Когда она проснулась, комната была почти полностью погружена в темноту, слабый свет исходил лишь от камина и прикрученной газовой лампы. Некоторое время Кристина лежала неподвижно, гадая, что же её разбудило. Постепенно приходя в себя, она вдруг с ужасом осознала, что понятия не имеет, сколько сейчас времени. Ей пришлось поднапрячь зрение, чтобы разглядеть часы на каминной полке, и она испытала крайнее облегчение, увидев, что стрелки показывают десять часов. На циферблате этих часов располагалась ещё и четвёртая стрелка, которая сейчас указывала вниз, что означало утро.

Эрик всё ещё сидел у камина, обхватив себя руками, совершенно неподвижный, если не считать лёгкого подрагивания плеч. Некоторое время Кристина наблюдала за ним в замешательстве, всё ещё не до конца проснувшись. Когда её чувства снова немного пробудились, она поняла, что слышит звук его дыхания, неровного и затруднённого. Значение этого дыхания и его вздрагивающих плеч внезапно со всей ясностью обрушилось на неё. Он безудержно рыдал, крепко сжимая себя руками, как будто отчаянно пытался извлечь утешение хотя бы от такого прикосновения к своему телу. Он издал какой-то тихий звук, чуть ли не заскулил, и Кристина уже почти подчинилась внезапной потребности хоть как-нибудь успокоить его, однако всё же не двинулась с места, боясь, что всё, что она сделает, только разозлит его. Эрик наклонился вперёд и спрятал своё скрытое маской лицо в руки, его плечи вздрагивали ещё сильнее, и Кристина устыдилась своей трусости. Отодвинув одеяло, она соскользнула с дивана и пересекла комнату, встав возле его кресла. Он, казалось, совершенно не обращал внимания на её присутствие.

- Эрик...

Он резко вздрогнул и повернул голову, взглянув на неё. К своему крайнему изумлению, Кристина увидела испуг в его глазах.

- Что с вами, Эрик?

- Оставь меня в покое!

Он встал с кресла и подошёл к каминной полке, оперевшись на неё локтём и положив голову на руку. Кристина неуверенно сделала несколько шагов, встав рядом с ним.

- Почему вы плачете?

- Разве это имеет какое-либо значение?

- Конечно, это имеет значение... пожалуйста, скажите мне, что случилось.

- Я не могу, я...

Новое рыдание, вырвавшееся из его груди, не дало ему закончить предложение. Эрик попытался успокоиться, несколько раз глубоко вздохнув. Отвернувшись от нее, он поднёс руки к маске.

- Не смотри на меня... Я не могу дышать... Я должен снять маску...

Повернувшись лицом к стене, он дрожащими руками убрал маску с лица. Кристина сделала движение к нему, и он немедленно закрыл лицо ладонями.

- Оставь меня... иди, возвращайся спать, Кристина.

Поняв, что её близкое присутствие лишь ещё больше тревожит его, Кристина тихонько уселась на диване, наблюдая за ним с ощущением полной своей непригодности. Когда он, в конце концов, поднял маску, чтобы снова вернуть её на лицо, его руки дрожали так сильно, что у него с трудом получилось завязать её.

Вернувшись к своему креслу у камина, он сел и несколько раз глубоко вздохнул. Когда он, наконец, заговорил, его голос звучал не громче шёпота.

- Ну чего ты так смотришь на меня? Спи.

- Я не могу просто так заснуть, если вам плохо.

- О, пожалуйста! Избавь меня от своих попыток проявить заботу! Мы оба знаем, что ты ненавидишь меня и ищешь малейшую возможность вырваться из моих мерзких лап, так зачем притворяться, что это не так?

- Я вас вовсе не ненавижу, Эрик.

Он издал смешок и откинулся назад в кресле, закрыв глаза. Кристина на секунду заколебалась, прежде чем спросить:

- Вы всё ещё не сказали мне, почему вы плакали.

Он устало вздохнул.

- Что ж, пожалуй, это довольно трудно объяснить... В конце концов, почему я вообще должен плакать? Я даже не человек... Вот если бы я был человеком, полагаю, я бы плакал, потому что... потому что люблю тебя... и... и не могу... вынести мысль о том, что потеряю тебя... но я же - чудовище... так почему я должен плакать?

Больше он ничего не сказал. Кристина, не найдясь с ответом, скользнула назад под одеяло и легла. Эрик наблюдал за нею.

- Не тот ответ, который ты хотела услышать, наверное?

