2. 1. The Last Splash of Madness/ Night Incident Reprise/ No Way Out
- Мыжесказалинаснебеспокоить! – неразборчиво выпалил Луиджи.
- Что за.. – начала Эмбер.
Пави только тихо ахнул.
Едва успевшее нагреться дуло было мгновенно убрано от ее виска, послушно щелкнули подкованные чем-то каблуки – и за ее спиной захлопнулась дверь.
В комнате осталось шестеро человек.
Пятеро – и она.
Трое этих, двое тех – и она.
И на нее нахлынуло чувство собственной значимости и собственного… да.. именно так… собственного величия.. Вот только что, буквально пару минут назад, когда она только-только переступила – вернее, ее заставили переступить – порог этот комнаты – ее кольнула игла страха – или же неожиданности? - а сейчас не было страха.. не было, не было, не было… Только гордость за себя и ощущение своих бесконечных возможностей. Наконец-то я тоже что-то значу! Да даже нет! Я значу! Я именно значу! И буду значить дальше!
Ага! Ларго поняли, что за нею – сила и правда! Они поняли – и поэтому отослали телохранителей. Ну или не воспрепятствовали их уходу! Ага! Они не хотели, чтобы кто-то стал свидетелем того, что сейчас может произойти… да хотя почему это может? Почему это может? Того, что сейчас произойдет! Да, да, да! Того, что сейчас произойдет! Они боятся ее. Да, да, да! Они боятся ее! И правильно, правильно боятся! Потому что сейчас она… Сейчас она получит то, что причитается ей по праву! То, что она заслужила! То, что должно быть ее – и является ее! Конечно, они боятся этого! Ведь тогда они становятся никем. И даже меньше - они становятся ничем!
Правда… правда, что здесь делают эти двое…что они делают здесь сейчас? Хотя… да и черт с ними! Сейчас она все докажет!
Всем!
Всем!
Трое окружили ее – Луиджи, как распрямившаяся пружина, выскочивший из кресла, Эмбер, секундой позже один в один повторившая действие брата, соскочив с дивана, Пави, который осторожно и плавно, как черно-белая живая капля, вытек со своего места – но при этом оказался около нее раньше всех. Хоть и на доли секунды – но раньше.
Хорошо, кворум - кстати, а что значит это слово? - есть. Те же двое… а черт с теми двумя. Они не Ларго, и их это не касается. Кроме того, они отказались быть на ее стороне – и это их тем более не касается. Может быть потом.. потом..она подумает потом, взять ли их к себе… но это она подумает потом. А сейчас пусть они и дальше маячат там на периферии, и смотрят, как она сама все сделает! И пусть потом кто из них заикнется, что она маленькая и глупая! Да! Особенно этот! Тот, кто сейчас даже не смотрит на нее!
- Я пришла получить то, что мне принадлежит по праву! Я хочу закрепить то завещание, которое оставил мистер Ларго. Он сказал при всех, что вы его не устраиваете – и что….
Отрезвление пришло мгновенно, на середине фразы.
Это невозможно сравнить ни с чем, что она переживала до этого. Это не обухом по голове, не земля ушла из-под ног, не ледяной душ – это и то, и другое, и третье. И в десятикратном размере.
Столько благостное и участливое к ней безумие, так услужливо оберегавшее ее в эти часы от сомнений, опасений и здравых мыслей – подло клацнуло зубами, осклабившись в злобной ухмылке. И исчезло. Сбежало. Бросило ее наедине с тем, что она только что сотворила на пару с этим безумием.
Только бросила одну.
Вернее, не совсем одну.
Одну – перед этими людьми.
И она ужаснулась тому, что говорит. Где она находится, с кем разговаривает – и да, да, да что она говорит. Но останавливаться было поздно. Она уже говорила. Поэтому оставалось только продолжить. В надежде, что это просто сон. Да, да, да…это может же быть просто сон? Ну пожалуйста… пусть это будет просто сон…
- ….и что я… больше всех заслуживаю…. ГенКо…. Это он сказал...и подписал завещание. Так вот…. я…. хочу свое место...
Когда кто-то из них – она не успела понять, кто - отшвырнул ее к стене, это было не неожиданно… хотя нет, это было как раз неожиданно. Она заслуживала, по меньшей мере, пули в голову. Наверное, ее спасло то, что охранники, повинуясь какому-то ранее данному приказу, ретировались до того, как она начала свое показательное выступление. Хотя… спасло ли? Не ждет ли ее сейчас более худшее, чем пуля в голову? Про ту хоть говорят, что это безболезненно.
Господи, что я наделала!
