**

У Эрика было несколько часов на раздумья и отдых. Но отдохнуть не получилось. Все мысли, как назло сконцентрировались вокруг вещи, сохранность которой его очень интересовала.
Наверное, это и хорошо, что некоторое время назад у него не было ни сил, ни времени думать. Ни о себе, ни о прошлом. Он бы не вынес.
Зато, сейчас оно появилось.

Господи, почему надо жить, когда воздуха, чтобы вздохнуть, в легких больше нет? Нужно дышать, когда грудь стянута невидимым душащим обручем, час от часу убивающим тебя? Но ты знаешь, что это никогда не убьет тебя до конца. Жить вот так отмеренное свыше время, калекой, с израненным сердцем, с пустой душой?

Эрик порывисто вздохнул, и отвернулся к стене. Койка под ним мерзко заскрипела. Но он этого не услышал. Он начал чувствовать, как щеки становятся влажными от слез.

Хотелось кричать. Стенать. Хотелось забыться. Раз и навсегда. Он слышал скрежет собственных зубов. От напряжения скулы свело.
Если он сейчас взвоет раненным, бьющимся в предсмертной агонии зверем, вероятно, перепугает хозяев дома… Теперь ему остается лишь всякий раз, просыпаясь утром, смиренно принимать рассвет, и не думать о Кристине, понимая, что все кончено, что прошлое не вернется. С этой мыслью он словно провалился в безвременье, где не было ни чувств, ни боли, ни тоски, ни страха, ничего. Сколько прошло времени – он не мог сказать, потому что понятия не имел.

Наконец, дверь скрипнула. Эрик дернулся на постели, но в ту же секунду  моментально откинулся на подушку. В глазах от резкого рывка затанцевали кровавые всполохи.
- Матерь божья, - закачал головой доктор, - я думал, что вы умираете, или у вас началась лихорадка. Такая спешка. – Воскликнул врач, снимая фетровую шляпу.
- Верните мне кольцо, мсье доктор. – Доктор не успел переступить порог, как уже получил от раздосадованного пациента просьбу, больше по тону смахивающую на приказ. -  Или ваши услуги стоят так дорого?
Доктор пожал плечами, присаживаясь на стул.
- Как ваше самочувствие?
- Оно совершенно не имеет значения. Зато, кольцо, которым оплатили ваши услуги без моего ведома и согласия, куда более для меня значимо.
Доктор понимающе качнул головой.
- Как я понял, это было единственное, чем можно было расплатиться.
- Я бы предпочел умереть, нежели расплатиться этой вещью. – Пациент из последних сил сдерживал себя и свое недовольство.

- Но-но, о чем вы таком. Я, конечно, все понимаю. – Спокойно ответил доктор. – Знаете ли, я  сам  не очень люблю платы за услуги личными вещами пациентов. – Эрик сощурил глаза, до конца не понимая фразу мсье доктора. – Сами понимаете, если бы пациенты платили единственными вещами, которых им не жалко, то мне пришлось бы брать от пациентов в плату их ночные чепцы. – Засмеялся врач.
Вся соль-то была в том, что кольцо же и было жалко!
- Кольцо у вас? Вы не… не заложили его? Не отдали? Не продали?
- Нет. – Отрицательно покачал головой врач. – Хотя, думаю, оно стоит не мало. Но я не стану этого делать.
Эрик позволил себе облегченно вздохнуть.
- Мсье доктор, я заплачу вам. Вдвое больше. Но прошу, мне нужна моя вещь, это кольцо, оно мне необходимо. Назад.
- Не беспокойтесь. Я верну вам вашу вещь. Мы все равно, думаю, встретимся в ближайшее время. Нужно будет проследить, как заживает ваша рана.
Эрик непроизвольно вскинул руку, и коснулся повязки. Ах да, рана…
- Ну так, как ваше самочувствие?
- Скверно. – Донесся откуда-то обиженный голос Жиля Надье.
Призрак нашел глазами его фигуру. Если бы Эрик мог пускать пар ноздрями, как разъяренный бык, он бы это сделал.
- Слушайте,  он, случаем, от этой раны не того? – Надье постучал кулаком по своей голове. -  Он меня чуть жизни не лишил.
Доктор, обескуражено, приподняв одну бровь, обернулся на хозяина.
- Когда я смогу встать, чтобы покинуть это место? Мне нужно в Париж. – Поинтересовался пациент, стараясь не обращать внимание на надоедающего бурчащего в углу «спасителя», жалующегося на то, что у его «постояльца» не все дома.
Доктор заерзал на стуле.
- Несколько дней придется все равно восстановить силы, не вставать, и тем более, никуда не выезжать. Голова – это вам не рука, например. Рискуете потерять сознание где-нибудь в дороге. К тому же, рана может снова открыться.

