Рауля де Шаньи были родственники? Может, младшая сестра?
Эдвард покачал головой.
– Не думаю. Его отец умер вскоре после его рождения… А что?
На красивом лице Аманды появилось замешательство.
– Нет, просто этот фон Алсинг, у него есть служанка… он обращался к ней «мадам де Шаньи».
– Мадмуазель, – сказал Эдвард.
– Что?
– Я говорю «мадмуазель», – он продолжил. – Сестра Рауля не может быть «мадам» де Шаньи.
Аманда затрясла головой.
– Нет, я точно слышала «мадам»… Кристина! Её так звали. Цыганская экономка барона называла девчонку Кристиной.
Глаза Эдварда расширились. Он присутствовал при аресте де Шаньи…
– Думай! Как она выглядела?
Аманда отступила на шаг назад, удивлённая поведением отца.
– Боже, я не знаю… маленькая, да, очень маленькая. Тёмные волосы… вьются. Да, и ещё этот страшный шрам на щеке. Ужасно.
Улыбка появилась на грубом, жёстком лице Эдварда. Виконтессу избивали той ночью, как избивали бы в аду. Естественно, у неё остались шрамы…
Брови Аманды взлетели вверх, её замешательство только возросло.
– Что?
Эдвард улыбнулся ещё шире.
– Ты только что доказала, что ты чего-то ещё стоишь, Аманда.

Эрик сидел в библиотеке, вымывшийся и одевший свежий костюм, крепкий сон согнал с его лица бледность. Теперь он читал книгу и старался забыть, почему же именно он так хорошо выспался.
Кристина.
Он повёл ночь, держа её в своих объятиях, и биение её сердца на его груди было для него колыбельной. Было почти больно покидать её этим утром, но это была бы катастрофа, если бы она проснулась и обнаружила его в своей постели. Он старался не думать о её поступках прошлой ночью… она обнимала его, держалась за него… целовала его. Господи! Ничто в мире не может быть слаще, чем её губы.
Это был опиум, и всё.
А если нет?
Негромкий стук в дверь выдернул Эрика из его мыслей.
– Войдите! – крикнул он через плечо. Всё ещё сонный Роман вошёл в комнату. Лицо Эрика потеплело. – Я хочу поблагодарить тебя за поездку в Париж, Роман. Ты спас Кристине жизнь, – Эрик понял, что допустил промашку, назвав её по имени, и теперь мог только надеяться, что Роман не обратил на это внимания.
Роман улыбнулся, хотя думал он о другом. Призрак Оперы!
– Я с радостью сделаю это снова, сир, она славная девушка.
Эрик медленно кивнул.
– Да, славная.
Роман едва не перестал дышать, когда увидел, какое отрешённое выражение приняло лицо барона. Мысли вернулись к чёрному дневнику Кристины, который лежал спрятанным в самом дальнем ящике, где даже Магда не сможет его найти. В дневнике содержалось слишком много ответов, слишком много вопросов. Трудно было принять такое решение, но Роман решил ничего не говорить никому про дневник. Он отдаст его Кристине и пусть она сама решит, должны ли чьи-то глаза видеть её записи… тем более барона.
– Вообще-то, сир, я здесь по поручению мадам де Шаньи. Она хочет поговорить с вами.
Эрик опять побледнел.
– По какому поводу?
Роман пожал плечами.
– Я принимаю это как «нет». – Он развернулся и направился к выходу. – Хорошего дня, ваше сиятельство.
– Нет, подожди.
Роман с улыбкой обернулся.
– Да, сир?
Эрик глубоко вздохнул.
– Я поговорю с ней.