Когда она не ответила, Эрик снова вздохнул. Поуютнее устроившись в кресле, он принял расслабленную позу, скрестил вытянутые ноги и снова закрыл глаза. Кристина какое-то время подождала с надеждой, но он, видимо, решил больше не продолжать диалог.

Она положила голову на подушку, но на этот раз сон не шёл. С внезапным чувством вины она поняла, что уже несколько часов не думала о Рауле. Из "камеры пыток" уже долгое время не доносилось никаких звуков... Но затем она неохотно призналась сама себе, что, скорее всего, просто их не замечала.

Лёгкий звук с другой стороны комнаты заставил её осторожно открыть глаза. Эрик наклонился вперёд в своём кресле и пристально смотрел на огонь, оперев подбородок на руки. Через некоторое время он поднял голову и повернулся, чтобы посмотреть на неё. Кристина прикрыла глаза, но он, кажется, совершенно не осознавал, что она тихо наблюдает за ним. Он медленно встал и бесшумно подошёл к дивану, очевидно, веря, что она спит. Казалось, целую вечность Эрик просто стоял возле дивана и смотрел на неё. Потом поднял руку, медленно и нерешительно, но, поскольку она сильно дрожала, он снова опустил её и покачал головой. Затем глубоко вздохнул, снова поднял руку и потянулся к лицу Кристины. Его пальцы касались её щеки не дольше пары секунд, но этого было достаточно, чтобы почувствовать, как они дрожат. Он быстро убрал свою руку назад, с судорожным, рыдающим вдохом.

- О, Кристина... Кристина...

Эрик опустился на колени возле дивана и уронил голову. Он дышал с трудом, и Кристина поняла, что он отчаянно пытается не заплакать. Спустя какое-то время он поднялся на ноги и зашёл в свою комнату. Когда он появился в дверях, на его плечах она увидела плащ. Бросив на неё короткий взгляд, Эрик вышел из комнаты через дверь, ведущую к озеру. Внутренний голосок настойчиво убеждал Кристину встать и попытаться освободить Рауля, но более разумная её часть возражала, что Эрик никуда бы не ушёл, если бы у неё был хоть малейший шанс сделать это. Она снова провалилась в глубокий сон без сновидений.

Звук открывающейся двери эхом ворвался в сон Кристины. Она открыла глаза и увидела, что Эрик как раз только что вернулся в комнату. Он взглянул на часы и тихо выругался. Стряхнув с плеч плащ и сорвав с рук перчатки, он вошёл в смежную комнату. Кристина подождала, но он не возвращался. Одолеваемая любопытством, она на цыпочках подошла к соседней комнате и заглянула туда.

Эрик сидел на маленьком жёстком стуле возле стены "камеры пыток" и встряхивал что-то, похожее на прямоугольную картонную коробку, медленно, вперёд и назад. В коробке что-то грохотало, перекатываясь. Он сидел практически неподвижно, если не считать ритмичного движения руки, и смотрел прямо перед собой, и Кристина задалась вопросом, не свихнулся ли он.

В конце концов, этот шум начал раздражать её, и она вошла в комнату. Эрик поднял глаза.

- Добрый день, или я уже должен сказать вечер? Хорошо спалось?

Кристина не ответила, по-прежнему уставившись на его руку, двигающуюся вперёд и назад. Он засмеялся.

- Не волнуйся, моя дорогая, я ещё не окончательно сошёл с ума. Я просто стараюсь, чтобы публика получила максимум удовольствия за свои деньги.

- Что?

Он встал и взмахнул коробкой в её направлении.

- Дождь!

Кристина перевела взгляд с коробки на него, и обратно.

- О чём вы говорите, Эрик?

Он подошёл поближе и протянул ей коробку.

- Чудо инженерной мысли. Ну ладно, может быть, и не чудо, но всё равно довольно хитроумное изобретение. В конце концов, о чём ещё можно мечтать в пустыне, кроме как о дожде? Увы, здесь внизу с дождём негусто, так что придётся нам обойтись этим.

- Я не понимаю.

Он засмеялся снова - и его смех её совсем не успокаивал.

- Пустыня, Кристина! Твой любимый мальчик всю ночь шёл, разыскивая тебя! А теперь он попал в пустыню! Удивительно, что можно сделать при помощи зеркал и металла.

Значение его слов, наконец, начало проникать в ещё затуманенное сном сознание Кристины. Эрик, как будто догадавшись, что происходящее дошло до её понимания, снова встряхнул коробку. Кристина в ужасе попыталась выхватить её у него.

