Господи, он  тут чемодан собирает! А вещей то совсем ничего! Одна мантия и хм... щит и меч. Надо срочно отнять чемодан, а то будет не с кем спорить.

Колющие и режущие предметы отобрать. Носильные вещи можно оставить.

Ну тогда я, без всяких подколок, хочу спросить у авторов: мне показалось, или у вас, в вашей галерее колоритных оперных жителей, куда-то затерялся мой любимец - карлик-суфлер, который всегда ходил с Пьянджи?
Я очень люблю этого карлика - мне всегда нравилось, что он, из всех людей, воспринял появление ПО на сцене совершенно без удивления - типа, так и знали, чт о ты придешь, где задержался?
В любом случае он был близок к Карлотте и Пьянджи - Сегре должен был с ним побеседовать?
Вы его забыли или решили просто не упоминать, чтобы под ногами не путался?

Жаль, что тебе не понравилось про папу и сына. Я надеялся, что тебя повеселит легкий жанр.

Ах, как давно я здесь не была! Форум меня успел забыть, но я его не забуду! И в частности - ваш замечательный фик, который я дочитаю-таки до конца! Я видала много неоконченных фиков, но лишь очень немногие стоят того, чтобы возвращаться.  *-)

Оффффф.
Прочитала обращение Елены к Форуму.
Однако.
Нет слов, как это огорчительно. Господа, мы наблюдаем уже глубокие сумерки этого Форума, если его основатели уходят так основательно.
Возвращение в марте? Реально? А до этого ни слова, ни поста. Только почта.
Суровый ты Лена человек. Твое оптимистичное предупреждение, что ты даже в свой Фик не заглянешь, даже при твоей чрезмерной занятости-звучит странно.
В любом случае удачи. Очень жаль.

* * *

- Ох, голубушка вы моя, что ж вам не сидится-то дома? Ведь только-только приехали, едва пообедали, и снова ехать в ту Оперу! Ну хоть пожалели бы себя, вона как измучались в тиятре том проклятущем, совсем бледная стала, исхудали, одни глаза остались… - запричитала Пелагея Ивановна, услышав, что хозяйка, к которой пожилая домоправительница относилась скорее как к дочери, опять отдает приказ закладывать экипаж для поездки в Оперу. 

Елена помимо воли взглянула в зеркало. Нет, старушка, конечно, преувеличивала, вовсе не настолько она похудела! А интересная бледность только добавляет ей очарования. Ну а что поделать, ежели круговерть театральных забот, помноженная на сильнейшее нервное напряжение последних месяцев, отнимает все без остатка.

Итак, решено: как только закончится эта история, она уступит давним просьбам Пелагеи Ивановны и оправится на отдых. Репертуаром театр обеспечен, на главного режиссера можно положиться, остается только надеяться, что любимые директора не разворуют театр за время ее отсутствия, или что его не подожжет вернувшийся Призрак Оперы. Впрочем, он ведь говорил, что намерен остаться в театре надолго, так что будем верить в лучшее.

Ну а Пелагея Ивановна втайне надеялась, что оказавшись вдали от театра ее голубушка вновь обратит внимание на многочисленных кавалеров…

Благина видела насквозь ухищрения своей старой няньки и все понимала. Она, Елена, еще относительно молода, хороша собой, богата, среди ее поклонников есть просто замечательные во всех отношениях господа. Дай только легчайший намек, и завтра же она получит несколько предложений руки и сердца, останется только выбрать.

Вот только она уже не та семнадцатилетняя девушка, которой была когда-то. Елена сама боялась признаться себе, как сильно изменили ее последние годы. Она уже не сумеет стать просто послушной женой и хозяйкой дома.

Баронесса вскинула голову и смерила надменным взглядом свое отражение в зеркале: довольно, Елена Александровна! Вы едете в Оперу!

…Почему-то сегодня она с особым тщанием выбирала платье и украшения, словно готовясь к своему первому балу. Этот вечер должен был стать необычным, она сама не знала, почему ей так кажется, просто доверилась своим предчувствиям, которые редко ее подводили.   

…Она шла по коридорам театра, ставшего ей родным за прошедшее время, точно впервые. Шла, и ощущала на себе чужие взгляды, к которым давно должна была привыкнуть. Разные взгляды, восхищенные, завистливые, обожающие…ненавидящие. Да, чей-то тяжелый и полный ненависти взгляд словно давил на плечи, пригибая к земле, но заставляя ее лишь еще ровнее держать спину. И корсет здесь был совершенно ни при чем.