И память с услужливой подлостью стала подсовывать ей все, что она делала, говорила и думала в последнее время. Действия, слова и мысли жестоко и неумолимо всплывали в ее голове – и она совершенно четко начала понимать, что кажется, это и есть конец. И она даже не то, что приблизила его – она сама, своими руками создала его. Просто из ничего – хотя нет, нет, нет, из такого хорошего начала…даже нет, уже и не начала, а продолжения – сама взяла и создала конец.
Не было страшно. Странно, но не было. Хотя нет, наверное, и не странно. Наверное, это тот страх, который переступает уже через порог, и там, за гранью уже не может пугать тебя. Ведь за гранью смерти нет боли. Так и за гранью ужаса нет страха.
- Что ты здесь делаешь? – это была Эмбер.
- Да зачем ты ее спрашиваешь? Какая разница? – а это самый старший, да.
- Нет, разница есть!
- Какая разница? Какая!
- Она имеет в виду, ч-что непонятно, п-по какой причине, эта заявилась сюда сама! – а это…
- Дура потому что – вот и заявилась! – снова старший.
- Это слишком простое заявление!
Виктор не смотрел на нее. После того, как Эмбер выскочила из-под его головы, он передвинулся выше, положил голову на подлокотник и равнодушно – не бросив ни единого взгляда в ее сторону – медленно листал какие-то бумаги. Могильщик окидывал всех их четырех взглядом – и ей было плохо понятно, чего в этом взгляде было больше – переживания за нее или же любопытства, чем закончится дело. Пару раз ей показалось, что первого не было вообще.
Почему они ничего не делают? Почему они молчат? Почему они ничего… Они же здесь не просто так… Это же видно, видно, видно, что они здесь не просто так… Видно, что они здесь… ну.. хотя бы на равных с теми… Ну почему же они молчат?
- Кто тебя надоумил это сделать? – Эмбер больно тряхнула ее за плечи.
- Н-никто… - чуть слышно пролепетала она. Говорить хоть чуть громче она просто не могла.
- Я же говорил тебе, что она просто дура! – старший явно чувствовал себя в этой ситуации свободнее всех.
- Просто дуры не сидят неделю неизвестно где – а потом заявляются сюда!
- Не суди по себе!
- А ты даже по себе не можешь ни о чем судить!
- Я б-бы… - попытался встрять третий.
- Заткнись!! – хором.
- Она не могла сама сообразить это сделать!
- Ты называешь, это сделать – сообразить?
- Если за ней кто-то стоит – то да!
- Кто за ней может стоять?
- Я д-думаю…
- Заткнись!!
- Да кто угодно! Кто угодно может!
- Кто угодно - нашел ее? В то время как мы не могли найти ее неделю?
- Она могла сама прийти к ним!
- М-мне кажется…
- Заткнись!!
- З-заткнитесь сами, истерички!
Над ее головой повисла пауза удивления.
- Если она с-сама пришла – то она дура. Если ее кто п-подослал – то они дураки не меньше. В любом случае – м-мы имеем дело с космической глупостью. И п-пытаясь п-придать этой глупости какие-то далеко идущие планы – мы сами становимся глупцами!
- Эмн..
- Хм…
Почему двое молчат?
Да потому что сказать нечего… потому что просто нечего сказать. Потому что все, что можно было сказать, уже было сказано ими по отдельности. Они пытались объяснить, уговорить, достучаться до нее – но она не послушалась. Не послушалась ни первого, ни второго – а теперь хочет чего-то от обоих.
Им просто нечего больше сказать ей.
Ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…
Он не смотрел на нее. Он даже не старался не смотреть на нее, нет. Он именно не смотрел на нее.
Да, да, да…Да. Конечно.. конечно.. как в тот раз ночью… как в тот раз…
Пункт второй. Твои действия никоим образом не должны ставить под удар меня. Никто не должен знать, что ты находишься здесь. Если ты попадешь в переделку - я откажусь от того, что я знаю тебя. Исключения из пункта второго - исключений нет.
И при этом совсем, совсем, совсем не как в тот раз. Совсем не так…
Если ты встрянешь – нет, когда, именно когда! – потому что ты именно встрянешь, вляпаешься, попадешь! - так вот когда это случится – я ничего - слышишь? – ничего! - не буду делать! Я обещаю! Нет, даже не обещаю, а клянусь! Я не скажу ни слова в твою защиту, и не сделаю ни единого движения, понятно? Ясно?
Да, ясно. Ясно, ясно, ясно, сто, тысячу раз ясно! Все ясно, все ясно! Я поняла, поняла, поняла.. Я все поняла… А теперь пусть все будет так, как было. Так как было несколько часов назад. Пусть все вернется назад. Ну пожалуйста, я же все уже поняла..