Её новая спальня была очень красивой. Кристине всегда нравилось сочетание синего с золотым, но Рауль считал их мужскими цветами, и её собственная спальня в Шате де Шаньи была выдержана в более тёплых тонах… розовом и белом.
А эта спальня была элегантной и красивой. В комнате было тепло и уютно. Она удивилась, когда проснулась на бескрайней кровати, среди бархата и шёлка, а Магда была удивлена тем, что у неё прошла лихорадка. Кристина пришла в ужас, когда ей рассказали, что произошло, когда она была без сознания, и совсем уж смутилась, когда узнала, что Роман ездил ради неё в Париж.
Случилось кое-что ещё.
– Мадам.
Кристина обернулась со своего места у окна, чтобы увидеть, как Роман входит в комнату… а за ним Эрик. На её лице показалось удивление. Она не думала, что он придёт, тем более что раньше он избегал её как прокажённую.
– Как ты себя чувствуешь, Кристина?
Сердце вздрогнуло при звуке его голоса.
– Ты ошибся, – сказала она, её собственный голос всё ещё был слабым.
Эрик подошёл к ней.
– Прости?
Кристина улыбнулась и ему показалось, что его сердце сейчас выпрыгнет из груди.
– Ты ошибся, – повторила она. – Ты впервые назвал меня не «мадам де Шаньи».
Роман увидел, как лицо Эрика напряглось, и решил, что лучше выйти из комнаты. Щелчок замка возвестил, что Роман ушёл, но Эрик не мог думать ни о чём другом, кроме надменной женщины, которая сидела перед ним.
– Простите меня, мадам де Шаньи, – с издёвкой произнёс он. Кристина что-то пробормотала себе под нос. – Что, простите? – переспросил он, не спуская взгляда с её голубого платья, под которым явно не было корсета.
– Я сказала, что мне больше нравится «Кристина». У тебя это имя звучит гораздо красивее, чем оно есть на самом деле. – Когда он не ответил ей ничем, кроме взгляда, она продолжила, комкая в руках юбку. – Ты оставался со мной, когда я болела? Я не помню, оставался ли ты, Господь знает, у меня были жуткие сны, но если ты оставался, я бы хотела поблагодарить тебя, что ты так обо мне заботился, а если нет, то я думаю, это не имеет значения, что…
Только тут она поняла, что лепечет, как маленькая идиотка.
Эрик пошатнулся. Как он смел…
– Я оставался с тобой, чтобы Магда могла поспать. Вот и всё. Заверяю тебя, это не стоит благодарности. – Он облегчённо вздохнул. Всё-таки это была правда.
Лицо Кристины расслабилось. На самом деле она ожидала один из его колких, уклончивых ответов, но какая-то её часть надеялась – она глубоко вздохнула – и её лицо опять осветила улыбка.
– Я заметила, ты пользуешься одеколоном, Эрик.
Он в замешательстве посмотрел на неё. Странный вопрос.
– Да, – ответил он, ничего не понимая. – Многие пользуются.
Кристина согласно кивнула.
– Да, многие. Спасибо, что пришёл, Эрик, но теперь я хочу отдохнуть. Всего хорошего.
Он кивнул ей и развернулся, чтобы уйти, стараясь спрятать разочарование, что она выгоняет его так быстро.
Он уже подходил к двери, когда она окликнула его.
– Да, многие пользуются, но твой… Я никогда не встречала ничего похожего. Такой лёгкий запах, но в то же время такой томный. Правда, очень приятный аромат.
Он повернулся к ней, но она только ещё раз с улыбкой кивнула ему. Эрик опять отвернулся и уже взялся за дверную ручку, когда вновь услышал её голос.
– Прошлой ночью у меня им пахла подушка.

