Уважаемые читатели! (Если они будут). Я писала сей опус для собственного удовольствия, и не предполагала его выкладывать, во-первых, потому что насчет качества предыдущего творения я нисколько не обольщаюсь, а во- вторых, потому что там, вроде бы, была логичная концовка. Но мне надо было отделаться от этой навязчивой идеи, а уж коль скоро я это написала, хотелось бы услышать (увидеть) мнение, пусть даже отрицательное. Последний раз дурью маюсь.
Во многих фиках (очень хороших) из Эрика делают обывателя, «такого, как все» ( что, собственно, он сам и хотел), Мне же хотелось, чтобы оба они остались Артистами (именно с большой буквы). Характеры персонажей у меня мало соответствуют Леру, но ведь люди меняются под влиянием жизненных обстоятельств. Мне хотелось изобразить Кристину решительной, чуточку бесшабашной, а главное- самоотверженной. Может быть, она   слишком по- современному плюет на общественное мнение, но  если уж она решила связать свою жизнь с Эриком, по другому просто нельзя, слишком   он – человек, поставивший себя (или его поставили) вне общества.
Мне совершенно не удалось избежать штампов, я это знаю, но есть вроде бы и свои мысли. Сделайте скидку на отсутствие литературного опыта.
В общем, адресую я это все в первую очередь Лане, которая хотела проды, и которую я изначально писать совсем не предполагала. Лана, ау, где ты?

Название:  Из дневника Кристины Даэ.(продолжение)
Автор: Iris 
Рейтинг: G               
Пейринг: Э/К
Основа: роман Леру
Жанр:  флафф, наверное
Размер: тянет на миди
Саммари: Взгрустнулось мне, захотелось на море, ну и бросила я туда своих героев. Сразу предупреждаю -мокрухи не будет, порнухи тоже, «экшн»- только со стороны Кристины.
Дисклаймер: все права у законных авторов, ни на что не претендую,
кроме, как на вагон  тапок с вашей стороны, сама же готовлю ящики для их складирования.
Сейчас вы меня убьете, но хочется эпиграф, а в голову ничего не идет, кроме как:

У моря, у синего моря
Ты рядом, ты рядом со мною,
И светит солнце, и для нас с тобой
Целый день поет прибой.
………………………….
А над морем, над ласковым морем,
Только чайки летят над волною,
И сладким кажется на берегу
Поцелуй соленых губ.
(Ну, что-то там в этом роде, не помню точно)

Четыре месяца спустя.

