А теперь у меня получился вот такой Эрик :sp:
Глава 4.
Всю ночь я проворочалась на неудобном диване. Провалявшись в полудреме, я посмотрела на часы. Семь утра. Встать, что ли…
Я приняла душ и отправилась на кухню. Зверски хотелось есть. Сварив себе кофе и сделав пару тостов, я принялась изучать на просторах Сети, какое же спецменю дать Эрику сегодня. Выбор мой пал на нечто под названием «слизистый овсяный суп». То, что надо. Конечно, придется повозиться, а что делать?
Изрядно попотев полтора часа над плитой, сие наконец-то приготовилось. Выглядело оно крайне неаппетитно, и я подумала, что как только Эрик поправится, надо бы сделать что-то особенное. Если он, конечно, не сбежит от меня.
Так, что там у нас на часах…Полдесятого… Надо бы позвонить в школу… Оглядываясь, я начала искать телефон, но безуспешно. Вспомнив, что я оставила его в спальне, я задумалась, насколько вежливо будет нарушить возможный сон больного. А с другой стороны, если бы он был в больнице, его бы уже подняли…
Вдруг я услышала звук открывающейся двери. Я замерла посредине кухни. Через мгновение, в нее влетел полностью одетый Эрик. Лицо его и без того уродливое исказилось судорогой. В утренних солнечных лучах он был похож на мумию из одноименного фильма – такой же чудовищный, желтый, с ямой вместо носа. При дневном свете на него было тяжеловато смотреть спокойно.
Я оторопело смотрела на него. Словно очнувшись от транса, я собралась с мыслями и криво улыбнулась.
-Доброе утро! Как спалось?
Эрик медленно подошел ко мне, практически вплотную.
-Как мне спалось? Надо же, какая забота! Говори, чем ты отравила меня?
У меня не сразу нашлись слова для ответа.
-Я ничем не травила…
-Лжешь! – прошипел Эрик, - Куда ты и твой виконтишка притащили меня??? Где я? Почему я почти ничего не помню?
Я ничего не понимала. Куда делся милый отзывчивый Эрик, который был ещё вчера?
-Эрик, вы, вероятно, просто ничего не помните! Я вас сбила, на машине. Но не сильно - на голове просто царапина. В больницу вас не положили, потому что при вас не было документов. И я забрала вас к себе.
-Куда это «к себе»? – ядовито спросил Эрик.
-К себе домой.
-Кристина Дае, вы как всегда чертовски обаятельны! – он медленно обошел меня, - даже когда вы лжете и обманываете – вы все так же обворожительны, никак не выдаете себя… Удивительно, как такое чистое и неиспорченное создание может так бессовестно врать! У женщин это, видимо, в крови ?- остановившись аккурат напротив меня, он тихо проговорил, - Милая, у вас никогда не было своего дома. Вы жили у своей названной матушки, но домом твоим, как и моим была Опера. Значит, ваш мальчик согласился на мезальянс и подарил дом?
-Вы бредите? Вы меня с кем-то путаете. Вам надо отдыхать. Садитесь за стол,– сказала я и направилась в свою спальню. Я не могла больше смотреть в его чудовищные глаза. Мне становилось жутко.
Войдя в спальню, я нашла телефон и, развернувшись, уткнулась носом в грудь Эрика. От неожиданности я отскочила назад. Я даже не слышала, как он вошел в комнату! С ума сойти…
-Но-но, дорогая, нехорошо уходить, не закончив разговор. Я не задал свой главный вопрос – что вы с виконтом затеяли?
Я попятилась к окну.
-Эрик, клянусь, я не понимаю, о чем вы говорите. Я не знаю никакого виконта…
-О, Кристина! Твой самый главный козырь - прикидываться невинным ребенком вовремя, не правда ли? Точно также ты оправдывалась передо мной, когда я разоблачил тебя, твой обман, твой побег от меня! Ты думаешь, я слепой? Я, может быть, и поглупел от любви, но я же вижу, что за окном! Что это за фарс? Что за спектакль? Куда ты меня увезла? Почему на улицах ездят какие-то монстры, а женщины ходят в брюках? – он угрожающе приблизился и склонил свой жуткий лик надо мной – Что вы придумали? Твой виконт надумал убить меня, после того, как я отдал ему самое дорогое в своей жизни? Отвечай!!!
От бессмысленной словсеной тирады мне стало не по себе. Идти было некуда - спереди был Эрик, сзади окно. Мне было ужасно некомфортно. Ненавижу это чувство безвыходности, чувство загнанной в угол овцы. Вдобавок ко всему мне показалось, что в дыре на его лице что-то шевелится, из глаз предательски закапали слезы.