Глава 14
– Магда, а где барон? – спросил Роман, входя на кухню, где его жена готовила посуду к сегодняшнему ужину.
Она пожала плечами.
– Не знаю точно, Роман.
– Чему это ты улыбаешься? – Он смотрел на свою обычно спокойную жену, не понимая, почему она выглядит так, будто вот-вот засмеётся.
– Ничему, Роман, – она улыбнулась ещё шире.
Роман быстрым движением схватил её за плечи, прижал её к себе и зарыл лицо в её пышные волосы.
– Лгунья.
Она рассмеялась, когда он обнял её. Они много трудились, чтобы получить эту свободу, чтобы иметь возможность стать супругом того, кого ты любишь, чтобы забыть бродячий образ жизни.
– Не надо! Роман! – она только смеялась, когда он прижимал её к себе ещё сильнее.
– Ты никуда не убежишь, моя дорогая, пока я не узнаю, что же именно ты от меня скрываешь!
Магда какую-то минуту боролась против своего мужа, потом развернулась и быстро поцеловала его в губы. Он улыбнулся и её сердце зашевелилось. Он был чем-то обеспокоен эти несколько дней, и она не знала, чем. Роман ничего ей не говорил и не объяснял, что это за чёрная книжка, которую он привёз из Парижа. Он только сообщил, что это имеет отношение к барону, и он не может решать, кому давать её читать.
– Я должна тебе сказать, – ответила Магда, – Я вычистила часовню для Кристины. Она нигде не могла помолиться за мужа, мне стало так жаль её… – Она пожала своими великолепными плечами. – Когда я шла на кухню, я встретила барона, и я… думаю… ему надо подумать… в этой часовне…
Роман замер.
– Здесь есть часовня?
– Да, здесь есть часовня.
– И он там с…
– Да, с Кристиной.
Лицо Романа вытянулось. Неужели Магда…
– Кажется, ты не доверяешь барону относительно Кристины.
– Да уж.
– И всё ещё…
– Да.
– Почему? – Роман удивился по-настоящему.
Магда вздохнула.
– Когда ты был в Париже, я… я сказала барону, что он любит Кристину.
Роман едва не потерял сознание.
– Он сорвал с себя маску, хотел показать мне, что она не может любить его. – Магда ещё раз улыбнулась. – Только тот, кто очень сильно любит, будет говорить так, чтобы успокоить себя.
Роман покачал головой.
– Не понимаю.
Магда обняла его.
– Наверное, мужчинам этого не понять. Он не пытался доказать мне, что не любит её… он пытался доказать это себе. Те, кто не любят, не пытаются от этого убежать.
Роман приподнял бровь.
– С каких это пор ты стала философом, Магда?
Она положила голову на плечо своего любимого мужа. Всё, что она потеряла, было ничем по сравнению с тем, что она получила, когда вышла за него замуж.
– Это не философия, Роман… простое чувство.
Он поцеловал её голову, восхищаясь, как его милая жена не только нашла в себе силы стоять перед хозяином, но и бросить ему вызов. Роман не удивился, когда понял, что он привязан к человеку, которому служит. Полгода назад он бы опасался за жизнь Магды… но не сейчас. Не теперь. Он что-то видел в холодной оболочке этого человека, который когда-то был Призраком Оперы. Нечасто, но можно было увидеть его остроумие, изящество… и всё то, о чём он слышал от Мег Жири. Хозяин получил то единственное, что он когда-либо любил…
Роман понимала теперь, что не скажет ему. Про дневник Кристины… нет, эту книжку он отдаст ей. Но о неожиданной встрече с Мег Жири придётся сообщить. Жизнь барона может быть в опасности… Роман наконец признал всё то, о чём знал… о чём с такими трудами узнал.
– Магда? – прошептал он ей в волосы – любопытство взяло верх. – А как он выглядит под… маской?
Магда ещё раз быстро поцеловала и вернулась к своей работе.
– Как человек.