Я пишу эти строки  ночью при тусклом мерцании свечи в нашей крошечной квартирке на окраине Парижа. Эрик спит, он устал сегодня, а ко мне сон не идет. Нервы! Неизвестность всегда страшит.  Кругом царит беспорядок, на полу стоят саквояжи, сумки, сложены пачки нот, упакованные в бумагу и перевязанные бечевкой. В общем, обычная предотъездная сумятица. Итак, мы едем в Милан. Билеты куплены, целый день сегодня мы собирали вещи. За это время мы дважды ухитрились поругаться .Да, да, как все нормальные люди. Что только я не услышала в свой адрес: и не собранная –то я , и вечно не знаю, что и где у меня лежит, а точнее- валяется, а уж сложить толком вообще ничего не могу. Я , конечно, в долгу не оставалась. Но затем мы столь же бурно мирились, после   хохотали и целовались, как сумасшедшие. Все-таки, право, характер у него несносный, но выручает мое чувство юмора и терпимость.
Случайно, разбирая вещи, где-то в шкафу, я нашла этот дневник, и у меня возникло желание восстановить в памяти события последних месяцев, такие драматичные и такие счастливые. Одна мысль не оставляет меня. Глупая , тщеславная девчонка! Быть может , пройдут годы, и я буду личным биографом Эрика, тогда эти записи мне очень пригодятся.
Теперь- все по – порядку.
Бог   был милостив ко мне. Когда мы с Персом (мсье Асланом) спустились в подземелье, Эрик был жив. Но то , что мы увидели , было ужасно, ужасно! Я до сих пор не могу вспоминать об этом без слез. Мне тяжело об этом писать. Я согревала своим дыханием его холодные руки, умоляла очнуться- все напрасно. Но жизнь еще теплилась в нем. И одна бы я, конечно, ничего не смогла сделать. Мсье Аслан, оставив меня в состоянии близком к обмороку, побежал за доктором. На счастье у него есть очень хороший врач, услугами которого пользуется он сам, и на скромность которого можно   положиться. Мсье Роне, так зовут  врача, обещал нам сохранить конфиденциальность, и даже более того, он не задавал  лишних вопросов. Дальнейшее я пропущу, это все было слишком страшно, но я помогала доктору, чем могла . Наконец, мсье Роне сказал, что мы успели вовремя, но больной находится  в последней степени истощения, и чтобы спасти его, мы должны строго следовать его указаниям.   Он оставил необходимые лекарства и уверил нас, что если больному будет хуже, он – к нашим услугам, и через некоторое время сам обещал навестить своего пациента.
Теперь, когда непосредственная опасность миновала, я подумала о том, что надо как-то объяснить мое отсутствие хотя бы мадам Валериус. Я быстро написала ей записку, в которой сообщала, что меня не будет несколько дней, чтобы  она не волновалась, и просила хоть что-то сказать Раулю, если тот появится. Что сказать? Мне было уже все равно . Объяснение с ним я отложила до лучших времен. Записку я передала доктору с просьбой отправить ее с каким-нибудь рассыльным.
Тем временем Эрик понемногу стал приходить в себя. Когда он открыл глаза и увидел меня, губы его шевельнулись, и до меня донеслось, как дуновение: «Кристина….». Я чувствовала, что он силится сказать что-то еще , и мне пришлось наклониться к нему, что-бы расслышать: «Маска…». Бог мой! Он переживал, что я вижу его без маски.
- Не надо ,Эрик , оставьте, я привыкла. Меня это уже не волнует.
На глазах его показались слезы, и я поняла, что лучше не спорить. Я принесла ему маску, надеть которую сам он был не в силах, пришлось помогать мне.
Дальше потекли дни, похожие один на другой, но  каждый из них приносил какое-то улучшение в его состоянии. Через несколько дней он мог уже вставать и передвигаться, держась за стены и мебель. Мсье Аслан счел возможным нас оставить и вернуться к своим делам.
Я не испытывала неловкости, оставшись наедине с Эриком, в конце концов, он был болен, я ему помогала, и какое-то время можно было не поднимать вопроса о наших с ним взаимоотношениях.
Мы обменивались ничего не значащими фразами и старались не касаться событий, произошедших  за последнее время. Но я чувствовала, что он хочет что-то спросить и не решается. Наконец он не выдержал:
- Кристина, извините, Вы проводите здесь уже которые сутки. Как Ваш муж посмотрит на это?
-Мой муж? Но у меня нет мужа.
- Ну , я не знаю, тогда значит жених?
-У меня нет жениха.
-??!
-Вероятно, мы просто поняли, что мы разные люди, и у каждого своя жизнь.
После этого я подумала, что неплохо было бы объясниться с Раулем, как это ни неприятно. Ведь он , в конце концов, ни в чем не виноват.
Я сказала Эрику, что мне нужно на несколько часов по неотложным делам в город, а сама отправила Раулю записку и стала ждать его в сквере напротив Опера Популер.
Я еще издали увидела его, стройного, красивого, элегантного ,но сердце мое не забилось быстрее, единственное, что я испытывала- это страх перед предстоящим объяснением.
Я не знала с чего начать, хотя до этой встречи мысленно проигрывала разные варианты начала разговора.
- Рауль, я должна тебе сказать… Понимаешь…
- Кристина, где ты была эти дни? У НЕГО? Как он смел, мерзавец? Ведь он же обещал!
