2 Цирилла Фраза исправлена. Спасибо, что нравится 
2 Erea Нет, честно, я ничего не обещаю. Сказано же, что фик дурацкий и перевод дурацкий. И себя я чувствую полной дурой   Ну, как Кристина почти. Там дальше будет симпатичный диалог Крис с друзьями и интересная середина. А конец - полная фигня. Наверное...

2 Елена Вы правда думаете, что продолжение -  :cens: ? Совсем так плохо, да?    А поведение кое-кого, а вообще-то, если быть честной, почти всех, действительно спорно. Не спорю 
2 Miss Правильно не верите. Я тоже не верю, и вообще, канон - навсегда!    Но вы же знаете, "порою нестерпимо хочется..." (с)непомнюкто
2 все остальныеВот еще маленький кусочек, ибо совсем нет времени переводить, через каждые три дня экзамены, готовлюсь... Да-с...
Обещаю, там дальше не такая фигня будет. Хотя кого я убеждаю... себя?
И перевод тоже фиговый. Вотъ.

Дело, которое мне предстояло, было совсем не похоже на что-либо, испытанное мной раньше. Похороны моего отца уже оставили шрам в моей душе, и это уже было больнее, чем я могла вынести. Обыденность моего занятия - уборка на кухне - очистила мой разум от всяких мыслей. Я старалась на представлять себе, как будет выглядеть Эрик, когда я найду его. Я уронила фарфоровую чашку, вновь потеряв самообладание, когда особенно отчетливая картинка промелькнула перед глазами.

Закончив вытирать последнюю тарелку, я прокралась по коридору к комнате матушки Валериус и приоткрыла дверь. Моя милая хранительница все еще спала, к счастью, не подозревая о том, что творится под крышей ее дома. Ее здоровье постепенно ухудшалось, и в ее ослабленном состоянии она вряд ли проснется раньше полудня, когда Нисуаза, ее сиделка, придет дать ей лекарство. Я послала воздушный поцелуй закутанной в одеяла фигурке матушки Валериус и закрыла дверь. В то время как она крепко спит, мой кошмар только начинается.

Я знала, что трата времени на дальнейшие рассуждения не приведет ни к чему хорошему и, отогнав страх, составила никуда не годный план. Переодевшись в свое старое, самое теплое зимнее платье, я отыскала пару перчаток, забытых Раулем дней пять назад - толстые, куда более качественные, чем любые из моих, хотя немного великоваты. Я зашнуровала ботинки и надела свой серый дорожный плащ. Выходя из комнаты, я помедлила на секунду перед большим,  в полный рост, зеркалом. Кто-то мог увидеть там лишь усталую, бледную девушку, направляющуюся на рынок, чтобы попытаться подешевле купить продуктов на обед, и так стоящий под сомнением. Но я видела воина, суровую молодую женщину, слишком рано повзрослевшую; со взглядом ярких глаз, ставшего жестким от наследия бесчисленных испытаний. Там где два моих поклонника раньше видели красоту, я чувствовала сменившие ее следы суровой реальности. Я вошла на кухню и присела за стол с пером, бумагой и чернилами, которые выудила из конторки в холле.  Я сочинила лаконичную записку Нисуазе, объясняющую, что срочное дело в Опере требовало моего немедленного прибытия, и что время моего отсутствия неопределенно. Написав эту строчку, я тяжело сглотнула. На самом деле я понятия не имела, чего ожидать по ту сторону озера. Попросив Нисуазу оказать любезность, оставшись на ночь, я оставила записку вместе с жалованием за сверхурочную работу. Я была признательна сиделке, за то, что она испытывала искреннюю привязанность к матушке Валериус. И что она была незамужем!

Спокойствие, похожее на транс, окутало меня, пока я спускалась по лестнице. Ветер вытолкнул меня на открытую, продуваемую сторону улицы. С собой я не взяла ничего, кроме сумки, остававшейся у меня еще со времен скитаний с отцом по городам и весям Швейцарии и Франции. Она висела на правом плече, с провизией, которую я сочла необходимой взять с собой, и тем, что может потребоваться, чтобы зажечь огонь. Я надеялась, что Эрик предусмотрительно оставил принадлежности, которые понадобятся, чтобы я могла исполнить свой ужасный долг.