- Вы не можете!

Он поднял коробку вне пределов её досягаемости. Кристина почувствовала подступающие слёзы.

- Пожалуйста, Эрик... не делайте этого... пожалуйста!

Он слегка опустил руку, задумчиво глядя на неё.

- А что ты сделаешь, чтобы заставить меня остановиться?

Она заколебалась.

- Я сказал вам, что выйду за вас замуж, если вы их отпустите.

- И я сказал тебе, что они останутся там, где они есть. А переживание в итоге будет неполным без звуковых эффектов...

Он снова поднял коробку, и Кристина сделала новую тщетную попытку выхватить её.

- Нет!

- Нет? Но ты всё ещё не сказала, что ты сделаешь, чтобы остановить меня... - он подошёл ближе и встал рядом с ней. - Что ты сделаешь, Кристина?

Она подняла голову, чтобы взглянуть ему в глаза, и сказала с уверенностью, которой она не ощущала.

- А что вы хотите, чтобы я сделала?

Коробка выскользнула из его руки и упала на пол. Эрик медленно поднёс ладонь к её лицу. Когда его пальцы приблизились к её подбородку, Кристина, почувствовав смесь страха и предвкушения, задрожала. Эрик резко отдёрнул свою руку, его потемневшие глаза наполнились страданием.

- Я хочу не так уж и многого, Кристина... Может быть, чтобы ты не дрожала, когда я... когда я пытаюсь прикоснуться к тебе... Что тебя так пугает... я ведь сейчас в маске... Но ты не можешь... забыть то, что находится за ней... Я действительно такой... омерзительный... и с моими руками что-то не так... ах да... "холодные и костлявые", если я правильно припоминаю... Что ж, я приношу свои извинения... Но с этим я действительно ничего не могу поделать...

Он уставился на свои вытянутые руки, глядя на них в полном замешательстве. Кристина потянулась к нему:

- Эрик, мне очень жаль...

Он отпрянул:

- Мне не нужна твоя жалость!

Коробка всё ещё лежала между ними на полу. Наклонившись, он поднял её и энергично встряхнул. Исполненный надежды крик донёсся из соседней комнаты, и Кристина дала волю долго сдерживаемым слезам.

- Зачем вы это делаете, Эрик? Почему вы настолько жестоки?

Он с такой силой швырнул коробку в стену, что та разбилась вдребезги, рассыпав по полу мелкую гальку.

- Жестокий? Жестокий?! Ты даже не знаешь значения этого слова! Если уж на то пошлó, то я тоже его не знал, до вчерашнего вечера... Я думал, что мне всё известно о том, как причинить людям боль, все способы, известные человечеству... но нет, оказывается, не все... Ты просветила меня!

Он сделал движение по направлению к ней, в его глазах полыхала такая ярость, что Кристина, не выдержав, бросилась назад в гостиную и забилась в угол дивана. Эрик последовал за ней неторопливой, размеренной походкой. Подойдя к дивану, он встал, возвышаясь над ней, и задумчиво посмотрел на неё сверху вниз.

- Это уже действительно любопытно... Я внушаю тебе ужас... и, по большому счёту, так оно и должно быть... Я убил так много людей, что уже потерял им счёт... Но ведь ты даже не знала об этом... Это очень любопытно... И вот, пожалуйста, в компании самого эффективного в мире убийцы... возможно, я себе льщу, у меня сейчас некоторый недостаток практики... и всё же, ты боишься меня из-за моего лица, из-за моих холодных тонких рук...

Кристина, ничего не сказав, с трудом сглотнула. Он наклонился к ней:

- Неужели ты действительно полагала, что будешь в безопасности там, наверху? Неужели действительно думала, что я не буду волноваться... волноваться из-за тебя и этого мальчишки?.. Ты знала о моих чувствах... И что, ты действительно думала, что твоя прогулка с ним аж до самой крыши нисколько меня не встревожит? Ты думала, что я ни капельки не заинтересуюсь тем, что ты собираешься ему сказать?

Неожиданно он сделал шаг назад.

- Но, возможно... возможно, ты хотела, чтобы я услышал... хотела причинить мне боль... Я не понимаю, за что ты меня так ненавидишь...

- Я не ненавижу вас, Эрик! Я не хотела, чтобы вы это услышали... Я думала, что вы работаете.

- Работаю? Ах да, сочиняю "что-то ужасное", как ты столь любезно выразилась.