-

Чтобы ни было, деньги ему нужны. И не только чтобы расплатиться с врачом. Но и чтобы существовать. Кроме того, ему еще нужна и одежда. То, чем поделился с ним Жиль Надье, хозяин дома, в котором он теперь был вынужден несколько дней находиться, было ужасно. Нет, ужасно – слово мало описывающее то подобие одежды, это просто чудовищно.
Ему нужно было переодеться из эстетических соображений. Одежда, которая была на нем, нуждалась как минимум в стирке, а как максимум еще и в починке.
Щедрый хозяин, теперь через слово называющий его «приятель» (что несказанно раздражало Эрика), притащил ему, похоже, что-то из своей одежды.
Эрик развернул сверток.
Странно было осознавать, что какой-то чужой человек делится с ним одеждой, кровом, и вообще, разговаривает как с обычным человеком.
По-началу это очень настораживало его и отталкивало, он присматривался к этому Надье, но потом ему надоело гадать над загадкой, ответа на которую он все равно не найдет – почему столько лет своей жизни он был гоним, почему другие его не принимали, почему его отвергла единственная любимая им женщина, и почему находятся еще люди, которые вовсе не рассматривают его, несмотря на все, как угрозу, как чудовище, как существо, которое способно только отвращать от себя.

- Это ужасно!
- Да… уж. - Жиль смерил взглядом снизу вверх своего «постояльца», прищуривая один глаз, словно оценивая.
То, что предложенная Эрику одежда была ему не по размеру, это было очевидно.
- У нас разные размеры. Ты на голову ниже меня.
Надье по-ребячески шмыгнул носом.
- Что есть, то есть. Прости, друг, не дорос. Не знал, что придется делиться своим тряпьем с тобою вот. А ты какой-то тощий, приятель. На тебе все весит, как вон на вешалке.
- Это потому что мне твоя одежда велика. – Недовольно ответил ему «гость».
- Ну вот видишь, - кивнул ему Жиль Надье, - это не по тому, что я не дорос, а потому что ты недоел.
В таком виде выходить куда-либо не решился бы даже самый последний бродяга, притом  выпив разом несколько бутылок вина.

Брюки ему были коротки, а в талии велики на несколько обхватов, и потому мешком свисали, приходилось придерживать их рукой, ибо они того и гляди, грозили свалиться вовсе. В таком вот виде появись на люди, это вызывало бы  дикий смех у окружающих и повергло бы в  невероятный позор того, на ком эти брюки были одеты.
А уж о сюртуке, который был тоже великоват в плечах, но вот опять же коротковат в рукавах, и говорить было нечего.
Вот уж что-что, а в шута он еще никогда не наряжался.
Жиль Надье, хозяин дома  просто откровенно до неприличия хохотал, схватившись за живот и закинув голову назад.
- Так, - начал резво Жиль, - снимай-ка ты это все. Да уж, брюки лучше оставь свои, в этих тебе не ходить. – И крякнул от смеха, потому что смотреть спокойно он на это не мог. – Ну а вот рубашку взять можешь. Твоя уж совсем дух испустила. А на первое время пойдет. Рукава, в крайнем случае, закатаешь. Не голым же тебе ходить. А там придумаем что-нибудь.
Это был кошмар. Он еще никогда не чувствовал себя настолько глупо, и одновременно – потерянным. 
- Слушай, - вдруг произнес Жиль Надье, колеблясь, и медля уходить,  - все хотел поинтересоваться. Не подумай, так, интересно просто – колечко у тебя, которым ты так дорожишь – женино, поди?