Вы все еще надеетесь сломать меня, месье Самозванец? Ведь это вы смотрите сейчас на меня, как обычно затаившись крысой в темноте? Вам не достанет силы духа выйти на свет и бросить мне вызов в лицо? Вы сильны только там, во мраке, сильны моим страхом, но я не боюсь вас. У вас был шанс покончить со мною раз и навсегда, вам это не удалось, теперь моя очередь. А ваша очередь – бояться. Меня.

  * * *

Русская по привычке взглянула на столик, однако сломанной алой розы не обнаружила. Она обежала глазами соседние ложи – взглянуть, кто еще почтил своим присутствием представление. Почти всех театралов она знала, привычно обмениваясь вежливыми приветственными кивками с блистательными господами и сопровождающими их дамами.

- Воистину, сегодня в Опера Популэр собрался весь цвет общества, - произнес знакомый голос за ее спиной.

Благина резко обернулась: сам Призрак Оперы также решил не пропускать спектакль.

- Вы рискуете, - сказала она. – Что, если вас кто-то увидит?

Мужчина одарил ее всего одним снисходительно-насмешливым взглядом и опустился во второе кресло, немного в стороне и в тени, так что заметить сидевшего из зала было просто невозможно.

- Не мог отказать себе в удовольствии послушать оперу из своей ложи, - пояснил он. – Надеюсь, вы не против?

Елена только пожала плечами, занимая свое кресло. Да ради бога, смотрите, слушайте, можете даже немного позавидовать. Ведь этого автора открыла именно она, мадам патронесса, а не вы, месье Фантом.

- И все же, - нарушил он молчание, - почему вы выбрали для премьеры сезона именно такой сюжет? Вам не кажется, что он более жесток, нежели то, к чему привыкла публика?

Благина вновь пожала плечами. Она тогда перебрала множество вариантов.

- Мне понравилась музыка, - сказала она, наконец. – В первую очередь – музыка. А сюжет…я с детства неравнодушна к историям о древних греках. И всегда любила Одиссея.

- Хитроумного воина, придумавшего, как захватить неприступный город? – его голос звучал из тени, лица не было видно, и Елена вдруг ощутила, как дрожь пробежала по ее спине. Кажется, когда-то его называли Ангелом Музыки, который очаровывал свою возлюбленную голосом.… Она начинала понимать, как это происходило, но попыталась стряхнуть наваждение. 

- Мужа, который стремился домой, к жене и сыну, невзирая на все препятствия, которые возникали на его пути по воле богов и людей, - ответила она, возможно, излишне резко. – И всегда я восхищалась Пенелопой, которая ждала своего супруга, несмотря ни на что.     

- Когда-то я тоже подумывал о написании оперы об Одиссее, - сказал Фантом негромко, словно сам себе, - жаль, не успел. 

- Почему же? – удивилась Елена.

- Потому что ваш месье Памье уже рассказал все, что хотел бы рассказать и я. Не люблю повторяться…

Звуки увертюры заставили их замолчать и обратить внимание на сцену. Они оба знали почти каждую ноту оперы, но разве это может помешать получать наслаждение от прекрасной музыки и блистательного исполнения?
И все же что-то было не так.

Когда первый акт почти подошел к концу, Призрак Оперы встал и вежливо поклонился баронессе:

- Благодарю вас за доставленное удовольствие, ваша светлость. Но сейчас я должен вас покинуть, увы.

Елена Александровна хотела что-то сказать, но не успела – столь стремительно он вышел из ложи, мгновенно растворяясь в коридорах. Конечно, именно этот момент подходил для этого идеально: до начала антракта оставалось еще несколько минут, театральные коридоры пустуют, можно пройти незамеченным куда угодно. И куда, интересно, вдруг понадобилось отлучиться этому любителю конспирации? Э, мадам баронесса, вдруг одернула она себя, а с чего это вас заинтересовали путешествия сего господина? Опасаетесь, что он выкинет какой-нибудь из своих любимых трюков? Или вам просто понравилось его общество?