Кристина отвела глаза, избегая его взгляда. Он снова придвинулся чуть ближе.

- Нет... Я не работал... Я не мог. Я был слишком занят, изводя себя тревогой из-за тебя и этого мальчишки... Поэтому я последовал за тобой... туда, наверх. Как странно, право. Я ведь никогда не верил, что ты сможешь... полюбить меня... если увидишь моё лицо. А когда ты сказала мне, что любишь... Я был настолько счастлив, я даже поверить не мог, что это происходит на самом деле. Каким я был дураком! Я последовал за тобой туда и узнал... узнал, что я с самого начала был прав... Никто не может полюбить такое... Ты считаешь меня отвратительным...

Он опустился на колени перед диваном, вынуждая её посмотреть ему в глаза.

- Ты могла бы полюбить меня, Кристина. Я на самом деле не так... ужасен. Ко всему можно привыкнуть... Если бы ты полюбила меня, я бы не причинил вреда ни одной живой душе... Всё, что я хочу, - это жить, как все. Неужели это так ужасно? Мы могли бы быть счастливы, если бы ты вышла за меня...

Кристина смутно почувствовала, что слёзы снова потекли по её лицу. Он выругался.

- Чёрт возьми, почему ты плачешь? Неужели идея о жизни со мной действительно настолько невыносима? Что тебя так ужасает? Ты ведь никогда не считала мою компанию настолько отвратительной, когда я учил тебя... Ах, да, тогда я был Ангелом Музыки, не так ли? Ты ведь не знала, что твой ангел - это уродливый монстр, правда? Моя вина... Но ведь тогда у меня вряд ли был другой способ приблизиться к тебе... Знаешь, мне было очень приятно, что ты посчитала меня ангелом... Меня называли чудовищем, уродом, собакой... но ангелом - никогда. Я с таким нетерпением ждал наших уроков... Ты на некоторое время заставила меня забыть обо всём, заставила меня забыть, кто я такой... заставила меня забыть, что я - всего лишь отвратительное чудовище...

От неподдельного горя в голосе Эрика у неё сжалось сердце. Он стоял на коленях с опущенной головой, не отрывая взгляд от пола. Прядь волос упала ему на глаза, и Кристина пыталась перебороть внезапное желание убрать её на место. Наконец, он снова взглянул на неё.

- Выйди за меня, Кристина... пожалуйста... хочешь, я буду умолять тебя?

Кристина почувствовала, что слёзы у неё потекли ещё сильнее, и Эрик раздражённо зарычал:

- Ну чего ты так боишься? Скажи мне! Я не могу успокоить тебя, если не знаю, от чего тебя надо успокаивать! Тебя беспокоит мысль о том, чтобы жить со мной? Просыпаться рядом со мной?.. - Он сделал паузу. - Лечь со мной?

Кристина сглотнула, и он медленно кивнул.

- Ну конечно... какой же я дурак. Ты не можешь вынести мысль о том, чтобы я прикасался к тебе... обнимал тебя... любил тебя...

- Эрик...

- Я не причиню тебе вреда, Кристина... В конце концов, я к тебе и пальцем не прикоснулся ни разу с тех пор, как узнал тебя, хотя, Бог свидетель, возможностей у меня было предостаточно. Кто знает, может быть, эта идея и не покажется тебе такой... отвратительной... со временем. Но я не причиню тебе вреда... Ты веришь мне?

Она кивнула, избегая его взгляда.

- Но ты всё ещё боишься... Одна мысль об этом наполняет тебя ужасом, не так ли? Мысль о том, что я прикоснусь к тебе, или поцелую тебя... - Он резко встал, подошёл к своему креслу и медленно опустился в него. - Мне очень жаль, что я... желаю тебя, Кристина... Я действительно ничего не могу с этим поделать. У меня точно такие же... желания, как и у других людей... хоть это и неразумно с моей стороны...

Он вздохнул и оглянулся на неё.

- Знаешь, я этого не понимаю... Моя мать говорила мне, когда она вообще могла вынести моё присутствие, что это Бог... Бог создал людей, добрый и милосердный Бог... Боюсь, у меня небольшая трудность с этим понятием... Какой смысл кому-то появляться на свет, если ему не дозволено находиться рядом с другими людьми, или прикасаться к кому-нибудь, или почувствовать на себе объятия другого человека...

Он прервался и спрятал лицо в руках.

- Я действительно настолько... омерзителен, настолько отвратителен для тебя?