Кристина замерла при звуке его голоса, чувствуя его всего в нескольких сантиметрах от себя. Она закрыла глаза, не смея взглянуть на него. Она слышала шелест его одежды, когда он опустился рядом с ней на колени.
Но глаза так и не открыла.
– Кристина, – прошептал он.
Она только сильнее зажмурила глаза.
– Кристина, – прошептал он вновь, и его дыхание опалило ей ухо. Она открыла глаза и удивилась, что в них были слёзы. Она посмотрела на его лицо – его глаза были тёмными, в них застыли чувства, но эти глаза были красивы в неярком свете комнаты.
Эрик глубоко вздохнул – он знал, что следующий вопрос, как бы он не хотел его избежать, надо задать… как ради неё, так и ради него.
– Кристина… что произошло той ночью, когда ты оказалась в Коммуне?
И тут Кристина рухнула в его объятия, разрыдавшись. Она чувствовала себя так, будто ждала вечность, когда же он задаст этот вопрос, признает, что она дорога ему. Она слишком долго скрывала ужасы тех дней в своём сердце, ждала, пока один только человек во всём мире спросит её, и только он сможет успокоить её.
Эрик поймал её, удивившись её внезапной вспышке. Она спрятала своё лицо у него на шее, и он сам едва не заплакал, чувствуя её слёзы на своей коже. Тело Кристины, всё ещё слабое после болезни, сотрясалось рыданиями, и он обнял её, прижав губы к её волосам. Он укачивал её, гладил её по спине, пока её отчаяние не пройдёт. Проходили минуты, а он был зажат между счастьем, что он обнимает её, и отчаянием, что слышит её боль. Часть его боялась того, что она ему скажет, но он слишком долго отказывал ей в покое.
Они обнимали так друг друга, а потом она заговорила.
– Тот вечер был самым обычным… – она рассказала ему, как они с Раулем сидели в библиотеке, что-то читали… всё так просто. А около девяти на улице послышался шум, кто-то ворвался в дом. Прежде, чем она поняла, что происходит, её схватили за волосы, выволокли из дома, бросили в карету и куда-то повезли. Слава Богу, Рауль был с ней, иначе бы она с ума сошла от страха…
Она рассказала ему, как её отвели в пещеры, избивали, а потом отвели в комнату, где держали Рауля. Его тоже сильно избили. Его правый глаз заплыл, лицо превратилось в один большой синяк. На волосах засохла кровь, Кристина так и не узнала, откуда она. Вся его грудь и плечи тоже были в крови. Её жизнь оборвал всего один выстрел.
– Рауль! Ты этого не заслуживал, Рауль! Ты заслуживал гораздо большего, чем это! – Кристина лепетала, словно снова провалилась в беспамятство. – Он должен был умереть старым, в окружении детей и внуков. А он лежит где-то в тёмном холодном подземелье!
Эрик закрыл глаза ожидая, что на него нахлынет волна ревности… но ничего не произошло. Он ненавидел виконта за то, что Кристина так горевала по нему, что он был так ей дорог… но ревности не было.
Она долго молчала, прежде чем продолжить. Рассказала, что последним словом Рауля было её имя. Что они знали, что счета в банках оформлены на её имя. Её опять избивали, а потом бросили в какую-то комнату, которую теперь превратили в тюрьму…
…тюрьму, которая раньше была домом Эрика. Она даже не узнала его, настолько он был разрушен.
Он содрогнулся, когда она сказала ему это.
То, что она знала подземелье, помогло ей сбежать, но она не ожидала, что у неё получится. Тяжелее всего было рассказывать Эрику о борделе.
– …Она повалила меня и порезала мне щёку. Не знаю, что ещё она бы сделала, если бы не Роман.
В часовне воцарилась тишина. Эрик сидел, не выпуская Кристину из объятий, пытаясь осмыслить то, что она ему сказала. Он не знал, что ему хотелось больше – найти и убить людей, которые сделали с ней это, или никогда не отпускать её от себя. Никогда в своей жизни он не говорил кому-то, что он восхищается ими… что он ими гордится. Но сейчас он думал только о том, что она была самой удивительной женщиной, которую он когда-либо знал.