В антракте следовало бы выйти из ложи и отдать долг светского общения, чего делать как раз и не хотелось, а хотелось отправить все собравшееся блистательное общество к дьяволу и просто побыть в ложе наедине со своими мыслями. Наверное, с усмешкой рассудила баронесса, это на нее влияет общение с Призраком Оперы и его пренебрежение к этикету.
Но все же нарушать приличия не стоит.

Обменявшись несколькими ничего не значащими вежливыми фразами со встреченными знакомыми и выдержав положенное время, она незаметно удалилась и вернулась обратно в ложу. Когда-то она недоумевала, отчего тайный повелитель Опера Популэр выбрал для себя именно пятую ложу, из которой открывается далеко не самый лучший обзор, но сейчас она стала понимать его гораздо лучше: отсюда же был виден маленький кусочек кулис, можно было понаблюдать за приготовлениями ко второму акту и полюбоваться отлаженной как дорогой часовой механизм работой. Особенно когда ты знаешь, что это стало возможным и благодаря твоим собственным усилиям.

Елена откинулась на спинку кресла и обратила рассеянный взор на расписной потолок со сверкающей хрусталем люстрой в центре. Любуясь этой роскошью, она чуть не пропустила закутанную в черный плащ фигуру, наблюдавшую за зрительным залом сверху. Так вот куда потребовалось отлучиться Призраку Оперы, догадалась она. Неужели его тоже терзают схожие подозрения из-за угроз самозванца? Впрочем, после той катастрофы она позаботилась о дополнительных мерах безопасности, а Виктор уверил ее, что поставил там охрану. Беспокоиться не о чем. 

За размышлениями она не заметила, как начался второй акт.

Фигура в черном исчезла, а Елена Александровна вдруг почувствовала смутное волнение, весьма схожее с тем, что возникло у нее дома, когда она готовилась к выходу, взгляд постоянно возвращался к люстре. Что-то было не так.

В конце концов она поняла, что все равно не сможет просто сидеть и наслаждаться музыкой. Гораздо проще подняться наверх и удостовериться, что все в порядке. Заодно и посмотрим, кто нынче охраняет вход в каморку. Пожалуй, Сегре обязательно бы отметил, что такое поведение никак не подобает знатной даме, но после нескольких часов в обществе Призрака Оперы и особенно – их совместной разведки чердаков театра – определения «подобающего» и «неподобающего» стоило пересмотреть.

Она вышла из ложи, осмотревшись по сторонам, прошла по коридорам и нырнула в незаметную дверку, за которой располагалась лестница, ведущая наверх. Любители оперы и не подозревали о ее существовании, но мадам патронесса в свое время лично наблюдала за восстановлением театра, и дорогу туда помнила. Вполголоса ругнувшись на кринолин, из-за которого подниматься по узкой лестнице было ужасно неудобно, она все же преодолела путь и оказалась на довольно просторной рабочей площадке, в полном одиночестве. А где же охрана?

Благина огляделась, однако так никого и не заметила, пожала плечами в недоумении и решила, что непременно даст знать об этом Виктору. Из любопытства она заглянула в каморку, где крепились главные страховочные канаты, но там также было пусто. Странно, но всему этому, наверняка, найдется объяснение.

- Мадам Благина, как мило с вашей стороны прийти сюда. Самой.

Путь ей преградила высокая фигура в черном плаще и белой маске Смерти, кончик обнаженной шпаги плясал в нескольких сантиметрах от горла баронессы.

  * * *

Неужто?!! Уже и не надеялись!! Ура!!!

Эсме, огромная Вам благодарность! И ведь как обычно - на самом интересном месте.. Эх..

А идея о том, что в Опере есть два Призрака, пратчеттовский "Маскарад" не напоминает?

* * *

Елена Александровна удобно устроилась на мягкой софе и поплотнее закуталась в шаль. Боже, какое счастье – вот так просто сидеть на мягком диванчике, смотреть в окно и как ни в чем ни бывало любоваться ясным деньком.

С поимки лже-Призрака Оперы прошла неделя, и всю эту неделю русская провела дома, принимая прописанные доктором успокоительные капли и время от времени выходя на прогулку в сад. Никаких посетителей, никаких забот, только отдых. Уже заказаны билеты на поезд и завтра она уедет на курорт, сдержав слово, данное Пелагее Ивановне. Старушка, словно сбросив груз прожитых лет, пчелой летала по всему дому, прикрикивая на слуг и внимательно наблюдая за упаковкой чемоданов.