- Нет, Эрик.

Он поднял голову; его шёлковая маска была мокрой от слёз.

- Ложь так легко слетает с твоих уст, Кристина, да? Разве я не заслуживаю хоть немного искренности, даже теперь? Если ты не считаешь меня отвратительным, то почему избегаешь моих прикосновений и сжимаешься, когда я приближаюсь к тебе? Ты лгала мне всё это время... так почему я должен верить, что ты не лжёшь теперь?

- Я не лгу!

Эрик вскочил с кресла и направился к ней. Он был откровенно разъярён, но всё, что видела Кристина, - это слёзы, по-прежнему стекающие у него из-под маски.

- Нет? Докажи это! Прикоснись ко мне! Если я не настолько омерзителен, то для тебя, уверен, будет не таким уж и страшным испытанием просто дотронуться до меня!

Кристина заколебалась, и он отвернулся, но не раньше, чем она успела увидеть выражение неимоверного отчаяния и горя в его глазах. Внезапно она почувствовала, что не может больше вынести его боль. Поднявшись на ноги, она подошла к нему.

- Эрик.

Он снова повернулся и пристально посмотрел на неё. Кристина неуверенно подняла руку и положила ладонь на его предплечье, почувствовав, как напряглись его мускулы, даже сквозь мягкий материал его фрака. Эрик задохнулся и уставился на её руку с выражением крайнего замешательства, как будто не мог поверить, что кто-то на самом деле трогает его, не причиняя при этом боли. Набравшись уверенности, она мягко сжала его руку.

- О, Кристина... пожалуйста...

Кристина подняла глаза, встретившись с его взглядом, и сдвинула ладонь вниз по его предплечью, желая взять его за руку.

- Я нашёл его! Гвоздь, я нашёл его! - Раздался крик из соседней комнаты, и они отпрянули друг от друга.

Кристина услышала тихое проклятие Эрика, и вопрос сам собой слетел с её губ:

- Они свободны?

- Не совсем, они сейчас в подвале. Полагаю, это лучше, чем пустыня.

Его холодный голос заставил её оцепенеть. Он, казалось, снова полностью ушёл в себя.

Подойдя к каминной полке, Эрик поднял крышки двух маленьких шкатулок из чёрного дерева.

- Подойди сюда, Кристина.

© Nicola Waters, 1997.

Vorona_na_mostu, у каждого своё к нему отношение, и было бы странно, если бы это было не так.
Но вот мне его жалко, даже несмотря на его не очень благородное (это ещё очень мягко говоря) поведение. Просто так всё сложилось. После того, что он пережил прошлым вечером, удивительно, что Рауль вообще жив остался.
А его собственные мучения ничуть не легче, только никто его спасать не торопится, и ни у кого за него душа не болит. Потому что "чудовище ничего не чувствует, ему не позволено иметь такие же эмоции, как у других людей". И вот это страшно.

Pandora, спасибо. В цветах прям утонула. Балуешь ты меня.

Lupa:

Что называется, + 1.
А вот насчёт "забрать Эрика домой" - боюсь, он с таким не согласится. Эрик - птица гордая, ежам и не снилось. Ему либо всё, либо ничего. Просто жить в семье ему будет мало, ему Любовь нужна.
Знаешь, о чём вот я мечтаю? О твоей "Изменённой реальности" - только применительно к книге Леру, и на место Белл - меня. Эх, мечты, мечты...

Кстати, дамы, я не говорила, что здесь всё закончится хорошо.
Постараюсь за оставшиеся у меня до отпуска 4 дня перевести и выложить пятую, финальную часть, чтобы народ не мучить. Но если не успею - не обессудьте, тогда окончание появится лишь в конце июля.

Отредактировано Мышь_полевая (2010-06-26 16:45:18)

Не умерла. Вовсе не умерла.

Vorona_na_mostu, не забывайте, что мы говорим об Эрике Леру (ибо этот фанфик - лишь дополнение к роману, о чём я указала в саммари), иначе говоря, мы говорим о человеке, который отпустил свою любимую с другим мужчиной - и после этого умер от горя.
Мне кажется, это о чём-то, да говорит.
И в свете этого эта фраза:

- мне кажется не просто неправильной, а даже неуместной.

Кристина ему была нужна, как воздух. И когда Кристина ушла - он умер. А отпустил он её добровольно.
А то, что он тут Рауля поджаривает, - это я как раз понять могу. Надо же на ком-то оторваться. А уж на Рауле - сам бог велел... :sp:

Часть 5. Faut il Tourner le scorpion?

