И еще одна глава мне от Елены и сюда от меня!
2.12. To Desert/Understand Me/Let's Start Again
Она плакала очень долго, пока небо за окном из сизо-серого ночного не превратилось в серое утреннее.
Трудно сказать, о чем она думала в те несколько часов. Слишком о многом – сразу слишком о многом, чтобы это можно было как-то разделить на отдельные мысли и темы. Ей было обидно, ей было больно, ей было страшно – и во многом потому, что до этого его прихода ей казалось, что все хорошо, что все налаживается и даже все наладилось – и вот нескольких слов и пары минут хватило, чтобы разбить вдребезги всю эту хоть малую, да уверенность в том, что у нее хоть что-то да может быть хорошо.
Человек просто ушел. Взял и ушел. Сказав, что ему все равно, что будет с ней. А она так верила, так надеялась… она никогда не могла подумать, что он может ее бросить. Он казался таким…таким легким, бесшабашным – и почему-то таким надежным…и вот…
Это было больно, невероятно больно и невероятно обидно.
И вдвойне, втройне, в десятки раз это было больнее и обиднее, потому что произошло именно так и именно сейчас.
Поэтому и она и плакала.
В том числе и поэтому.
К тому времени, когда утро наступило окончательно и пришлось признать, что пришел новый день, она решила, что будет сильной. Что будет бороться, несмотря ни на что. Что будет цепляться за любую возможность, любой шанс, чтобы выжить. Чтобы выжить в этом доме. Чтобы выжить вместе с хозяином этого дома.
Потому это тот ее не бросил.
Что бы ни говорил, как бы ни орал – но не бросил.
Не бросил.
Его не было ни в столовой, ни в кабинете, ни в холле. Сначала она подумала, что он в очередной раз куда-то ушел – даже не мелькнуло и мысли о возможности поискать его в доме – однако какой-то звон и резкая реплика на неизвестном ей языке подсказали, где он.
Дверь была приоткрыта и за ней виднелись полки с какими-то колбами и склянками, стол, заставленный такой же стеклотарой, куча бумаг на полу – и он, сидящий за столом, спиной к ней.
- Надеюсь, что ты не скажешь «бу» из-за моего плеча, - не оборачиваясь, сказал он. – У меня весьма редкие реактивы, ты за всю оставшуюся жизнь их не отработаешь, если я вздрогну от испуга и разолью их.
- Я не собиралась вас пугать.. – тихо ответила она, переступая порог.
- Ну тогда славно. У меня очень плохое чувство юмора.. поэтому… лучше…- он внимательно рассматривал на свет какую-то колбочку с красным содержимым, попутно что-то помечая в бумагах, и из-за этого говорил рассеянно и медленно, - лучше предупреждать…предупреждать, когда… шутишь…
- Хорошо, - она встала за его спиной, так близко, что казалось, слышала его дыхание.
- Хорошо, - дыхание было неровным и прерывистым, хотя голос звучал спокойно. – Смотри.
Жидкость в колбе, которую он только что рассматривал на свет, буквально на глазах густела и окрашивалась в вишнево-темный оттенок.
- Знакомься, это ты, - сделал он театральный жест рукой. - Познакомься, Алиса – это пудинг. Пудинг – это Алиса.
- В с-смысле, - она не поняла о чем шла речь, но все это ее слегка…пугало.
- Ну это ты, - усмехнулся он.
- То есть?
- Ты что, забыла, что вчера произошло? Ты забыла, где ты вчера была? С кем ты вчера столкнулась? И тем более, на каких условиях ты вообще еще можешь что-то спрашивать?
- Не надо, - попросила она. – Я помню.
- Ну так вот. Я же должен произвести обещанные опыты. И предоставить обещанные результаты. И их же необходимо произвести на чем-то.
- Или на ком-то…
- Ну на ком-то – это значит на тебе. А мы решили, что это…ммм…не совсем верно. Да же?
- Да, - кивнула она.
- Ну вот… Поэтому пришлось ммм….сделать аналог твоей крови. Пока лишь крови… над остальным еще надо подумать… Но это не страшно, потому что практически все результаты будут идти на основании биохимического анализа крови. А остальное так… дополнительно…
- А из чего… это? – она осторожно проследила взглядом за колбочкой, которую он бережно поставил на стол.