Я, кажется, целую вечность провела на морозе, пытаясь поймать извозчика на улице Нотр-дам-де-Виктуар, но мои старания не увенчались успехом. Почему-то все вокруг, похоже, застряло в беспрерывном часе пик. Я в раздражении потопала ногами, а горькие злые слезинки замерзали у меня на ресницах. Оказалось, что у меня больше шансов получить обморожение, чем добраться до места. Я нырнула в ближайшую булочную, чтобы немного погреться и собраться с мыслями.

Несколько мужчин сгрудились у прилавка, торгуясь с продавщицей из-за багета. Я забилась в уголок, притворившись, что разглядываю ассортимент слоеных тортов. Они выглядели аппетитно, но слои сладкого крема и пышного теста не могли помочь мне в решении моей дилеммы. Едва я решила попытать счастья и попробовать остановить экипаж, как ко мне обратился женский голос.

"Мадам, могу я вам помочь? Вы уже выбрали?" Это была раздраженная хозяйка лавки.

Я повернулась лицом к ней и остальным покупателям, слегка смутившись. "Нет" - пробормотала я, отводя глаза. "Извините".

Я направилась к двери, когда один из мужчин преградил мне путь, его глаза сверкали весельем и любопытством. Он приподнял мой подбородок указательным пальцем и усмехнулся, увидев, как изумление на моем лице сменилось облегчением. Я заключила его в объятия и он крепко прижал меня к себе.

"Кристина Дааэ, не говори мне, что ты не помнишь Оври!" - рассмеялся он, откидывая мой капюшон, заверяя, что все в порядке. Оври Денье вгляделся в мое лицо и нахмурился. "Крис, ты, кажется, перепугалась".

Я кивнула, радуясь встрече с близким товарищем - посыльным из Оперы. Сколько веселых маскарадных ночей хористки провели, выторговывая друг у друга стаканчики смородинового ликера от Оври - и не счесть.

Запинаясь, я проговорила:"Оври, я... мне надо попасть в Оперу. Ни о чем не спрашивай. Мне просто надо, очень срочно. Только я не смогла поймать ни одного извозчика. Мне надо..."

"Успокойся, Крис" - перебил он, с серьезным и задумчивым выражением на лице. Я крутила в руках перчатку, пока он торопливо осведомлялся о чем-то у одного из своих компаньонов. Другой мужчина, с набитым хлебом ртом, кивнул.

"У Ноя смена только через полчаса. Он может тебя отвезти" - пообещал Оври, сжав мою руку. Я кивнула Ною, благодарная без меры. Извозчик проглотил остатки завтрака и жестом показал, чтобы мы следовали за ним. Когда мы выходили, женщина из-за прилавка послала мне улыбку, граничившую с сочувствием.

2 Цирилла А можно тогда я так оставлю? :strah: 
А подвох во фразочке, по-твоему должен заключаться в "отдать жизнь" или "исправить ошибки"?

2 Цирилла Спасибо    А что боишься - так это правильно. Бу!  :0   

Вот еще маленький кусочек(сполшной юмор, да-с!), не знаю, почему, но мне не дается этот перевод. Потом проды не будет дней десять, потому что я... ЕДУ ДОМОЙ! Подробнее см. здесь Спасибо всем, кто это читает.
__________________________

"В конце концов, я ведь приношу в жертву свою жизнь" - подумала я, снова пряча в карман четки - отцовское наследство, омытое слезами. Потому что когда я завершу свою миссию, у меня может не оказаться желания жить дальше!

Я поднялась на ноги, трепеща, и провела рукой вдоль границы, где зеркало встречалось со стеной, точно попав по механизму. Панель скрипнула и повернулась, вновь оживая в калейдоскопе цветов. Я подождала, когда противовес опустится и шагнула за порог во тьму зазеркалья.

Я обнаружила один из факелов и зажгла его прежде, чем зеркало завершило поворот и оставило меня в полной темноте. Мои нервы определенно подчинили мою волю. Я держала факел дрожащими руками, окруженная зловещим хороводом теней и отблесков пламени, и шла вниз по сырому коридору. Какая еще хористка могла похвастаться, что знает, как свои пять пальцев, эти нескончаемые лестницы, ведущие вниз, к подвалам. Ни одна из тех, кого я знала. Даже Мег.