Осталось лишь одно последнее дело, которое она, Елена Благина, обязана выполнить.

Гости прибыли без опозданий, к четырем часам дня, и уже ожидали мадам баронессу в гостиной. Любимые партнеры Андрэ с Фирменном, Антуанетта Жири с дочерью, непривычно тихая Карлотта Гуатичелли под руку с Виктором Сегре. Елена сняла шаль, бросила взгляд в зеркало, поправила прическу и вошла в гостиную.

Светский обмен любезностями, чай с пирожными, настороженные взгляды, ожидание.

Как и следовало ожидать, первой не выдержала синьора прима.

- Я быть просто в смятении! Как мочь этот mascalzone, так долго притворяться! Мне страшно подумать, что он постоянно быть рядом со мною! Сanaglia!

- Увы, синьора, - склонился к ручке дамы Сегре, - как часто нам приходится открывать в знакомых нам людях неприглядные грани…

- И все же, - тонко, одними губами, улыбнулась мадам Жири, - вы расскажете нам о том, как был раскрыт этот мерзавец?

- Непременно, - заверил ее следователь. – Однако мне не обойтись без помощи мадам баронессы, которая оказала неоценимую помощь следствию. Вы позволите мне начать, сударыня?

- Разумеется, Виктор, – кивнула Елена, отметив краем глаза, как сощурилась на это «Виктор» Карлотта.

- Итак, дамы и господа, Лоран Альбер Блие, сорока трех лет от роду, последние пять лет работающий личным помощником синьоры Карлотты Гуатичелли, примадонны Опера Популэр. Некогда сей недостойный месье носил имя Александра Лорана и подавал большие надежды в качестве оперного певца.

- Он был певцом? – вскинула брови Мег.

- И весьма перспективным, по уверениям его учителей.

- Что же случилось?

- Это известно одному господу богу, мадемуазель. Однако он потерял голос, что стало для него ужасной трагедией. Он истратил практически все свои сбережения на попытки его вернуть, к сожалению, неудачные. Скорее всего, бедняга слегка повредился на этой почве рассудком, бросил все и уехал. Практически все его знакомые из той, прошлой жизни, полагали, что он умер. Несколько лет он скитался, сильно изменился внешне, затем вернулся в Париж и под новым именем нанялся помощником гримера в театр Ле Пелетье. Его бывший наставник был вполне доволен своим учеником, хотя и несколько удивлялся его мрачности и замкнутости. После пожара в Ле Пелетье Лоран на некоторое время уезжает из Парижа, и вновь возвращается в нашу историю спустя два года, в качестве личного помощника синьоры Гуатичелли. Он был, надеюсь, хорошим гримером, синьора?

- Замечательным, - фыркнула дива.

- В его жизни им двигали две страсти: ненависть к опере, и невозможность жить без нее. Но он уже не был солистом, который может диктовать свою волю всем, он стал рядовым работником, на которого практически не обращают внимания. Постепенно его безумие накапливалось, пока не прорвалось. Но в Опера Популэр он встретил могущественного противника, некоего Призрака Оперы, вездесущего, всезнающего, отдающего приказы и наказывающего за их невыполнение. Лоран ненавидел этого Призрака еще больше, чем весь театр, ненавидел за то, что ему никогда не стать таким же. Он знал, где тот прячется, собирал его письма, адресованные синьоре приме и другим работникам театра. Именно в это время Лоран некоторым образом сблизился с покойным Реми, который был тогда секретарем директора Оперы, мсье Лефевра. Господин Реми знал все обо всех, и не гнушался этим пользоваться, особенно – делиться информацией за звонкую монету. Таким образом наш преступник узнал все подробности истории влюбленности Призрака Оперы в девицу Кристин Дааэ, и ему не составило труда догадаться, что организованный ее женихом план поимки Призрака тот воспримет как личный вызов. Лоран был абсолютно уверен, что во всем, что случится в тот вечер, обвинят именно таинственного господина в маске.

- Но он же не мог знать о люстре! – напомнила мадам Жири.

- Мог, мадам, мог! – усмехнулся Сегре. – Он и сам собирался использовать ее, и лишь чуть-чуть разминулся с господином Фантомом. Лоран понял, что страховочные цепи убраны, и сделал выводы, обеспечив несколько очагов поджога, пока на сцене разворачивалась драма.