- Ну из крови… обычная кровь, только немного модифицированная, учитывая специфику твоих анализов. Куча всяких химдобавок, но они должны быть хорошо связаны, чтобы их было практически невозможно вычленить.. думаю, что мне это удалось, - в его голосе была гордость.
- А откуда у вас мои анализы?
- Ты что думаешь, за то время лечения, я так у тебя и не взял ни разу анализ? Я, конечно, не врач – но и не идиот же. Ты просто не заметила – ну, точнее просто не обратила внимания, потому что не знала, что именно я делаю, - гордость была и сейчас.
- Но.. разве вы уже тогда знали, что придется…вот это…
- Нет конечно, - пожал он плечами. – Я, конечно, могу планировать и предугадывать… но чтобы предугадать такие несусветные глупости, которые совершаешь ты.. для этого нужно быть таким же идиотом. А я, прости, не могу себе этого позволить.
- Но тогда зачем? Зачем он вам был нужен? – она так и не могла понять логику и.. .причину. И это почему-то ее тоже пугало. Пусть совсем чуть – но пугало.
- Знаешь, никогда не помешает иметь анализ крови человека, который живет у тебя в доме, - пожал он плечами. - Так, на всякий случай.
- А…а откуда у вас эта кровь? Ну та.. что тут в основе…
- Ну что, в городе кровь что ли негде найти? Смешная ты, ей-богу.
Она улыбнулась. Действительно, глупость сморозила. Как приятно…и непривычно… говорить глупости, которые не имеют последствий.
- Так.. – он потер бровь. – Знаешь… давай-ка я у тебя еще возьму немного крови. Совсем чуть… сравню, проверю… пригодится.
Было совсем не больно.
А может она привыкла.
А может и правда было не больно.
В обеих колбочках была густая красная жидкость.
В обе колбочки было погружено по бумажной полоске.
И по обеим бумажкам растекалось нежно-голубое бумажное небо.
- Мяу, - удовлетворенно сказал он. – Я молодец. Практически из ничего, из старых остатков – восстановил почти один к одному.
- Почти?
- Да, - улыбка сбежала с его лица. И так же быстро одна из полосок потеряла свой яркий оттенок и помутнела, став грязно-синей, а потом и грязно-серой. Бумажное небо сменила пасмурная непогода.
- Но все равно, ни одна химическая реплика не стоит и рядом с оригиналом, - печально вздохнул он. – Все равно придется подделать результат, чтобы он был верным. Вывести его теоретически.. но чтобы он полностью был адекватен возможной практике. Мда.
- Но почему бы вам не поставить в ГенКо фальшивку? Почему вы хотите, чтобы все было по-настоящему? – спросила она.
- Ты предлагаешь мне саботировать ГенКо? – холодно спросил он в ответ.
- Что?
- Ты предлагаешь мне предоставить липовые результаты и тем самым подпортить ГенКо работу?
- Конечно, - это было же естественно, почему он спрашивает?
- А зачем мне это делать?
- Но… у вас есть шанс насолить ГенКо.
- А зачем мне солить ей?
- Но она же зло…
- Я же уже говорил тебе, что добро и зло – понятие небесные, а на земле есть лишь чистота и грязь, - он говорил медленно и размеренно, спокойно и безучастно. И смотрел на бумажные полоски.
- Но она грязь…
- Ты ошибаешься.
- Но вы же не хотите сказать, что она чистота?
- Хотел бы, но ты права – да, не могу.
- Тогда она грязь.
- Не все так просто…
- Она грязь, - упрямо сказала она.
- Если ты о крови, то кровь – не грязь, это самое чистое вещество в мире.
- Люди в ней – грязь!
- Как я помню, - он даже не поворачивал головы в ее сторону. - …кажется твой отец был сотрудником ГенКо. Ты тоже причисляешь его к грязи?
- Руководство ГенКо – грязь.
- Нет.
- Ее правила..
- Нет.
- Ее суть..
- Нет.
- …это грязь! Это мерзость! – жестко и зло сказала она.
Резкий жест – и на пол полетели сбитые рукой пробирки, а сам он вскочил, нависнув над ней.