-Отойдите от меня, прошу вас! Не приближайтесь ко мне! – взмолилась я, отстраняясь от его лица.
Лицо Эрика приняло страдальческий вид. Боль и ярость в его глазах сменились на безбрежную печаль и тоску. Он медленно отошел от меня, дернувшись, будто прикоснулся к огню. К горлу подступил комок – взгляд Эрика рождал странные эмоции, его взгляд был таким несчастным, что мне стало стыдно за свои вырвавшиеся слова.
Эрик кинулся к столу, что-то взял и в одно движение снова подскочил ко мне.
-Потрудись объяснить, что это? – требовательно спросил он, размахивая «Известиями» перед моим носом.
-Газета, что же ещё!
- Любовь моя, объясните мне, что за дешевые трюки вы разыгрываете со мной? Я вижу дату – вероятно придуманную твоим дурачком-женихом. Я бы оценил его юмор и будь мы у меня в доме, я бы тоже подурачился - засунул бы его в камеру пыток и с удовольствием зажарил . Это число – 13 апреля 2011 года - вы вместе придумали? Вероятно, за ужином?
Я недоуменно хлопала глазами. О чем он говорит? Господи, почему мне приходится расхлебывать чьи-то ошибки и за всех отвечать? Так, надо успокоиться нам обоим. Бесстрастным голосом я проговорила:
- Эрик, послушайте меня. Вы попали под машину. Под мою машину. Вы были без сознания. Я отвезла вас в больницу, где вам перевязали голову. Но в больницу вас не положили – знаете, русская бюрократия в медсфере, ну и все такое… Я привезла вас сюда – это мой дом, моя квартира. Не на улице же вас было оставлять! Газета недельной давности, сегодня уже 19 апреля 2011 года. Вы не помните ничего?
Эрик недоверчиво смотрел на меня, растеряно оглядываясь по сторонам. Я уже думала, что он успокоился, как вдруг он взревел раненым зверем.
-Замолчи! Ни слова больше! Вы все подстроили! Зачем вы кинули мне газеты с дурацкими датами? Запугать меня? Ты думаешь, я поверю? Ах, я понял…Вы хотите меня убить? Ну конечно…Мальчишка не смог смириться, что если бы не мое снисхождение ты бы была моей женой, моей!!! И как все в исполнение только привели… А ты, ты с ним заодно?
Как быстро ты стала подлой, Кристина, как и все чертовы аристократы! А может быть, вы пригласили меня в качестве почетного гостя на вашей свадьбе? Как хорошо, что его братец дал дуба, не правда ли Кристина? Что вам теперь мешает? Раньше был я – мальчишка вздумал со мной соперничать. Но мы-то с вами знаем, кому вы, дорогая моя, обязаны своим счастьем…Знаем?!
Я устало посмотрела на него. Передо мной был абсолютно неуправляемый, почему-то сильно обиженный на меня человек. Ну почему так всегда? Я же ничего плохого не сделала! Он сумасшедший, его нельзя здесь оставлять…
- Вот почему ты была такой милой, приветливой… Дотрагивалась до меня и не кривилась от отвращения. А это была лишь твоя жалкая подачка несчастному уроду перед смертью! Вы оба такие наивные...Что вы знаете о смерти? Чем ты отравила меня?Я помню немногое из вчерашнего дня, отрывками… Что же ты молчишь? Что вы задумали?
-Эрик, я не знаю, что происходит в вашей больной голове! Какой жених, какая свадьба? И что вас так удивило в дате? Чего вы так взъелись? Вы с луны свалились? Или, может быть, из монастыря сбежали, раз не знаете, что на дворе 2011 год! Что вас так поразило?
-Как это может быть? Это невозможно!
Я горько усмехнулась.
-Эрик, прекратите придуриваться. Вы по какому-то особому времени живете? Что творится в вашем воспаленном мозгу, какой у вас там век – восемнадцатый, девятнадцатый? Что за обвинения во лжи, обманах? Я первый раз вижу вас, не надо мне приписывать того, что я не совершала! Это называется клеветой! И эти ваши бредни с датами не пройдут! Я не понимаю, на кого и из-за чего вы так обижены, только …
Эрик иронично изогнул бровь.