То, что воздух постепенно становился все более влажным, означало то, что я подхожу к озеру. "Ты называл его Озером Аверне, Эрик, так трогательно" - вспомнила я, боком обходя трещину в полу. Я вновь уставилась вперед. Что-то блеснуло; я услышала движение и всплески, почувствовала близость воды. Снова паника: Аверне было рядом.

Я подошла к краю мрачных вод. И с ужасом осознала, что мне не перебраться через них. Если Эрик был последним, кто пользовался лодкой, тогда она должна была остаться на его стороне озера. Я опустилась на холодный камень и зло всхлипнула.

"Что мне теперь делать, Эрик?" - возопила я в зловещее ничто, окружавшее меня. "Скажи мне, раз уж ты такой великий гений даже после смерти!"

Глухой скребущий звук, немедленно раздавшийся слева от меня, заставил меня издать вопль, который я вряд ли когда нибудь смогу повторить. Я вскочила на ноги и взмахнула факелом в сторону звука. И ойкнула. Зрелище было настолько же жутким, касколько фантастическим - не дальше метра от берега на волнах покачивалась лодка. Шест лежал на корме, выдаваясь наружу достаточно далеко, чтобы я могла до него дотянуться. Я ухватилась за него и подтащила лодку поближе, так, чтобы можно было в нее забраться. Я не хотела знать, как эта добрая старая посудина здесь оказалась. Силы, правящие в подземном царстве, не переставали раз за разом побеждать меня и изумлять.

Промочив ноги и край платья, я вскарабкалась в лодку. Заметное отсутствие силы и опыта не позволило мне аккуратно грести. Я двигалась неловко, с трудом, зигзагообразно. Фонарь, подвешенный к лодке, зажженный от факела, подпрыгивал с каждым моим упрямым гребком. На путь, который бы занял пятнадцать минут, с умелыми и плавными движениями Эрика, мне потребовалось минут сорок пять. А может и больше. Я потеряла всякое чувство времени. Было слишком темно, чтобы смотреть на карманные часы, и я не могла терять ни секунды.

Наконец я достигла своей цели, совершенно обессилев. Острый, подобно лезвию бритвы, страх лишил меня почти всех оставшихся эмоций. Спотыкаясь в оцепенении, я неумело привязала лодку веревкой с петлей на конце. Я схватила фонарь, держа его в вытянутой руке. Парадная дверь дома на озере неясно вырисовывалась передо мной. Безымянный голос в моей голове был в настроении, чтобы сострить.

Какая еще девушка может похвастаться таким чудесным вторым домом, моя дорогая? - непочтительно пробормотал он.

"Никакая" - прохрипела я. "Нигде нет такого же чудного места". Мое горло пересохло от долгого воздействия холодного воздуха.

Я шагнула к двери, затем остановилась в нерешительности; мои чувства стали возвращаться ко мне. Я в последний раз спросила себя - готова ли я к тому, что ждет меня за дверью, что бы это ни было? Поручил ли Эрик Персу периодически заглядывать к нему и поместить в газету некролог по его кончине? Я сглотнула. Вероятно, потому что лодка каким-то образом оказалась на нужной стороне озера. Или может быть Эрик поместил объявление сам, и, точно зная день, в который оно будет опубликовано, отравил себя, за несколько  часов до того как я приду к нему? Я отчаянно надеялась, что это будет именно так, цепляясь за факт, что он так хорошо знал меня.

Я заставила себя вытянуть руку. Мои пальцы в перчатке едва коснулись невидимого проводка. Дверь, словно испытывая мои нервы, неспешно открылась внутрь. Последняя крупица моего самообладания мгновенно исчезла.

Сражайся или беги!

Я развернулась и побежала, совершенно забыв о том, что широкая гладь Аверне лежала в трех метрах от меня. Я споткнулась и, парализованная ужасом, полетела в неумолимые воды озера. Я промокла с головы до ног, фонарь выпал у меня из рук и погас.

Ахха, вот я и вернулась. Еще немножко совершенно вольного перевода, потому что у меня совсем нет совести и времени, и эту муть я, по-моему, не закончу никогда. Еще раз спасибо всем читающим.