- Я руководство ГенКо! Я ее правила! Я ее суть! Я сама возможность ее существования! А теперь скажи мне в лицо, что я грязь! Скажи! Скажи мне это в лицо и сейчас!
- Ч-что? – она даже не успела испугаться. Просто удивилась.
Он успокоился так же быстро, как и взбесился.
- Все, не бери в голову. Все..
Сел обратно, наклонился, подобрал с пола пробирку, посмотрел сквозь нее на свет – и снова швырнул на пол. Та разлетелась мелкими осколками.
- Черт…теперь надо будет новые покупать.
Носком ботинка оттолкнул остальные подальше к стене.
- Извини меня, - мрачно сказал он.
- Нет, это вы извините меня… - она наконец-то испугалась. - …я же знала, что вам это не нравится… я же знала..
- Это - это что именно?
- Ну, когда…когда я что-то говорю о ГенКо и о…о тех, кто там…
- Но все равно это не повод...не повод срываться…Ладно… я устал.. я просто устал… Пока вы там оба дрыхли… причем кто-то даже занял мою комнату… Господи, когда же я высплюсь…
- Спасибо вам… - шепнула она, уткнувшись ему в плечо. – Спасибо…
- Он ушел? – вдруг спросил он.
- Да… он зашел ко мне попрощаться.
- А ко мне нет, - кажется, в его голосе прозвучала печаль.
- Наверное, не хотел будить…
- Будто его это когда останавливало, - теперь в голосе действительно была печаль.
- Вы… давно его знаете?
- Очень, - он снова крутил в руке пробирку. Теперь уже ту, в которой была ее настоящая кровь.
- И он…он был таким всегда?
- Каким таким?
- Ну… таким..
- Да. Всегда.
- А вы…правда убили бы меня?
Он промолчал.
- Вы хороший врач… - сказала она.
Он поморщился.
- То есть нет, - вспомнив, поправилась она. – Не врач…. Вы очень хороший химик…
Он покачал головой.
- Что? – спросила она. – Вам не нравится, и когда вас называют химиком?
Он долго смотрел куда-то в сторону.
- Не в этом дело, - тихо сказал он. – Не в этом..
- А как вас тогда называть? Как? Вы говорите, что вы не врач, и вам не понравилось, когда я сказала, что вы химик – но как тогда вас называть?
- А разве это тебе так важно? – снова повернул он голову к ней. – Какое это имеет значение? Разве это вообще имеет значение, кто я? И вообще, разве мой род занятий имеет отношение к тому, кто я?
- Мне интересно, - упрямо сказала она. – Мне просто интересно.
- Интересно…- усмехнулся он. – Просто интересно. Почему самые сложные вопросы всегда сопровождаются «просто интересно»?
- Но почему это сложный вопрос? Неужели тому, чем вы занимаетесь, нет названия?
- Отчего ж, - пожал он плечами. – Есть.
- Так какое же?
- Знаешь... - медленно сказал он. - Когда давным-давно.. так давно, что я тогда даже и не смог запомнить имя автора - а может даже и не подумал об этом - вот каким дураком я тогда был...хотя и сейчас, собственно, не лучше... так вот...когда-то давным-давно я прочитал одну историю.. может это был рассказ - а может и повесть - и этого я тоже не помню.. Так вот это была история про одного мальчика. Кажется, сироту - а может и нет - этого я тоже не помню... Рассказчик как-то встретил этого мальчика и некоторое время общался с ним... мальчишка жил на улице - а может у него и был дом, но жил он все равно на улице - странно, почем я не помню деталей этой истории... ведь детали - самое важное... странно...
Он все время уходил от рассказа - и она бы подумала, что он пьян и его мысли путаются - но вдруг она поняла. Он нарочно путает свои мысли. Потому что ему почему-то тяжело вспоминать ту историю, он хочет ее вспомнить - и рассказать для нее - но ему тяжело, безумно тяжело это сделать.
- И рассказчик общается с этим мальчиком... И узнает, что мальчик - прекрасный музыкант... да, кажется именно так... мальчик - прекрасный музыкант. А потом об этом узнает какая-то леди. И берет мальчика на попечение. И мальчик музицирует... перед ее знакомыми и гостями.. как цирковая обезьянка... Нет, леди любит его и гордится им... да, мальчик устроен... у мальчика есть все, что он пожелает... правда никто не спрашивает мальчика, чего желает он... и желает ли уже он чего-нибудь...