Саммари: эта часть истории также дополняет роман Леру. Начинается она в тот момент, когда Кристина решает повернуть скорпиона.

- Эрик! Я повернула скорпиона!

Ответа не последовало. Он уставился на её руку, сжимавшую его ладонь. Кристина проследила за его взглядом, вдруг осознав, что на этот раз она совершенно не почувствовала своего привычного колебания, прежде чем взять его за руку. Эрик вообще почти не ответил на это пожатие, его пальцы слегка дрожали.

Ее отвлек тихий звук: лёгкое шипение, которое становилось всё громче. Кристина посмотрела на Эрика, но тот, казалось, не замечал ничего вокруг, его внимание всё ещё было приковано к их соединённым ладоням.

- Эрик ...

Он поднял взгляд, его потемневшие глаза были полны слёз.

- Эрик... этот шум... что это?

Он по-прежнему молчал, и она почувствовала возмущение.

- Что это такое? Я должна знать, что с ними случилось!

Лёгкое пожатие её пальцев исчезло из его ладони, и он попятился, поглядев на неё долгим взглядом, прежде чем произнести:

- Да... полагаю, ты должна.

Он повернулся и неторопливо направился обратно в гостиную, где устроился в кресле в расслабленной позе, которая совершенно не соответствовала выражению его глаз. Кристина последовала за ним, выжидающе глядя на него.

- Это вода, Кристина... всего лишь вода. Подумать только, так бессмысленно извести прекраснейший порох - а конец всё равно будет таким же... Хотя это действительно ребячество с моей стороны - тосковать по эффектным жестам, по грандиозному финалу.

Эрик задумчиво смотрел на неё, сложив пальцы обеих рук перед собой, при этом кончики пальцев он постоянно потирал друг о друга, словно его что-то беспокоило.

- Итак, что же сейчас происходит, Кристина? Ты, конечно, понимаешь, что ты осознанно - хотя и несколько неохотно - обручилась со мной. Наверное, нам стоит это отпраздновать... Признаюсь, я мало что знаю об этих обычаях... честное слово, тебе стоит просветить меня - уверен, твой недавний опыт в этой области будет чрезвычайно полезен.

Кристина смотрела на него с недоумением. Вместо той реакции, которую она ожидала, её решение повернуть скорпиона, кажется, вызвало у него тихое отчаяние. Крик из "камеры пыток" прервал уже готовый сорваться с её губ вопрос.

- Эрик... Воды уже достаточно, закрой кран!

В голосе с иностранным акцентом слышалась подавляемая паника, которая теперь уже почти полностью заменила собой более ранний спокойный тон.

- Что это значит? Достаточно для чего?

Эрик тихо засмеялся, водрузив ноги на скамейку и закрыв глаза.

- Ещё далеко не достаточно.

Кристина, пытаясь подавить растущее чувство паники, пересекла комнату и опустилась на колени рядом с его креслом.

- Ради Бога, скажите мне, Эрик! Он говорит о том, что "воды достаточно", но где это происходит, куда она стекает?

Открыв глаза, он лениво повернул к ней голову.

- Судя по тревоге в голосе нашего милого дароги, думаю, я могу с уверенностью сказать, что это происходит в "камере пыток". Что, должен признаться, меня несколько радует, поскольку до сих пор у меня не было ни возможности, ни причин для проверки этого остроумного механизма.

- Вы собираетесь утопить их?

- Конечно.

Ледяное спокойствие в его голосе ужаснуло её.

- Но почему, Эрик, почему?

- Если я правильно понял эту очаровательную маленькую сцену на крыше, ты помолвлена с благородным аристократом, который в данный момент так неприлично орёт за соседней дверью. Вместе с тем, ты только что обручилась со мной, а ты не можешь, моя дорогая, быть помолвленной с двумя мужчинами.

Что-то в его голосе вызывало у неё такой страх, какой не мог бы спровоцировать ни один человек, говорящий таким спокойным тоном.

- И вы убьёте его за это? Он в этом не виноват, я могу разорвать помолвку... или просто отпустите их, выключите всё... Вы же не собираетесь действительно убить его за это?

Эрик тихо засмеялся, но в этом звуке не было веселья, лишь то же мрачное отчаяние.

- Эта нотка удивления поистине замечательна, учитывая, к кому ты обращаешься... Ты забыла, кто я такой?