- Умоляю, не говори так! Ты ничего не знаешь! Я чудом спасла его! Рауль, прости меня если можешь, я знаю ,мне нет оправдания. Я глупая девчонка, которая запуталась в своих чувствах, но сейчас все встало на свои места. Прости, я делаю тебе больно, но мы должны с тобой расстаться.
-Ты что же замуж за него собралась?
- Я не знаю, не знаю как сложатся наши отношения, но мне бы этого хотелось больше   всего,   только сможет ли он простить мое предательство?
-А тебе не кажется, что ты торопишься? Ты не представляешь, на что себя обрекаешь.
-Я все представляю очень хорошо, я уже не тот ребенок, что была еще совсем недавно.
  Может быть, с моей стороны жестоко тебе это говорить, но я люблю его, и это придает   мне силы.
- Д-а-а-а. А ведь я говорил тебе об этом, говорил, что ты любишь его, только ты мне не   поверила  .  Я старше тебя и мне следовало быть умнее.
-Рауль, не держи на меня зла. Хотя я очень виновата перед тобой.
- Ну, что теперь делать, я не могу заставить тебя выйти за меня замуж, если любовь ушла.
  В глубине души я ожидал чего-то подобного, особенно последнее время.
-Что ты теперь собираешься делать?
- Помнишь, я собирался в полярную экспедицию? Тогда я не поехал из-за тебя. Да и сама экспедиция была отложена по причине отсутствия финансирования. Сейчас денежный вопрос решен, и они снова зовут меня. Наверное, я соглашусь. Тем более, что мне всегда это было интересно.
-Тогда ,удачи тебе!
-И тебе тоже! И знаешь что? Если уж тебе будет совсем плохо , вспомни , что у тебя есть старый друг детства Рауль, который, в случае чего, поможет тебе вытащить  шарфик из прибрежной волны, или сделает что-нибудь посерьезней.
Я была растрогана.
- Спасибо, от души. И еще вот что- я протянула ему сверток,- Здесь твои подарки и записки ко мне. Не обижайся и пойми меня, я не могу все это оставить.
И, не дав ему опомниться, я, как на крыльях , полетела в сторону улицы Скриб.
Вернувшись домой (а там, где Эрик, был теперь мой дом), я застала своего любимого в мрачном расположении духа.
-Что случилось? Почему Вы грустите?
- Кристина, когда Вы уходите так надолго, мне кажется, что Вы опять исчезните  навсегда.
- Не говорите глупостей, я никуда не исчезну.
- Так я могу рассчитывать на Вашу дружбу?
- Ну, разумеется,- ответила я, хотя рассчитывать он мог гораздо на большее, но почему-то сказать ему об этом я не смогла.
Прошло еще несколько дней. Здоровье Эрика, как мне казалось, шло на поправку , но я вспомнила обещание мсье Роне посетить нас еще раз, и ,так как у меня еще оставались деньги,   решила сама зайти к нему и привести его к нам. Он внимательно осмотрел Эрика
и сказал, что улучшение, конечно, есть, но процесс выздоровления может затянуться из-за образа жизни и условий, в которых находится пациент. Сырой воздух подземелий никому еще не шел на пользу, И если мы хотим, чтобы болезнь прошла без последствий, необходимо, и он  на этом настаивает, провести пару месяцев на побережье моря или в горах. Я не была к этому готова. Провожая доктора, я спросила, во сколько, по самым скромным подсчетам, нам может обойтись эта поездка, и когда он назвал  примерную сумму, мне стало плохо. Таких денег у меня не было. И я знала, что нет их и у Эрика.
Мысль не выполнить рекомендацию врача даже не пришла мне в голову. И я стала думать, где же мне раздобыть эти чертовы деньги. Я отбрасывала один вариант за другим, потом мне пришла в голову мысль: а, собственно, примет ли Эрик от меня эту услугу? Учитывая его больное самолюбие , было от чего засомневаться. Но с другой стороны, перспектива провести со мной два месяца на море должна бы, по идее, сыграть решающую роль. И тут я подумала: « С чего это я вдруг стала так самоуверенна? А если он меня больше не любит? Если он разлюбил меня…..  Вот так, мы, кажется, поменялись с ним ролями. Теперь мне суждено мучаться сомнениями.»
Но медлить было нельзя, надо было на что-то решаться. Я набралась храбрости и отправилась в дирекцию театра.
В театре  царила суета. Ожидалось закрытие очередного театрального сезона. Обычно для этого выбираются постановки, пользующиеся наибольшим успехом у зрителей. В этот раз выбор руководства театра пал на оперу Джакомо Мейербера «Гугеноты». Либретто, написанное по мотивам повести Проспера Мериме, по содержанию лишь отдаленно напоминало оригинал. Но мне она всегда нравилась за ее красочный исторический фон, а последнее время еще и за то, что любовный треугольник, лежащий в основе сюжета, уж слишком напоминал наши взаимоотношения. Ведь жених Валентины- де Невер- порядочный, благородный человек, но она его не любит. Ее возлюбленный-Рауль де Нанжи (какая ирония)  уверен, что Валентина- любовница де Невера. Рауль и Валентина расстаются в результате глупой ошибки и встречаются вновь, для того, чтобы погибнуть. Эрик начинал разучивать со мной партию Валентины, но этим занятиям не суждено было завершится.
Да, так я отвлеклась. Одного из наших директоров Армана Мушармена я застала в его кабинете. Он встретил меня не слишком любезно:
- А, мадемуазель Даэ! Где изволили пропадать? Прошел слух, что Вы выходите замуж?