Может быть он не забыл случайно - может он захотел забыть эту историю?
- ...А рассказчик вдруг понимает...понимает, что тот не музыкант. Нет... тот математик. Тот математик и геометр. Великий, гениальный математик. Музыка это так... побочное... вернее нет, не побочное, а следствие... следствие того, что он математик. Просто следствие. Все видят именно это – а это просто следствие….
Он вздохнул.
- Вот и во мне видят химика… экономиста…даже бухгалтера… И называют так…а вдруг это всего лишь следствие…
- А вы на самом деле музыкант? – догадалась она.
- Нет… нет, нет, нет.. я не музыкант… я совершенно не музыкант…
Помолчал немного.
- И не поэт…и не писатель.. и не художник.. и не архитектор…и не скульптор…даже не певец…
- А кто?
- Никто, - коротко ответил он.
- Так не может быть.
- Отчего ж. Иногда так бывает.
- Но…
- Ты хочешь сказать, что человек не может быть никем? Да запросто. Каждый запросто может быть никем. Особенно когда он хочет быть никем. И очень редко, очень, очень, очень редко.. .невероятно редко.. бывает, когда человек действительно никто. Когда он сферическое никто в вакууме. Редко – но бывает. Очень, очень, очень редко – но бывает… Невероятно, невероятно, невероятно редко – но все равно бывает.
- Нет, я не это хочу сказать.
- А что тогда?
- Не может быть, что вы – никто…
- Увы.
- Нет, этого не может быть.
- Поверь, так оно и есть.
- Я не могу этому поверить…
- Ну и глупо.
- Нет, вы наговариваете на себя.
- Почему ты так в этом уверена?
- Вы не можете быть никем.
- Почему?
- Вы не похожи на того, кто никто…
- Вот как раз те, кто не похожи на тех, кто никто, часто и являются самыми настоящими никто…
- Но…
- Ты никто – пока ты не сделал что-то. Не сделал что-то свое. Не сотворил ничего. Я не могу сделать ничего. Ничего своего. Даже это – все это – это же лишь смешивание уже имеющихся ингредиентов. Ничего, ничего, ничего своего. И никогда не будет. Я тешу себя этим полузабытым рассказом, надеясь, что я на самом деле кто-то – но я же знаю, знаю, знаю… знаю, что я никто. Я никогда ничего не создам. Я просто не могу, не умею…я не способен… я не способен ни на что.. Все думают..
Он резко остановился.
- Послушай.. давай закончим этот разговор, - вдруг попросил он.
- Но… как мне вас называть?
- Как хочешь.
- Но…
- Правда, как хочешь. Это будут всего лишь слова. Всего лишь название. Как хочешь.
Он замолчал.
- А что стало с тем мальчиком? – осторожно спросила она.
- Он плохо кончил.
- Умер?
- А ты знаешь другие синонимы «плохо кончил»?
- Люди умирают так часто, что мне кажется…что это не самый худший вариант.
- Дай Бог, чтобы это тебе так лишь казалось, - грустно усмехнулся он.
- Но…
- Послушай, я не уполномочен разговаривать на темы жизни и смерти, - покачал он головой. – Поэтому не надо…
- А кто уполномочен?
- Кто угодно – только не я.
- Но почему не вы? Почему опять не вы? Почему вы когда-то рассказывали так много – и говорили о столь многом – и вот сейчас не можете рассказать ничего?
- Потому что в тех вопросах, что ты задаешь мне, мое мнение может отличаться от того, как это есть на самом деле.
- Но я хочу знать ваше мнение.
- Даже если оно неверно?
- Да.
- Почему?
- Просто потому, что оно ваше.
Он усмехнулся.
- Хорошо. Так по поводу какого вопроса ты хочешь услышать мое мнение?
Она промолчала. Сейчас уже…сейчас уже по поводу никакого. Хотя нет.. по поводу слишком многих, чтобы можно было выбрать какой-то один. Поэтому она решила промолчать.
Но ненадолго.
- Зачем вы все это мне рассказали? – вдруг спросила она.