- Вы - человек! Человек, у которого есть долг самой обычной порядочности перед человечеством, как бы сильно вам ни хотелось забыть об этом!

Не успели эти слова слететь с её губ, как Кристина пожалела о своей вспышке, выражение его глаз подсказало ей, что она задела его слишком сильно. Вскочив на ноги, Эрик навис над ней и разъярённо уставился на неё.

- Обычной порядочности? С каких это пор твоё жалкое человечество проявляло хоть какую-нибудь порядочность или сострадание по отношению ко мне? Этот мальчишка, которого ты так самоотверженно пытаешься защитить, пытался убить меня ещё задолго до того, как ступил ногой в эти подвалы! Ах да, он же не упомянул тебе об этом, не так ли? Мне очень повезло, что стрелок из него чертовски отвратительный! Как ты смеешь говорить мне о долге перед человечеством - тем самым человечеством, которое заклеймило меня чудовищем, и в качестве такового не позволяет мне получить хоть какое-нибудь утешение, хоть какую-либо поддержку от другого человека!

Он на минуту остановился и отвернулся, тяжело дыша, - видимо, стараясь вернуть самообладание.

- Но даже если из-за моей настоящей внешности - той, что дана мне от рождения - я вынужден считаться чудовищем, это не значит, что я обязан отказываться от тех удовольствий, которые каждое создание в этом мире принимает как должное! Я имею такое же право, как и твой виконт, испытывать страсть, такое же право добиваться твоей любви... и я это делаю. Я не могу предложить тебе красивые черты лица, но я предлагаю любовь, которая будет длиться всю жизнь... не мимолетный интерес какого-то глупца, который не ценит твоих достоинств и не понимает твоей души, и у которого не хватило ума даже на то, чтобы самостоятельно найти тебя сегодня вечером!

Кристина сглотнула:

- Но я ведь уже согласилась выйти за вас замуж ... вы получили то, что хотели.

Эрик снова повернулся к ней, ярость в его глазах сменилась невыносимым страданием, которое словно тянулось к ней, хотя сам он при этом оставался неподвижным.

- То, чего я хотел? Ты считаешь, что это то, чего я хотел? Я ведь мечтал о том, на что это будет похоже - попросить тебя... выйти за меня замуж. Я люблю тебя... И из всех возможных способов... всех способов, которые я когда-либо себе представлял, мечтая, каким будет этот момент... Ты думаешь, я хотел, чтобы всё произошло именно так? Чтобы ты согласилась выйти за меня потому, что я угрожаю убить того, кого ты любишь?

Беспокойно проведя правой рукой вниз по груди и по своей ноге, Эрик отвернулся, но не раньше, чем Кристина заметила слёзы, блеснувшие на его маске. Она взглянула на него и произнесла - как для самой себя, так и для него:

- Я не... я не люблю его, Эрик.

Слова были сказаны почти шёпотом, и Эрик повернулся и посмотрел на неё, явно гадая, правильно ли он расслышал. Иностранец выбрал именно этот момент, чтобы заорать во весь голос:

- Эрик, ради всего святого, воды уже по колено!

Набрав полную грудь воздуха, Кристина шагнула к Эрику, но он почти одновременно отступил, оперевшись на каминную полку, и мягко погладил красивого бронзового скорпиона. Ей пришла в голову мысль, что если скорпион включил воду, то, возможно, точно так же он может и выключить её... Может быть, это действительно просто своеобразный кран. Если бы только она могла дотянуться до него...

Эрик, как будто почувствовав её мысли, обернул одну руку вокруг скорпиона - медленным, ласкающим движением, тихонько посмеиваясь при этом.

- Даже не думай об этом, Кристина... Если даже ты и доберёшься до моего прекрасного друга, с чего ты взяла, что он тебе подчинится? Повернуть его направо было моим желанием... Сейчас же я не чувствую желания снова поворачивать его, а сам по себе этот механизм в твоих руках будет совершенно бесполезным.

Раздался новый крик, на этот раз это был хорошо знакомый голос Рауля, искажённый ужасом почти до неузнаваемости.

- Кристина, Кристина! Пожалуйста... она поднялась ещё выше, пожалуйста!

Не раздумывая о возможных последствиях, Кристина метнулась к каминной полке, но не успела её рука даже приблизиться к цели, как была крепко, но мягко перехвачена рукой Эрика. Зарыдав от отчаяния, она рухнула на пол у его ног, охваченная гневом, который так и не нашёл своего воплощения. Его пальцы медленно разомкнулись, освобождая её руку.