Ей невероятно, безумно, захотелось сейчас броситься к нему, уткнуться в плечо и просить, безмолвно просить защиты – но она четко, совершенно четко понимала, что это бесполезно. Не потому, что он не защитит, или оттолкнет – ей очень хотелось быть уверенной в том, что он именно защитит и прикроет – а потому что его слишком мало, а их слишком много. И она натворила слишком многое…
И даже Могильщик… Они умные, взрослые люди. Люди, которые умеют видеть и оценивать ситуацию – и даже если она сейчас может оценить ее, то они и подавно – они просто понимают, что ничего не смогут сделать. Что это и есть самый настоящий конец. И самый резонный и логичный поступок – так и оставить этот конец исключительно для нее. Не стоит, не стоит, не стоит, просто не стоит влезать в это заранее проигранное дело…не стоит…
Ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…
- Почему вы оба уверены, что за ней никто не стоит? – Эмбер все еще думает, что она не сама пришла сюда… может..может в этом ее спасение?
- М-минуточку! Я н-не уверен, что за ней никто не стоит! Я утверждаю, ч-что если за ней кто-то и стоит, то это не очень умный соперник, если не сказать более!
- А более сказать – что там никого нет! – а Луиджи совершенно уверен в том, что это была только ее идея… он понимает, что не будет ее – не будет и проблемы.. ну пусть он проиграет…пусть он проиграет в этом споре.. хоть и прав...пусть проиграет... пусть она хоть немного поживет…
- Почему?
- Потому что все наши конкуренты слишком умные!
- Это т-тебе так к-кажется в сравнении с тобой!
- А до сравнения с тобой они даже не опускаются!
Но господи, как хочется, чтобы он хоть что-то сделал или сказал! Ну хоть что-то!
Она понимала, что ей не стоит сейчас так смотреть туда. Просто нельзя. Те могут перехватить ее взгляд – и озадачиться, почему она так смотрит туда.
Ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…
Ей безумно хотелось, чтобы он просто посмотрел на нее. Всего лишь посмотрел.
- Да в кои-то веки вы можете заняться делом! – Эмбер явно не нравится этот раздрай в позициях… или то, что с ней не соглашаются.
- Да мы и занимались делом, пока это не появилось здесь!
- Ну так и избавьтесь от этого!
- Дык я собираюсь это сделать! Только ты все паникуешь, что "Ой! Надо же! Кто может стоять! Ах! Как быть!"
- Хорошо, вы меня убедили!
Он не посмотрит. Не посмотрит. И не потому, что это может грозить ему какой-либо опасностью… хотя… хотя… он вправе думать, что это может грозить…да… он может думать, что если он только посмотрит на нее… что тогда она выдаст его…что она начнет просить его... Но пожалуйста...просто посмотри...я правда, правда, правда не выдам вас... даже звуком...но просто, пожалуйста... хоть один взгляд... ну я же здесь..
На нее смотрел Могильщик. Смотрел внимательно и пристально – за двоих – но она понимала, что он тем более ничего не сделает для нее. Не потому, что боится, нет.. просто не сделает…
Ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…
- Ну наконец-то, сестренка, тебя удалось убедить!
- Н-наконец-то тебе хоть кого-то удалось убедить!
- Наконец-то, братцы, мы пришли к общему согласию!
Могильщик осторожно опустил руку и незаметно подергал Виктора за волосы. Тот тихо покачал головой, не поднимая глаз. Он снова подергал, уже сильнее – тот снова покачал головой.
- Я предлагаю убить ее, - коротко сказал старший.
- Без возражений, - она не видела, но поняла, что Эмбер кивнула. Все.
- Здесь? Здесь же н-новый ковер. Снова м-менять?
- Я куплю ковер! – Луиджи так хочет ее убить…
- А деньги из компании возьмешь, да?
- Да какие деньги на ковер!
- Я х-хочу х-хороший ковер.
- Перебьешься!
- Я тоже хочу новый хороший ковер!
- Перебьетесь! Оба!
- Тогда убери нож!
- А чем же я…
- Души!
- Я вам что, маньяк? Как это – руками убивать?
- Как х-хочешь! Только ковер не п-пачкай!
- Если того…головой об стенку?
- Обои переклеивать?
- Да…я это… гобелен куплю во всю стенку тогда… чтоб завесить…
- Х-хороший гобелен!
- Черт! Они что, тоже бывают хорошие?