- Иногда надо рассказать кому-то.. – пожал он плечами. - Кому-то, кто все равно ничего не поймет.
Повернул голову и посмотрел на нее.
- Не обижайся. Это здорово, если ты этого не поняла. Просто здорово. Я завидую тебе.
- Вы – мне?
- А разве тебе нельзя завидовать?
- Не знаю, - честно призналась она. - Я знаю – что такое завидовать кому-то, но не знаю, что значит, когда завидуют тебе.
- А я, к сожалению, знаю эти обе стороны. И поверь – в обеих из них нет ничего хорошего.
- Разве когда завидуют тебе – это плохо?
- Часто – да.
- Часто – это когда?
- Это когда на самом деле завидовать нечему.
- А разве у вас нечему завидовать?
- А чему тут можно?
- Вашему…статусу…
- Статус? - удивился он. - Все, что ты видишь в человеке – это статус?
- Конечно нет! Но разве в жизни, статус не самое главное?
- Ты что, серьезно?
- Наверное, я не так сказала… разве для жизни статус – не самое главное?
- Если рассматривать его так – то это сложный вопрос. Не знаю, смогу ли я ответить на него…
- Почему? Разве вы можете не ответить на какие-то вопросы?
- Это звучит как издевательство, - заметил он.
- Отчасти, - призналась она.
- Я не могу ответить на этот вопрос.
- Почему?
- Ну потому что, как ты верно заметила, у меня есть статус.
- И из-за этого вы не можете ответить?
- Да.
- Но.. если представить, что этого статуса у вас не было бы? Что бы вы ответили?
- Тогда некому было бы отвечать на этот вопрос.
- В смысле?
- В прямом.
- Если бы не ваш статус – то он бы не привел меня к вам, так же? – догадалась она. - И просто не было бы этого разговора, да?
- Да, - кивнул он. – И это тоже.
Он помолчал.
- Знаешь…Сократ сказал когда-то.. Некоторые живут, чтобы есть – а я ем, чтобы жить. Мой статус…он нужен мне, чтобы жить. Но только жизнь он мне и дает…
- Но у вас столько возможностей.. – она не могла понять.
- У меня нет никаких возможностей, - грустно усмехнулся он.
- Вы шутите… - поняла она.
- Да, я шучу, - кивнул он.
- Вы не шутите, - поняла она.
Он снова помолчал, избегая смотреть на нее.
- Я же много чего не видел в этой жизни… - наконец тихо сказал он. - Я никогда не видел слона…не видел гор.. не видел настоящую Мону Лизу… Я никогда не видел – но я когда-нибудь увижу их… Я обязательно увижу их, - что-то было в его голосе, что-то очень странное, что она никак не могла понять.
- А я?
- А тебя и так достаточно вижу.
- Нет… могу ли я тоже увидеть?
- Но если хочешь – то что тебя может остановить?
- Но вы..вы…у вас столько возможностей делать то, что вы хотите, а у меня…
- Ты не представляешь, насколько у меня мало возможностей делать то, что я хочу… Как у меня мало причин хотеть чего-то…
- Но у вас же есть все…
- Что все? Что все у меня есть?
- У вас есть деньги… у вас есть связи…у вас есть знания…у вас есть все…
- У меня нет одного. Одного самого важного. Того, без чего и деньги, и связи не имеют значения.. а уж знания так вообще вредны…
- Чего?
- Свободы.
- Но разве.. разве вы несвободны? – если несвободен даже он – то кто же тогда может быть свободен?
- В плане физической свободы – нет.
- В смысле?
- В том самом, что ты намного свободнее меня.
- Чем?
- Ты можешь уйти, убежать, сбежать – что ты периодически и делаешь, - ухмыльнулся он.
- Вы обещали не упоминать об этом…
- В контексте данного разговора это не обвинение, а наоборот, указание на твое преимущество передо мной.
- Но если я убегу – меня же убьют…
- Меня тоже.
- Вас? Кто?
- Те же, кто и тебя.
- Я вас не понимаю.
- И не надо.
Казалось, что он очень хотел поговорить, казалось, что ему очень нужно было поговорить – но как и о чем? Она не знала, она не знала, не знала, куда и как делать шаг, чтобы он продолжал говорить – потому что ей очень хотелось, тоже хотелось, чтобы он говорил.