Скромно потупив глаза, я ответила, что слух этот , пожалуй, несколько преувеличивает или опережает события. А пока я пришла поинтересоваться, каковы планы руководства театра относительно меня на следующий сезон.
Мушармен заметно оживился.
-Ну что ж, мадемуазель Даэ, поскольку публика приняла Вас более , чем благосклонно,  да еще с Вашим именем связан такой скандал, что тоже играет нам на руку, мы склонны подписать с Вами контракт на следующий сезон, где предполагаем занять Вас в ведущих партиях.
И тут я, наверное, допустила большую ошибку. Я проявила излишнюю заинтересованность. Я спросила, не могли бы они, в таком случае, выплатить мне небольшой аванс в счет моих будущих гонораров, так как я очень нуждаюсь в деньгах?
-И о какой сумме пойдет речь?- спросил Мушармен.
Когда я назвала сумму, он заявил, что она не так  уж и мала (хотя в масштабах театра она, действительно, была не велика), и он должен посоветоваться со своим компаньоном.
- Приходите завтра, мадемуазель Даэ, мы что-нибудь для Вас придумаем.
Так как я не получила никакого ответа, я решила пока ничего не говорить Эрику.
Когда на следующий день я пришла в дирекцию, в кабинете с Мушарменом был уже и Фирмен Ришар. Они протянули мне подготовленный контракт. Я стала читать его, и слезы едва не брызнули из моих глаз. Согласно этому контракту я должна была петь два сезона ведущие партии за жалование, которое , наверное, получала последняя хористка. Я поняла, что моим положением, и, как они, вероятно, полагали, наивностью, пользуются беззастенчиво. Естественно, присутствовал и пункт о неустойке.
Мечты об Италии разбивались с тихим хрустальным звоном. Или, по крайней мере, откладывались на два года.
- Мы Вас ни к чему не принуждаем, мадемуазель Даэ, решайте сами, но мы идем Вам на встречу и даем взаймы сумму, которую Вы просите.
Что мне оставалось делать? Я набрала в легкие побольше воздуха, и…. подписала контракт.
Возвращаясь домой, я думала, какая я , наверное, все-таки дура, как им легко удалось обвести меня вокруг пальца. Но зато я проведу с Эриком два месяца на море! Пусть глупое, но это мое решение! Мне никогда не давали ничего решать самой. В  детстве за меня все решал отец, потом- мадам Валериус, потом… Эрик. Да, да –Эрик!  Когда он поставил меня перед выбором- кузнечик или скорпион?- что тут было думать? На одной чаше весов жизни сотен людей, на другой- всего лишь моя свобода, у меня не было выбора. И когда отпустил меня с Раулем, он все решил сам, он не спрашивал моего согласия. Возможно, в тот момент я подсознательно готова была остаться.
Но, так или иначе, деньги были у меня, и теперь мне предстояло уговорить Эрика на эту поездку. Задача, надо сказать, была не простая.
Придя домой, я без всякой дипломатии выпалила, что по совету врача мы едем на море, осталось только решить- куда.
- Кристина, а Вам не кажется, что надо сначала решить – на что? Вы же знаете, что я вернул все деньги , которые у меня были, директорам? Ну, в общем, когда Вы от меня ушли, и я…
- Не продолжайте, сейчас-то, надеюсь, Вы раздумали умирать? Насчет денег не беспокойтесь- они есть у меня. Я взяла взаймы.
- И смею спросить- у кого?
- Уж во всяком случае, не у Рауля.
- И Вы думаете, я на это соглашусь? Конечно, многие меня считали мерзавцем, и, возможно, для этого были основания. Но одно могу сказать с уверенностью- альфонсом я никогда не был и не буду.
Тогда я решила сменить тактику. Говорить в тот момент, откуда я взяла деньги не имело никакого смысла, это значило только усугубить обстановку.
Поэтому , капризно надув губы, и почти что плача, я начала упрашивать:
- Ну, Эрик! Неужели Вы не можете поступиться своей гордостью, просто чтобы сделать мне приятное. В конце концов, я не каждый день Вас о чем – нибудь прошу. Я так мечтала об этой поездке! А что касается денег, я и заняла-то их в надежде на то ,что Вы поможете мне их вернуть, когда будете в состоянии. Надеюсь, на этих условиях Вы ,наконец, перестанете упрямиться?
- Ну, если так, то, пожалуй, я соглашусь. Только договоримся, что долг буду отдавать я.
- Само собой разумеется. (В тот  момент  я  готова была врать,  все что угодно. Потом  как-нибудь  разберемся.)
Теперь предстояло решить, куда же мы едем. Мы сразу остановились на Средиземноморском побережье, так как климат Бретани мало чем отличается от Парижа. Взяв карту , мы долго ее изучали, пока не выбрали местечко Сан-Тропе. Скромный приморский поселок,  он был так   удачно расположен , что в будущем, я думаю, ему суждено стать модным аристократическим курортом. Ну, а пока мы искали уединения, и это было то, что надо.
Вещей решили брать как можно меньше.  Среди прочего Эрик прихватил с собой этюдник, краски и другие «рисовальные» принадлежности,   несколько книг, да ноты.
Я была счастлива. Душа моя просто пела от предвкушения этой поездки. Я надеялась, что солнце и море помогут растопить лед наших отношений.
Париж провожал нас моросящим дождем. Все казалось размытым и нереальным -деревья, дома, редкие прохожие под зонтами, точно фантомы исчезающие за полосой тумана.  Прощай, Париж, прощай! Мне тяжело было дышать здесь последнее время.