-А ты хорошая актриса, девочка! Я тебе напомню!– перебил он меня, - Месяц назад, 19 марта 1881 года, вы, любовь моя, совершили, наверное, свой самый благородный поступок – самоотверженно, в последний раз вы спели Маргариту в «Фаусте» специально для меня, прежде чем обмануть и сбежать со своим благоверным, оставив меня в неведении, как последнего идиота!!! – заорал он. – Я сделал из тебя певицу, актрису, научил понимать музыку, я хотел создать из тебя оперную приму! Вспомни, как ты пела до встречи со мной! Только голос – и никаких эмоций! Я дал тебе опыт и возможность блистать на сцене, я открыл твои скрытые таланты! А что сделала ты??? Ты солгала мне, ты была готова уехать со своим дурачком и бросить своего учителя, чтобы я захлебнулся в собственных слезах, оплакивая твой обман! Я ведь хотел того же ,что и твой мальчик – я хотел, чтобы ты мне так же улыбалась и так же смеялась над моими шутками ,проводила время со мной, чтобы ты тоже…тоже любила меня! – словно вынырнув из пучины воспоминаний Эрик гневно посмотрел на меня и просипел, - где он? Говори, где он и теперь я точно его убью!
-Да вы ненормальный! – выпалила я, – Не надо никого убивать! О чем вы говорите? Какой мальчик? Я вижу вас впервые! Какая Маргарита, какой «Фауст»? Да я ни одной оперной арии не знаю! А… я поняла! Вы живете в выдуманной реальности! У вас, наверное, синдром Мюнхгаузена? Напридумали себе воображаемый мирок и вертитесь там! Знаете, тогда у вас с головой не в порядке!
Эрик непонимающе посмотрел на меня.
-Может ли такое быть… - пробормотал он, садясь на стул - Кристина, спой для меня. Сейчас. – тихо проговорил он.
-Спеть?! Да я …я не могу!
-Спой!!!
Я задумалась. В музыкальной школе со мной занимались вокалом, но каких-то феноменальных успехов я не добилась, полностью отдавая себя танцам. Петь я умела на любительском уровне, но мне это никогда не нравилось.
Ладно, если он так хочет…Спою ему свой любимый романс, может тогда он отстанет от меня...
Эрик был похож на кошку, когда та навострит уши. Весь погруженный во внимание, он смотрел куда-то на стену. Вдохнув, я запела:
Я все еще его, безумная, люблю!
При имени его душа моя трепещет;
Тоска по-прежнему сжимает грудь мою,
И взор горячею слезой невольно блещет.
Я все еще его, безумная, люблю!
Отрада тихая мне в душу проникает,
И радость ясная на сердце низлетает,
Когда я за него создателя молю...
Безумная! Я все ещё его люблю!...
Закончив, я шумно сглотнула. С непривычки дышать было тяжело, к лицу прилила кровь, щеки горели, хотелось пить. Эрик в оцепенении смотрел на меня, не мигая. Он весь дрожал, глаза его были влажными.
-Кто…Кто это написал? – дрожащим голосом спросил он.
- Даргомыжский композитор, а вот автора слов я не помню…Ну теперь убедились, что я не умею петь? – усмехнулась я.
Эрик отрешенно смотрел на меня, затем отвернулся, беззвучно бормоча что-то на французском.
-Эрик! Эрик! – позвала его, но тот даже не шелохнулся. – Клянусь ,я не хотела причинить вам боль ,я понимаю…
-Этого не может быть…Так не бывает, не бывает, - чуть не плача прошептал Эрик, - Он так не может шутить! Он не может надо мной издеваться вечно…
-Кто «он»? – недоуменно спросила я.
-Замолчите. Уходите. Уходите немедленно, прошу вас. Оставьте меня.
-Я вас обидела? Ну, вы тоже, знаете ли, задали жару…
-Уйдите, наконец! Оставьте меня одного, и чтобы там ни было – не заходите сюда, ясно? – обернувшись, рявкнул Эрик. Господи, он выглядел чистым Дьяволом. Его и без того страшное лицо скривилось в злобной гримасе, от чего оно стало ещё более тошнотворным чем есть, золотые глаза бешено горели. В страхе, я попятилась к двери. Он засмеялся.
– Идите, идите…Боже, как вы красивы, когда боитесь. Видели бы вы свои большие глаза… - не слушая его я, выскочила из комнаты.
Я слышала его смех. Живот скрутило, слезы лились по щекам. Быстро напялив первое попавшееся под руку, в слезах, я выбежала из дому. Я не знала, куда я иду. Я шла быстро, каблуки подворачивались, сильно выкручивая суставы, но я не чувствовала боли. Из глаз градом лились слезы, не хватало дыхания. Подальше ,подальше…Не в силах смириться с паникой, захватившей меня, я побежала. Я бежала, а в ушах звенел его дьявольский хохот…
Отредактировано Bastinda (2012-02-13 14:03:51)
К кому теперь 
.