Елена вздрогнула – даже сейчас, спустя почти два года после «Дон Жуана», она с ужасом вспоминала о кошмаре в театре.

- А мой Вальдо? – всхлипнула Карлотта.

- Увы, сеньор Пьянджи оказался не в том месте не в то время. Его оглушил Призрак Оперы, чтобы занять его место на сцене, и он некоторое время пролежал без сознания, затем пришел в себя, вышел за кулисы и наткнулся на преступника, занятого поджогом. Синьор Пьянджи был все еще немного не в себе и не сумел оказать сопротивления. По словам Лорана, он просто хотел его придушить, чтобы он ему не мешал, и даже не думал, что убивает ведущего тенора.…Ну а то, что случилось далее, вы все помните. В театре начался пожар, вслед за Фантомом отправилась погоня…гример присоединился к одной из таких групп. Он побывал в жилище Призрака Оперы и даже унес оттуда кое-что на память, абсолютно уверенный, что теперь-то он навсегда свободен от театра и от синьоры Гуатичелли.

- Ха! – вскинула подбородок певица, а Елена только с улыбкой покачала головой.

- Впрочем, синьора Гуатичелли сумела уцелеть, так что Лоран остался при ней. И с удивлением узнал через некоторое время, что театр будет восстановлен, а самое главное, что несравненная Ла Карлотта остается. Это означало, что ему также придется вернуться туда. И он вернулся.

- Не зря я несколько раз ловила себя на мысли, что все странности в театре начались после возвращения туда синьоры примы, - заметила Елена.

- Вы меня подозревать?

- Нет, синьора, я вас не подозревать, - заверила ее патронесса. – Мне только очень жаль, что я слишком долго не могла сделать следующий шаг и понять, что наш лже-Призрак каким-то образом связан с вашим возвращением, искала совпадения, и не увидела самый явный и простой вариант.  Однако, Виктор, как же Лорану пришла в голову идея занять место Призрака Оперы?

- Это случилось вскоре после возвращения, - ответил полицейский. – Дело в том, что из подземного убежища он унес, помимо плаща и маски, еще и карту потайных ходов Опера Популэр, нарисованную самим тамошним обитателем. И сразу же принялся активно применять свои новые знания. Вы понимаете, что он ощутил, когда понял, что за несколько минут может пройти путь, обычно занимающий полчаса, что может попасть в любую часть помещения незамеченным, может навещать закрытые для всех кабинеты? И делать там все, что угодно? 

- Власть, - сказала мадам Жири.

- Да, сударыня, власть над всеми жалкими людишками. И Лоран надевает белую маску и черный плащ и начинает разгуливать по театру, молниеносно исчезая в тайных ходах, едва кто-то его заметит. Наверное, ему это доставляло удовольствие.

- Писать письма с угрозами тоже? – спросила Мег.

- О, с письмами вышла совершенно необыкновенная история, - усмехнулся Сегре. – Не так ли, месье Андрэ, месье Фирмен?

Взгляды всех присутствующих как по команде обратились к директорам, а те, словно две незасватаные девицы, принялись с усердием изучать рисунок персидского ковра на полу. Рисунок, конечно, был красив, как и все в доме, но Благина посмотрела на партнеров столь недвусмысленно, что те сдались.

- Мадам баронесса, ваша светлость! – вскочил Фирмен. – Поверьте, мы все делали исключительно для пользы театра! Подумайте сами, Призрак Оперы обеспечивал нам отличную рекламу, неужели мы должны были отказаться от нее только из-за того, что он нас покинул? У нас и в мыслях не было ничего дурного!

- Так это вы писать мне те письма?!! – зашипела разъяренной кошкой Карлотта, взлетая с кресла с явным намерением выцарапать бесстыжие глаза директоров. Ее удержал Сегре, нашептывая что-то на ушко, после чего там заулыбалась и, показав кулак Андрэ с Фирменном, вернулась на свое место. Зато столь необычный способ успокоения вокалистки стоил трех раскрытых от удивления ртов – Маргариты, Елены и, о небо! - мадам Жири.
Карлотта, заметив их реакцию, засияла:
- О да! Мы с Виктором теперь insieme, si! Скоро свадьба!

Елена прикрыла глаза рукой – Карлотта Гуатичелли помолвлена, и никто об этом не знает! Боже, что творится с миром!