Когда он наконец заговорил, его голос был тихим.
– Я не буду делать вид, что горюю по виконту, Кристина… но, поверь, я… мне жаль, что он мёртв. Я хотел, чтобы ты прожила долгую и счастливую жизнь без этого кошмара.
Кристина посмотрела ему в глаза, сердце оборвалось, когда она поняла смысл его слов. В часовне было совсем темно, большинство свечей догорели. Небо за окном потемнело. Сколько времени они тут провели?
Когда она переплела свои пальцы с его?
Она зачарованно смотрела, как он поднял её руку и медленно, ласково поцеловал её ладонь. Эрик поднял голову, их взгляды встретились. На один опасный момент Кристина позволила себе потеряться в ледяной глубине его глаз.
– Уже поздно, Кристина, ты не проголодалась?
Она отрицательно покачала головой, не отводя взгляда.
– Пожалуйста, Эрик, просто отнеси меня в спальню.
Эрик вздрогнул при звуке её голоса. Отнести её в спальню? Если она имела ввиду именно то, о чём он думал, то им не понадобится даже спальня. Воздух в часовне стал вдруг холодным, свет тусклым, слышалось только их дыхание. Всё предвещало вспышку страсти.
Всё предвещало катастрофу.
Он медленно кивнул, стараясь всеми силами обуздать чувство, которое возникло у него в груди. Кристина не возражала, когда он поднял её на руки. Он сомневался, что она сможет сейчас идти сама. Она обхватила его за шею и положила голову ему на плечо. Она не помнила, когда чувствовала себя в большей безопасности.
Эрик принёс её в её спальню и осторожно поставил на ноги, его руки скользнули по её телу. В комнате было темно, горело всего несколько свечей. Ему надо было уйти до того, как он совершит что-то непоправимое.
– Я пришлю Магду помочь тебе раздеться.
Кристина вздохнула.
– А это обязательно? Всего несколько пуговиц. Думаю, ты и сам сможешь их расстегнуть.
Эрик сглотнул. Что эта маленькая кокетка делает?
Сердце Кристины замерло. Да что же она творит?
Какую-то секунду ничего не происходило.
– Прости, Эрик, – робко сказала она. – Я не… – она забыла, что хотела сказать, когда почувствовала его пальцы на застёжке своего платья. Она закрыла глаза и задержала дыхание, вздрагивая при каждом движении его рук.
Эрику казалось, что в его теле бушует пожар, пока он расстёгивал её платье. Он благодарил Господа, что у неё под платьем была сорочка, хотя он и сильно сомневался, что один из них будет спать этой ночью. Странно, но он почувствовала облегчение, когда закончил с её застёжкой. Достал её ночную сорочку и накинул ей её на голову. Он сомневался, что даже Господь имел когда-то счастье одевать ангела.
Кристина забралась в постель и закрыла глаза, пока Эрик накладывал мазь на её рану на щеке. Теперь, когда лихорадка прошла, в снотворном больше не было необходимости. Его пальцы мягко скользнули по её лицу, и почему-то это нежно прикосновение причинило ей боль. Когда он отвернулся, она поймала его за рукав.
– Останься?
Её глаза были широко распахнуты, в них застыла грусть. Эрик почувствовал, что внутри у него всё взорвалось желанием, демоны, которых он старался сдерживать, рвались наружу.
– Кристина, – проговорил он. – Если я останусь… если я останусь рядом с тобой… я… Кристина.
Она кивнула, всё понимая. Она знала, как сильно он хочет остаться… почему он не может остаться… и она не боялась.
– Эрик, – начала она. – То, что я сказала раньше… Я не играла. Дважды в своей жизни…
Он остановил её, пока она не зашла слишком далеко.
– У нас ещё будет время убить наших демонов, Кристина.
И он оставил её в комнате.
Эрик не ел, но это его не волновало. С каких-то пор еда стала второстепенным делом. Часы проведённые с Кристиной в часовне, утомили его больше, с чем он хотел признать. Сняв рубашку, он упал на свою кровать, радуясь, как мягкие простыни ласкают обнажённую кожу.
Когда он наконец провалился в сны, Кристина была рядом с ним, извиваясь и крича, и белый мрамор и свечи вокруг них освещали их страсть.