2 layara Жду тапков с нетерпением. Кста,  :off: что за аватара такая? Что-то знакомое, но не могу вспомнить, что именно...
____________________________________

Я стала барахтаться в воде, ощущая себя, словно в кошмарном сне, и вынырнула на поверхность, кашляя и отплевываясь, по уши нахлебавшись воды. Ногами я касалась дна. Охваченная отчаянием, я медленно побрела в ту сторону, где становилось мельче и наконец в изнеможении упала на берегу. Какое-то время я просто рыдала, опустив голову на руки. Мое тяжелое платье промокло насквозь, зубы стучали, а в темноте я даже не видела протянутой перед лицом руки. Я непременно здесь умру. Но немного спустя слезы высохли, а я все еще была мокрой, несчастной и живой. Именно тогда в мои мысли тиканьем вторглось осознание. Я вспомнила дверь, и то, что было за ней. Я заслуживала даже худшего, чем смерть. Подняв голову, я открыла глаза.

В комнате, куда вела парадная дверь Эрика, горели свечи.

Меня передернуло. Выброс адреналина заставил меня вскочить на ноги. Тиканье - оно исходило от больших, самых главных часов Эрика. Я уже могла различить бесформенный силуэт фортепьяно у дальней стены комнаты.

Мокрая курица, кошка зашуганная, слабачка! Ты идешь внутрь!

Я подчинилась. Цена была высока, но это был долг, который я согласилась заплатить. Я убедила себя, что сплю, и вошла в дом. Он вовсе не встретил меня атмосферой смерти и разложения, как я почти ожидала. Скорее, это было чем-то вроде молчаливого предчувствия. Странное, бесстрастное спокойствие опять окутало сеня. Свечи в элегантных канделябрах, расставленные по комнате, мерцали рыжеватыми отблесками. Порядок вокруг был идеальным. Казалось, что фортепиано покрылось пылью совсем недавно; листы с записанной музыкой аккуратной стопкой лежали наверху. Ковер был безукоризненно чистым, не считая мокрых пятен, натекших с моего платья, но ни на одном из диванчиков не лежал человек. Я подошла к книжному шкафу и в замешательстве пробежалась пальцами по томам. Что-то было не так.

Дитя мое, все верно! Разве мертвецов находят не в гробах?

Понимание пришло ко мне, как гром с ясного неба, и мои колени подогнулись. Меня, промокшую и ослабшую, охватил ужас. Я как раз поняла, где должна была найти Эрика.

Дверь, отделявшая меня от спальни Эрика, находилась всего в нескольких шагах. Призрачные отблески потустороннего света просачивались из-под нее. Я приблизилась и вцепилась в дверную ручку. Я была перепугана до смерти, но не видела причин, по которым следовало бы длить эту пытку. Рывок запястья. Щелчок. Дверь распахнулась внутрь.

“Dies Iræ...”

Какими неземными казались эти ноты, украшавшие стены избранного Призраком Оперы последнего пристанища. Прямо напротив стоял величественный орган, чьих покинутых клавиш уже не касались длинные, искусные пальцы. Мое сердце болезненно сжалось. Никогда больше эти удивительные руки, не выманят мелодии из великолепного инструмента. Я направилась к нему. Мне так хотелось услышать мазурку Шопена, или даже коварную мелодию "Торжествующего Дон Жуана".

Я закрыла священную клавиатуру чехлом. На органе больше не будут играть. Теперь ты должна закончить то, что начал этот жест. Ты должна оказать мне эту честь.

"Я знаю", всхлипнула я, обращая свой взгляд на гроб, в дальнем правом углу комнаты. Некоторое время я плакала, совершенно не замечая его.

Медленными, свинцовыми шагами я приблизилась к гробу. На своем пьедестале он был мне примерно по пояс. Я еще не могла заглянуть за его полированный, блестящий край. По обе стороны от него возвышались свечи и шелковые цветы лежали вокруг. Красная атласная обивка крышки отражала свет свечей.

Мне оставалось не больше полутора метров. Я закрыла глаза и быстро сделала остававшиеся шаги. Мои протянутые руки наткнулись на одну из позолоченных ручек на стенке гроба. Я крепко уцепилась за нее и пробормотала молитву. Я едва могла поверить, что стою у постели Эрика, животом - сквозь слои мокрой ткани - прижимаясь к полированной черной обшивке. Мне оставалось лишь открыть глаза. Мой пульс ускорился; дыхание перехватило.

"Почему...почему...почему!" - обливаясь слезами, выдавила я, заставляя себя открыть глаза.

Гроб был пуст.