- Виктор предложить мне руку и сердце, - продолжала тем временем прима, - но пока что мы не объявлять о помолвке ufficiale, это быть немного позже, чтобы весь свет собраться у меня!

Получив полный букет поздравлений, итальянка, милостиво кивнув, разрешила Виктору Сегре продолжать.

- Таким образом, дамы и господа, многоуважаемые директора подали идею и лже-Призраку. Он точно так же принялся писать письма с угрозами, но непосредственно мадам патронессе, которую винил во всем. Кроме того, он стал подстраивать несчастные случаи: подрезанная веревка, ослабленные крепления, незапертый люк, мелкие кражи, - все в надежде, что театр поверит в возвращение Призрака Оперы и угрозы. О, как же наш самозванец мечтал избавиться от Оперы! Один из работников сцены, Шарль, заметил Лорана несколько раз и догадался о существовании тайного хода. Он решил подстеречь этого таинственного человека, и подстерег. Лоран столкнул его с верхов.

Елена вздрогнула – вот и начало кровавого отсчета в Опера Популэр. 

- После того, как явившиеся жандармы сделали вывод о несчастном случае, наш самозванец почувствовал себя в полной безнаказанности. И начал угрожать мадам Благиной лично.

- Сломанные розы, - сказала баронесса. – Совсем не такие, как присылал Призрак Оперы своей ученице Кристин Дааэ. По словам самой Кристин.…Где он, кстати, их доставал?

- Заказывал в оранжерее, - просто ответил следователь, - от имени синьоры примы. Он никогда не видел тех роз, что присылали мадемуазель Дааэ.… Тот сорт был весьма редким, но в цветах преступник не разбирался, поэтому остановился на первом попавшемся, с алыми цветками. 

В самом деле, как просто, печально подумала русская.

- Но свершив это убийство, - произнесла она вслух, -  Лоран забыл об одном, не так ли? О человеке, знавшем все и вся в театре, господине вездесущем Реми? Как я подозреваю, покойный секретарь решил шантажировать Лорана, а когда тот отказался – обратился ко мне. Это было в вечер премьеры «Одиссея на Итаке», он подошел и сказал, что должен сообщиться нечто важное. Я поздравляла исполнительницу главной роли, синьору Гуатичелли, думаю, что и Лоран был где-то рядом. Он услышал и понял, что у него совсем мало времени. Реми отправился ждать меня у дверей кабинета, недалеко откуда обнаружился потайной ход. Наш преступник прошел через него, оглушил шантажиста, но тот сперва пытался оказать сопротивление, у него слетел монокль, и его раздавили во время борьбы. Потом Лоран отволок жертву через тот же ход в другую часть театра, где и инсценировал самоубийство. Подделывать почерка ему было не впервой, не так ли? Он же подбросил ему в стол фальшивую печать Призрака Оперы и старые письма, чтобы направить полицию по ложному пути. Печать, как я думаю, он позаимствовал у моих партнеров. И они, разумеется, не стали обращать на это внимание полиции. ... А затем я обнаружила тайный ход и отправилась туда, где и встретилась с господином самозванцем впервые лицом к лицу. – Она перехватила внимательный взгляд мадам Жири, и слегка кивнула в ответ на невысказанный вопрос. Да, мадам Жири, вы, как обычно, защищаете его от всех: от преследователей, от меня, даже от него самого… Я не раскрою вашей тайны, ведь теперь это и моя тайна. Я все же надеюсь, что мы с Призраком Оперы сумеем понять друг друга. Мы с ним оба любим этот театр, значит, у нас уже есть кое-что общее. – Впрочем, мне повезло, я даже ранила преступника и сумела уйти. Теперь я думаю, что можно было бы раскрыть убийцу буквально на следующий день – проверив, нет ли у кого-то из работников свежих огнестрельных ран. Или хотя бы обратив внимание на странную неуклюжесть обычно расторопного господина Лорана. К сожалению, я поняла важность этого факта гораздо позже, когда случайно поранила руку и по привычке пыталась действовать ею как прежде. Пожалуй, мне теперь придется как минимум научиться писать левой рукой, чтобы, если подобное случится еще раз, хотя бы не ставить кляксы в важных письмах. – Она слегка улыбнулась. – Второй же зацепкой для меня стал запах, странный запах, который источала роза в моей ложе и который я почувствовала в тайном проходе. Я очень долго не могла понять, что же это такое, пока случайно не наткнулась на кипу надушенной бумаги. Это был запах духов! Однако запах слишком насыщенный, почти ядовитый, поэтому я и не узнала его сразу, духи должны быть легким облачком, а господин Лоран, судя по всему, просто разбил пузырек. Тогда же я и вспомнила, где уже ощущала запах таких духов – ведь это специальная смесь, которую делает один-единственный парфюмер в Париже, по личному заказу синьоры Карлотты Гуатичелли!