- Mon Dieu!…какая д-дремучесть…
Могильщик наклонился через спинку дивана и ударил Виктора по щеке. Тот вздрогнул. Могильщик ударил еще раз – практически беззвучно, ей не было слышно хлопка, она скорее угадала, что тот должен был быть – но несомненно сильно.
Те стояли спинами и не видели происходящего - но видела она. И боялась того, что те перехватят ее взгляд. Потому что кажется... кажется только что забрезжил маленький шанс.
Маленький, ничтожный шанс.
Шанс, что он на нее посмотрит.
- Хорошо…т-только отогни угол ковра!
- Ладно…
Луиджи взял ее за подбородок, словно желая посмотреть в глаза.
- Вообще-то предполагалось, что сегодня мой бенефис, - вдруг негромко, как бы между прочим, сказал Виктор. Даже не взглянув на нее.
- Франк, это дело пяти минут, - неожиданно спокойно сказала Эмбер, не оборачиваясь. А почему…
- Вы уже минут десять только торгуетесь, - пожал плечами он. – Мне сейчас это надоест, и я уйду – а между прочим, мы только-только начали разбирать химдепартамент. Попробуете сами проанализировать отчеты, а?
Луиджи убрал руку и задумчиво отодвинулся от нее. Пави сделал странное движение головой, словно отгоняя какое-то воспоминание. Эмбер быстро развернулась, пытаясь уловить выражение лица собеседника. Могильщик, встретившись с ней взглядом, сделал недоуменное лицо. Виктор так и не поднял глаз.
- Хорошо, мы сейчас быстро разберемся с ней, - кивнула Эмбер, напряженно вглядываясь в Виктора.
- Тогда комната потеряет эстетичность, - ухмыльнулся он. - А я не люблю, когда что-то теряет эстетичность.
- Ой, какие знакомые слова! - хохотнул Луиджи. - Только почему-то без заикания!
Пави коротко и как-то болезненно охнул.
- Ну хоть кто-то из вас чему-то меня научил, - равнодушно пожал плечами Виктор.
- Ты предлагаешь продолжать при ней?
- Да заприте ее где-нибудь. Господи, делов-то… как маленькие ей-богу..
Ей показалось, что над ее ухом скрипнули зубами. Но с той стороны около нее стоял Луиджи, так что да, это ей всего лишь показалось.
Ее взяли за шиворот - довольно крепко, хотя в этом и не было никакой нужды - и потащили к какой-то двери.
Она оглянулась ей раз, в надежде что.. но нет, он не смотрел на нее.
Зато Пави сверлил ее настороженным взглядом из-под маски.
И кажется, в нем мелькало узнавание.
Ее втолкнули в какую-то комнату – и последнее, что она услышала, был спокойный голос Эмбер.
- И так что там у нас с химдепартаментом?
Словно ее только что выкинули, стерли из памяти. Как и не было.
Это был шанс… шанс… да… это был шанс…
Она оглянулась, судорожно пытаясь оценить обстановку.
Шанса не было.
Это была не самостоятельная комната, а лишь нечто вроде пристройки к основной зале. Здесь не было двери, кроме той, в которую ее только что втолкнули. Только один вход, который сейчас не был для нее выходом.
Она схватила стул и поднесла его к двери, намереваясь заклинить ножкой ручку – но остановилась. А смысл? Ей все равно никуда не деться отсюда… Ну выиграет она десяток минут – а то и меньше… А толку? Те будут только еще больше разозлены, и тогда.. нет, лучше, не думать, что может быть тогда…
Она осторожно опустила стул, стараясь лишним звуком не напомнить о своем существовании.
Окно! Да, окно... Окно же тоже может быть выходом!
Она быстро подскочила к нему.
Нет... только не в том случае, когда такой этаж...
Выхода не было. Ни шанса. Ни единого выступа – хоть сколько-нибудь призрачного. Ни уцепиться, ни поставить ногу... и не спуститься. Не выйти. Все.
Выхода нет.
Такого выхода нет.
Или же...
Она отсторожно приоткрыла окно. Совсем чуть-чуть. Не надо, чтобы они поняли, что защелки не закрыты. Не надо.
Села на пол и прижалась спиной к дивану, который стоял рядом с окном.
Если что – то пара секунд.
Если она поймет, что будет больно – то она воспользуется этим выходом.
Таким выходом.
Какой-никакой, да выход.
Не так ли?
))
В смысле, вы так четко их различаете - но как?
А топорик, топорик-то - явно новое орудие труда Конфискатора. 
Просто нет ни получаса, чтобы сесть и что-то набрать. :sos:На следующей неделе после вторника будет прода. А также ответ на интервью. 