                                                                ***

Ну, что , выкладывать дальше? Если уж совсем хрень- скажите, и пусть Крис не портит глаза понапрасну при свече-то.

Отредактировано Iris (2007-10-25 12:08:17)

Yes, поправила.

Нет, вернитесь к началу, у меня там ясно написано, что они едут в Милан, Кристина где-то ,чуть не под диваном ,раскопала этот дневник, и в ночь перед отъездом (ну, не спится ей), вспоминает события послених 4-х месяцев.И пишет это все она в надежде, что когда-нибудь будет личным биографом гения, и записи ей пригодятся . Амбиции у нее не слабые.

Отредактировано Iris (2007-10-25 22:29:15)

Спасибо. Вечером еще кусочек выложу. Ну, не так уж и много осталось.

Хочу пояснить один момент. Герои мои называются фамилией Сен-Бри- первое, что пришло в голову. Но что артистам могло прийти в голову- естественно какой-нибудь персонаж, в данном случае – Валентина де Сен-Бри- героиня оперы «Гугеноты», Приставку «де» Кристина убрала, т.к. аристократы вряд ли попрутся отдыхать в такую дыру. Кстати, курорт Сан-Тропе приобрел свой «звездный» статус где- то на рубеже 19-20 веков.
Лана, я тут  «доперла» до одной вещи, которую тут все, вероятно и так знают. Я долго не могла понять, зачем Шумахеру понадобилось переносить действие фильма в 1870 год? Какая, думаю, разница? А сейчас я поняла, что он хотел «списать» реально произошедший пожар в Опера Популер на Призрака.

Нет, я сказала, что "мокрухи" не будет, рэкета тоже. А мужика надо же было в порядок привести, что ж итальянцев-то пугать. Хотя уравновешенным он никогда не станет- творческая личность!

Ну, вот совсем еще немножко, чтобы не испытывать терпение уважаемой публики. Да и самой надо другими делами заняться.