- Разумеется! – гордо подтвердила  прима. – Вторых таких духов нет во всем городе!

- Тогда словно разрозненные кусочки мозаики начали собираться, я припомнила прочие детали, и, как оказалось, мои подозрения совпали с мнением лучшего следователя Сюртэ.

- О, сударыня, вы мне льстите, - не остался в долгу Сегре, - однако если учесть, что в моем распоряжении все средства французской полиции, то мне остается лишь снять шляпу перед вашей проницательностью. Но если бы не визит синьоры Гуатичелли, я, возможно, до сих пор блуждал бы в потемках. Она рассказала мне о письмах и посылках с личными вещами покойного Вальдо Пьянджи. Мертвые не возвращаются, поэтому я сразу же откинул призрачную версию, сосредоточившись на более земных и прозаических вариантах. Кто мог присылать эти вещи? Тот, у кого они были. А хранились они в доме у синьоры Карлотты, так что доступ к ним имела только она сама и ее прислуга.

- Но я ведь приказать все сжечь! – воскликнула итальянка.

- Именно! Вы приказали прислуге все уничтожить, но ведь не присутствовали при этом лично! Разумеется, Лоран затем доложил вам, что ваше приказание выполнено, а сам как ни в чем ни бывало продолжал вам присылать письма от вашего покойного возлюбленного. Нам осталось только выяснить, у кого из ваших слуг есть возможность подбрасывать вам их в Опере, и, как оказалось – всего у нескольких человек. Проверить их оказалось несложно….вы знаете, на допросе Лорана выяснилось немало любопытных вещей. Например, он распускал по Опере слухи о неких амурных намерениях Призрака Оперы в отношении мадам Благиной…

- Что?! Да как он посмел!!! – Елена очень надеялась, что ей удалось достоверно изобразить крайнюю степень возмущения.

- О, прошу вас, мадам Благина, что взять с безумца! Однако, именно в тот вечер он был твердо уверен, что его намереваются  арестовать, что мадам патронесса обратилась к лучшим специалистам, и он решил ударить первым. Как он заявил, он намеревался поджечь театр, но сначала отправиться в пятую ложу и там убить вас.

Благина мысленно застонала – так вот за чем явился Призрак Оперы! Посмотреть представление, как же! Он поджидал убийцу, который должен был явиться по русскую душу мадам патронессы. Неудивительно, что он так разозлился наверху – еще бы не разозлиться, если приманка из заботливо расставленной ловушки вдруг пропадает и отправляется неизвестно куда. Интересно, это он так берет на вооружение методы своих противников? В таком случае, ему следовало бы обратить большее внимание на Виктора Сегре, а не Рауля де Шаньи. 

- К счастью, все обошлось, - быстро сказала она, дабы не продолжать столь скользкую тему. – Я жива, цела, а преступник арестован. Что его ожидает, Виктор?

- Это решит суд, мадам баронесса, - ответил Сегре. – Однако я думаю, что его до конца жизни запрут в сумасшедшем доме.

Благина поежилась, такого она не пожелала бы никому.

- Мы все безмерно благодарны вам, месье Сегре, - сказала Антуанетта Жири, - за то, что избавили Опера Популэр от этого маньяка. Теперь, я уверена, все образуется.

- Да, я тоже в этом уверена, - согласилась Елена. – Надеюсь, что за время моего отсутствия в нашем театре не заведется никаких новых обитателей с анти социальными наклонностями.

- Отсутствия? – удивилась Мег. – Мадам патронесса, вы уезжаете? Надолго?

- На пару месяцев, я думаю, - улыбнулась в ответ русская. – Мне дорого стоила эта история с самозванцем, да и я обещала Пелагее Ивановне, что поеду отдыхать, когда все закончится. Я всегда держу свое слово. Так что, господа, я на вас рассчитываю. И, месье Андрэ, месье Фирмен, я вас умоляю, не нужно больше прибегать к столь сомнительным средствам рекламы нашего театра. Он не нуждается в этом, пусть наилучшей рекламой для него будет его репертуар и его исполнители. 