Хозяин дома и не заметил, как «гость» его мертвецки побледнел и покачнулся.
Вот чего уж Эрик категорически не собирался делать, так это рассказывать почти совершенно незнакомому человеку всю подноготную своей жизни. Тогда может, ему еще и про легенду о «Призраке оперы» и «Ангеле музыки» поведать? Нет уж. И про Кристину, конечно же, он тоже ничего никому не скажет. Да и какой смысл – этой девушки нет, и больше никогда не будет в его жизни.
- В каком смысле? – Сделал он вид, что не понял.
- Ну, в обычном. Ты все хмурый какой-то,  не может же быть, что бы ты был один, как перст на этом свете. Поди, кто-то да есть. Жена, может где-то. Или жены у тебя нет?
Эрик отрицательно мотнул головой, делая отвлеченное выражения лица, и всем своим видом показывая, что ему сейчас совсем не интересен этот разговор. Он, нахмурившись, и втянув голову в плечи, принялся одергивать короткие рукава сюртука.
- Нет у меня жены. – На этой фразе ему хотелось горько рассмеяться. Над собою. Надо же было, что б ему кто-то задал этот вопрос. Будто от одного взгляда на него это было не понятно. – Никого у меня нет.
- Что, один? И детей тоже нет.
- Нет. – Почти выкрикнул тот, теряя терпение.
Ну если нет жены, то детям-то откуда взяться? У Эрика все забурлило внутри.
Жиль Надье скривился, словно его заставили выпить что-то кислого.
- Странно. – Многозначительно обронил он. – Впервые такое вижу. Чье ж у тебя колечко, за которое ты меня чуток не придавил, паря? Может любовницы? Ты еще скажи, что и никакой пташки  на примете у тебя тоже нет? 
- Я не развожу домашнюю птицу. – Буркнули Жилю в ответ.
- Ты и, правда, не в себе. Доктор зашил тебе голову, а вот мозги забыл вложить обратно. Я вот все смотрю, ты, правда, такой пустоголовый или придуриваешься? – Вздохнул Надье.
Эрик поднял на него разъяренный взгляд.
- Сам-то… - Рассеянно хмыкнул Эрик.
- А что сам? – Воодушевленно ответил хозяин, цокнув языком. – Сам-то я с усами, а у тебя пока не выросли.
Эрик представил перед собою веревку. Представил, как петля со змеиной проворностью обвивает шею, врезается в нее, и затягивается, затягивается. Только веревки не было.
Ну, тогда хотя бы на худой случай чего-нибудь тяжелое.
- Ну, чего ты так на меня смотришь? При чем тут птицы? Я про женщин. Понимаешь? Они такие… такие…  - начал он чертить в воздухе руками, - знаю я тут некоторых. Эх, - блаженно прикрыл он веки, и вздохнул. – Не то, что моя Гортензия.  Ну, не говори мне еще, что ты баб никогда не видел. – Махнул на него рукой Жиль.
Пошутил. Сразу заметно.
А ведь попал в яблочко. Почти. То есть, отчасти он был прав.

- Ладно, переодевайся во что есть. – Сказал Надье, решая завершить этот разговор.

Рада, если Призрак получается каким-то не "придурошным" *-p А хоть каким-то более или менее. =) Ну, может, жизнь саму он в бараний рог и не свернет, а вот что-нибудь другое :crazy:  :pink: (но это пока не сейчас, хех)

Про кольцо: Это да, он попытался сам за ним пойти. Но не вышло :sp: Доктор-то к нему сам приехал - как раз в данной главке
Эх, ну что сказать, фетишизм. Не Кристина, так колечко. Хоть что-то

Гы, ох, вы здесь, явно, преувеличиваете, издеваясь над автором *-p  :pink:

Ох, ну после сегодняшнего дня, незадавшегося с самого утра я и сама, кажется, уже смахиваю на маньяка =)

layara, я  и так стараюсь, в принципе, регулярно выдавать проду особенно не затягивая. Мне начало даже казаться, что слишком часто стала ее выдавать.

В таком случае, вот вам еще кусок проды.

-----------

**

Эрику, наверное, как почетному гостю, а может, наоборот, как не очень почетному, была отведена комнатка код самой крышей, на мансарде.
Но ему все это было безразлично. Потому что – не все ли равно было, где коротать время, дожидаясь, пока рана хоть чуть-чуть заживет, и он оправится.
А хозяин дома оказался к нему даже более чем гостеприимен. Что Эрика немного удивляло и тяготило.
Хозяин даже согласился съездить к человеку, которого Эрику нужно было непременно увидеть в сложившейся ситуации.
Он погрузился в ожидание завтрашнего дня. Если ему повезет, то, возможно, он увидит Антуанетту. Если та, конечно, даст согласие совершенно незнакомому Жилю Надье навестить его. А если нет – то даже представить страшно, что его будет ждать. Никчемное нищенское существование.
И возможно тогда, полупустая запыленная мансарда – это ему просто дар небес, последние несколько дней почувствовать себя в человеческих условиях.
Еще с вечера начал накрапывать дождик. Эрик слышал, как вода уныло стучит по крыше. Он отвернулся к стене, и попытался уснуть.