- О, Господи... Не плачь, Кристина, это невыносимо.

- Тогда отпустите их! Я не понимаю, Эрик; я не знаю, чего вы хотите от меня... Я согласилась
выйти за вас замуж, что я ещё могу сделать? Вы действительно думаете, что я могу просто сидеть здесь и безропотно позволить вам убить его?

Он пожал плечами, небрежность этого жеста совершенно противоречила выражению его глаз.

- Так или иначе, смерти не миновать...

Она взглянула на него с недоумением.

- Я не понимаю!

- Думаю, всё ты прекрасно понимаешь... Ты "согласилась" стать моей женой, "согласилась" выйти за меня замуж... Но почему-то я не рассчитываю на счастливый конец для нас обоих... Заглядывая вперёд, я не вижу тебя рядом с собой... а хочешь знать, что я вижу? Что я вижу в твоих глазах? Я вижу, как ты лежишь там, прекрасная, как статуя... неподвижная, как статуя... умершая для меня, какой ты, собственно говоря, и была с того момента, как увидела моё лицо. Только на этот раз ты не будешь плакать от ужаса, когда я наклонюсь к тебе... Ты не отвернёшься от меня и не будешь умолять о милосердии. Ты будешь просто лежать... И я вижу это с того самого утра, несколько месяцев назад... как сквозь туман... иногда это видение отступает, иногда приближается... но оно всегда здесь. Однако теперь оно уже вовсе не затуманено... Я вижу его каждый раз, когда смотрю на тебя.

Кристина сидела молча, слишком сильно поражённая его страданием, чтобы ответить. Он вернулся к своему креслу и сел, на какое-то время опустив голову на руки, но потом снова взглянул на неё.

- Я вижу, ты даже не собираешься это отрицать... А раз так, то ты поймешь, почему я не чувствую особого желания спасать твоего любовника.

Из соседней комнаты раздался новый крик ужаса, но на этот раз в нём уже звучало отчаяние.

- Кристина! Вы хотя бы слышите меня? Вода уже дошла до груди... Кристина!

Умоляющий голос Рауля сумел вывести Кристину из оцепенения, она вскочила, преисполнившись негодованием.

- Как вы можете? Утопить их на самом деле... а ведь один из них - человек, который говорит с вами так, словно он является вашим другом!

Эрик сверкнул глазами.

- Ты ничего о нём не знаешь, а если ты действительно веришь, что друг привёл бы сюда твоего любовника, чтобы убить меня, то твоё понятие дружбы ещё более удивительно, чем твоё понятие любви.

Он поднял руку, предупреждая её ответ.

- Однако, если тебя так беспокоит именно способ смерти, -  что ж, это можно легко исправить, моя дорогая, почему же ты не сказала об этом раньше?

Словно из ниоткуда, в его руках появился тонкий шнур с завязанной на конце петлёй. Эрик какое-то мгновение глядел на Кристину, после чего, демонстративно свесив удавку с руки, многозначительно посмотрел на соседнюю дверь. Девушка ахнула.

- Нет!

Эрик взмахнул рукой, и шнур снова исчез.

- По правде говоря, самое печальное - это твоё отсутствие веры в мои способности... Уверяю тебя, таким образом они действительно ничего бы не почувствовали. Ты не представляешь, как много людей я отослал этим лассо к их создателю - или, скорее, к его бывшему соратнику... и никогда не узнаешь. Никогда. Потому что, даже если бы я и захотел рассказать тебе, я бы не смог! Я даже не помню этого!

- Умоляю вас, Эрик, прекратите!

- Ах да, тебя огорчает слышать такое; идея о том, чтобы убивать кого-либо по-настоящему, для тебя по-прежнему неприемлема. Но не для меня... ни в малейшей степени. Я убивал без всякого сожаления: людей, которые угрожали мне, людей, которые мешали мне... Так что, если ты думаешь, что я не решусь убить того, кто пытается отнять всё, что я люблю, всё, что я когда-либо любил, - то ты глубоко ошибаешься... Я вижу, это направление мыслей сильно беспокоит тебя - так сильно, что у тебя лицо совершенно побледнело; сейчас тебя даже можно принять за статую, особенно когда ты глядишь на меня вот так. Однако всего лишь несколько минут назад ты поклялась связать свою жизнь с убийцей.

- Эрик, пожалуйста... не говорите больше об этом.

Отредактировано Мышь_полевая (2010-06-30 16:34:58)