- Но погодите.. как вас можно убить?
- Как любого другого человека, - пожал он плечами. - Да даже нет.. еще легче, чем любого другого человека. Даже легче чем тебя.
- Но как?
- Тебе дать схему действий на случай, если ты на меня разозлишься? – снова усмехнулся он.
- Нет… я не про это.. как…как можно убить вас легче чем меня?
- Ну смотри.. представь себе, что на берег выброшена рыба. Как ты ее можешь убить?
- Я никогда не видела рыб, выброшенных на берег. И берега тоже. Никогда. – это было очень болезненно.
- Так. Ясно. Прискорбно.
Он подумал.
- Жука видела?
- Да, - еще бы!
- Настоящего, живого жука, а не тварь на чипах?
- Да.
- Ну слава богу. Теперь представь, что жук упал в формалин.
- Формалин?
- Хорошо, в воду. Так вот, представь, что ты видишь жука, который упал в воду и там барахтается. Как ты его можешь убить?
- А обязательно убить, а не вытаскивать? – уточнила она.
- В контексте данной ситуации – да.
- Я… могу ничего не делать. Просто подождать… когда он сам утонет.
- Вот именно. Иногда не нужно что-либо делать. Иногда нужно просто ничего не делать. Иногда нужно только дать утонуть самому…
- Но я…
- А за тобой придется побегать. Тебя нужно будет поймать. И даже если ты выйдешь прямо навстречу – все равно придется приложить какое-то действие, чтобы убить тебя. Именно из-за того, что они тогда и не смогли сойтись во взглядах на то, какое действие им применить по отношению к тебе – именно поэтому ты еще жива.
- Но вы… вы …вы тогда…
- Да?
- Но вы тогда.. вы тогда тоже ничего не делали…
- Отнюдь. Я читал бумаги.
- Но вы не делали ничего, чтобы…спасти меня….
- Да, я не делал ничего, чтобы спасти тебя.
- Почему?
- Потому что я пообещал, что ничего не сделаю, чтобы спасти тебя.
- И вы правда…вы правда…вы правда могли бы….
- Что я мог бы?
- Смотреть, как они меня…
- Не знаю… один раз попытался – не получилось…
Наступила тишина.
Он зажег спиртовку, потом погасил ее. Потому снова зажег. И снова погасил.
- Послушай.. все так хорошо началось… - медленно сказал он. – Мне казалось..казалось вчера вечером… а может и сегодня ночью… что есть возможность хорошего начала. И вот мне кажется.. мне кажется сейчас…что… что мы снова все дальше и дальше от этой возможности…
Зажег-погасил, зажег-погасил.
- Давай начнем все сначала, - сказал он.
- Да, - ответила она.
Спирт закончился.
Наступила тишина.
- Мне кажется, эти разговоры не имеют смысла.. – медленно сказал он.
- Почему?
- Просто не имеют. Разговоры нужны, чтобы кто-то что-то понял. Или тот, кто слушает –или тот, кто говорит. Ты что-то поняла из того, что я сейчас говорил?
Она промолчала.
- А мне просто уже нечего понимать, - сказал он.
- Почему?
- Потому что уже поздно.
- Но вы же говорили, что никогда не поздно учиться и что-то понимать.
- Иногда в «никогда» появляется когда-то.
- А когда?
Он промолчал.
- Когда ты понял все? – спросила она.
- Нет, когда ты понял что-то.
- А что вы поняли?
Он промолчал.
- Что вы поняли?
Он молчал долго.
- Давай еще раз начнем сначала, - попросил он. - С этого момента. Больше не спрашивая ни о чем, что было сказано ранее.
- Но почему?
- И еще раз давай начнем сначала. Теперь уже с этого момента.
- Хорошо.
- Хорошо.
- Но почему? – спросила она, не оборачиваясь, когда они выходили из комнаты.
- Ты ничего не поняла, - ответили ей за спиной.
- Но что я должна была понять?
За спиной промолчали.
- Что я должна была понять?
- Меня, - тихо сказал он.
стыд какой-то, но тем не менее, у меня есть проблемы с изучением этого канона - в любом его виде от фото до видео.