…они посидели еще немного и гости начали по очереди откланиваться: Сегре ожидало важное совещание в Сюртэ, Карлотту, мать и дочь Жири – репетиции. Да, Анатоль Памье сдержал слово и написал балет специально для своей белокурой музы… правда, мадам наставницу его модерновые тенденции слегка шокировали и она последние дни занималась спорами с автором. Елена даже посочувствовала композитору, хотя, с другой стороны, она была почти уверена, что в театре найдется тот, кто встанет на его сторону и непременно уговорит Антуанетту.

Уже прощаясь, Сегре задержался в дверях.

- Мадам Благина, Елена, вы позволите мне задать вам один вопрос?

Она примерно подозревала, какой это будет вопрос, но все же кивнула.

- Мои ребята, которые преследовали Лорана, поднялись за ним на верха. Анри Жермон, помните такого? – из парня явно выйдет толк, - он доложил, что они нашли вас и лежащего без сознания преступника…

- Если вас интересует, почему он вдруг упал без сознания, боюсь, я не смогу вам ответить, - пожала плечами женщина. – Меня тогда заботило совсем другое. Возможно, он просто споткнулся, упал и сильно ушиб голову?

Не стыдно вам, Елена Александровна, вот так лгать этому замечательному человеку? - спросила она себя. И сама же ответила: очень стыдно, но я не могу иначе.

Сегре задумчиво склонил голову к плечу.

- Жермон  доложил еще кое-что, не упомянутое в рапорте. По его словам, когда они поднимались, он заметил рядом с вами еще кого-то. Ему не удалось рассмотреть его, но показалось, что это был высокий мужчина в длинном черном плаще. Увы, к тому моменту, когда они подоспели, этот таинственный некто уже пропал. Вы…ничего подобного не заметили?

Елена взглянула прямо в глаза следователю.

- Нет, я ничего не заметила. Может, это был призрак?

Ее собеседник усмехнулся в усы и поклонился.

- Желаю вам прекрасного отдыха, мадам баронесса. И возвращайтесь поскорее.

***

Утро было прохладным и туманным. Елена Александровна вдохнула полной грудью воздух Парижа и опустила на лицо вуаль. Поезд должен был отправиться через несколько минут, все вещи были давно уложены, ее личное купе приготовлено.

Она уже успела попрощаться с теми, кто пришел ее проводить – людьми, с которыми она так сблизилась за эти месяцы, и за которыми будет очень скучать.

- Голубушка, пора…

- Да, уже иду.

Поезд тронулся.

Она все же не выдержала, встала и подошла к окну, чтобы еще раз помахать всем на прощание. Увы,  Сегре не сумел прийти из-за сильной занятости, зато Фирмен чуть ли не рыдал на груди своего друга и компаньона, заливая слезами уже третий  платок, благородно предложенный как всегда спокойной и невозмутимой мадам Жири. Благина улыбнулась им и послала воздушный поцелуй.

Поезд отходил все дальше, фигурки провожающих уменьшались и становились едва заметными в тумане, но Елена продолжала стоять, прищурившись, в надежде рассмотреть где-то среди тумана еще один высокий темный силуэт…
Однако его не было.

Баронесса вздохнула и опустилась на свое место.

  * * *

Очень трогательно и оптимистично. Детективная линия вполне меня убедила, хотя я - это уже личное - не очень люблю, когда преступника вынимают из кармана и ранее нам особенно не показывали.

Претчетовский "Маскарад", увы, чувствуется куда сильнее, чем мне бы хотелось.

И удивительно просто, что Призрак не взял себе имя "Дракула".

Поздравляю с окончанием грандиозного и чрезвычайно качественного труда. Ура.

Эсме, пожалуйста, сделай одолжение - допусти, что у меня есть кое-какие умственные способности?
Естественно, я заметил эту вашу, хм, аллюзию на Претчетта. Но я не стал обращать на нее внимание - на тот момент фик существенно отличался. Но в финале - за счет мотивации главного злодея и его гневных воплей - стало похоже слишком. Вот6 собственно, и все.
А про Дракулу я вообще-то хвалил ваше остроумие, а не наезжал.