Эрик проснулся от странного, точнее даже сказать, ужаснейшего и отвратительного ощущения.
Ему показалось, что он продрогший лежит в болоте. Оставалось еще услышать где-то под ухом заунывную серенаду одинокой, как и он, такой же отвергнутой жизнью, лягушки.
А когда марево сна прошло, он осознал, что это вовсе никакое  ни болото, а кажется, он всего лишь лежит  на мокрой простыне. Ужасу не было предела.
Вообще-то, такого никогда раньше не случалось!
Он резко подскочил на узкой заскрипевшей кровати, и судорожно откинул одеяло.
Одеяло было все, совершенно все пропитано влагой.
Он замер, не понимая, что именно произошло. И произошло ли вообще?
Вдруг взгляд его сосредоточился на размеренно капающих на кровать каплях, возникающих словно откуда-то из воздуха. Сверху.
Только сейчас он понял, что капало с потолка, точнее, с крыши.
В этот момент, поняв истинную причину мокрой постели, он позволил себе  облегченно вздохнуть. Но вздох облегчения вовсе не решал новую проблему. Спать на мокрой постели, под стук стекающего на тебя же дождя было не очень привлекательной идеей. С таким же успехом можно было бы свернуться калачиком на крыльце, под дождем, и попытать судьбу, не подхватить воспаление легких.

Через какое-то время Жиль Надье, задирая к верху голову, покрытую ночным колпаком,  посмотрел на сосредотачивающуюся на потолке, и капающую вниз воду.
- Ну да…. Незадача, будь оно неладно. – Почесал он грудь, сквозь рюши сорочки, и поежился от прохлады. – Есть такое дело. Крыша течет. – Со спокойствием удава заявил мужчина, широко раскрывая рот, и зевая.
Эрик молча смотрел на него, прислонившись спиной к стене и сложив руки на груди, молчаливо удивляясь простоте его ответа.
- Слушай, сейчас обожди, решим эту проблему.
Кровать заскрипела, и Надье, крякая и бубня что-то себе под нос, налегая всей массой тела на койку, оттащил ее в другой угол.
- Да, не повезло тебе. – Подставляя неглубокий таз под место прорези в крыше, сказал Надье. – Ну не захлебнулся ж ты. Ей-богу, из головы совсем вылетело, что крыша течет. И что потечет сегодня с нее именно на тебя.
- Удивительно, но, наверное, ты вспоминаешь об этом только тогда, когда начинает дождить. – Съязвил Эрик. - И вы живете с такой крышей?
- Ну… знаешь ли, - заметил хозяин кидая ему сухое старое одеяло, которое только что достал откуда-то из сундука вместе с грудами вековой пыли.
Эрик легко  поймал тяжелую тряпку, вздохнув, и тем самым, глотая полетевшую вокруг него пыль. Через секунду он почувствовал необузданное желание чихнуть.
- Знаешь ли, вот собирался я давно этим заняться. Да только средств у меня на то, чтобы нанять кровельщика нет. А мсье Дюно много берет за свою работу. Хороший кровельщик, но шибко дорого просит. – Поджал мясистые губы Надье.
Эрик прошелся по комнате. Подошел к месту протека, и тоже задрал голову вверх.
- Но пока течь-то не такая и большая.  Перекрыть крышу можно проще простого.
- Это кому проще простого. А кому и нет. Вот видишь. – Надье зашлепал по комнате.
Вообще, Эрик уже не первый раз обращал внимание на то, что его так называемый «спаситель» слегка прихрамывает.
- И что ты хочешь сказать, что это мешает тебе самому этим заняться?
- Ну, мешает, не мешает. А сложновато.
- А что у тебя с ногою?
- Давняя история. – Отмахнулся он. – Война, приятель. Тебе ль не знать.
Эрик поежился.
- Я не… то есть… ну, в общем, ты не за того меня принял. Я никогда не воевал. По крайней мере, на поле боя.
Брови Жиля Надье в удивлении приподнялись.
- А как же твоя рана? Ну... вот та. – Робко указал он.
- Это тоже, видишь ли, давняя история. И я не собираюсь ее рассказывать.
- Как хочешь. – Безэмоционально протянул Жиль, снова зашлепав по половицам. – Я заметил, что ты молчун. Ну и молчи. – Поддразнил он.
- И все-таки крышу тебе перекрыть твоя хромота мешает, - зло  огрызнулся Эрик в ответ, припомнив недавний разговор, решив отомстить за недавно нанесенный ему больной «укол» по самому уязвимому. -  А значит, в отношении того, что ты ходишь от жены - это тебе не мешает? – И глаза его  лукаво по-кошачьи сузились.
Надье засмеялся, и развел руками.
- А в этом деле, паря, нога-то она совсем не главную роль играет.
Почему-то Эрику снова показалось, что его уязвили, и он опять уставился в потолок, задрав голову вверх.