По приезде в Париж мы как-то сразу, не споря, решили не возвращаться в наше подземное жилище, и, хотя может, и не стоило на короткое время затевать весь этот переезд, но мы сняли эту небольшую квартирку на окраине  и перетащили в нее только  самые необходимые вещи. Слишком тяжелые воспоминания были связаны с подземным домом. На всякий случай Эрик привел в действие все свои ловушки, чтобы никто посторонний не мог проникнуть туда в наше отсутствие.
В первые же дни Эрик буквально потребовал, чтобы мы обвенчались. Он как будто боялся, что я передумаю, или хотел убедить меня в серьезности своих намерений. Смешной! У меня и в мыслях не было ему не доверять ,а тем более- передумать.
Я не стала заказывать себе подвенечный наряд. У меня достаточно красивых платьев, а надевать белое платье невесты мне казалось лицемерием. Из того, что было, Эрик выбрал сообразно своему вкусу, в котором я никогда не сомневалась ,и который его никогда не подводил.
Церемония прошла скромно, но торжественно. Выслушав напутствия старенького священника, мы вернулись домой. Несмотря на мои религиозные чувства, странно, но в целом ,мало что для меня изменилось. Перед богом я давно считала себя его женой, а мнение людей, что ж, это волновало меня меньше всего.
Предстояло решить назревшие финансовые вопросы. Как –то раз Эрик появился в обществе высокого  господина средних лет, представив его, как владельца картинной галереи, который пришел посмотреть его пейзажи. Картины действительно произвели на него впечатление ,и он без разговоров согласился их купить за вполне приемлемую для нас цену. Когда покупатель собрался уходить , взгляд его упал на полотно, стоявшее на подрамнике и закрытое покрывалом. Это была  картина «Рождение Афродиты», которую Эрик заканчивал уже в Париже. Не спрашивая разрешения, покупатель сдернул покрывало и даже присвистнул от изумления.
- А вот это я беру не торгуясь. Сколько Вы за нее хотите?
- Картина не продается,- возмутился Эрик.
Тогда покупатель назвал сумму, превышающую ту, что он заплатил нам за все пейзажи.
Эрик стоял на своем. Покупатель, видимо войдя в азарт , еще повысил цену. Торг продолжался   некоторое время.
Наконец покупатель спросил:
-Ну почему Вы не хотите ее продать? У меня очень престижная галерея, выставляться  в которой считают за честь многие известные художники, это помогло бы Вам сделать имя.
- Как я должен относиться к тому, что портрет моей жены в обнаженном  виде будет выставлен на всеобщее обозрение в центре Парижа?
- Боже мой, если в этом все дело, я не против , уберите явное портретное сходство, вот и все.
Эрик вопросительно посмотрел на меня. Я едва заметно кивнула.
Так и решили. Покупатель обещал зайти за картиной через несколько дней.
Эрик взялся за кисти, несколькими неуловимыми мазками он поправил что-то  в моем лице, и действительно, на картине была уже не я.
Итак, денежный вопрос был решен. Теперь оставалось решить вопрос с контрактом.
Эрик посвятил меня во вторую часть своего плана. Подземными ходами он предполагал проникнуть в кабинет дирекции, что делал раньше неоднократно, вскрыть сейф, а подобрать код к этому простенькому сейфу было для  него совершенно не сложно, изъять и уничтожить контракт, так как он подписывался практически без свидетелей, и положить на его место конверт с деньгами, которые я ведь брала-то в долг. На последнем пункте, честно говоря, настояла я. Эрик считал, что директоров надо бы наказать за наглость.
Когда я услышала, что он собирается идти туда один, то сказала, что позволю ему сделать это только через мой труп. Я ,конечно, понимала, как не права, что так нельзя, но мне было гораздо легче поругаться с ним сейчас, чем провести несколько часов в ожидании и мучительной тревоге, умирая от страха за него.
Он , кажется, действительно начал злиться:
-Этого еще не хватало! Ну скажи мне, зачем ты туда пойдешь? Ты только будешь мешать мне.
-А кто тебе будет держать фонарь, когда ты будешь вскрывать сейф? (Я прекрасно помнила, как он видит в темноте.)
Этот аргумент , кажется, сразил его. Он расхохотался и сказал:
-Ладно уж, пойдем вместе. Найди только себе мужской костюм.
Найти мужской костюм для меня не составило труда. Молоденькая костюмерша, которая не так давно поступила к нам театр, успела стать почти что моей приятельницей.
И вот , наконец, все было готово. Мы отправились в подземелье через калитку со стороны улицы Скриба. Эрик прихватил с собой фонарь, веревку и, на всякий случай, пенджабское лассо. Спуск прошел без особых приключений. Подземными  ходами мы проникли в кабинет дирекции через небольшую дверцу, спрятанную за висящей на стене картиной.