Ждать осталось недолго, она у меня уже переведена, только отредактировать осталось - и будет вам щастье!
Так, а тапков нет, что ли?

Крыся в этой главке чудо как хороша - не понимает, что ли, что с человеком своими просьбами творит?

Отредактировано Эра (2005-05-16 10:29:12)

*бьётся головой о монитор* Чёрт, как меня эти очепятки достали!!!!!!!!!!!!

Да знаю, что реально часто Потому и бесит меня это. Чёрт. И даже не сразу разглядишь их, когда правишь, а ворд молчит, зараза.

В личку, чтобы здесь тему не засорять.
Исправлять задолбаюсь!

И ещё у меня несколько вопросов. Как звучит по-русски:
Sainte-Chapelle - церковь
Laurent Brette - имя
Damien Lenne’ - тоже имя
Piazza del Popolo - как я поняла, площадь в Риме

Отредактировано Эра (2005-05-16 12:15:30)

Глава 16
Кристина поморщилась от боли - ноги болели нестерпимо. Лихорадка прошла почти две недели назад, но тело всё ещё помнило, насколько серьёзно оно болело. Она не могла долго ходить, ей надо было часто присаживаться. В первые дни она несколько раз падала, и ей просто повезло, что она ничего себе не сломала.
Магда поддерживала Кристину. Утро выдалось солнечным и тёплым, так что она заставила Кристину выйти на улицу. Теперь они вместе медленно шли перед домом - Кристина робко переставляла ноги, а Магда помогала ей держаться.
Эрик наблюдал за ними из безопасности своей библиотеки. Последние две недели Кристина шла на поправку - слишком медленно, на его взгляд. У них сейчас были какие-то странные отношения, они не говорили о её признании в любви или о его чувствах к ней. Он вспоминал ту ночь, когда она рассказала ему про Коммуну. Останься, попросила она. Она попросила его остаться. Он не был дураком, чтобы понимать, что она имела в виду не секс. Ей было одиноко, она чувствовала себя раненой и опустошённой, и она только хотела, чтобы её обняли и успокоили. Он проклинал себя за то, что не мог дать ей этого. Он должен был быть сильнее, он должен был остаться с ней, чтобы она заснула, зная, что она в безопасности. А он убежал, испуганный, что его желание обладать ею вырвется из-под контроля.
Его пальцы пробежались по стакану, мысли опять затерялись в вопросе, должен ли он забыть её или сдаться и признать, что он её любит. По его лицу блуждала улыбка, когда он смотрел на неё, солнечный свет падал на её лицо, слабый ветер трепал кончики её волос. Господи, она была прекрасна - совершенное создание света, в котором пряталась тёмная душа. Такая прелестная и невинная на вид, но внутри её бушевали страсти и огонь; эта женщина не боялась пройти через ад...
Эрик закрыл глаза, но легче не стало. Он желал её... желал, чтобы она любила его, чтобы приняла его таким, какой он есть. Он желал, чтобы она была рядом, улыбалась ему... Он желал всё то, что заставил себя ненавидеть.
В дверь постучали.
- Войдите.
Ответ был мягким. Внимание Эрика всё ещё было приковано к женщинам в саду.
Роман медленно вошёл в комнату, его лицо было белее мела.
- Барон, я должен поговорить с вами.
Эрик повернулся, выражение лица камердинера его смутило. Обычно спокойный, сейчас Роман выглядел встревоженным. Между бровями залегла складка, в глазах металась тревога. Эрик кивнул Роману на кресло, но цыган замотал головой.
- Благодарю, сир, я останусь стоять. - На секунду выражение лица барона испугало его. Он знал, что что-то не так.
Роман тяжело вздохнул и, попытавшись успокоить нервы, продолжил:
- Мне надо было давно сказать вам, но, боюсь, вам и Кристине может угрожать опасность.
Эрик похолодел, но только кивнул, чтобы Роман продолжал.
- Я боюсь, что... что, - в душу вновь хлынул страх. Как хозяин отреагирует? Роман давно уже забыл свой страх перед бароном, но сейчас он вернулся. - Думаю, сир, мене лучше задать вам вопрос. - Он смотрел, как барон опять медленно кивнул. - Пожалуйста, сир, я хочу спросить... - он посмотрел хозяину прямо в глаза. - Почему вы отпустили её после "Дон Жуана"?
Эрик почувствовал, как его сердце провалилось в желудок. Из лёгких вышел весь воздух, дышать стало нечем. Голова закружилась, сердце безумно стучало. Он прошёл к креслу и сел, сжав голову руками. Как Роман узнал? Господи, после всего, что он сделал, чтобы оставить прошлое позади...
У романа внутри всё перевернулось, когда он увидел реакцию барона. Продолжай, сказал он себе. Если его жена смогла выстоять перед взглядом этого человека, то и он сможет.
- Я знаю про Оперу. Я всё знаю. Про зеркало...
Кровь Эрика застыла.
- Про того рабочего...
Сердце перестало биться.
- Про люстру...
К горлу подкатился крик.
- Про виконта де Шаньи...
Он не мог думать.
- И что вы любили её, сир. Любили её больше, чем это возможно. Вы отпустили её и... - Эрик поднял на Романа взгляд. - Сир, я вами восхищаюсь. Я не смог бы так поступить.
Какое-то мгновенье Эрик просто смотрел на него.
- Как... откуда ты всё это узнал?
Роман подошёл  к нему.
- В Париже. Всё получилось случайно. Молодая девушка рассказала мне про Призрака Оперы... и Кристину. Нетрудно было догадаться про вы с ней - это Призрак и виконтесса.
- Ты знаешь про неё... ты знаешь про... меня, - голос Эрика дрогнул.
Роман медленно кивнул.
- И эта девушка тоже. Простите, милорд, мне не хватит жизни, чтобы вымолить у вас прощения. - Он начал путаться в своих словах. - Но просто я так, так запутался, и бедная девочка, мадмуазель Жири, она убивалась, думая, что её подруга мертва... Я не хотел говорить ей.
- Подожди, - Эрик вскочил. - Девушка, которая сказала тебе... Жири? Мег Жири?
Роман едва не отпрыгнул назад.
- Да... да, но как вы...
- Скажи, как её мать? - теперь барон улыбался и Роман, хоть и был смущён, подумал, что судьба всё-таки на его стороне.
- Она больна, я... Сир, вы знаете мадмуазель Жири?
Эрик положил руку на плечо камердинеру. Он всегда забывал, что Роман был ещё молод, не намного старше Кристины.
- Я знал всех в Опере... даже если они и не знали меня. - Он выглядел спокойным. - Поверь мне, мадмуазель Жири не надо бояться... и... Мне грустно слышать про её мать.
Роман стоял ошеломлённый. Что это за насмешка судьбы?
- И всё же я... Простите меня, сир. Вы были так добры к нам с Магдой.
Эрик вновь повернулся к окну. Кристины там не было - наверное, Магда увела её в дом на обед.
- Ты обо всём знаешь, Роман... всё, что я сделал... что я должен был сделать... и ты не боишься меня?
Ответ Романа был коротким и понятным.
- Я готов перевернуть мир ради Магды. Вы меня боитесь?
Что-то в груди Эрика зашевелилось... что-то более важное, чем сердце. Это было странное чувство, которое он почти забыл. Может ли это быть благодарностью?
- Кстати о Магде, Роман...
Роман поднял руку, догадавшись, что спросит хозяин.
- Не волнуйтесь, сир. Кроме вас с Кристиной и меня никто в поместье больше не знает о вашем прошлом... вместе. Думаю, вы хотите, чтобы я и дальше хранил это в тайне.
Барон кивнул, и Роман повернулся к выходу. Теперь ему надо было сказать Кристине про её дневник... и лучше раньше, чем позже.
- Роман.
Хозяйский голос заставил его обернуться.
- Роман, я... Спасибо. Знаешь, я... ты первый человек, которому я благодарен.