На том разговор их и закончился.

-

После всех тех сбережений, которыми  обладал уже бывший «Призрак оперы» назвать себя нищим было бы просто глупо. Но вся проблема заключалась в том, что на данный момент он действительно был нищим. Денег при нем не было. В Париж он возвратиться не может. Страшно представить, в каком виде ему предстояло бы появиться в банке, чтобы снять немалую сумму денег.
А единственный человек, который имел право и возможность иметь доступ к его сбережениям был… в Париже. И это была Антуанетта Жири. Четвертая часть всей общей суммы лежала в банке на ее имя.
Но продолжать так дальше было нельзя. Не будет же он вечно обитать в протекающей мансарде у чужого человека. Хоть этот чужой человек и проявлял, что очень удивляло, благодушие  и не дюжее гостеприимство к странному человеку.
Эрик долго думал, сомневаясь в верности своего поступка. И все-таки, вскоре Жиль Надье получил от своего «нездорового» гостя записку с именем, фамилией и адресом человека, которого ему было нужно и важно позарез увидеть.

-

- Я должна поехать с вами? – После продолжительного рассказа запоздалого посетителя ее скромных апартаментов, губы мадам Жири едва пошевелились от изумления.   
- Ну, вообще-то… как бы – да. – С прежней присущей ему простотой ответил мужчина.

-

Колеса месили размякшую от дождя дорогу, утопая в глине и влажном песке. Антуанетта Жири окинула взглядом небольшую церковь, к которой прилегало местное кладбище с покосившимися плитами, утопающими в сгущающихся сумерках. И от этого зрелища сердце ее заныло еще тоскливее.
Наконец, повозка остановилась у ворот  вполне обычного дома. Антуанетта приподняла юбку, чтобы не зацепиться носком высокого ботинка за ее полы. И вышла.
Последние несколько дней шли дожди. И погода была пасмурной. Она поежилась от пронизывающего ветра.
Мужчина, который несколько часов назад постучал в дверь ее квартиры,  что-то бубнил себе под нос, подхватывая грязно серую кобылу под уздцы.
- А этот ваш «знакомый», - выделил он непонятным тоном, - совсем с головой не дружит. Но… в перекрытии крыш получше всякого кровельщика разбирается.

Отредактировано smallangel (2006-03-18 01:15:59)

Имелось в виду, что четвертая часть от всей суммы, то есть - четверть. Таким образом, счетов не четыре, а просто он одной суммы существует ее четверть.
Ну да, ПО у нас в принципе, богатенький Буратино =) Надо думать, столько тянул бабок с дирекции  :sp:

Рада, что сей момент так воспринялся, и вызвал ту реакцию, которую вызвал. :pink: В принципе, оно на то и рассчитывалося =)

Гы, очень может быть, что именно это он и подумал. 
Ну а вообразить только, просыпаешься ты, а тут такое - невольно тут что только в голову не придет :zuu: Хотя, думаю, в детстве у ПО проблемы пострашнее энуреза одолевали (да может, он его вообще как-нибудь обошел)

Ну все, обещаю, что след. глава будет очень даже серьезной, без подобных ситуаций, и со своей сутью. Немало важной.
Начинается теперича вся серьезность *-p Да и ПО из кадра тоже выбывает ))