Подобрать необходимую комбинацию цифр и открыть сейф было для Эрика делом нескольких минут.
-Это не банковский сейф,- заметил он,- тут нет ничего сложного. Скорей ищи свой контракт.
Контракт нашелся в пачке документов, небрежно брошенных на одну из полок сейфа. Мы забрали его, положив на его место конверт с деньгами, на котором было подписано: «Долг Кристины Даэ». Затем мы закрыли сейф, приведя в прежнее положение механизм кодового замка, и через потайную дверь  вышли в темный коридор.
- Чтобы сократить путь, назад мы пойдем другой дорогой,- сказал Эрик.
Мы продолжали бесшумно двигаться по подземным коридорам, освещая путь тусклым фонарем. Вдруг мы почувствовали дуновение воздуха, как будто сквозняком потянуло на нас. Через некоторое время странный гул донесся до нашего слуха. Пройдя еще несколько десятков метров , мы поняли, что это гул голосов.
-Останься здесь,- сказал Эрик,- я пойду посмотрю, что там.
- Нет, мне страшно! Я с тобой.
- Тогда я погашу фонарь, держись за мою руку, будешь продвигаться на ощупь.
Так в полной темноте, медленно, метр за метром мы двигались вперед, пока за очередным поворотом коридора не увидели свет. Прижавшись к стене, мы заглянули в дверной проем. Перед нами открылось помещение, наподобие зрительного зала, состоящее из двух ярусов. Мы находились на верхнем ярусе, который напоминал амфитеатр. В нижнем же помещении мы увидели толпу людей, человек 150, которые держали в руках факелы, освещавшие зал. В центре зала на импровизированной трибуне, сложенной из пустых ящиков, стоял человек небольшого роста в небрежно повязанном шейном платке. Отчаянно жестикулируя, он выкрикивал какие-то лозунги, призывающие то ли к свержению нынешней власти, то ли к кровавому террору, а может быть, и к тому , и к другому. Каждую его фразу толпа встречала гулом одобрения.
Я хотела шепотом что-то спросить у Эрика. Он не дал мне этого сделать , зажав рукой рот. Обхватив меня одной рукой за талию, он стал медленно пятиться назад по коридору, уходя в тень. Я возблагодарила Бога, что на мне был мужской костюм, шуршание юбок выдало бы нас . Когда мы, наконец, оказались в темном коридоре, далеко от этого места, Эрик прошептал:
- Если бы нас заметили, мы не ушли бы отсюда живыми.
- Может стоит заявить в полицию?
-Да ты что! С полицией нам лучше не иметь дел! А потом мы с тобой всего лишь артисты и нечего соваться   в политику. Тем более, что мы скоро уезжаем.
И действительно, в Париже нас больше ничто не удерживало. На следующий день мы взяли билеты на поезд Париж-Рим, дальше мы предполагаем почтовым дилижансом добраться до Милана.
Поезд отходит завтра, нет, уже сегодня вечером. Как незаметно прошла ночь! За окном уже рассвело, а я так и не сомкнула глаз.
Нас ждет впереди новая жизнь. Эрик везет с собой законченную оперу «Триумф Дона Жуана» и несколько фортепьянных пьес, которые он написал за последнее время. Все это мы намерены по приезде предложить в какое-нибудь музыкальное издательство. Кроме того он задумал новую оперу, которая будет называться «Франческа да Римини». Либретто на этот известный сюжет  пишет он сам. Я же попробую поступить в Ла Скала. Меня мучают сомнения на этот счет, но Эрик говорит, что у меня все получится. В будущем, когда-нибудь, я надеюсь уговорить его выйти на сцену, ведь театр- это мир условностей , и он мог бы выходить к зрителям в маске или в каком-то специальном гриме. С его божественным голосом он имел бы оглушительный успех.
Когда-то давным-давно, а может, это было совсем недавно, я придумала себе Ангела Музыки и поверила в него. Сейчас мой земной Ангел  со мной и это дает мне силы с надеждой смотреть в будущее.
   
                                                The end.

(Donna, финал-то, кстати, опять открытый получился)

Крис и Эрик- медвежатники! Как вам нравится? Если у них произойдет облом с артистической карьерой, то без средств к существованию они не останутся никогда. Но если бы Кристина не увязалась с ним  «на дело», Эрик точно вляпался бы в какую-нибудь историю накануне отъезда. И мне пришлось бы это разгребать. Ну, да Бог с ним, хватит с них криминала! Пусть занимаются творчеством, это идет им гораздо больше! Под чутким руководством Крис Эрик создаст очередной шедевр и, может быть, им удастся пробиться в этом сложном мире. А пока, мне просто хотелось изобразить для них небольшой островок безоблачного счастья.