Кристина помешала в чашке чай. Он уже давно остыл, а она сделала всего несколько глоточков. На самом деле было даже приятно перекусить в своей комнате, но вот только скука сводила на нет весь аппетит. Если бы только её проклятые ноги не начинали болеть, когда она делает несколько шагов! Местный врач сказал, что пройдёт по крайней мере три недели, пока наконец она полностью окрепнет и сможет нормально передвигаться... а сейчас ей надо как можно лучше питаться.
Кристина посмотрела на цыплёнка на своей тарелке. Да что они знают, эти врачи?
- И всё-таки тебе надо поесть.
Кристина подняла голову - в дверях стоял Эрик. На нём, как обычно, были чёрные брюки, но никакой сюртук или жилет не скрывал белую рубашку. Солнечный свет отражался в его белой маске, которая казалась его частью, чёрные волосы упали ему на лицо. Сейчас он выглядел моложе лет на десять, чем когда она впервые увидела его. Тень, которая давно залегла под его левым глазом, исчезла; его плечи распрямились, но была в его осанке какая-то непринуждённость, которую она никогда не замечала раньше. Его губы не были сжаты в одну тонкую линию насмешки. В нём чувствовалась сила, но вместе с этим была безопасность и спокойствие. Легко было представить, как он выглядел, когда ему было двадцать.
Она улыбнулась ему, радуясь, что он зашёл.
- Сидя взаперти в спальне сильно не проголодаешься.
Он подошёл к ней и присел рядом. Его бедро прижалось к её ноге, и Кристина почувствовала, как к горлу комком подступило желание.
Он лениво вскинул бровь.
- Ты так и будешь сидеть взаперти, если не будешь нормально есть, чтобы окрепнуть.
Она закатила глаза - жест, которым Эрик залюбовался.
- Боже, Эрик, меня поражает твоя логика! Я её не понимаю!
- Это только потому, что она правильная.
Кристина звонко рассмеялась - он не мог вспомнить, когда слышал что-то столь же прекрасное. Она улыбнулась ему и вся боль, которую она ему причинила, исчезла. Она улыбалась ему... для него... с ним. Не думая, он взял её руку и поцеловал её открытую ладонь, его губы задержались на её мягкой коже.
Кристина наблюдала за ним со всем вниманием, но её тело сотрясала сила, которой она не могла найти название.
- Эрик... - почти шёпотом спросила она. - Эрик... почему ты больше не играешь?
Он посмотрел на её лицо и, наклонившись, нежно поцеловал её шрам.
- Потому что, - прошептал он, - ты была моей музыкой.
Кристина неосознанно обхватила его рукой за шею, прижимая к себе.
- Эрик, знаешь... - сказала она, чувствуя, что в глазах снова появляются слёзы. - Я не спела ни ноты с тех пор как... с тех пор... с той ночи. Эрик, мой голос... Я словно в клетке, из которой никогда не вырватся.
Он посмотрел на неё, чувствуя, что сердце опять кровоточит. Он должен ненавидеть эту женщину... он знал, что должен, Господи, он хотел ненавидеть её. Его жизнь была бы намного проще, если бы он не позволял себе забыть всю ту боль и весь обман между ними.
- Кристина...
Она поднесла его ладонь к своим губам, её слёзы упали на его кожу.
- Господи... Мне не хватало тебя, Эрик. - Её пальцы пробежались вверх по его руке. - Иногда я даже не могу поверить, что ты рядом.
Он закрыл глаза, когда она коснулась его шеи. Кристина прижалась к нему и уткнула лицо в его плечо. Эрик не шевелился, тело онемело. Он не знал, что будет дальше, он чувствовал её слёзы на своём теле, чувствовал, как шевелятся её губы.
- Кристина...
- Боже, - всхлипнула она. - У тебя так бьётся сердце, я чувствую.
Разум пал. Эрик схватил её за волосы, откинул её голову, впившись своими губами в её, сдаваясь желанию, которое она в нём разбудила. Кристина застонала, отвечая на его поцелуй, обхватив руками его шею. Она прижалась к нему, её тело горело от чувства его груди рядом со своей. На секунду они замерли, просто смотря друг другу в глаза, и на невысказанный вопрос был найдён ответ.
Эрик вновь поцеловал её, раздвинув языком её губы. Он зарычал, признавая, что он может прожить тысячу лет и никогда не почувствовать что-то такого же приятного. Всё было иначе... всё было восхитительно... правильно. Женщины, которых он использовал, чтобы забыться и убедить себя, что для него ничего не значит любовь, всегда казались холодными. Между ними всегда было какое-то расстояние. Всегда было чувство разочарования, желание чего-то другого. Он всегда желал большего... теперь он знал, что это было потому, что он желал Кристину.
Он неохотно оставил её губы, его рот скользнул по её подбородку. Она вскрикнула, когда он прикоснулся к её шеё, её спина упала на подушки, а он оказался над ней.
Кристина не понимала, было ли это наслаждение или боль, освобождала ли она своих демонов и только заточала новых. В эти моменты все её страдания, все обманы, которое покрывали её душу, были уничтожены. Сейчас было важно только одно... был важен только Эрик.
Он почувствовал, как она обвила его ногами. Это было безумно, это было глупо...
...но, Господи, это было прекрасно!
Его пальцы схватили её бёдра, прижав её к нему, чтобы она понимала, что именно она делает с ним своими неслышными криками и страстными поцелуями. Кристина вздрогнула, почувствовав его на себе; оба были взбешены слоями одежды, которые разделяли их. Он подмял её под себя, и её разум сдался. Она хотела, чтобы вся их одежда отправлялась в ад ко всем чертям...
- Эрик, Эрик... - её спина выгнулась, когда вновь захватил её губы, его пальца гладили нежную кожу её шеи.
- Ангел, - прошептал он, задавливая её своим телом. Кристина негромко вскрикнула, её руки скользнули под его рубашку, её пальцы гладили его горящее тело. Она позволяла им замирать, поражаясь, как она когда-то считала его прикосновения холодными. В ту ночь, когда она впервые поцеловала его. Он был холоден, как смерть, и это чувство одновременно пугало и возбуждало её. Она хотела целовать его, пока его боль не уйдёт, пока он не почувствует тепло.
- Кристина... ты уверена...
- Пожалуйста, Эрик... я слишком долго была в тюрьме. Холод, темнота, неуверенность... Только ты делал темноту прекрасной...
Голос из-за двери прервал её:
- Кристина!
Голос Магды эхом прозвучал в комнате. Эрик моментально поднялся, заправляя рубашку, а Кристина пыталась хоть как-то привести в порядок растрёпанные волосы. Хвала Господу, что они только лежали вот так!
Эрик чувствовал себя так, будто вот-вот взорвётся. Будь оно всё проклято!
- Да, Магда, входи, - крикнула Кристина, голос получился каким-то натянутым.
Магда вошла в комнату и на секунду запнулась, когда увидела Эрика, сидящего рядом с Кристиной. Он решил не вставать... иначе цыганка точно догадается, что тут происходило.
- Я хочу сказать, Кристина, что Роман ищет тебя. Он хочет о чём-то с тобой поговорить и послал меня узнать, если ты можешь... принять его.
Кристина вежливо улыбнулась.
- Конечно, Магда, пусть он зайдёт.
Магда с улыбкой перевела взгляд на хозяина.
- Ваш обед готов, сир. Подать его в библиотеку?
Эрик кивнул и поднялся, благодаря Магду, что она сконцентрировала внимание на Кристине. Он в разочаровании вышел из комнаты. И да поможет Господь любому, кто встанет у него на пути. Ему надо было выпить бренди+ немедленно.
Кристина смотрела, как он уходит, её сердце колотилось, пока Магда звала своего мужа. Роман казался взволнованным, Кристина кивнула ему на кресло и Магда вышла из комнаты.
- Кристина, - начал он. - Я должен тебе признаться...

Отредактировано Эра (2005-05-17 11:00:25)